Нельзя сказать, что тренировки отнимают много времени. Много времени отнимают сон, еда, восстановление и все то остальное, что есть между тренировками. Если бы не физиология и работа, я бы тренировалась вообще все время. Потому что воронкам и бурям плевать на твои проблемы. Во время перехода ты никогда не знаешь, в какой момент песок под ногами начнет превращаться в зыбучку и насколько она окажется глубокой. Переход – это как прогулка по минному полю, а сапер, как известно, ошибается только один раз.
К первому переходу я готовилась четыре года – это был Младший Северный Наркаах. Сейчас я могу пройти его с закрытыми глазами часов за семь и всего с двумя получасовыми привалами. В первый же раз я шла почти двое суток, сорвала один из крепежей, чуть не ослепла, а на последнем километре еще и потянула лодыжку. Матери плакали так, словно я там погибла. Это были одновременно слезы страха и слезы радости – дочь своего добилась и теперь наконец-то успокоится.
Когда узнали, что я возобновила тренировки, снова принялись рыдать, приговаривая, что лучше б я родилась сином. Как будто есть разница, за кого переживать – за сына или за дочь. Я их понимаю: они совершенно домашние синны, интересов в жизни, помимо обустройства быта, минимум. Готовят еду, разводят суккулентов, держат дом в чистоте и порядке, вяжут накидки и всякую ерунду. Ходить на работу для них – каторга и повинность, поэтому они придумали так: год работают две, третья сидит дома, потом меняются. У них там хитрое расписание внахлест. Хорошая работа при таких раскладах не светит, но никто из них и не стремится строить карьеру.
Их образ жизни настолько же дик для меня, как мой для них. Я иногда думаю, не подменили ли меня в ЛИО, не перепутали ли с другим младенцем? Я настолько же выпадаю из их реалий, насколько они выпадают из моих. И больше всего они не могут понять, как и почему я иду в Пески одна. Они не умеют находиться в одиночестве или хотя бы просто в тишине – что-то непременно должно тилибомкать на фоне, будь то собеседник с пустой болтовней или же визор со всем подряд.
А мне комфортно наедине с собой. К тому же, ходить в Наркххараа группой это гарантированная смерть. В Живых Песках можно выжить только в одиночку. Сейчас появилась тенденция водить за деньги: гиды-мастера собирают группы просто потому, что так больше денег за одно прохождение слупят. Но даже они стараются не набирать больше двух человек – в самом крайнем случае, трех. Потому что никакие деньги не помогут, когда вы всем составом уходите в воронку, под «навес» или в дюнный овраг. Даже самые алчные это понимают.
Есть любопытный аспект: я уже 12 лет в этом спорте, но ни разу не встречала ни одного сиимана, который бы его практиковал. Подавляющее большинство – сины, нас, синн, очень мало, и я не видела среди синн, дышащих Песками, неженок. То ли спорт этот тебя так закаляет, то ли ты изначально такая, потому он и нравится.
Если хорошенько подумать, я никогда не чувствовала себя синной. Изнутри я вообще себя не чувствовала никем конкретным. Только после третьего уровня я начала понимать разницу между собой и другими – физически! – синнами. Я просто вдруг обнаружила, что у нас общего только половые органы и строка «физический пол» в документах. И я долго, очень долго об этом не задумывалась. У меня уже дети были, я в тройке была много лет, когда вдруг подумала однажды, что а здорово, наверное, быть вот такой – мягкой, гибкой, неторопливой, немного в себе, будто бы несущей какую-то важную миссию, хранительницей чего-то там ведомого. Они держат внутреннюю спокойную уверенность в своих действиях, что бы ни делали – выбирали школу для детей, готовили еду, обсуждали новости в компании друзей или же распрямляли чешуйки на процедуре в салоне.
И это пришло не изнутри. В книге «Ансильбб на берегу высохшего озера Эрессн» син Лээснн описывал синн пустыни, контрастно противопоставляя их синам. В том сообществе царил матриархат, никакого равноправия, никаких «Положений О Спокойном Равенстве», там миром владели синны. И я, читая, чувствовала себя ребенком в детском саду, где именно так все и было: взрослые и умные, Знающие Как Надо синны управляли нашим маленьким мирком. А мы были точно такие же растерянные ведомые, как главный герой у Лээснна. Впоследствии я неоднократно перечитывала эту книгу. И вот последний раз меня кольнула мысль: я ведь уже взрослая синна, у меня двое детей, я семнадцать лет в тройке, но я никак не пересекаюсь в своей сущности с теми синнами. У меня нет внутренней спокойной уверенности и никогда не было. Я не гожусь на сакральную роль – а они все годятся.
А потом я огляделась вокруг. И поняла, что нас таких, притихших внутренне на этот счет, довольно много. Мы синны по документам, по физиологии, по социальному статусу, по общественным правам и обязанностям. Но внутренне мы не синны. И не сины. И не сииманы. Мы нечто нейтральное, которое не может окончательно прибиться ни к одному из трех полов. Как если бы некоему сгустку энергии приходилось прикидываться то ящерицей, то жуком, то коршуном. Но сам этот сгусток не ящерица, не жук и не коршун, он что-то совсем другое, и ему комфортно быть именно этим самым сгустком энергии. Возможно, где-то есть каталог существ, в которых он описан и обозначен, и ему дано название. Но здесь, среди коршунов, жуков и ящериц, об этой классификации никто не в курсе, поэтому бедный сгусток считают то жуком, то коршуном, то ящерицей, в зависимости от того, что он на себя, внутреннего, сегодня наденет, какую поведенческую маску.
Самое неприятное, это то, что болтаешься внутри своего физического тела, никак к нему не прикрепляясь, а потому постоянно забываешь о его существовании, не следишь за его состоянием, не представляешь, как выглядишь со стороны, и совершенно, совершенно не знаешь, как одеваться и что делать с поверхностью головы. Меня обожают в салонах, потому что я прихожу, сажусь в кресло и говорю: «Обработка Стандарт++ и…» - в этот момент я всегда делаю театральную паузу, улыбаюсь и продолжаю: «…и то, что вам лично сейчас хотелось бы сделать». Ну и бюджет даю, конечно, потому что узор «Мертвый зимний лист дерева Кхауаа» мой кошелек не осиливает пока. Мастера тают и непроизвольно стараются сделать мне как можно красивее и интереснее.
Некоторые их варианты хочется повторить, но тогда придется отойти от сценария, да и объяснять я эти все их изыски не умею, потому что не знаю, как что называется. Ну, то есть, резьбу «лесенка» от резьбы «елочка», и даже «елочку» от «асимметричной елочки» я еще отличу, или там, не знаю, распрямление от загибания. Но мастера мне обычно делают что-то сильно далекое от этих примитивных операций, поэтому я даже не пытаюсь выспрашивать у них названия. Тем более, что и это может быть бесполезным. Помню самый первый свой самостоятельный поход в салон, мне сделали запредельно модную тогда шлифовку с насечками. Такой популярности в школе у меня ни до, ни после не было. Это было действительно произведение искусства, я шла домой, боясь шевелить головой. И мастер мне перед уходом наказала: «Запомни, Эйнна, этот дизайн называется…» - и убейте меня, если я от волнения не забыла название через секунду после этого.