Золотой поток нежных заряженных частиц. Теплый, по нарастающей горячий. Вначале звучащий как мелодия, издалека, потом усиливающийся, дополненный разными инструментами, а еще чувством разморенности под первыми весенними лучами солнца. Если поймать эту мелодию и прислушаться к ней, поначалу она попадает в самое сердце, и там живет, как весна, и щекочет, как соцветие липы, источая тонкий медвяный аромат.
Но... если вслушиваться дальше, внутри появляется развилка, вопрос. Как быть с этой музыкой, весной, теплом, чтобы не терять себя? Свою музыку, ноту, волну? Свои цветы на ветру, и свою историю? И тогда появляются образы. Каждый из них по своему хорош. Но каждый чему то служит. Горячий воск, янтарь и кинцуги. Казалось бы, такие разные слова и явления, что же их связывает воедино?
Если своя история слишком горька, а жизнь проходит в поисках идеала, то эта музыка превращается в горячий воск. Золотая горячая консистенция идеально затопляет и большие душевные разломы, и маленькие зазубрины. Воск обволакивает лечебным теплом, создает идеальный по форме кокон. В нем так хочется грезить и не просыпаться... Вот только любой воск остывает, а застыв, превращается в твердый и холодный панцирь. И тогда человек с разломом на душе ищет тепло, которое снова растопит воск и сделает его теплым. Это то, что имитирует жизнь и счастье для другого. Но не требует от него ничего, что он сделал бы сам. Вначале для себя. А потом для этого света и тепла, который так много дал ему, раз за разом обнимая - музыкой, весной, сердцем.
Иные годами ходят за этой музыкой. Своей у них нет и не будет. Да и зачем своя, когда тут так чудно звучит весна. Требуя эту музыку снова и снова, они застывают в ней навсегда. И тогда музыка превращается в твердый янтарь. Если вглядеться, можно увидеть, как в его недрах стынут чьи то цветы, насекомые или веточки растений. Все они прильнули так сильно, что окаменели внутри. Живая смола плачущего дерева стала для них вечным домом. Их мечта сбылась - отныне они навсегда застыли в этом золотистом янтаре.
Но... если человек что то хочет сам, не от этого потока, а для себя, то на месте этой Встречи возникает искусство. Японцы зовут его кинцуги. И тогда золотистый поток превращается в лекарство, возвращающее другому целостность. Ноты весны и солнечное тепло создают алхимию истинного золота. Смешиваясь с историей человека, этот поток врачует его раны. То; что однажды распалось на кусочки, будет снова собрано и склеено... Но теперь на стыках черепков появятся золотые жилы кинцуги.
И вот это Действо по настоящему дарует радость и человеку, и потоку - ведь человек вспомнил себя в его лучах, а поток дал всего лишь несколько золотых ручейков, чтобы воссоздать истинную суть другого. Такие чашки в Японии имеют особую ценность для чайной церемонии, ведь в ней хранится история жизни - и то, что было изначально создано Творцом, и то, как поток музыки и света, трансформируясь в кинцуги, дал этому вторую жизнь. При этом каждый сохранил сам себя, но дал другому от сердца то, что обогатило обоих.
Поэтому... Так важно выбрать тому, кто слушает эту музыку и попадает в ее поток - а что хочу я сам от этой Встречи? И тогда если есть ответ, то родится искусство. Если же его нет, то кто то завернется в теплый воск, а кто то застынет в янтаре.
Ну а Поток... Не может быть меньше или больше. Как солнце, греет всех одинаково, как весна дает силы пробудиться и цветам и бабочкам, как музыка, трогающая сердце с первых тактов.. Поток может быть только Потоком. А вот что делать человеку от Встречи с ним - решать ему.
И пусть каждая встреча будет воистину Встречей! И тогда мир обязательно увидит плоды - возрожденные сердца, вдохновленные жизни и... распустившиеся цветы на медвяной липе. Весны и вдохновения!
02.05.2022
Илина Понамарева