В народе, среди солдат, как-то появилось такое название – «самовары», означавшее – человек, оставшийся без рук и ног.
Да, остаться в живых — это важно. Но для чего жить? Там, под Берлином, в боевой мясорубке некоторым бойцам трагически не повезло. Да, они завоевали, увидели Победу. Ту, долгожданную, приближаемую их ратными подвигами. Рядом все вокруг кричат, что завтра конец этой кровопролитной бойне!
А у них нет ног, чтобы пойти к своим однополчанам и порадоваться вместе завоеванной Победе. У них нет рук, чтобы протянуть их товарищам, поздравить всех и поднять фронтовые сто грамм….
Крёстная Шура – операционная сестра - говорила:
-Когда наступило утро 8 мая 1945 года, Эвакогоспиталь №2114 стоял стационарно под Берлином. Уже шли последние бои на подступах к Рейхстагу, а к нам всё везли и везли раненных, операционные работали и днем, и ночью, врачи валились с ног, спасая солдат и офицеров. Всем уже было ясно, что наши побеждают. Мы знали, что с другой, западной стороны Берлина к нам навстречу двигались войска союзников. Получается, Вторая мировая война могла быть закончена уже сегодня или завтра. Все ждали с надеждой этого часа, проклинали Гитлера, развязавшего эту войну.
Среди раненных пронесся слух, что уже Победа теперь точно за нами, а не за американцами, и ожидается только подписание документов, подтверждающих полную капитуляцию немецких войск. Но подписание документов в Потсдаме затягивали именно американцы, выигрывая время. Позже стало ясно, почему: они вели двойную игру, выигрывали выгодные позиции, время для продвижения своих войск к бункеру.
Мы все, кто где трудился, радовались и плакали от счастья, что, наконец- то случилось столь долгожданное событие.
Среди нахлынувшего всеобъемлющего братания, мы не могли удержать слез от потерь, утрат в эти последние победные дни, часы. Вдруг к нам, в процедурную палату, вбежал выздоравливающий солдатик, крича: «Сестренки скорее, скорее ампутанты, ампутанты…», и побежал по коридору, а мы за ним.
Палата, куда мы вбежали, была специальная, находилась вдали от всех шумных госпитальных работ, потому как была на особом счету у персонала. Там лежали только что прооперированные бойцы с ампутированными конечностями. Всему госпитальному персоналу было строго-настрого приказано соблюдать «мертвую тишину и покой» в этой части лазарета.
Мы вбежали в палату, где полчаса назад еще лежали прооперированные наши бойцы. Их тела были так малы без конечностей, что от отсутствия свободных коек мы их клали по двое на одну кровать. Вся палата была многонациональная, порой на одной кровати лежали русский и казах, белорус и аварец…
Мы обомлели, остолбенели от ужаса. На койках, на полу с воплями ПОБЕДА, рыдая, воя во все молодые солдатские глотки, в истерике скакали в кровавых разматывающихся бинтах солдатики, вернее – «самовары». Мы понять не могли, как они могут скакать и кататься по полу без рук и ног, срывая свои кровавые повязки….
Они скакали, как мячики. Их туловища изгибались и пружинили своими культями-обрубками, которые еще вчера были их руками и ногами, еще вчера помогали им идти в бой, вчера в своих руках они держали оружие, они могли драться: отбивались, нападали, защищали свою Родину. Вот этими живыми остатками конечностей, еще не потерявших сил натренированных мышц, они и отталкивались друг от друга, падали с кроватей на пол, перекатывались друг к другу, чтобы хоть прижаться к братку и завыть у него на плече. Повязки слетали, кровь лилась у них из открывавшихся ран, а они всё кричали из последних сил: «Ура, Победа! Ура, Победа! Победа-а-а-а-а-а!»
Медперсонал бросился к главврачу, за уколами, бинтами, другие сестрички, в их числе и Бочарова бросились их обнимать, благодарить за победу, успокаивать.
Все рыдали. Раненные кричали молодыми сильными глотками: «Победа наша, но жить мы больше не хотим! Убейте нас, мы никому не нужны. Зачем нам жить? Мы всё сделали для Победы, отдали своё здоровье. Дайте умереть спокойно, не мешайте нам, уйдите прочь, смерти хотим, пусть раны кровоточат, не трогайте нас. Мы уже не жильцы. Уйдите все! ...»
А тот, кто скакал на своей же открывшейся ране и его кишки, несколько метров уже лежали на полу, специально давил их, перекатываясь боком, крича от боли, чтобы спасти его было невозможно. Он бился головой о железные ножки кровати, разбив себе лицо, голову.
Прибежали выздоравливающие солдатики с других палат, стали помогать медсестрам, успокаивать взбунтовавшихся «самоваров».
Вот эту историю Александра Петровна рассказала мне до конца только в 2016 году.
Автор Фолионова Любовь- Май 2019 года. Астрахань