Вдовица жила-поживала
не плохо, а как и должно
по нормам житейского права,
спокойно, несуетно. Но
похоже, мужчина стремится
узнать подноготную тьмы:
о том, как скрипит половица
в минуту ночной тишины,
разбавленной каплей солёной
в бамбуковой злой простыне.
В постель к одиночеству склонной
ему бы впорхнуть на коне,
чтоб грусть намотать на подковы,
хвостом чтоб печаль отмести,
и быть в одночасье готовым
к поступкам на вдовьем пути.
Вернуть её к трезвости жизни,
отняв и зубровку, и ром,
скача по "стезе альтруизма",
вписаться в трёхкомнатный дом.
О, всадник в поношенном френче
и стоптанных в хлам каблуках,
не ждали тебя, так не лезь ты.
Ведь женщина хочет одна,
без помощи нежного друга
растапливать гулкий камин.
Не грезя о новом супруге,
ложиться в постель под "аминь"
и спать до рассвета спокойно,
проснувшись в сухих простынях,
не мая обычную долю
под сенью обычного дня.