На фоне самых последних событий, связанных с Украиной, все мы наблюдаем поднявшуюся в западном мире мощную русофобскую волну. На первый взгляд, и особенно для людей, не слишком обременённых знаниями истории, эта волна может восприниматься в качестве их результата. В действительности её истоки уходят корнями в очень далёкие времена, а причины являются гораздо более сложными и многообразными. Анализу этих причин и посвящена данная статья. Мы также обнаружим, что важнейшие из них оказываются тесно связаны с, казалось бы, совершенно другой темой – поиском объективных, а не эмоционально окрашенных и возвышенно-патриотических оснований для «Русской национальной идеи».
Следует сразу оговориться, что речь пойдёт не о бытовой русофобии, как негативном отношении к конкретным лицам русской национальности. А о русофобии, как социально-политическом явлении, выражающимся во враждебном отношении к русской истории, к русскому государству и его политике на разных её этапах и, в конечном счёте, к русскому народу в целом. Это явление представлено двумя направлениями: внешняя русофобия, исходящая от западных государств и их политических элит, и русофобия внутренняя, субъектом которой является часть самого российского общества.
Рассмотрим вначале внешнюю русофобию. Нередко она воспринимается как следствие идеологических (социализм – капитализм) или даже религиозных (православие против католичества и протестантизма) противоречий. Хотя при более внимательном взгляде на историю становится ясно, что эти противоречия всё-таки не являются настолько сильными, чтобы объяснить упорство вражды, длящейся почти непрерывно многие столетия. Так в чём же её причины, и каковы её истоки? Существует ряд взаимосвязанных факторов, совместное действие которых приводило и приводит к подобному состоянию отношений. Причем их относительный вес менялся в разные периоды истории.
1. Более медленное, чем на Западе, цивилизационное развитие России.
Перенесёмся мысленно в далёкое прошлое, в эпоху возникновения и развития первых цивилизаций, и рассмотрим те географические и климатические условия, которые оказали сильнейшее влияние на развитие цивилизаций Западной Европы и России.
Постепенно расселяясь по Земле и оказываясь в различных её регионах, люди каменного века первоначально почти не отличались между собой по уровням своих «цивилизационных» достижений. Но постепенно, по мере увеличения их численности, география оказывала всё большее влияние на скорость развития их сообществ.
Чем более благоприятные условия обеспечивала среда обитания для борьбы с холодом и добывания пищи, тем больше времени и сил оставалось у людей для совершенствования орудий труда и улучшающих бытовые условия навыков и первых примитивных технологий. Это, в свою очередь, приводило к более быстрому росту численности населения в подобных регионах. Рост численности населения и одновременно его плотности порождал больший спрос и большие стимулы для сбыта усовершенствованных предметов и орудий труда, для первых «инноваций», появления специализации труда и первых ремесленников. Расселение людей около побережий теплых морей (в нашем случае – Средиземного) стимулировало создание и развитие морского транспорта. Это означало: возникновение судостроения – очень важной дополнительной отрасли древнего производства, расширение знаний об окружающем мире, обмен товарами, освоение новых территорий.
Как видим, абсолютно все эти условия для возникновения и более быстрого развития цивилизаций имели место в бассейне Средиземного моря, да и во всей Западной Европе в целом. И ни одно из них не присутствовало на территории Восточно-Европейской равнины. Бескрайние, заросшие лесом и заснеженные почти на полгода пространства, оторванные от теплых морей и морских торговых путей, с крайне низкой плотностью населения, живущего в достаточно далеко расположенных друг от друга небольших деревнях и городищах, вынужденного совместно вести постоянную борьбу за выживание, преодолевать голод, холод, защищаться от набегов чужих племён – вот стартовые условия, в которых начинался путь в Историю наших далёких предков. Кроме того, подобные суровые условия, делавшие почти невозможным экономически обособленное выживание отдельной семьи, мало способствовали взращиванию в их менталитете зародышей индивидуализма. Тогда как у европейцев это качество, при всей своей неоднозначности с позиций морали, постепенно формировалось и усиливалось именно из-за более благоприятных внешних условий жизни и гораздо больших возможностей для экономически обособленного существования. Со временем европейский индивидуализм явился основой для предприимчивости, склонности к инновациям, что через механизмы конкуренции привело к более быстрому развитию европейской цивилизации.
В результате подобной географической и климатической «форы» возникали, развивались, достигали расцвета и рушились цивилизации античного мира: Египет, Ассирия, Финикия, Древняя Греция, Карфаген, Рим и ряд других, а на территории Европейской части современной России до первых столетий Нашей Эры всё ещё был каменный век.
2. Огромность российской территории.
Безусловно, в Истории относительная отсталость одних государств и народов почти всегда вызывала к себе некоторую степень пренебрежительного отношения стран и народов более развитых. Нередко это отношение включало в себя и оттенок враждебности. Но далеко не всегда. Дело в том, что практически любое отсталое государство или общество было слабым и, в конце концов, оказывалось либо захваченным и подчинённым, либо попадало в зависимость от более сильной и развитой страны. И тогда на место враждебности приходило просто слегка пренебрежительное отношение. Иногда даже с оттенком покровительства. Случалось и так, что отсталое государство сохраняло свой суверенитет. Это происходило в случае, если оно, в силу географического положения и прочих факторов, никого из сильных мира сего не интересовало. Соответственно, и отношение к нему было достаточно безразличное. Но нет в Истории примеров государства, кроме России, которое, будучи по отношению к Западу отсталым, имело бы в качестве защиты от возможного завоевания свою непроходимую огромность (в сочетании со значительным по численности населением) – по иронии Истории, как раз тот фактор, который и был одной из причин её отсталости! Как же возникла ситуация, при которой достаточно отсталая страна стала владеть такой необъятной территорией? Для этого имелись две причины.
Первая. Все сильные и развитые европейские цивилизации были морскими. Свои завоевания новых земель они производили, опираясь на мощный флот, служивший как для переброски войск и колонистов, так и в качестве непосредственной военной силы. Все войны таких государств на суше велись в основном в Европе, на очень небольших (по сравнению с российскими) пространствах, с возможностью обеспечивать свою наступающую армию ресурсами хоть со своей территории, хоть с территории противника. Технических возможностей преодолевать многие сотни и даже тысячи километров по бескрайним и почти на полгода заснеженным лесам и степям России, к тому же оставляя у себя в тылу враждебно настроенное население, склонное к партизанским действиям, в то время не было ни у кого. Тем более это касается территорий за Уралом, которые и безо всякого сопротивления были практически непроходимы для армий того времени за какой-либо разумный срок. Тогда как русскими эти территории заселялись очень постепенно, на протяжении десятков и сотен лет. Да и сами эти территории с их труднодоступными для техники прежних времён ресурсами казались развитым странам малопривлекательными в отличие от южных, омываемых тёплыми морями и океанами территорий Азии, Африки и Америки.
Вторая. Возможность для России практически беспрепятственного расширения на Восток, до самого Тихого Океана, обеспечивалась ещё и крайне слабой заселённостью этих территорий, где жили малочисленные отсталые племена, не способные, да и не всегда желавшие, оказывать сопротивление продвижению русских переселенцев.
Таким образом, сочетание этих двух рассмотренных факторов привело к тому, что у России в процессе расширения её владений на Восток просто не было конкурентов.
3. Несоответствие цивилизационной отсталости России уровню её военной мощи.
Несмотря на хроническое цивилизационное отставание России от Запада (хотя и в разной степени в разные периоды истории) уровень её военной мощи вплоть до первой трети 19-го века не слишком сильно отличался от западного. Прогресс Западной цивилизации стал заметным образом отражаться на техническом уровне её вооружённых сил уже за пределами этого периода. До этого Россия могла себе позволить активное участие в европейских вооружённых конфликтах, и её армия нередко одерживала важные победы. Но даже в случае поражений она была защищена от окончательного разгрома и оккупации своей огромностью и дремучей непроходимостью. Естественно, это вызывало недобрые чувства у европейских политических элит. При этом её всё более очевидная экономическая, политическая и техническая отсталость становилась всё более удобным поводом для антироссийской пропаганды. Западными политиками постоянно предпринимались попытки как-то навредить России, создать ей дополнительные проблемы, ослабить её. Апогеем внешнего проявления этой линии поведения явилась Крымская война, где общая отсталость России впервые заметным образом сказалась на состоянии её армии, что и привело, в конечном счёте, к поражению, несмотря на высокий боевой дух и мужество русских солдат и офицеров.
4. Россия после реформ Александра Второго начинает сокращать отставание от Запада и становится конкурентом.
Начавшиеся вскоре после поражения в Крымской войне реформы поставили Россию по отношению к Европе на путь ускоренного догоняющего развития и к началу Первой Мировой войны сократили её экономическое, промышленное и техническое отставание от Запада до минимального в истории уровня. Воспринимаясь последним всё в большей степени как конкурент, обладающий к тому же собственными природными ресурсами, значение которых в тот период для развитых экономик всё возрастало, она продолжала оставаться объектом враждебной пропаганды для общественного мнения западных стран, как противников, так и союзников по Антанте. Но в этот период центром русофобии постепенно становятся уже США. Главных антироссийских аргументов в этот период у них два: недемократический политический режим (самодержавие) и несправедливое отношение к евреям (наличие зон оседлости и т.д.).
5. Идеологическое противостояние: социализм – капитализм.
После краха российской государственности, наступившего в результате заговора либерально настроенных политиков и военных России, осуществивших преждевременный слом вполне ещё успешно работавшей государственной машины, последовавшего затем большевистского переворота, кровавой гражданской войны и нового объединения страны уже на основе большевистского режима, на Западе возникли новые причины для русофобской (теперь уже «антисоветской») пропаганды. В то время многим на Западе было ещё не ясно, чем может кончиться этот социалистический эксперимент в СССР. Левые настроения, включая коммунистические, там были ещё довольно сильно распространены, и антисоветская пропаганда на том этапе была призвана переломить эти настроения и не допустить прихода к власти левых, особенно – коммунистов. Ретроспективно мы сейчас понимаем не только практическую, но и теоретическую несостоятельность коммунистических идей. Поэтому послереволюционный антисоветизм в странах Запада нам может показаться проявлением мудрой и дальновидной идейной пропаганды ответственных политиков, пекущихся о благе своих народов и стремящихся помешать им сделать ту же ошибку, которую сделали большевики в России. Возможно (хотя и сомнительно), что какая-то часть из них действительно руководствовалась подобными «высокими» побуждениями. Но в основном такая пропаганда была вызвана их естественным страхом перед каким-то новым социальным явлением, с неясными перспективами, но совершенно точно не отвечавшим их личным политическим и материальным интересам.
6. Стремление США к мировой гегемонии после Второй Мировой войны.
Известно, что Вторая Мировая война окончательно вывела США на роль главной мировой державы. Их единственным препятствием к полному мировому господству оставался СССР. На всём протяжении холодной войны их враждебная пропаганда, антисоветская по форме, но русофобская по сути, была одним из основных направлений борьбы с набиравшим до определённого момента силы геополитическим противником.
7. Критика социализма на кризисном этапе его развития.
На позднем этапе существования СССР, когда стало накапливаться всё больше фактов, свидетельствующих о загнивании социалистической системы, значительно усилилась критика теории и практики социализма со стороны научного и экспертного сообщества Запада: экономистов, историков, политологов и т.д. Очень часто их статьи и научные труды на эту тему были достаточно объективными, независимыми и вполне адекватно отражали реальность. Но симпатий к народам СССР в западном общественном мнении такая критика, безусловно, не добавляла.
8. Синдром Карфагена.
Начавшиеся при Горбачёвской перестройке процессы стремительной ломки зашедшей в глубокий кризис социалистической системы, закончившиеся практически полным распадом её экономического, промышленного и технического потенциала, вывели Россию из числа реальных мировых центров силы. Оставалось только постепенно стареющее ядерное оружие. И хотя тогдашние руководители государства (сначала – Горбачёв, а потом – Ельцин) делали ставку на укрепление дружбы с Западом, копившаяся у западных политических элит десятилетиями ненависть к некогда мощному и опасному сопернику вызывала у них желание окончательно добить и так уже крайне ослабленного былого противника. Эти их желания и соответствующая русофобская риторика очень напоминают риторику и поведение Римской элиты по отношению к Карфагену после поражения последнего во Второй Пунической войне. Хотя Карфаген уже представлял собой крайне зависимое от Рима государство и не мог быть ему угрозой, руководство Рима, подогреваемое постоянными настойчивыми призывами влиятельного сенатора Катона, заканчивавшего каждое свое выступление в сенате фразой «Карфаген должен быть разрушен!», начало Третью Пуническую войну, по результатам которой Карфаген был стёрт с лица земли.
9. Непривлекательность России как объекта для иностранных инвестиций в условиях глобализации, и как следствие – ненужность российского государства и российского населения для мировой экономики.
Начавшаяся несколько десятилетий назад эпоха глобализации, открыв новые возможности развития для многих отсталых стран, за счет всё более свободного притока на их территории иностранных инвестиций, привлекаемых бедностью населения и, соответственно, более низкими издержками производства, для России явилась сильнейшим дополнительным тормозом развития. Причины здесь те же, упомянутые в начале статьи, что являлись тормозом зарождения цивилизации тысячелетия назад – географические и климатические особенности России. Очень подробно и убедительно механизм тормозящего действия этих факторов в условиях глобализации описал Андрей Паршев в своей статье «Горькая теорема», вышедшей в 1996 году. С тех пор прошло почти 30 лет, но актуальность его доводов только возросла. В условиях, определяемых правилами ВТО (в которую так опрометчиво вступила в своё время Россия) низких таможенных барьеров, инвестиции в производственный сектор России из-за повышенных по сравнению практически со всеми остальными странами мира издержек производства неизбежно являются менее прибыльными, чем импорт соответствующей продукции из других стран. Фактически это означает, что Россия объективно выпадает из международного разделения труда. Она ничего не может дать остальному миру, кроме сырья (в основном – энергоносителей). Но энергоносители страна не производит, а добывает. Добывать же их из богатейших российских недр развитые страны могли бы и сами. Для этого им не нужно ни российское государство, ни российский народ. Не секрет, что несмотря на внешне благопристойную форму в виде современного «международного права», по сути, в международных отношениях всегда царили и царят сейчас «волчьи законы», право сильного. В этих условиях сильный лишь потому не «проглатывает» слабого, что либо видит в его существовании какую-то пользу для себя (экономическую – хотя бы поставку бананов или креветок, военную, стратегическую, политическую, экономическую и т.п.), либо слабый является нищим, у которого нет ничего ценного, что можно было бы просто отнять. Но обладание экономически слабой и не нужной сильным игрокам страной огромными и ценными природными ресурсами «сильные мира сего» «прощают» только в том случае, когда эти богатства надёжно защищены военной силой. Естественно, в этих условиях идея максимального военного ослабления потенциальной жертвы неизбежно становится для них основной. Именно в этом заключается в настоящее время самая главная причина западной русофобии.
10. Стремление постсоветских государств повысить свою значимость в глазах Запада, став его стратегическим форпостом на границе с Россией.
Для постсоветских государств обладание таким советским наследием, как промышленность, не приспособленная по своим структурным и технологическим особенностям к нормальному функционированию в условиях открытой рыночной экономики, ставит крайне сложные и неясные по перспективам задачи реформирования этого наследия. Это являлось и до сих пор в определённой мере является проблемой для всех постсоветских государств, в том числе и для России. Но если для России, как показано выше, проблемы развития в условиях глобализации почти непреодолимы, то для других постсоветских государств существует объективная возможность и, соответственно, соблазн воспользоваться Западной помощью в обмен на взятие на себя обязательств проводить максимально враждебную по отношению к России политику, реализующую западные военно-стратегические планы и интересы. В качестве пропагандистского прикрытия и обоснования подобной политики используется искусственное провоцирование разногласий и конфликтов с Россией, фальсификация истории, разжигание националистических и русофобских настроений. Это даёт возможность странам Запада, в свою очередь, призывать к защите этих стран от российских «имперских амбиций» и максимальной их интеграции в западные военно-стратегические и экономические структуры. Указанный фактор современной внешней русофобии является в настоящее время одним из важнейших, вторым по значимости после предыдущего.
Последние события на Украине являются яркой тому иллюстрацией. К тому же, там данный фактор оказался усилен давними националистическими антирусскими настроениями на Западной Украине, исторически обусловленными длительным нахождением её в составе Австро-Венгрии, а затем Польши. Постепенно искусственно распространяясь на остальную часть страны через образовательные школьные программы и прочие каналы пропаганды, они помогали украинским постсоветским политическим элитам создавать из Украины таран Запада против России, в надежде получить (и реально получая, в виде огромных по размеру финансовых вливаний) за это помощь от своих новых хозяев.
Выше мы рассмотрели причины русофобии политических элит западных и зависимых от них стран. Но существует ещё и общественное мнение этих стран, мнение широких масс населения. Безусловно, во многом настроения населения определяются целенаправленным воздействием пропаганды со стороны политических элит через СМИ. Но степень воздействия подобной пропаганды на население бывает очень разной. Между народами и странами Запада тоже нередко возникали и продолжают возникать серьёзные разногласия, порой переходящие в конфликты, иногда (хотя и очень редко) даже вооруженные. И они, конечно, тоже сопровождаются довольно сильной взаимной негативной пропагандой, и враждой на бытовом уровне. Но подобная вражда обычно не достигает такого накала и такой массовости, как в случае с русофобией. Почему? Причин этому две: географическая и историческая.
Географическая причина. На протяжении многих столетий, живя на сравнительно ограниченном пространстве Западной Европы в близком соседстве, народы имели тесные контакты между собой, способствующие лучшему знанию и пониманию друг друга. Это взаимное знание и понимание достоинств и недостатков друг друга являлось своего рода иммунитетом от слишком большой податливости навязываемому «своей» пропагандой негативного образа соседа. Но Россия и русские находились далеко на Востоке. Мнение о них крайне редко могло быть основано на личном опыте общения и потому неизбежно было более зависимо от оценок СМИ.
Историческая причина. Эпоха глобализации, в своей наиболее развитой стадии совпадающая с эпохой Интернета, произвела революции в целом ряде сфер человеческой деятельности. Однако далеко не все из них можно оценить как положительные. Одна из таких, далеко не однозначных революций, затронула систему образования и самообразования населения Запада и в форме «реформы образования» добралась до России. Резкое усложнение в эпоху НТР техники и технологий, стремительное расширение уровня и ассортимента потребительских благ, провоцирующее усиление конкуренции между «простыми людьми» в погоне за ними, способствовали постепенному изменению отношения людей к обучению. Люди стали стремиться к получению только тех знаний, которые помогут им повысить свой профессиональный уровень (как правило, во всё более узкой области), либо тратить своё время только на то, что поможет увеличить их доход. В результате постепенно повышается генерируемая обществом энергия индивидуализма и степень конкуренции, ускоряется НТП, количество инноваций растёт всё более быстро. Но обратной стороной медали этого, вроде бы положительного, процесса является ускоренная деградация среднего уровня человеческого интеллекта, который неизбежно, по определению, должен включать в себя хотя бы минимальный кругозор и знания, не имеющие прямого отношения к профессиональной деятельности человека.
В предшествующие глобализации эпохи, когда образование было менее массовым, но при этом более широким и глубоким, а стандарты и требования к статусу выпускника даже школы, а тем более ВУЗа, более жёсткими, трудно себе представить реакцию как СМИ, так и общественного мнения, подобную их недавней реакции на топорно сработанную фальшивку о «резне в Буче» во время военного конфликта на Украине. Фальсифицированные сведения о «резне в Буче», опиравшиеся (и это не скрывалось!) на трактовку только одной заинтересованной стороны, без каких-либо попыток независимого их подтверждения, а тем более экспертной проверки, были с полным доверием проглочены массами специалистов по программированию, технологиям, дизайну, логистике, медицине и т.п., а подхватившие и кинувшиеся распространять подобную «свободную информацию» журналисты не боялись, что от них отвернётся квалифицированный читатель, времена которого давно прошли. С другой стороны, если в более ранние времена публично оглашаемые мнения политических элит в значительной степени всё-таки влияли на общественное мнение, то теперь само общественное мнение подобного высококвалифицированного (порой выдающегося) в своих профессиональных областях сообщества, но в гражданском смысле - малограмотного быдла всё в большей степени влияет на позиции политиков через рейтинги популярности и результаты голосований. Причём, если на Западе этот процесс, начавшись давно, сформировал уже несколько поколений, то Россия может «похвастаться» пока только одним – «поколением ЕГЭ». Пожалуй, самым наглядным проявлением этого, длящегося последние несколько десятилетий, процесса интеллектуального оболванивания широких масс является победное шествие по планете «массовой культуры», блокирующей на корню возможность для современных деятелей литературы и искусства реализовать потенциал своего таланта созданием новых шедевров, вынужденных подчиняться диктату кассовых сборов, порождённому всё более деградирующими запросами массового читателя и, во всё большей степени, зрителя.
Это состояние современного западного (да и, как видим, российского) общества убедительно разоблачает окончательное вырождение идеи «всеобщих, равных и тайных выборов», как прогрессивного способа формирования органов власти. Рискуя отклониться от темы статьи, добавлю по этому поводу следующее. Апологеты идеи всеобщих выборов жульнически изображают альтернативой им только авторитаризм, диктатуру, монархию и прочие малопривлекательные варианты такого рода. Но политическая система общества на протяжении истории многократно менялась и совершенствовалась, и нет никаких оснований утверждать, что в будущем не будет сформирована система более эффективная, чем комбинация обмана населения и власти денежных мешков, использующих «независимые» СМИ в своих интересах. Например, это могли бы быть многоступенчатые выборы, освобождающие избирателя от необходимости формировать при голосовании своё мнение по вопросам, в которых он в принципе не может быть компетентным. А таковы практически все вопросы современной экономики и политики, понятные только профессионалам. Аналог – выборы президента академии наук. Никому не придёт в голову привлекать к этому широкие массы. Это квалифицированно могут сделать только сами академики. Их, в свою очередь, выбирает тоже экспертное сообщество, но рангом и квалификацией ниже. И т.д.
Коснувшись темы «поколения ЕГЭ» в России, мы одновременно переходим к рассмотрению второго направления русофобии – внутреннего, которое также имеет свою историю и причины формирования.
Одним из первых русофобов можно считать императора Петра Первого. Возможно, именно она объясняет его неистовый характер, его нетерпимость, доходящую до ненависти по отношению к столь «отсталой и дикой» стране, доставшейся ему в наследство, и крайне жестокие формы его «реформ», над степенью адекватности и полезности для России которых до сих пор спорят историки. И хотя эти настроения неизбежно должны были во многом заглушаться его объективным статусом самодержца (ведь нельзя совсем уж ненавидеть свою «собственность» - Российскую Империю), некоторые результаты петровских реформ во многом создали новую базу для внутренней русофобии. Дело в том, что на этапах развития практически любой страны, соответствующих сохранявшейся массовой неграмотности «простого» народа, роль аккумулятора национальной культуры неизбежно играли высшие классы – аристократия, дворянство и т.п. При этом они, естественно, говорили на одном со своим народом языке. Происходил двусторонний процесс взаимного культурного обогащения и одновременно развития национальной культуры: дворянство понемногу впитывало в себя народный фольклор, традиции, духовные ценности, а в народ, в свою очередь, прямо или через посредников (промежуточные социальные слои – прислуга и т.п.) проникали по крупицам элементы более высокой культуры. Протекая столетиями, этот процесс способствовал постепенному культурному развитию нации. Пётр Первый, обязав дворян общаться исключительно на иностранных языках, разорвал эту вертикальную культурную связь. Развитие русской культуры серьёзно замедлилось, а в господствующих классах всё больше укоренялись такие черты, как жестокое и презрительное отношение к народу, который они постепенно перестали воспринимать как культурно родственный, а народ, в свою очередь стал относиться к ним как к иностранцам. В значительной степени такое отношение дворян к народу стало переходить и на отношение к русской культуре в целом. Это явилось также одним из факторов (не единственным, конечно) запоздалой отмены крепостного права в России.
В 19-м и начале 20-го века в России возникло и довольно широко распространилось среди «прогрессивной интеллигенции» так называемое «западничество». Сутью их позиции было убеждение в необходимости для России копирования западных идей и политических систем, порой несовместимых между собой и даже взаимно враждебных. Хотя с точки зрения многих из них подобные взгляды нисколько не противоречили патриотизму и даже были продиктованы желанием блага для страны, стремлением в кратчайшие сроки преодолеть российскую отсталость, некоторые, особенно из долго живших на Западе, начинали искренне презирать свою страну. Среди «западников» были и сторонники конституционной монархии, и республиканцы, и «революционные демократы», и социалисты. Помимо людей образованных и социально продвинутых встречались среди них и презиравшие Россию за её отсталость представители низших слоёв общества (яркий художественный пример – Смердяков у Достоевского).
В советское время внутренняя русофобия практически отсутствовала. Исключением являлись некоторые районы СССР с очень сильными националистическими традициями. Особенно – области Западной Украины и Прибалтики. Наиболее заметно они проявили себя во время ВОВ и в первое послевоенное десятилетие.
После краха социалистической системы и распада СССР в российском общественном мнении сформировалось второе издание «западничества», активно поощряемое, поддерживаемое и финансируемое из-за рубежа. С одной стороны, внезапно обрушившийся на Россию огромный поток импортных высококачественных (по российским меркам) товаров и потребительских услуг оказал сильнейшее гипнотизирующее влияние на широкие массы. Эта сверкающая витрина западного общества, во многом согласующаяся с западными фильмами, заставляло многих презирать свою страну за неспособность «сделать как они», игнорируя (а с каждым десятилетием и всё меньше зная) многие достойные качества её народа, достижения её культуры, её сложную и противоречивую историю, состоявшую как из тяжёлых поражений, так и из ярких побед. С другой стороны, всё более широкие слои и прослойки российского общества становились материально зависимыми от Запада: кинорежиссёры, снимающие фильмы на западные деньги и на западных киностудиях, гастролирующие по западным странам артисты, певцы и музыканты, тренирующиеся на Западе спортсмены, научные работники, рейтинги и достижения которых определяются числом публикаций в западных журналах и ведущие часто свои исследования на западные гранты, множество IT-специалистов, работающих на западные фирмы, даже находясь в России, и т.д. и т.п.
Очень многие сферы экономической и общественной жизни России после краха социализма нуждались в серьёзном реформировании. Кроме одной. «Старая» советская система образования была практически лучшей в мире. Требовались только её небольшие, почти косметические изменения, связанные с очисткой общественных дисциплин от примеси марксистско-ленинских догм и цитат, и эта система способна была выполнить и в новых условиях свою основную задачу – готовить всесторонне развитого человека и гражданина для жизни и деятельности в современном обществе. Но «реформаторы» от образования решили иначе. Увидев и приняв к сведению, что эту задачу в западной системе образования уже давно не только перестали считать основной, но вывели даже из разряда второстепенных, они решили и в России сделать «как там». В результате подобных «реформ» в России сформировалось вышеупомянутое «поколение ЕГЭ», в огромной своей части глубоко невежественное во всём, что не связано с их профессией, космополитичное и даже русофобское по менталитету, сформированному социальными сетями и западной русофобской пропагандой электронных СМИ (в основном – Интернета, где господство западных структур является абсолютно подавляющим).
Таким образом постепенно сложилась ситуация, когда внутренняя русофобия в России достигла таких огромных масштабов, которых не было никогда во всей её многовековой истории. И если данную ситуацию не удастся переломить, то она станет едва ли не главной угрозой самому существованию российского общества.
Что же необходимо сделать стране для реализации столь жизненно важного для неё «великого перелома»? Как следует из вышеприведённых фактов и рассуждений, для этого обществом должна быть принята в качестве «Русской национальной идеи» и осуществлена с максимально возможной последовательностью стратегия «опоры на собственные силы» (более прозаичное и распространённое название которой – «импортозамещение»). На первый взгляд эта идея столь же не нова, сколь и малопривлекательна. «Опора на собственные силы» является уже много десятилетий сутью северокорейской идеологии «чучхе», содержанием хорошо известной в истории экономической модели «автаркии», вызывая тем самым не очень приятные ассоциации. Но это только на первый взгляд. На самом деле вышеназванные модели имели своей целью либо защиту существующего политического режима от враждебного внешнего влияния и опасной зависимости, либо подготовку страны к ожидаемым военным конфликтам. Но в случае России для такой политики имеется совершенно другая, в некотором смысле уникальная, основа – принципиальная невозможность из-за вышерассмотренных географических, климатических и логистических «дефектов» российской территории обеспечить привлекательность страны как для внешних, так и для внутренних инвестиций в производственный сектор и встраивание в систему международного разделения труда. Доходов от добываемых энергоносителей, идущих как на использование внутри страны, так и на экспорт, едва хватает на удовлетворение основных потребностей государства и 140-миллионного населения. Они далеко не достаточны, чтобы позволить России стать для мира одним из заметных источником инвестиций. Каких-либо товаров или технологий, способных заинтересовать мировой рынок, она, за редким исключением, не производит. Из этого вытекает потенциально крайне опасная для самого существования страны её ненужность остальному человечеству в экономическом плане. Эта опасность уже становится критической из-за огромной зависимости страны от импорта. И лишь успешный постепенный переход к самодостаточной в основном экономике способен изменить ситуацию к лучшему. Конечно, в течение какого-то времени созданная своими силами продукция и самостоятельно разработанные технологии будут в основном хуже соответствующих передовых предложений мирового рынка. Но даже такая стратегия «догоняющего развития» будет всё-таки меньшим злом для страны и народа, чем использование самых передовых достижений НТП, но созданных «чужими руками», доступ к которым может быть отрезан практически в любой момент в результате враждебных санкций со стороны более технологически продвинутых западных стран. Более того, на подобном пути совсем не исключены и варианты успешного самостоятельного развития, возможности со временем, как говорится, «догнать и перегнать», возможности, которые будут зависеть во многом от адекватности внутренней экономической политики нашим сегодняшним и будущим реалиям. В последнем случае Россия сумеет со временем не только защитить современным оружием своё право на существование и использование в своих, прежде всего, интересах богатств собственной территории, но и стать, наконец, нужной остальному миру своими достижениями в каких-нибудь областях техники и технологии.
Однако иногда приходится встречаться с прозападной позицией отрицания самой необходимости для России защиты своего суверенитета. Причём, если проигнорировать мотивы национальной гордости россиян, привыкших столетиями чувствовать себя частью великой державы, то, на первый взгляд, подобные мнения могут показаться даже по-своему убедительными. Западу хотелось бы видеть на месте России множество отдельных независимых государств? Ну и что? Большинство государств мира имеют сравнительно компактную территорию и небольшое население. При этом многие из них, особенно европейские, не помышляя ни о каком суверенитете и ни о какой независимости в своей политике от «сильных мира сего», существуют совсем неплохо, имея жизненный уровень своих граждан нередко гораздо более высокий, чем у нас. Так может не стоит особенно сопротивляться западным планам и западной политике в отношении России? Но решающей ошибкой подобных рассуждений является игнорирование уже не раз упомянутых в данной статье уникальных географических и климатических «дефектов» нашей страны с точки зрения инвестиций в неё в условиях глобализации и международного разделения труда. Если бы при разделении России на множество государств они оказались волшебным образом избавлены от этих «дефектов» (обрели бы выходы к теплым морям через незамерзающие порты, климат стал бы, как необходимо для сельского хозяйства, мягким и влажным, подобно западноевропейскому, исчезло бы ежегодное промерзание почвы, столь удорожающее капитальное строительство и т.д.), то с подобной позицией, «наступив на горло собственной песне» и перешагнув через свою национальную гордость, вполне можно было бы согласиться. Однако, совершенно очевидно, что ничего подобного не произойдёт. Наоборот, фактически лишь единство России, нахождение всех её регионов в рамках одного государства является определённой частичной компенсацией неудобств её расположения, позволяя использовать ресурсы (природные, трудовые, научно-технические, финансовые, логистические и т.д.), имеющиеся в одних регионах, но отсутствующие в других, на общее благо.
Подводя итоги, можно сделать вывод, что путь, которым шла Россия начиная с 90-х годов, связанный с её попытками встроиться в систему международного разделения труда, обернувшийся почти полным разрушением её собственного производственного сектора (конечно, в основном отсталого – кто же спорит) и практически полной зависимости от импорта, означал её неумолимое и неизбежное движение в направлении грядущей катастрофы для государства, общества и подавляющего большинства народа. Рано или поздно ракетно-ядерный щит, лишённый всё более необходимой подпитки со стороны необоронных частей производственного сектора экономики, обветшал бы настолько, что уже не смог бы выполнять свою сдерживающую функцию и защищать страну от разрушения, сценарии которого могли бы быть самые различные, в том числе не обязательно связанные с ракетно-ядерным нападением на нас. Но вряд ли это служило бы для кого-то утешением: смерть от пули, гранаты, голода, холода, эпидемий и т.д. нисколько не лучше смерти от ядерного взрыва и его последствий. И такой курс нисколько не прибавлял России симпатий в мире. Наоборот. С каждым годом градус русофобии и в мире, и в самой России только повышался в силу уже рассмотренных выше причин. И несмотря на всем очевидную (и часто преувеличиваемую общественным мнением) роль и ответственность российского руководства за подобное развитие событий, не меньшее влияние здесь оказало и сильнейшее давление Запада, стремящегося к реализации своих антироссийских планов, и поведение российского бизнеса, от мелкого до самого крупного, заинтересованного по вышеизложенным причинам в импорте товаров, а не в их производстве, и, далеко не в последнюю очередь, интересы самого населения России, предпочитающего «лучшее, но импортное» «отечественному, но худшему». Тем не менее, надежды на более благоприятное для страны будущее появились. Как это не покажется парадоксальным, они оказались связаны с тотальными западными санкциями, запрещающими продажу России огромного перечня важнейших для неё товаров. Именно эти санкции создают столь необходимые для российской экономики условия значительно большей, чем ранее, выгодности внутренних инвестиций в собственное производство, условия для импортозамещения. Конечно, задача эта чрезвычайно сложная, и есть множество скептиков, которые считают её невыполнимой. Однако, это единственный шанс для России сохранить своё существование в сложном и отнюдь не дружелюбном к нам мире. Сумеет ли наша страна реализовать этот шанс – покажет будущее.