Подарков ждут все. Девочки, мальчики. Фуражки, начальники, злобные хачики. Святые источники, красные шапочки. Больнички, ой, мамочки. : неслось из динамика моего смартфона. Мы с собакой сидели за столом, и культурно выпивали.Через каких-то 5 часов наступит полночь, месяц декабрь останется во вчера, наступит январь, а с ним новый год. Собака пила молоко из миски, которую я услужливо поставил ей на стол, я же предпочитал коктейль «Белый русский», хотя из всех ингредиентов у меня была только водка и молоко, но я не сильно горевал по этому поводу. Повторюсь, у меня была водка, и идеальный собутыльник. Собака была согласна со всем.
— Лулу, а скажи, ты знаешь что такое «триггер»?
Конечно, же моя малышка знает что такое триггер. Она каждый раз виляет своим хвостом когда видит кусок мяса или меня. Она всегда рада такому событию.
— Так вот, Лулу – моя любимая, триггер – это когда у тебя в голове или в сердце выстреливает пружина. Триггер по сути - это флешбэк. —
Тут я добил остатки чудо коктейля, налил себе водки, разбавил молоком, снова получив коктейль «Белый русский». Другие коктейли у меня почему-то не получались из этих продуктов. Хотя я с тем же успехом мог себе «отвёртку» или «кровавую мэри» намешать, используя только молоко и водку. И, вы ещё скажите, что я - плохой бармен!? Да я просто отличный бармен. Многие пососут. Мои коктейли и не таких как вы быков укладывали лицом в салат. Хотя чаще они укладывали людей головой в пол, бордюр(в смысле, поребрик), в ступеньки подъезда, пару раз даже в кучу листьев. Но я продолжил своё общение с собакой.
— Так вот, моя детка-конфетка, ты конкретно даже не догадываешься что такое «флешбэк». Флешбэк – это…
Тут неожиданно раздался звонок в дверь. Собака тут же вскочила со стула, громко лая, и унеслась из кухни в направлении двери в квартиру.
Я пошёл открывать. Я знал кто там. Потому что я ждал гостей. Я подошёл к двери, и не смотря в глазок, открыл её. На пороге, немного втыкая, стоял Итальянец.
— Добрый вечер. — сказал я.
— Здорово, Петь. — Итальянец протянул мне руку, переступив через порог, и погладив мою собаку. Мы поздоровались. — Петь, ****ь, а можно я в туалет схожу, а то от магазина терплю.
— Да, конечно. — сказал я. — Уборная - это вон та вот дверь. —
— Спасибо, братан. — Итальянец скрылся в уборной. Правила нахождения в квартире моей мамы он знал. Поэтому я пошёл на кухню.
— Бля, хули ты там так долго!? — через 5 минут крикнул ему я.
— Ну, не идёт у меня. — крикнул в ответ Итальянец.
Ещё через минуту, я услышал характерный звук струи, бьющийся о стены унитаза. После Итальянец вышел. Зашёл на кухню, помыл руки, и сказал.
— Петь, да ты не волнуйся так. Я же помню, что в квартире твоей мамы…ну, это самое…ну…нельзя колоться. —
Я молча показал ему на стул.
— Слушай внимательно. Загадка: есть два стула…—
— Возьму пики точёные и срублю ими *** дрочённые, сам сверху сяду, маму на колени посажу. — выпалил Итальянец.
— Неужели так сложно до конца дослушать…— начал было я, но собака решила загадку за меня, и прыгнула на второй стул, железо-бетонно заняв эту высоту.
— Всё, керя, ****уй за стулом в коридор. — заржал я.
Итальянец ушёл за стулом. Вернулся он через 10 секунд с табуреткой. За время его отсутствия я налил нам по 50 в стопки.
— Ну, за встречу. — сказал Итальянец.
Мы чокнулись стопками и выпили мерзчайшую водку чистоганом. Нас, естественно, как бывалых не затошнило, но уголки рта мы скорчили оба.
— А есть чем запить? — спросил Итальянец.
— Молоко есть. Будешь? — ответил ему я.
— Бля, ёбнуться. Годы идут, а Петр всё также Петр.—
— Ну, за новый год. — сказал я, разлив по второй.
Мы снова чокнулись и выпили. Да, пили мы не как на дружеском застолье, а как алкаши, но, в целом, мы скорее были друг-другу алкашами, а не закадычными друзьями. Вообще, вторая стопка должна питься не сразу после первой, а непосредственно, когда её теплота наполняет твоё нутро ставя заплату на экзистенциальную дыру. И вот когда из дыры внутри больше не сквозит страхом и холодом, а сердце наполнено благородством и теплотой, пьётся вторая стопка. Но это всё не про нас. Мы предпочитали квасить до «белки» до «бесовства». Какая нахуй «культура питья»!?
— Ну за тех кого с нами нет. — сказал Итальянец, когда я разлил по третей.
Мы выпили не чокаясь. Закурили по сигарете.
— Эх, сейчас бы в петле повисеть…— сказал Итальянец. Его алкоголь всегда подгружал, возможно, именно поэтому он предпочитал употреблять тяжёлые наркотики посредством внутривенных инъекций. А может и не поэтому. Кто его сейчас разберёт?
Я понял, мы такие разные, бухая с одноклассниками: доносилось из динамика моего смартфона.
— А есть что-то менее загонное? — спросил Итальянец.
Я включил ему певицу Гречку. А сам встал со стула, и полез за второй бутылкой в морозилку. Итальянец кайфовал от «гречки», но и певица Гречка ему тоже нравилась. Я достал бутылку, которая была под пачкой пельменей. Налил нам по стопке. Мы выпили.
— Сука, а хорошо здесь в Кингисеппе всё таки. — сказал я.
— Здесь вообще ****ато, Петь. — сказал Итальянец, и полез в карман штанов, извлекая оттуда гашиш.
— Курить будешь? — спросил он.
— Ну, если только по одной. «Балон» есть. — сказал я, и отправился за «балоном» на балкон.
Итальянец налепил плюх, я принёс «балон», и он стал, что называется «жарить плюшки» . Первый затянулся я. Потом уже Итальянец сварил себе 3 плюшки. Мы сидели и молчали. Только Гречка играла с динамика мобильного.
— Ну, что басота, давай по****им о высоком? — спросил Итальянец.
Я засмеялся, и заговорил.
— Слушай, я тут с собакой интересный диалог вёл…— начал было я.
— Кх-кх-ахахаха, с собакой…— перебил меня Итальянец.
— Бляяяяяя, ахахахахахаха. — я тоже заорал с нелепости.
Мы стали дико угорать с этого.
—Ну, и что она собака эта. Ну… говорит? — с интересом спросил успокоившийся Итальянец.
— Я ей рассказывал про триггер и флешбэк. —
— А в чём разница? — непонимающе спросил Итальянец.
— Да, по сути ни в чём. — ответил я.
— А зачем ты тогда это собаке рассказывал? — спросил он.
Мы и с этого начали дико угорать. Потом я налил ещё по рюмке. Мы бахнули водочки.
— Петь, а у тебя какие политические взгляды? — спросил Итальянец.
— Мои политические взгляды появляются после 5-ой стопки водки, и зависят от того каких политических взглядов мой собутыльник. — ответил я.
— Бля, братан, я тебя уважаю. — сказал Итальянец и полез обниматься.
— Ладно уж. Хватит тут сидеть. Погнали на вписку к пацанам. Много лет не виделись. —
— Это только ты. Я же всё время на районе тут в Кинге. —
Я не выдержал. Налил ещё по стопке.
— Ну, за самый лучший город на Земле. За Кингисепп. — сказал я.
Мы бахнули по шестой. Я убрал водку обратно в морозилку. Проверил есть ли еда и вода у собакена. Достал из блока две пачки сигарет. Засунул их в куртку. Попрощался с собакой до следующего года, и закрыв дверь квартиры, оказался с Итальянцем на районе. В пятиэтажке где мы сейчас находились никто не курил в падике. Ну, т.е. в подъезде. В смысле, ****ь, в парадной. Парадном. Ой, *****, два в парадный, один - в шоколадный. У меня было состояние лютейшего синего угара. Вы можете это заметить по характерному синтаксису, но это ещё что. Моя психосоматика в такие моменты слала всё нахуй. Мне наверное нельзя пить. Ну или мешать наркотики с бухлом. Я становлюсь немного другим человеком если переберу. А сегодня я планировал знатнейше обхуяриться. Главное, чтобы меня не ****ануло флешбэком, или там триггер не сработал. Но, в прочем, абсолютно насрать на всё это. Я и Итальянец шли по снегу, который выпал на улицах лучшего города Земли. Хотя, конечно, «шли» это не совсем правильное слово. Мы скользили. На улице последнюю неделю то снег ***рил, то дождь лил, то снег с дождём ****ошил. Мороз впивался в мои пьяные щи тысячей иголок, но на ногах были кроссовки New Balance из зимней коллекции, поэтому согласно многовековой мудрости я держал ноги в тепле. В общем-то было не холодно.
— Петь, ау. Петяяя! Бля, братан. — Итальянец вырвал меня из транса.
— Что? — спросил было замечтавшийся я, но путь нам преградил полицейский «бобик». Точнее «буханка». Точнее, машина сотрудников полиции.
Всё. ****ец. : подумал я. Я накуренный, но накуренным быть не запрещено, а вот у Итальянца с собой в карманах половина таблицы Менделеева, и это явно продажа в особо крупных размерах. Или даже вообще неизобретённые вещества. Ох, как же будет весело в отделе в новогоднюю ночь. Как говорится, как Новый Год встретишь, так его и проведёшь. Я ****.
Итальянец же вёл себя совершенно на похуй. Когда из полицейской машины вышел чел по «гражданке» я нехуйски напрягся, но мои подозрения подтвердились.
— Mea culpa, Mon ami. — сказал Итальянец. Выглядело это нелепо, ибо он это сказал на французском, но с характерным деревенским акцентом.
— ****ный в рот, пацаны. А меня ребята домой к жене везут, а тут вижу идут пацаны. Ну, я думаю, бля, да вроде Итальянец с Питоном. Хотя у Питона походка своеобразная. Вот и узнал вас. Садитесь в «бобик», нас довезут до дома. — сказал наш одноклассник Казак.
— Меня вообще-то Петр зовут. — начал было я, но Итальянец с Казаком резво вскочили в «бобик», мне оставалось только прыгнуть к ним.
— Чо, пацаны, как дела? — спросил Казак.
— Да, нормально. — сказал Итальянец. При чём таким тоном, как будто бы он каждый день ездил в полицейской машине, и это дело житейское.
— Пит…ну, то есть Петя, а ты как? — поинтересовался у меня Казак.
— Довольно таки неплохо. Перебрался в Санкт-Петербург. Купил комнату в коммуналке. Учусь в шараге, но навряд ли я пойду работать на завод или на дядю. Приехал вот с мамой отмечать новый год в Кингисеппе, но мама работает сегодня. На сутках мама…
— Бля, на сутках. — заржал накуренный Итальянец. Я тоже улыбнулся где-то внутри себя, но виду не подал.
—… поэтому я списался утром с Итальянцем, и вот иду отмечать с ним новый год. А ты как? — спросил я в конце телеги у Казака.
— Да, нормально тоже всё. Работаю в отделе дознания, женился вот недавно. — сказал Казак. — Слушай, а накуриться есть у тебя? — это он уже обратился к Итальянцу.
— Да, конечно. Обижаешь. — сказал Итальянец, и извлёк из своего кармана 5 лет. Ну, или сколько там могли дать за такой кусок.
— Балон есть. — радостно сказал Казак, и извлёк из под лавки «бобика» пустую бутылку из-под джин-тоника.
Итальянец лепил, Казак варил. Я курил. Не помню точно сколько я скурил, но из дверей «бобика» мы выходили уже полутрупами. Полутрупами нового времени.
— Ааа, Итальянец. Это самое, а можешь гашла отломить? Я ребят угощу, а то они на дежурстве. —поинтересовался Казак.
Итальянец охуел с такой формулировки. Полицейских он не любил, а мусоров вообще ненавидел. Но откусил небольшой кусочек, который тут же взял Казак и отнёс его в кабину кареты.
— Не-не, не надо. Сейчас по рации передали, что приняли каких-то реперов с 18 килограммами гашиша. — сказал Казаку какой=то полицейский из салона.
— А чо за реперы? — спросил накуренный Казак.
— Да там какие-то реперы… «Рыночные отношения» вроде.
— А чо не «Чёрная Экономика»!? — заорал Казак и засмеялся. В машине тоже засмеялись, и только нам с Итальянцем было не смешно. Мы-то понимали, что пацаны сейчас серъёзно встряли.
Оборжавшись с пожизненных сроков, Казак подошёл к нам. Мы дождались момента, когда машина свернёт за угол, спокойно выдохнули. Я закурил сигарету, и предложил сигу Итальянцу. Казаку не предлагал, но он итак взял сигарету из моей пачки.
— Мусора ****ные. — сказал Казак.
— Ну. Не поспоришь. — сказал я.
Итальянец благоразумно молчал, и воздержался от комментариев. Наверное, в кодексе пацанской чести была своя 51-ая статья.
Мы пошли по району. Нам оставалось только пересечь двор. Мы шли достаточно быстро, и я даже не успел докурить сигарету, которую я выкинул в мусорку у подъезда, где мы все должны были сегодня угореть.
— «Нихуя себе» сказал я себе. — сказал Казак увидев, как я бросаю в мусорку сигарету. — Культурным дохуя стал? —
— Ну, типа, да, ****ь. — сказал я.
И мы зашли в подъезд. Поднялись на третий этаж. Дверь нам открыл синий, полуголый, и радостный Самса.
— Проходите. — сказал он. — Куртки…вот вешалка.
Мы прошли. Я благоразумно переложил кошелёк, мобильный, и ключи от квартиры в карман джинсов. Мало ли кто-нибудь обхуяриться настолько, что решит у меня своровать. Мне так было спокойнее. Потом мы прошли на кухню, где уже сидел Монах, и уже немного известный вам Самса.
— ****ься-улыбаться, какие люди. Петрушка, я тебя со школы не видел…— заорал пьяный Монах, а Казак и Самса засмеялись. Только Итальянцу было не смешно.
Я пожал руку Монаху. Надо ли вообще говорить, что никакими друзьями ещё даже в школьные годы мы с ним не были? Он меня чмырил, я же терпел, но иногда взрывался и бил его в лицо со всей злости. Драться я никогда не умел, но уебать человеку, который подвергает меня вербальному насилию, мог. Самса и Казак были его подсосами. Такие знаете ли «бетки» тусующие с «альфа-самцом». Хотя они и были «бетами». Бетой-версией человека.
— Бля, Петь, пойдём в ванную. Мне твоя помощь нужна. — неожиданно для всех сказал Итальянец.
— Ааа, чо вы педики!? — сразу заорал с нас Монах.
— Возможно педики. — вторил ему Казак.
— Да, точно, педики. Я тебе базарю. — втретил ему Самса.
— Ладно, ****ь, пошутили и хватит. — сказал я. — Пойдём. — это я уже сказал Итальянцу.
Мы зашли в ванную. Итальянец включил воду из крана, и сказал.
— Братан…ну, в смысле Петр. Тут такая ситуация вышла. Неприятная…
— Что за ситуация? — спросил я.
— Ну, для тебя неприятная. В общем там…— начал было Итальянец.
— ГЕИ! — крикнул кто-то в коридоре, постучав перед этим в дверь ванной.
— ****ь, вот долбоёбы. — сказал я. — Вещай, Италия. —
— Ну…это…я…— начал было Итальянец, но тут же забыл свой загон. — Да, короче, это самое. Я у тебя ремень забыл в туалете. — закончил он и радостно заржал.
— Ой, бля, мамулечка моя, роди меня обратно. И хули? —
— Да, дай ремень по-братски. Я верну в целости и сохранности. — сказал он.
Я снял ремень, и дал его Итальянцу. Итальянец аккуратно положил его в раковину. Достал из носка «порох». Ну, «зибургу». Амфыч, короче.
— Хочешь «дорогу»? — спросил Итальянец.
— Да, давай. — ответил я.
Он сделал мне дорогу на экране своего мобильника. Именно что мобильника. Он был кнопочным. Я достал из кошелька купюру, свернул в трубочку, чухнул «дорогу» по носу, и сказал.
— Так. Я пошёл. —
И вышел из ванной, шмыгая носом. Парни сидевшие на кухне всё поняли, потому что сами шмыгали носом. Я прошёл по коридору, и оказался на кухне. Свободных стульев было всего два.
— Петь, — начал было Монах.
— Возьму пики точёные и срублю ими *** дрочённые! — проорал я.
Все засмеялись. Даже я.
— Петь, ну, бля, Питон, такое дело. Мы решили взять ещё бухла и немного наркотиков. Ты как? С нами? — миролюбиво сказал Монах.
— Да, давайте. — сказал я.
— Я 10 тысяч скидываю. И на себя, и за жену. — проорал Казак.
— Я 5 тысяч даю. — сказал Самса.
— Петь, а ты сколько скинешься?— спросил меня Монах. —Я тоже пять тысяч заряжаю.
— Ну, бля, подожди. Сейчас Итальянец вернётся, и мы скинемся. — ответил я.
Почему я ждал именно Итальянца? Мистера Италию, как я его когда-то начал величать, будучи в состоянии реактивного опьянения самогоном, купленным в Кингисеппе самим Итальянцем, ибо я точек продажи самогона не знал. Он всегда имел мозги, и всегда, если это не насмерть, ***ни не творил. Итальянец не был бетой-версией человека с личностью, он был эгоистом, и условно свободной личностью, типа, Буковски. Книгами которого мы, кстати, в школе оба зачитывались. Да, я знал что Итальянец кололся. Ещё в 9-ом классе на репетиции нашей группы, он впервые попробовал, что называется «бахнуть по ветке». Как вы видите – удачно. Или наоборот? Да кто его сейчас разберёт.
Итальянец появился на кухне буквально через минуту. Он как будто материализовался из воздуха. Глаза у него были полузакрытые, но он смог без проблем сесть на стул рядом со мной, и облокотившись на холодильник, сказал:
— Ну, и что? Я слышал что скидываемся. А что скидывать? Хотите я свитер сниму? —
— Бля, Италия, очнись. По 5 косарей скидываем на дурь и бухло. — сказал Самса.
— Ааа, ну ок. Я ещё за Петю скину, а то он студент и у него денег нет. — сказал Итальянец, который напоминал в этом состоянии Тони Монтану.
Все заржали. Но на правду не обижаются. Из всех собравшихся я был единственный кто хоть где-то учился, а не банчил. Ну, не барыжил.
— Подождите. Типы, а мы, типа, возьмём алкоголя и торча на 25 тысяч? — спросил я.
— Да. Но ты взрослый мальчик. Тебя никто не заставляет столько пить и ***рить, Петь. — ответил мне Итальянец.
— Что правда, то – правда.— сказал я.
— Будем проще, назовём это и нашим и вашим. — сказал Монах и заржал. Все мы присоединились к его хохоту.
— Держи ремень, кстати. — сказал Итальянец, и протянул мне мой ремень.
— Ага, а то у тебя штаны спадут, ахахах. — засмеялся Казак.
Все засмеялись, даже я. Мне было весело.
— Парни, а давайте бахнем? — предложил я.
Монах взял кусок «камня» со стола, и начал творить. Я не особо шарю в скульпторах и их скульптурах, но я точно знал что Микеланджело – это итальянский скульптор. Знал я это, правда, только потому что смотрел «Черепашек-ниндзя», но ваш этот «итальянский скульптор» просто сосал у Монаха. Монах много работал с «камнем», и довёл своё умение лепить из него скульптуры до максимума. Все его так называемые творения были идеальными кругами. Да, плебс называет это «плюшками», но истинные ценители искусства прекрасно всё понимали.
В общем, Монах лепил, Казак и Самса использовали уголёк сигареты, чтобы обжечь эти круги в специальном резервуаре. Бутылка из под лимонада, быстро наполнялась дымом, ведь скульптуры медленно тлели. О, жестокий бог искусства! Ты дал человеку этот дар только для того чтобы человек сам же и разрушал свои скульптуры…
— Бля, пацаны, мне больше не варите. Я всё. — сказал я вдохнув седьмой или восьмой кружок. — Я преисполнился настолько, что мой мозг достиг минимального метафизического консенсуса. Я, короче, в полное говно.—
— Кхм-кхм, ахахахахах — заржал Итальянец.
Все мы стали ржать. Да, было весело. Вам бы тоже было весело.
— Я, кстати, когда предложил бахнуть, имел в виду водку. Ну, знаете бахнуть водки…— начал было я.
— Так давай, конечно, Петя! Чо ты вообще как ни родной!? — сказал Монах, и налил всем водки.
— Я не буду. Алкоголь – это яд. — сказал Итальянец.
— Я тоже не буду, пацаны. — сказал Самса.
— Тогда мы с Петрухой замахнём по 2, и сгоняем за «торчем». — зловеще улыбнулся Монах.
Мы выпили, чокнувшись стопками с Казаком. Я залил в себя 2 стопки не особо напрягшись. Состояние после «дороги» и накура было такое. Ну чисто «мякиш».
— Чо, Петюнь, погнали? — спросил Монах.
Я кивнул, и мы протиснувшись через Итальянца, который сидел облокотившись на холодильник, прошли в коридор. Оделись, и вышли из квартиры, даже не закрыв дверь на ключ. Ну, чисто на похуй. Мы оказались в подъезде, спустились по лестнице, и вышли на улицу.
— Мороз ебошит. — сказал я, и закурил сигарету.
— Чиво-чиво? — спросил Монах. — Дай сигу. —
— Я говорю, что мороз ебошит. — ответил я, и передал ему другую сигу. Я тоже хотел покурить после двух стопок водки.
Монах прикурил. Глубоко затянулся, и сказал.
— Так, ладно. Нам к крайнему дому у леса. —
— Стой, подожди. Мы сейчас в твою старую квартиру идём!? — спросил я.
— Нет. Я понимаю почему ты подумал, что это моя старая квартира. Потому что я действительно там прожил пару месяцев с девушкой своей любимой, но мы снимали. А сейчас мы идём до человека, чтобы он нам помог с дурью.—
— Ааа, ну мог бы и не распедаливать. — ответил я. — Ну погнали. —
Мы пошли по району. Время, в том состоянии сознания в котором я находился, было сиропом. Холодные руки реальности ложились на наши лица. Мы шмыгали носами. Снег валил даже не хлопьями. Снег просто остановился, застыл в воздухе, а мы плыли по району преодолевая его, как осётр на нересте.
— Петь, а ты же учишься ещё? — спросил Монах. Спрашивал он не из вежливости, а потому что у него «язык развязался» от «порошнины». Повторюсь, в школе мы не были друзьями. Более или менее мы стали общаться только в этом году.
— Да, учусь. —
— На кого? —
— На пивовара.
— О, уважаемо. —
—Да, неплохо. —
Так наш диалог подошёл к концу. Остаток пути мы шли молча, но оказавшись у подъезда, Монах снова заговорил со мной.
— Петюнь, а сколько времени? —
— 21:30. Время упороться, да? —
— Да…— сказал Монах, и открыл дверь подъезда ключом.
Мы поднялись на 4-ый этаж, и встали на лестничной клетке. Монах достал из носка порошок.
—А дай мобильный свой. И карту какую-нибудь. —
Я молча дал ему свой дешёвый смартфон и карту всем известного продуктового магазина. Он насыпал горку. И стал чертить из неё две «дороги». А ещё говорят, что в России нет дорог, только направления…
— Петяяя, ты что опять завис-то!? Ебашь первым.—
— Дай купюру, плиз. — ответил я.
Монах дал мне купюру, из тех денег что пацаны скинули на упороться и выпить. Я свернул её, и как пылесос с громким звуком быстро-быстро всосал в свою левую ноздрю «дорогу». Затем я передал свёрнутый кэс Монаху. Он втянул дорогу помедленнее, и ни издал при этом ни звука.
— Сука, такое лиричное настроение сейчас. — сказал я, шмыгая носом, и вытирая слёзы из глаз, которые текли чисто рефлекторно.
— Ахахаха, «лиричное» это как? Ты решил «Лирику» попробовать? —
— Нет, но я сейчас бы выебал девочку-хипстора под песни Ланы Дель Рей. Прям здесь в падике…—
— Ахахах, братан. Вот я тебя постоянно стебал в школе, а ты нормальный пацан. С тобой весело хотя бы. — сказал Монах. — Слушай, а тебе Итальянец не рассказывал про Дашу? —
— Даша? Дарья!? Нет, Италия молчит. Ну ты его знаешь. А что с ней? —
— Дай сигу. — сказал Монах. Я протянул ему пачку, он взял две сигареты. — Петруха, постой здесь тогда. Никуда не уходи. Я быстро. —
Монах поднялся по лестнице, и открыл ключом дверь квартиры справа. Ну, это та самая квартира, которую он когда-то «снимал» проживая с девушкой. Меня это совершенно не парило. Даша…Дарья…что с ней? А вдруг она мертва. Итальянец хотел мне сказать об этом тогда в ванной? Я же всё помню. Мы с ней, типа, встречались. Я был явным аутсайдером в школе. Ну, типа, простой лошок. Ни туда, ни сюда. Не рыба, и не мясо. Но у меня как-то получилось завоевать её сердце. Я для этого правда ничего не сделал. Я совершенно аморфен. Когда мы ездили классом на экскурсию в Санкт-Петербург, то Дарья продула в картишки на желание. Итальянец ей сказал сесть со мной до конца поездки. С этого орал весь автобус. Потому что ехали мы двумя классами, но не суть…
Тут я решил закурить сигарету, потому что эта горькая, бледная гадость провалилась и наполнила рот горечью.
…Так вот она села ко мне с плохо скрываемым отвращением. Я предложил ей правый наушник. Ну, типа, чтобы она послушала мою музыку. В классе я слыл говнарём, потому что вместо ****ного драмбаса, репа, и розово-чёрной блевотни, я предпочитал слушать рок. Она взяла наушник. Вставила его в ухо на котором было ещё 4 серёжки. И я включил группу Sakura. Их альбом «Настоящий волшебный». Альбом вышел совсем недавно, и на тот момент времени был прям новым. Мы молча слушали музыку. И ехали в Санкт-Петербург. Когда альбом закончился, и плеер врубил другую группу, то она встала, и ушла. Я слушал гоготание, и её восторженный голос вещающий о том, что от меня воняет, и слушаю я говно. Но мне было всё равно, я заткнул уши наушниками, и забил. Даже не расстроился из-за Даши. Я слушал Joy Division и радовался жизни.
Дверь квартиры куда зашёл Монах открылась. Я резко дёрнулся. Монах держал в руках сумку.
— Чо, Петрух, тебе тут вообще нормально. — сказал он, и засмеялся.
Вид у меня, скорее всего, был охуевший. Я чувствовал как у меня волосы на голове шевелятся.
— Держи. — сказал Монах протягивая мне сумку.
— А что там? —
— Да, не ссы. Не наркота. Нам – вискарь. Дамам – мартини бьянко. — ответил мне он.
Я взял сумку, и мы пошли по району. Я был в загоне, и страшнейше параноил вспоминая Дарью. Монах иногда «стрелял» у меня сиги, но в основном шли мы молча. Только остановились у магазина, купить запивона. Ну, там сок, колу, водку, сигареты. Мы шли оттуда, быстрее чем туда. Мы были ускоренные. И мотивация быстрее сесть за стол у нас была. В итоге мы достаточно быстро пришли обратно на квартиру, где были наши пацаны.
— Ну, и хули вы так долго!?— спросил пьяный Самса.
— Во-во…— вторил ему пьяный Казак.
— Так времени же не существует…— сказал, улыбавшийся во всё лицо, Итальянец, и упал со стула.
— Вы чо!? Поучите ещё отца ****ься! — сказал Монах. — Мы быстро с Питоном сходили. —
Я прошёл прям в кроссовках на кухню, и поставил сумку на стол. Поднял Италию и усадил его на стул. Глаза у него всё также были едва приоткрыты, но они были красными.
— Бля, они без нас тут курили! — крикнул я Монаху, который снимал кроссовки в коридоре.
— Ой, да похуй. — сказал он.
Монах прошёл на кухню, и также поставил на стол пакет с запивоном.
— Ну, и хули вы сели!? — спросил он. — Пакеты разбирайте. —
Пацаны стали разбирать пакеты, а я вернулся в коридор и снял кроссовки. Повесил куртку. Пришёл на кухню, где невменяемо пьяный Самса, осмелев от водки, ругался с Монахом.
— Бля, вот хули ты, ****ь, ведёшь себя как животное!? Нахуй ты колу открыл и стал пить оттуда!? — орал Монах на Самсу.
— А хули вы так долго!? По-любому же ебашили без нас, крысы ****ные. — орал ему в ответ Самса.
— Так, а вы, типа, тут не дули без нас!? Пока я с Петрухой гонял за «торчем», а потом обратно!? — орал Монах.
— Ладно. Всё. Закончили. — вмешался в спор Казак. — Давайте накатим. А то тёлки придут к 11. —
— Вот. Казак дело говорит. — миролюбиво сказал Монах.
Он достал стаканы под вискарь. Казак убрал рюмки в раковину. Самса взял из сумки бутылку, чтобы налить, но Монах оттолкнул его и перехватил бутылку.
— Иди там нахуй проблюйся, долбоёб. — сказал он Самсе.
Самса был отвратительно пьян. Даже выйти из кухни он смог с трудом.
— Я на балконе постою. Протрезвею.— сказал Самса
— Бля, Самса, давай я тебя провожу до балкона. — сказал я ему, и схватив его за руку, повёл к балкону, чтобы он поблевал с балкона.
— Спасибо Петро…— начал было он, но сразу же завалил ****о, повиснув на мне.
В общем-то я проводил его на балкон. Точнее, лоджию. Балкон был закрыт. Ну, зима всё таки. Самса открыл окно, и встал у него. Он сильно покачивался, поэтому я сзади схватил его за кофту, чтобы он не упал с балкона. Сам я закурил сигарету, достав из кармана пачку и зажигалку одной рукой. Я скурил где-то треть сиги, прежде чем Самса резко накренился на перилах. Через секунду я услышал блёв.
— Нихуя себе струя. — сказал я, но продолжил его держать.
Самса блевал. Иногда он распрямлялся, но тут же сворачивался обратно в букву «Г» и продолжал блевать. Хорошо, что напротив балкона не было никаких домов. Иначе бы мы опозорились. Хотя мне не привыкать позориться.
Самса проблевался, и вроде как даже меньше качался на полусогнутых ногах.
— Петь, а ты…ну, это…— начал было он.
— Что я это, Самсан Самсаныч!? Ты тоже хочешь что-то про Дарью мне рассказать!? Или тебе ремень мой нужен, чтобы уколоться? Что такое-то, ****ь!? Я уже не просто человек! Я человек-амфетамин нахуй!!! — последнюю фразу я чуть ли не прокричал.
— Петь…я вообще хотел сигарету попросить у тебя. —
Я молча дал Самсе сигарету. И сам достал вторую. Курить под «порошком» всегда хочется много, и желательно постоянно. И желательно не табак. Хотя, как вы могли заметить, мы знали где достать табак в Кингисеппе. Меня волновал совсем другой вопрос.
Мы докурили и Самса сам пошёл. Правда, пошёл он в ванную, где открыл воду, и, наверное, умывался. Я же проследовал на кухню. Молча посмотрел на часы висящие на стене. Время было 22:36.
— Так, Петруха, давай ебашь «штрафную». — сказал мне Монах, доливая в мой стакан вискаря.
Я взял стакан из его рук, и выпил залпом. Это была ошибка. Часть виски пошла не в то горло. В горле запершило.
— На, братан, закуси «курятиной». — сказал мне Казак, и протянул «балон».
Я взял «балон». Открыл. И сделал глубокий вдох, всосав в себя весь дым. Подержал его в себе секунд 5 и выдохнул.
— Охуенно. — сказал я, и сел на стул.
— Да, ты не садись надолго. — сказал Итальянец, который мыслями был не на кухне, а где-то на Тибете.
— Вот точно. Сейчас Самса выйдет и мы снова накатим. Скоро девочки придут, тем более. — как бы ответил Казак Итальянцу.
— А что за девушки придут? — поинтересовался я.
— Не ссы. Даже тебе пузатому дадут. — заржал Монах.
— Вы что проституток позвали что ли? — не унималось моё либидо.
— Нет, но тебе понравится…— сказал Казак. Глазами он смотрел на «балон» с дымом, но разговаривал со мной.
— Ладно, похуй. — сказал я, растянувшись на стуле. Благо Казак передал мне бутылку с дыркой второй раз.
Я сел и смотрел на часы, висящие на стене, на бегущие по кругу стрелки. Монах в этот момент чертил дороги на планшете. Казак «жарил плюшки», передавая «балон» по кругу. Итальянец, как и я, сидел в ахуевозе от принятого. Через пару минут вернулся Самса. Он проблевался, умылся и посвежел. Ну, на нашем фоне он смотрелся максимально трезвым.
— Выпьем? — предложил он.
— Давай – давай. — сказал Монах. — Только сначала небольшую горстку «скорости» для бодрости.
Монах достал смятую купюру из кармана. Свернул трубочкой. «Пропылесосил» одну из 5 дорог лежащих на планшете. Передал купюру мне. Я тоже «пропылесосил». В общем-то в течении минуты, мы «пропылесосили» планшет. Когда всё было готово, Монах налил всем виски в стаканы. Виски, кстати, мы не разбавляли. В нашем состоянии всем было не до этого. Все шмыгали носами.
— Петь, а дай сигарету, пожалуйста. — сказал мне Итальянец.
— Бля, парни, вот я, короче, кладу пачку сиг на стол. Берите сколько хотите. Точнее сколько надо. — как бы размышляя вслух сказал я, шмыгнув носом.
Я закурил. Все закурили по сиге. Мы сидели и курили. Часы показывали 22:52.
— Сейчас девки придут. — сказал Самса, потирая ручки.
— О, точняк. — вторил ему Казак.
— Петюнь, а ты о чём думаешь? — спросил у меня Монах.
— Я думаю, а следовательно, я - существую. Не живу, а именно, что существую. Всё существование моё наполнено страданиями. Это возвращает меня к началу человеческого пути. Я всё время нахожусь на так называемом «старте». Все вокруг бегут к счастью, за которым финиш. Но это мало чем отличает этих бегущих людей от животных. Такие люди называются «шнырями». Они вообще не люди. Они животные. Потому что животные тоже хотят счастья, но они этого не осознают, потому что живут инстинктами. А если человек хочет счастья только для себя, то он в сути своей ничем не отличается от животного…— тут я замолчал, и посмотрел на пацанов.
— Нихуя тебя упороло, Петр. — сказал Итальянец.
— Вообще ****а, братан, как упороло. — сказал я, и заржал.
— Ладно, давайте по «плюхе». — сквозь смех сказал Монах.
Казак принялся «варить плюхи» в «балоне». Самса дебильно улыбался. Монах смотрел на меня и улыбался. Ну, знаете, этот взгляд, когда улыбка означает злость. И тут пазл в голове сложился. Монах в школьные годы тоже подкатывал к Дарье. Но он не вызывал у неё никаких эмоций. В то время, как я их вызывал. Негативные, в основном. Она легко могла прийти на свидание с опозданием на полчаса. Поссориться со мной за 15 минут и уйти. Или зависать у меня дома с компанией своих подруг-гопниц, пока моя мама была на работе, а я работал на стройке рядом с домом. Я возвращался с работы с пакетом чудо-напитка «Страйк» , и она выгоняла своих подруг. Мы слушали музыку, пили, а потом…я глубоко затянулся дымом из бутылки. «Плюшка» была большой. Мне бы дало в ноги, если бы я не сидел на стуле.
Раздался звонок в дверь. Квартира была Самсы, поэтому он как хозяин пошёл открывать дверь. Он открыл дверь, и я услышал её голос.
— С наступающим. Все в сборе? — спросила Дарья.
— Да, всё ровно. — ответил ей Самса.
— А Петя в курсе, что сейчас планируется? — снова задала вопрос Дарья.
— Нет. Но я думаю, что он поймёт. Он вообще понимающий по жизни. — ответил Самса.
Дарья разделась в прихожей. Сняла пальто и сапоги. Прошла на кухню.
— Дорогая, стульев больше нет. Иди ко мне на колени. — сказал Казак.
— Хорошо, мой любимый муженёк. —
Дарья села к нему на колени. Мы с Монахом переглянулись. В его взгляде была насмешка, а в моём – непонимание. Как так-то ****ь!? Как так вообще получилось, что Дарья вышла замуж за Казака, который был самым тупым в нашем классе?
— Как дела? — спросила меня Дарья, как ни в чём не бывало.
— У кого? — не понял я. Я был адовейше упоротым.
— ***м по лбу не дало? — парировала Дарья.
— Ааа, сучка. — сказал Монах, и схватил Дарью за сиську.
— Нет, подожди. Ещё рано. Я хочу под бой курантов и речь президента. — сказала Дарья.
Я допил виски из своего стакана.
— Что здесь вообще, ****ь, происходит!? — попытался заорать я, но хрип сковал горло, и получилось только прохрипеть.
— Короче, Петь, ты знаешь что такое «куколдинг»? — подал голос Итальянец.
— Ну, я, примерно, представляю. Интернет дома есть. — ответил я охуевая от окружавшей меня реальности ещё больше.
— Ну, значит ты и про «сексвайф» слышал. — спокойно сказал Итальянец. Тон голоса у него был будничный.
— Вы чо, демоны!? ВЫ ЧО!? — заорал я.
— Ты что никогда в оргиях не участвовал? — насмешливо спросил Монах.
— Представь себе, братан, да, не участвовал. И чо, ****ь!? — ответил ему я.
— Ну, смотри, я распедалю. Казак – он куколд. То есть он будет стоять и дрочить. А я, ты, и Самса, будем ****ь Дарью в её сладенькие дырочки. Италия не участвует. У него ВИЧ. — спокойно сказал Монах. Всё таки его погоняло ему подходило. Он любой ****ец рассказывал совершенно будничным тоном.
— Чиво – чиво, ****ь!? То есть Казак, мало того что мент, так ещё и куколд? А мы должны отъебать его жену, которая по совместительству моя первая любовь, и моя первая женщина, во все дыры!? Так что ли, *****, получается!? — спросил я.
— Ну, да, получается именно так. — ответил мне улыбающийся Казак. — это вообще достаточно популярная тема, но ты, наверное, против. Так? —
— Да я вообще очень сильно против! Вы ****утые!? Лучше бы я вообще ни с кем из вас не общался., и тебя Дарья – не знал. —
— Не, ну ты подожди. Давай ещё выпьем. Покурим. Сделаем меня счастливой…— начала было Дарья.
— Да иди ты нахуй, Дарья! И ты Казак тоже иди нахуй! И ты Самса ****уй туда же, ****ь. — захрипел я, глядя на Монаха.
— А чо меня нахуй не пошлёшь? — спросил Монах.
— А надо? — ответил вопросом на вопрос я.
— Думаю, нет. Надо было тебе всё рассказать пока мы за «торчем» ходили, но я как-то не подумал…—
— Потому что надо не думать, а соображать! — уже более спокойным тоном сказал я. — Сиги вам оставляю. Я пошёл домой. —
— Бля, братан, ну неудобно вышло. Оставайся. Тебя же никто насильно не заставляет…— начал было Казак.
— Нет, я ухожу. Вы забыли, что два *** и шлюха – это несовместимо!? —
— Оставайся. И увидишь 100% совместимость. — засмеялась Дарья.
— Нет. Я пойду. — ответил ей Дарье. — Монах, налей мне на «посошок». —
Монах налил мне почти целый стакан вискарика. Я взял стакан в руку, перекрестил другой рукой всех находившихся на кухне, и залпом выпил этот стакан.
Монах откусил от куска с гашишем небольшой кусок грамма на полтора, и протянул мне.
— Ну раз ты уходишь…— сказал Монах.
Он протянул мне кусок. Я взял кусок с его ладони, и убрал в карман джинс.
— Эээ…Монах, дай ему ещё и «пороха». Я же скидывался за Петю. — сказал Итальянец. — Петь, я завтра за ремнём зайду к тебе? —
Монах из большого пакета порошка, пересыпал порошок в маленький пакетик, чтобы дать его мне.
—Заходи за ремнём, конечно. Только позвони, а то ты же знаешь что я люблю с собакой подолгу гулять. — ответил я Итальянцу.
Монах протянул мне пакет где было чуть больше грамма амфыча. Его я убрал в другой карман джинс.
— Всё. Всем пока. С наступающим. — уже немного пьяно сказал я, и пошёл в прихожую, где стал надевать кроссовки.
Одевшись, я открыл дверь. Даже не стал звать Самсу, чтобы он закрыл за мной. Я и из коридора прекрасно слышал Дарью, пока я одевался. Её речь была о том что я - ****утый, и только и знаю, что писать свою ***ню. И в школе я был таким же долбоёбом. Говорил ей, мол, ты моя муза. Писал ей стихи. Ну, и где его муза сейчас!? Сейчас её, под бой курантов, будут ебать в два смыка…
Я вышел из парадняка. Мороз ебошил. Время было между одинадцатью вечера и двенадцатью ночи.
Я отдыхаю как могу, я отдыхая как умею.: подумал я, и пошёл по району. Я был пьян, упорот, и зол на весь окружающий мир. Некоторые считают что я мизантроп, некоторые назвали бы меня социопатом, но мне как и тысячу раз до этого было похуй.
Не помню как я дошёл до дома, но, открыв дверь квартиры, на меня радостно набросилась собака. Она была счастлива, что я вернулся к ней, и что новый год мы будем отмечать вместе.
Я снял куртку и кроссы. Прошёл на кухню. Достал свою мобилу с кармана. Включил музыку. Приятно заиграла гитара и бит с басом в динамиках телефона. Я достал недопитую бутылку водки из морозилки, где лежала ещё одна бутылка, только целая. Достал из холодильника кусок мяса, который я должен был приготовить себе к праздничному столу. Положил этот кусок мяса на тарелку, и поставил тарелку напротив своего места за столом. Собака тут же прыгнула на стул, и стала есть это мясо. Она была абсолютна счастлива.
Хочешь быть прав? Будь один. Покрепче завяжи ботинки, и ****уй. Ветер сдует пыль со старой пластинки, но никто не сотрёт твою память подчистую… : неслось из динамика моего телефона.
— Звучит как тост. — сказал я. Налил себе стопку. Выпил. Потом налил вторую, и её я тоже выпил.
Совершенно внезапно наступил новый год. Прогремел гром курантов. Со всех сторон доносились звуки хлопушек, выстрелы шампанского, картечь конфетти. Я же налил себе третью стопку. В карманах у меня было столько «говна», что я мог бы им упарываться до рассвета. А в голове у меня было столько дерьма, что я за всю жизнь наврядли смогу всё описать.
— Просто нахуй сказочка… — сказал я вслух. Выпил стопку, и продолжил. — …новогодняя. —