Вчера на ночь пошли гулять с Тишкой и кормить кошек, и у последней кормушки обнаружили мёртвую Хромоножку, ласковую пушистую кошку.
Обычно она выбегала нам навстречу, и поначалу я думала, что она беременна: бока круглые и ходит тяжело, - но соседки рассказали, что она попадала под машину, выжила и вот такой стала.
Позавчера не пришла она на кормёжку, а вчера пришла, но не стала есть, только жадно пила, и я подумала, как важны летом поилки. И вот умерла.
Было к одиннадцати, но я решила ночью отнести её на старое кладбище под прикрытием темноты. Куда всех погибших котов уношу в овраг, если нашла тело, далеко не всегда, кто-то пропадает, и только потом мне говорят соседи, что Страшилу собаки загрызли, а Злюка с Маркизой под машину попали. Кто их нашёл - тот и выкинул тельце на помойку.
В частных домах хозяева в огороде животных хоронят, а для бездомных городских - только мусорка. Видела, что в Минске есть передвижной крематорий, ездит парень на микроавтобусе с печкой по вызовам, кремирует и отдаёт хозяевам пепел, иногда его вызывают и те, кто дома продаёт, чтобы не оставлять в земле покупателям тела своих питомцев. Но услуга дорогая, мне не по карману, не то что похоронить - прокормить не могу всех голодных.
Отправила сына спать, а сама завернула Хромоножку в рекламные листы, больше не было с собой ничего, и понесла.
Идти меньше километра, но неожиданно кошка тяжёлой оказалась, и на переходе я положила её на землю, пока ждала зелёный. Скопилось несколько машин, несмотря на позднее время (оживлённая трасса), и вот перед строем машин в свете фар и фонарей я подняла её, перехожу дорогу и замечаю, что, кроме Тишки, за мной ещё увязались Леди, Багира и Рыжик, они обычно сопровождают нас на вечерней раздаче, вот и на кладбище с нами пошли.
Получилась похоронная процессия: Тишка и коты. Пока стояла на переходе, поняла, что трудно дышать, это у меня бывает от волнения, стараюсь не выказывать никаких эмоций, но гони их в дверь - они в окно... Расстегнула ветровку - малость полегчало, но всё равно идти быстро не могу, и вот неспешным шагом наша процессия одолела переход и завернула к кладбищу.
Там ни души, пустота, темень, ветер. Положила Хромоножку в мокрую высокую уже траву и сказала прощальное слово:
- Покойся с миром...
Дома сын не спал ещё , спросил, как там, на кладбище:
- Всё тихо и спокойно, там и днём никого, а уж ночью...
- Это всего лишь кошка, зачем ты туда пошла? Кладбище для людей!
- Потому что она умерла у моей кормушки, это всё, что у неё было в этой жизни, и я не могла её бросить, утром бы в мусорку дворничиха её выкинула. А на старом кладбище как в лесу, туда никто не ходит. Если бы она была дикой, то вот так и умерла бы: в траве, а не на асфальте.
- Какой смысл возиться с кошками?
- Ну, они не могут без людей, а люди их предали, выкинули на улицу.
- А почему всемогущий, как ты говоришь, Бог, всё это допустил?
- Бог создал человека и доверился ему, и теперь люди что хотят, то и творят.
- Бог, если Он есть, не может ошибаться, так что я сильно сомневаюсь, есть ли Он.
- Ну я не знаю, как ещё объяснить. Представь, что дети взяли бы и распяли своего родного отца.
- Это невозможно, если они знают, что это их отец. А те, кто распинал Христа, не признали в нём Отца, да и вообще, вот тот парень в Казани считал себя богом.
- Лжецов и антихристов много, им нельзя верить, а Христос явится в славе так, что ни с чем нельзя будет спутать, Его знамение - Крест.
Тут наша богословская беседа затихла, а я подумала, как тяжело нашим детям. Они же никого не видят, кроме нас. Это я ещё застала и своих верующих бабушек, и стариков-староверов, и отца Павла, видела и знала настоящих верующих. А дети кого застали и увидели? Родители у меня нецерковные, дети войны, и с отцом в откровенную минуту, когда в день Победы он рюмку выпьет и проснётся в нём оглушённый войной ребёнок, я наподобие этого вела разговоры.
У них прямо в избе замучили насмерть оккупанты пойманного партизана-разведчика, он всё видел, потом его бабушка и мать, мои прабабка и бабка, похоронили этого парня прямо в огороде до прихода наших, и у отца это самое сильное военное переживание, второе - голод, он хорошо помнит и военный, и послевоенный, когда бабка с матерью от своей коровы стакан молока ему утаивали, а всё остальное у них подчистую выгребали...
Муж верующий, но мои и отец, и сын, его одинаково вопринимают: как сказочника. Полгода назад скончался начальник войсковой миссии РПЦЗ Игорь Смыков, и митрополит Иларион (Капрал) благословил мужа возглавить эту миссию. Покойный Смыков ездил с мироточивой иконой Царя-мученика, бумажной иконой, копией с оригинала, который хранится в штатах в семье покойного игумена Германа (Подмошенского), друга о. Серафима (Роуза).
Муж сказал, что хотел бы с ней на Донбасс. Дончанам я сочувствую и сопереживаю, но думаю, что чем больше коллектив выживания, тем больше шансов у его участников, и для меня таким коллективом является Беларусь, жаль, что сюда к нам запросто икону не привезёшь, нужно согласовывать с экзархом.
У нас тут много проблем, главная - смена поколений, и что нет приютов для бездомных животных - ещё не всё горе, всё и не перескажешь. Но это моя родина.
Днём вчера ездила на Днепр за водой и запечатлела цветущие вишни с яблонями под низкими дождевыми тучами, неспадающий разлив, дома букет.
А что посреди этой красоты и весной смерть кругом - так ведь и жизнь, в этом мире они неразлучны.