Жена №4
Я позвонил по указанному в ответе на мое объявление в районной газете, телефону -
==== Здравствуйте – не очень приветливо поздоровался я.
---- Здравствуйте, - тоже не очень приветливо ответила незнакомка, - Если захотите познакомиться, приезжайте. Я живу в Абазе, - и назвала адрес, объяснила, как проехать.
Коротко и ясно! Надо было ехать. Жил я уже у дочери. Сменяв машину на квартиру, переселился к ней, оставив свою «лучшую» третью на «вольных хлебах».
Ах, Абаза моя Абаза! В каком ты красивом месте расположена! С обеих сторон горы – хоть крышу навешивай, река, стадион с раскидистыми кедрами = красота! Видел я её и раньше – она же рядом с Таштыпом – всего 24 км через горный перевал. Я бывал в Абазе много раз, теперь пришлось жить постоянно, но с пропиской в Таштыпе.
Моя новая незнакомка стала мне знакомой на долгих шесть лет. Этому предшествовал серьёзный деловой разговор:
---- Кто вы? - Не меняя тона спросил я.
----- Сургутская Валентина Давыдовна, - ответила незнакомка, - Но это не моя фамилия, а фамилия моего мужа, так написано у меня в паспорте. Я из детдома, и это имя и год рождения дали мне там. Родители мои репрессированы. Я не знаю кто они и где они и живы ли. Так что мне уже 60, и подойду вам или нет тоже не знаю. Думайте!
---- А чего тут думать? Мне уже тоже 59, тоже не мальчик, - запросто ответил я, присматриваясь к ней.
Ничего, рыженькая с немолодыми завитушками на висках, конопатая, со вздернутым носиком. Меня поразили её руки. Они всё время искали себе места, не могли успокоиться.
Я коротко рассказал о себе. В дверь вошли мужчина и женщина преклонных лет, но прилично одетых.
---- Валентина Давыдовна, мы к вам. Не помешали?
---- Да нет, - ответила Давыдовна. - Мы просто беседуем. Проходите.
Вошедшие повесили верхнюю одежду на вешалку и прошли в зал, скрылись за портьерой.
---- Подождите меня минут десять, - обратилась хозяйка уже ко мне, – Это пришли ко мне за помощью. = И она скрылась в зале.
Я, ничего не понимая, остался сидеть за столом в одиночестве. В зале была тишина. Но вот открылась штора, и вышли посетители, а с ними и Валентина Давыдовна.
-----Вы за этим же? = спросил меня вышедший из зала.
---- Зачем, за этим? – не понял я.
---- Подлечиться, - пояснил мужчина.
Я опять не понял.
----Как подлечиться? От чего подлечиться?
---- Ну, мы вот ходим к Давыдовне подлечиться, - пояснил мужчина, она лечит меня. Наша медицина уже бессильна.
---- От чего лечит? Как? - опять не понял я.
---- Я экстрасенс, - вмешалась Давыдовна.
В моей голове всё сразу прояснилось. Кое - что я о экстрасенсах слышал, и что лечат они руками, водя ими над головой больного или над больным местом, и все сразу заживает. Я в эту экстрасенсорику не очень-то верил, но мне нужна была женщина. И не важно экстрасенс она или нет. Так вот почему из зала не слышно было никаких звуков…
---- Садитесь чай пить, - предложила Давыдовна и поставила на стол сервиз. – Валентина Николаевна, Валерий Константинович, пожалуйста усаживайтесь за стол. Без чая я вас не отпущу.
==== Это мои друзья = пояснила она мне. – а это мой незнакомец, - указала она на меня. Вот приехал знакомиться. Я увидела в районной газете просьбу о знакомстве, дала свой номер телефона, и вот он здесь, приехал знакомиться.
Я раскланялся и назвался. Друзья Валентины Давыдовны с интересом присмотрелись ко мне.
---- Интересно! - Оценили они ситуацию. - Кто Вы?
Я коротко рассказал о себе. Им понравилось то, что я не простой рабочий, а какой никакой начальник, а когда я добавил, что с отличием окончил Шушенский сельхозтехникум, вообще восхитились.
====Ну, к нам в рудник устроиться на работу сложно, но можно. Можно поспособствовать, = пообещал Валерий Константинович.= Я, всё-таки, не последнее место там занимаю. Можно и на обслугу теплосетей, можно и на очистные.
---- Я и работаю на обслуге теплосетей, водопровода и канализации в Таштыпском коммунхозе начальником обслуживающей бригады.
---- Учтено! – с удовольствием согласился Валерий Константинович, - Это кое-что значит. Все места, конечно, заняты, но можно и потесниться…
За чаем всё и было решено. Валентина Николаевна в разговоре не участвовала. Она не работала в руднике.
После чая мы распрощались с Валерием Константиновичем уже как друзья, крепким рукопожатием.
---- Бери Давыдовна, - подмигнул он мне. – Вижу, он человек стоящий! Жить с ним можно! – посоветовал он Давыдовне, одевая пальто.
---- Да куда же вы поедете? Поздно уже. Перевал как одолеете? Ночевать найдется где. Оставайтесь. = обратилась Давыдовна ко мне.
Было уже темно. Пришлось завести мотоцикл в ограду, и остаться на ночлег. Всё было решено в один вечер.
Мы с Давыдовной долго еще беседовали. Беседа протекала уже в дружественном тоне. Рассказывала больше Давыдовна о себе. Про детдом, про то, как пришлось ей трудно в детдоме и после него. Сколько ужасов она рассказала, и этим ужасам не было конца. Время-то было военное, а детдом находился в сельском районе Балахты.
--- Ложись прямо здесь, в зале, на диван – предложила мне Давыдовна, - А у меня есть спальня.
И я устроился на диване, но ночью Давыдовна перебралась ко мне, и я нисколько не удивился.
---- Наше время уходит. Ждать третьей молодости не приходится, - пояснила она свой приход.
Пришлось мне каждый день ездить на работу в Таштып. Это длилось две недели. Каждое утро я ломал перевал, пока Валерий Константинович не договорился по инстанции о приеме меня работу в рудник. Приняли меня на очистные сооружения простым сантехником, но занесли в список на повышение. И этому я был доволен. Устроиться в рудник, хотя бы простым сантехником, было уже непросто. Из-за непростой ситуации в стране. Шло повсеместное сокращение штатов, сокращение производств, всюду барствовал бартер, задерживали зарплату. В руднике с этим было полегче. В руднике имелись свои магазины, своя система питания. И должность новая моя, с тем же содержанием и обязанностями, называлась уже более красиво: монтажник сантехнических систем.
Валентина Давыдовна оказалась более покладистой женщиной нежели мои предыдущие жены, не требовала много денег за жильё, за питание, но более нервная. Я списывал её нервность на детдомовское детство. Стоило что-то сказать ей неугодное, она распсихуется и готова на «крайние меры» в отношениях со мной. Четырежды, за шесть прожитых с нею лет, она выгоняла меня на улицу. Первый раз она выгнала меня через год:
---- Всё! – кричала она вдогонку мне – Уходи пока я к тебе не привыкла!
И ни разу причиной не была водка, как не была причиной ни в Златоруновске, ни в Таштыпе. Я выпивал. конечно, но не более того, и с сексом всё было нормально. Пару раз в неделю можно было считать нормальным в 60 –то лет…
В первый раз я арендовал квартиру, найдя пустующую по улице Линейной, но прожил в ней всего две недели. Вспахал там огород, и обиходил сад, построил из шпал гараж для мотоцикла. Больше сделать в съёмной квартире я не успел, Давыдовна меня позвала к себе.
Я передал снятую квартиру другому квартиросъёмщику, а жил у Давыдовны, не забывая про посаженный в снятой квартире огород. Не забывал я и огород Давыдовны. Купил мотоблок, вспахал, обиходил сад со сливами. Сливы хорошо плодоносили в Абазе, отгородился сеткой от соседки, живущей во второй половине дома, поставил бак с водой для полива огорода.
Но жить с Давыдовной опять долго не пришлось. Весной она опять меня выгнала:
---- Всё! - Опять кричала она. – Теперь уже насовсем!
Я снова снял квартиру, обосновался в ней, посеял рассаду помидоров, готовился вспахать огород и здесь. Все для хозяйства в этой квартире было. Здесь жила хозяйственная старушка умершая неожиданно.
Было это в начала марта. Наступило 8 – е Марта, и я пришел поздравить Давыдовну с праздником, но обнаружил в квартире нелады. Как только я открыл входную дверь в нос мне ударило угаром. В кухне даже синева стояла. Я моментально открыл дверь на улицу, заглянул в топку печки, там валялись и дымились головешки. Задвижка выходной трубы была закрыта. Я открыл её и кинулся искать Давыдовну. Она лежала на койке в своей спальне.
----Что ты наделала! – воскликнул я. - Вот не пришел бы я – ты бы точно угорела. Ты закрыла трубу с углями в топке. И никакие бы портьеры и шторы тебя бы не спасли.
---- У меня сумбур в голове! - прошептала Давыдовна. = Всё думаю: зачем тебя выгнала?
---- Ну что с вами – бабами делать?
---- Возвращайся, - прошептала она.
Она была уже едва жива и едва поднялась с постели. Оставлять её одну было опасно.
Пришлось бросать вновь снятую квартиру. Там было все как в добром доме: и гараж под мотоцикл, и под машину и запас дров. Надо сказать, что машина у меня к тому времени уже была куплена. Я и в Абазе активно занимался приработком, клал печи в частных домах, подавая объявления в «Абазинский вестник». Там меня не знали, но объявления печатали.
Деньги за печи и остаток от зарплаты, который оставался после расчета с Давыдовной за квартиру и питание, я откладывал про запас. Я не жадничал, сколько просила столько и отдавал. Когда, у меня скопилась достаточная сумма, во дворе стало тесно: всё-таки машина, купленная у товарища по работе, и мотоцикл, не помещались в ограде. Ограда была мала и грязная. Появилась необходимость её почистить и забетонировать.
А за этими работами потянулись другие. Понадобилось почистить и обновить погреб, убрать и построить новую баню построить новые ворота, обновить стены и полы во времянке, сложить в ней новую печь, построить новый двухэтажный дровяник, в котором нижний этаж использовался под дрова, а верхний под пиломатериал. Дрова, надо признаться, у Давыдовны росли почти дома.
Улица Сосновая располагалась прямо в бору. Вокруг рос бор, а в бору было много сухостоя и валежника. Я съездил в лесхоз и договорился вырубить сухостой и почистить бор. Мне дали участкового лесника. Тот протачковал сухостой определил кубатуру, и я на мотоцикле свозил его домой, не забыв своих родных дочу и внука, жившего с моей «золотой» «третьей», отвез им груженый с прицепом «Камаз» дров.
А в третий раз она меня выгнала уже в свою квартиру, вернее в комнату в общежитии, которую я купил, не очень-то надеясь на Давыдовну. К ней всё приходили и приходили люди, потерявшие надежду на нашу медицину. Приходили люди и с остеохондрозом, и с радикулитом, и даже раковые больные. Она сама назначала диагнозы и курс лечения, брала с них деньги, и немалые.
Я понял это, когда она приобрела городскую двухкомнатную квартиру в трехэтажном доме и взялась её переоборудовать под Европу. Я ей в этом тоже помогал, но ночевать в ней опасался. Простая деревенская, купленная за девять тысяч, с огородом и приусадебным участком мне больше нравилась.
---- Всё! Уходи окончательно! Ты не в моем вкусе! – кричала она.
Я не могу даже вспомнить причины разрывов. Они были пустяковыми и минутными. Но она так кричала, что угомонить её было невозможно. Приходилось уходить. Теперь я знал, что это сгоряча, что это временно, но как не уйти, если «кипит морская гладь»?
Через неделю она пришла в общежитие ко мне сама:
---- Не дури, - уговаривала она - Пойдем, будем жить дружно. Хорошо у нас, на Сосновой! Я больше не буду! – Как нашкодившая девочка обещала она.
Вернулся опять, но комнату в общежитии сдал другу юности, объявившемуся вдруг в Абазе. И даже прописал его в комнате.
Но друг оказался окончательно спившимся алкоголиком. Он устроил в моей комнате притон. К нему стали приходить бродяги и устраивать там ералаш. С трудом выпроводил «друга» и решил не сдавать никому. «Пусть стоит пустая. Надеяться на Давыдовну не стоит» - думал я.
И правда, очередной приступ психики окончился очередным выгоном. На этот раз причина была «веская».
Я осмелился высказать ей всё, что думал о ней. Меня толкнуло её высказывание обо мне, когда мы прогуливались по набережной, а навстречу нам шли городские парочки.
---- Не забывай с кем идешь! – толкнула локтем она меня в бок.
Намек был на то, что я не стою её. Меня это оскорбило. Она, значит, человек, а я «козявка», и я решился:
---- Ты тоже не забывайся! Подумаешь, экстрасенс. Деньги берешь, а помогаешь ли? Вон, Валерия Константиновича лечила, а он умер. Что толку с твоих пассов руками над головой. Мне пришлось его брить и обмывать перед похоронами. Хороший был человек. Директор рудника такие помпезные похороны ему устроил, а ты его не спасла. Меня лечила, а я ничего не почувствовал.
---- Я лечу тебя уже тем, что ночами лежу с тобой рядом. Ко мне даже из Абакана и Красноярска приезжают, Игарка меня не забывает, Абаза….
---- Я вижу, как не забывают. Утопающий за соломинку хватается, а ты этим пользуешься, лишь бы деньги шли,
-----А ты на печах зарабатываешь.
---- Я зарабатываю, мой труд виден, а твоего не видно. Сплошной обман!
Это и вывело её из себя. Она выдернула руку из моей и убежала вперёд.
«Ну, теперь, наверное, разрыв будет действительно окончательным» - горько подумал я, вернулся, взял ключи от своей комнаты и машины и уехал ночевать в общежитие.
Когда я через три дня пришел за мотоциклом, Давыдовна вновь начала уговаривать меня вернуться к ней:
---- Что ты дуришь? – спросила она. – Возвращайся, и будем жить как прежде.
---- А не ты ли это дурочку из себя строишь, прикидываешься экстрасенсом?- Как прежде жить? Я так больше не хочу! Теперь говорю я – больше жить так я не хочу! Прощай!
---- Ну, прости меня, - уговаривала Давыдовна – Я сама не рада, что вот такая. Терпи уж. Я к тебе привыкла. Ты надежный!
---- Нет! Пятого выгона не будет! Прощай! Брак мы с тобой не заключали. Был я чужим, чужим и остался, завел мотоцикл и уехал. Уехал насовсем.
Шел уже 2004-й год . В этот год в Абазе произошло подтопление нижней сельской части города. Ниже по реке Абакану, в узком месте произошел затор. Льдом перегородило течение. Течение пошло через бор и нижнюю часть города. Течением и льдом заборы и дрова уносило. Разворачивало дома и печи. Стены трескались. Жильё приходило в негодность. Пришлось спасать город. Привезли взрывчатку. Взорвали затор, но наводнение наделало немало шума и бед. Пришлось ремонтировать дома и печи, ставить новые заборы. Мне, как уже известному в Абазе печнику, привалило много работы. Однажды я ремонтировал печь у работницы очистных сооружений, где работал и я. Мы были хорошо знакомы. Всё знали друг о друге.
=== Ты опять один? – спросила она. – Опять тебя «попросила» твоя «дорогая» Давыдовна?
--- Да, - ответил я, - опять я сам себе господин. – Но у меня уже действительно всё своё. Дай мне хороший адрес, где я могу прижиться.
==== А что с Давыдовной?
---- Может опять «попросить».
---- Четыре раза! – дивилась сослуживица. – У меня есть адрес!
---- Но мне бы простую деревенскую женщину…
--- Вот, вот такая есть! Но она в деревню уехала. В соседях у меня жила.
==-- Вызывай её. Я посмотрю на неё.
---- Хорошо, дам ей телеграмму. Посмотришь.
По телеграмме приехала невысокая толстушка. Мне она не понравилась, но я рассудил, как рассуждали старые люди «стерпится – слюбится» и дал согласие приехать к ней в деревню, посмотреть на её житьё-бытьё.
Я ни слова не сказал о своей работе на Абазинских очистных сооружениях. Дорогие читатели, у кого хватило терпения дочитать мою жизнь до этой точки, ищите рассказ о них в повести «Как прекрасен этот мир». Там тоже всё описано правдиво. Там я фигурирую под фамилией Рябцев.