Вот как бывает: ждёшь это счастье, ждёшь, а оно всё не приходит и не приходит. Ты уже и ждать перестаёшь, и тут – ррраз! – и «Вот оно я, берите». А ты уже и не рад.
Так случилось и с Ильей Сергеевичем. Их старый двухэтажный дом, построенный во время первой пятилетки и признанный аварийным на рубеже тысячелетий, всё-таки решили расселить. В торжественной обстановке в администрации района выдали ключи. Небо осыпалось белой крупой, и на семейном совете было принято решение встретить Новый год на прежнем месте, а в первых числах января окончательно переехать в новую квартиру. Жена, конечно, поворчала. Очень уж ей хотелось поскорее перебраться в «человеческие условия». Но смирилась. Даром, что ли, полвека вместе. Золотой характер.
Сын помог машиной и деньгами. В новую квартиру купили новую мебель и стали потихоньку перевозить вещи. Соседи тоже времени не теряли. И так получилось, что Новый год Илья Сергеевич с женой отмечали одни в пустом доме. Сын звонил, поздравлял, обещал приехать в гости на Рождество.
Странный это был праздник. Сидя за накрытым столом, Илья Сергеевич с женой разговаривали не о будущем, а о прошлом. Сколько всего здесь было прожито и пережито. Сколько души и своего труда они вложили в эти старые стены. И дом платил им взаимностью. Им было хорошо здесь, и было грустно думать, что история дома закончилась, и его скоро сломают.
Утром первого января Илья Сергеевич привычным жестом открыл форточку, чтобы насыпать семечки в кормушку, прибитую к стене, и вдруг его прострелило: «Синички! Завтра они прилетят, а нас здесь нет. Кто же будет их кормить?»
Синички у Ильи Сергеевича были практически ручные. Их дружба продолжалась много лет, и пугливые птицы Ильи Сергеевича совсем не боялись. Стоило ему высунуть руку в форточку, как с соседних деревьев слетался десяток желтогрудых птиц. Они порхали в воздухе, трепыхались, но почти никогда не дрались за место у кормушки. Илья Сергеевич любил этих жизнерадостных и голосистых созданий. Их звонкие трели так поднимали настроение, когда казалось, что зима никогда не закончится.
Зима, между тем, сразу завернула на всю катушку. Не дожидаясь Крещения, грянули такие морозы, что улицы словно вымерли. В школах отменили занятия у младших классов. Редкие прохожие, кутаясь во всё, что можно, передвигались исключительно бодрой рысью. «Мы их приручили. Они прилетят и будут ждать, а корм никто не насыплет, - думал в отчаянии Илья Сергеевич. – Они же все погибнут!»
И вконец расстроенный Илья Сергеевич отказался переезжать в новую квартиру. Жена и сын уговорили его с огромным трудом.
Долгие проводы — лишние слёзы. Вот уже сумки собраны. С тяжёлым сердцем Илья Сергеевич открыл форточку и высыпал в кормушку все семечки до последнего. «Не поминайте лихом», - прошептал он, обращаясь неизвестно к кому. То ли птицам, то ли вещам, оставленным за ненадобностью, то ли старому дому. А может и всем вместе.
Третье января Илья Сергеевич встретил в новой квартире. В окно ярко светило солнце, в комнате было тепло, из кухни доносились манящие запахи горячего молока и подсушенного хлеба.
Намазывая бутерброд, Илья Сергеевич подумал: «Как там мои синички?» И вдруг решился. Быстро позавтракал, оделся, поцеловал жену и вышел на улицу. До их старого дома всего пара остановок. Пустяки. Заскочил по дороге в овощной магазин, купил большой пакет отборных подсолнечных семечек и поспешил в свою прежнюю квартиру.
Старый дом встретил Илью Сергеевича тишиной. Люди покинули этот дом совсем недавно, и мерзость запустения ещё не успела сюда проникнуть. Но в квартирах соседей ветер играл незапертыми форточками, из-за неплотно прикрытых дверей сквозило уличным холодом. Илья Сергеевич осторожно поднялся к себе, подошёл к окну, открыл форточку. Кормушка совершенно пустая: ни корма, ни шелухи. Синицы вообще птицы очень культурные: на кормушке не едят. Хватают своё семечко и улетают с ним на соседнее дерево. Там его и чистят. Не то что снегири. Эти если прилетают, заплёвывают шелухой всё вокруг. Ну, да бог с ними.
Илья Сергеевич щедрой рукой зачерпнул семечки, высыпал в кормушку. И сразу же в окружающем воздухе зародилось трепетание маленьких крыльев. «Ждали! Они меня ждали!» Илья Сергеевич осторожно прикрыл форточку и отступил в глубь комнаты. Прислонившись к стене, он смотрел на радостную суету птиц и плакал.
С тех пор каждое утро Илья Сергеевич приходил в свой старый дом, чтобы покормить птиц. Было это непросто. В феврале всё вокруг замело непролазными сугробами, подъездная дверь открывалась с трудом. В отсутствие людей и без того ветхий дом разваливался на глазах. Подниматься и спускаться по лестнице стало опасно. Но в квартире Ильи Сергеевича всё было по-прежнему. Окна заперты, стекла целые, вещи на своих местах. А к стайке синиц, прилетавших на кормушку Ильи Сергеевича, в марте добавились снегири. Так продолжалось до самой весны.
Однажды Илья Сергеевич подошёл к своему старому дому и обратил внимание, что вокруг начали вырубать кусты и деревья. Весьма озадаченный, он вошёл в свою бывшую квартиру, открыл окно и увидел, что семечки в кормушке остались нетронутыми. То ли птиц спугнула тяжёлая техника, то ли просто время пришло, и вместо поднадоевших за зиму семечек, синицы переключились на еду с крыльями и ножками. Смолистый запах молодых листьев не оставлял сомнений: весна пришла. «Ну, всё, теперь не пропадут», - подумал Илья Сергеевич. А ещё через какое-то время жена сказала, что на месте их старого дома копают котлован под очередную многоэтажку.
Вслед за весной прошло лето, задули холодные ветры. Сердито посматривая на небо, Илья Сергеевич начал мастерить кормушку для птиц.
- Во дворе повесишь? – мимоходом поинтересовалась жена.
- Нет, на лоджии, - угрюмо ответил Илья Сергеевич.
- Да ладно тебе. Восьмой этаж. Высота-то какая. Никто сюда не полетит, - не унималась супруга.
- Есть захотят – прилетят, - буркнул Илья Сергеевич, и больше на эту тему не распространялся.
Кормушка была крепко сколочена, надёжно привинчена к стене, кормом для птиц наполнена, но жена оказалась права: никто в эту кормушку не прилетал.
Вот уже и снег выпал, и мороз первый ударил.
Но однажды утром Илья Сергеевич не столько услышал, сколько почувствовал близкое трепетанье маленьких крыльев. Не веря себе, он поспешил в комнату с лоджией и замер. На кормушке сидела желтогрудая птица с черной шапочкой. Глаза смотрели изучающе и насмешливо: «Что? Не ждал? А мы тебя нашли!»