Когда в конце 1987 года на должность заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома пришел бывший инструктор крайкома партии Вялков Анатолий Иванович, он начал формировать свою команду вместо уже долго работавших некоторых заместителей. Но он подошел к этому вопросу умно. Нельзя было уволить без достаточных на то оснований заслуженного человека, а вот сократить - пожалуйста. И Вялков, получив карт-бланш у председателя крайисполкома Данилюка Николая Николаевича и его заместителя по социальным вопросам Стрелковой Ирины Ивановны, провел реорганизацию отдела здравоохранения, обосновав её новым условиями хозяйствования. В те годы и в здравоохранении стали внедрятся рыночные отношения, так называемый "новый хозяйственный механизм".
В результате реорганизации управления в составе отдела появилась новая должность - первый заместитель заведующего отделом, вместо просто заместителей появились заместители - начальники отдела оказания медицинской помощи взрослому населению и отдела по детству и родовспоможению, а вместо заместителя по гражданской обороне - зам по ГО и ЧС. Из прежних заместителей осталась только Овчинникова Нина Петровна, которая занималась детством и родовспоможением. На новую должность первого зама пришел Чебоненко Валерий Петрович, работавший заведующим отделом здравоохранения Хабаровского горисполкома, Шокура Владимира Алексеевича сменил я, а Подольцева, зама по ГО - Мамыкин Вадим Иванович. Мы пришли с ним почти одновременно, он на какой-то месяц позднее меня.
Фото на заставке сделано в первый год нашей с ним работы. Поздравляем женщин отдела здравоохранения с 8 марта. Вадим Иванович в центре снимка на переднем плане, я крайний справа. Поздравление читает Вялков Анатолий Иванович.
У меня был большой кабинет, а Вадим Иванович первое время сидел в кабинете вместе со своей сотрудницей Марковой З.В. в самом углу второго этажа крайисполкома, который занимал отдел здравоохранения. Но потом по плану реорганизации работы были сокращены должности главных терапевта, хирурга, и вместо них появились в штате краевой больницы должности заместителей главного врача по терапии и хирургии, при сохранившейся должности заместителя по лечебной работе. Поэтому новым замам были вменены прежние обязанности главных терапевта и хирурга. И освободившийся большой кабинет трех главных специалистов (главного акушера-гинеколога перевели в другой кабинет) отдали Вадиму Ивановичу, и мы стали с ним соседями.
Вадим Иванович пришел на новую работу с должности начальника медслужбы Дальневосточного управления гражданской авиации. В его прежней системе был небольшая больница Хабаровского авиаотряда и должности медработников в крупных аэропортах Дальнего Востока. У нас же ему оставили обязанности по гражданской обороне, которая, как известно, начинается в угрожаемый военный период, а вот что касается чрезвычайных ситуаций, то на Мамыкина завязали все станции скорой помощи и оказания скорой помощи в ЦРБ и по санавиации. А после образования на базе Хабаровской краевой больницы Регионального центра медицины катастроф у Мамыкина в подчинении оказалось мощное медицинское учреждение. На него замкнули автохозяйство горздравотдела и обеспечение машинами скорой помощи. Не только поставка самих автомобилей, но и запасных частей к ним.
И хотя мой опыт руководящей работы был всего на месяц больше, чем у Мамыкина, у меня было некоторое преимущество - я знал лечебную сеть, которая подчинялась нашему краевому отделу здравоохранения, причем в большинстве медицинских учреждений края я побывал лично в бытность главным рентгено-радиологом края, знал всех главных врачей. Поэтому с первых дней работы в отделе Вадим Иванович часто заходил ко мне, как говорил, "посоветоваться". А на самом деле мне приходилось вместо него принимать решение, которое он только оформлял на бумаге. Но постепенно он вникал в свои обязанности и теперь все реже приходил "советоваться".
Исполнительному Мамыкину не приходилось дважды что-то повторять. Особенно четко он выполнял указания Вялкова. А вот первый зам Чебоненко не касался работы Мамыкина, он отвечал за строительство и ремонты ЛПУ в крае. Поэтому в его кабинет Вадим Иванович заходил только тогда, когда Вялков был в отъезде, а бумагу требовалось подписать срочно.
Когда я пришел на работу в отдел здравоохранения крайисполкома, был всего один автомобиль "Волга ГАЗ-24" на 30 сотрудников. Воспользоваться этим автомобилем можно было, только получив разрешение у Вялкова. Правда, заместители могли попросить дежурную машину в гараже крайисполкома. Но заместителей во всех отделах много, а дежурных машин одна или две. Чтобы решить этот вопрос полюбовно, я купил бутылку шампанского и коробку конфет и пришел к диспетчерам автохозяйства крайисполкома, тем более что они сидели на первом этаже под моим кабинетом. Угостил девчат, и с тех пор в машине у меня не было отказа. Если не было дежурной, давали машину заместителя председателя крайисполкома, который был в командировке по краю или в Москве, а водитель бездельничал в гараже.
А вот Вадим Иванович на шампанском и конфетах сэкономил. Он же курировал гараж автохозяйства и скорую помощь в Хабаровске. И если ему была нужна машина для поездки, звонил туда, и машину присылали. Правда, не черную "Волгу" с крайкомовскими номерами, как мне, а обычную скорую. Потом Вадим Иванович нашел себе помощника, бывшего военного врача Пустового Станислава Ивановича. Тот оформлял Мамыкину все документы, карты, решения. Пустовой так влился в наш коллектив, что со временем его рекомендовали на должность начальника городского здравоохранения краевого центра.
Но к этому времени я перебрался в другой кабинет, который прежде занимал Чебоненко В.П. Тот ушел работать в страховую компанию, и меня назначили первым заместителем заведующего. Круг моих обязанностей возрос, но и ответственность тоже. К тому же наш шеф Вялков А.И. решил податься в депутаты РСФСР, часто ездил на встречи с избирателями, а после избрания депутатом уехал на первый съезд депутатов РСФСР и потом стал регулярно и на долго уезжать в Москву. Так что все руководство здравоохранением края легко на мои плечи. Пришедшая на мое место заместителя Сысоева Валентина Ивановна на первых порах тоже требовала пригляда, но постепенно в отделе здравоохранения крайисполкома все устаканилось.
В эти годы перед распадом СССР многим предприятиям и организациям предоставили право самим вести внешнеэкономическую деятельность, т.е. продавать свою продукцию за валюту и покупать на неё все, что хочешь. База океанического рыболовства, продающая в Японию рыбу, купила для Совгаванской больницы автомобиль "Ниссан Блюберд", подержанный, с правым расположением руля. Но куда на легковом седане можно ездить в районе? Только вокруг ЦРБ да в райком партии и райисполком. Поэтому главный врач ЦРБ позвонил Мамыкину и предложил обменять "Блюберд" на УАЗ или РАФ. Мамыкин пришел ко мне "посоветоваться". Конечно, на этой легковушке удобно ездить специалистами отдела, правда, УАЗика или РАФика у нас не было, но найти его в огромном автохозяйстве проблем не составило. Так у нас появился еще один автомобиль для нужд отдела здравоохранения крайисполкома. А потом нам для поездок в районы, куда проводились автодороги, и не было других видов транспорта, выделили УАЗ-469. Вадим Иванович нашел на него шофера, но, видимо, не очень тщательно выбирал, к тому же разрешил водителю на ночь оставлять машину на охраняемой стоянке у дома, а не в автохозяйстве горздравотдела. По требованиям руководства стоянки, ключи от машин оставляли в замке зажигания. И один охранник сел в наш автомобиль и куда-то ездил. На обратном пути не справился с управлением и въехал прямо в эстакаду. И хотя косметический ремонт виновники сделали, но с деформированной рамой ничего не получилось, и наш УАЗик ездил как-то боком, пока Мамыкин его куда-то не сплавил.
Но в общем работы у Вадима Ивановича как у других замов не было. Поэтому он был у нас почти на постоянной основе председателем похоронной комиссии. Народ во многих небольших краевых учреждениях здравоохранения было пожилой, и хотя я не могу назвать смертность очень высокой, но если она происходила, Мамыкин все организовывал на высшем уровне. Но все это было в советское время, когда и профсоюзные организации работали, и народ не жадничал дать 1 рубль на похороны кому-нибудь.
Что еще делал Вадим Иванович на постоянной основе, так это обеспечением билетами на самолеты (по старой памяти у него осталось много знакомых в ДВУГА) и на поезда, где он тоже завел знакомых. Ездить в командировки нам приходилось постоянно. Было время, когда я летал в Москву раз месяц на неделю, и если бы не возможности Вадима Ивановича, я бы не всегда вылетал в Москву вовремя. А обратно меня отправлял Лечебный Главк Минздрава РСФСР по брони "санавиации".
Совсем другая жизнь началась в "демократической" России. Все бюджетники, и медики в том числе, попали в число малоимущих. Чтобы иметь хотя бы прожиточным минимум, все медики работала на 2 ставки и больше, сутками не выходя из больницы. В отделенных населенных пунктах закрывались участковые больницы и ФАПы по причине отсутствия медперсонала. На службу "санавиации", которая функционировала в составе Регионального центра медицины катастроф, легла большая нагрузка. Но особенно много нашим хабаровским медикам пришлось поработать во время сильного землетрясения на Сахалине в 1995 году.
Землетрясение в Нефтегорске — катастрофическое землетрясение магнитудой 7,6, произошедшее ночью в воскресенье 28 мая 1995 года в 1:04 местного времени на острове Сахалин. Оно полностью разрушило посёлок Нефтегорск всего за 17 секунд. Это была вторая крупная природная катастрофа на территории Сахалинской области после обрушившегося на Северо-Курильск цунами в 1952 году.
По данным МЧС России, на территории, попавшей в зону бедствия (около 1482 квадратных километров) проживало 55400 человек. Из 3197 жителей посёлка Нефтегорск погибло 2040 человек, а экономический ущерб определён в размере около двух триллионов неденоминированных рублей.
Также в ту ночь сильным толчкам подверглись города и посёлки севера Сахалина. В городе Оха — центре Охинского района Сахалинской области, c населением более 30 000, толчки достигали не менее 6 баллов. В некоторых домах дали трещины стены, где-то перекрытия, в основном по швам; в других треснули вентблоки, или частично обрушились дымоходы, в некоторых не выдержали и рухнули козырьки подъездов.
Утром 29 мая в Южно-Сахалинск и Нефтегорск из Москвы прибыли 8 самолётов МЧС России Ил-76 с 3000 спасателями и спецоборудованием. Из - под завалов в ближайшее 2 дня удалось достать живыми свыше 500 человек. Погибло 1958 человек из 3000, проживающих в Нефтегорске. 31 мая 1995 года в России был объявлен днём траура.
Вместе со спасителями в Нефтегорск вылетели специалисты Регионального Центра медицины катастроф во главе с руководителем центра Кравцом Александром Викторовичем. Они на месте проводили медицинскую сортировку, оказывали первую медицинскую помощь и готовили пострадавших в больницы Сахалина, а самых тяжелых в Хабаровск.
Организацией приема больных в аэропорту Хабаровска занимался Вадим Иванович, а я решал вопросы госпитализации больных в профильные отделения, снабжения их медикаментами и медицинским оборудованием. В адрес нашего края поступило оборудование из Москвы, из Японии в качестве гуманитарной помощи. Нам повезло, незадолго до землетрясения прилетел самолет из США с гуманитарной помощью - лекарствами, расходными материалами, медицинским инструментарием, оставшимся у американцев после войны в Кувейте. Все пошло на лечение пострадавших на Сахалине.
Кстати, Вадим Иванович по старым связям с авиаторами здорово помог с приемом американского грузового самолета с гуманитарным грузом. Мало того, что самолету разрешили произвести посадку в Хабаровском аэропорту, так и автотранспорту, который развозил прибывший груз по лечебным учреждениям, разрешили заезжать на строго охраняемую территорию аэродрома к самому самолету. Из салона груз сразу шел в кузова автотранспорта без всяких перегрузок на склад. За выполненную работу по оказанию медицинской помощи пострадавшим на Сахалине от землетрясение Вялков и Мамыкин , а также несколько сотрудников Регионального центра медицины катастроф во главе с Кравцом были награждены медалью.
Пожалуй, это было самое масштабное и социально значимое оказание медицинской помощи по линии Регионального центра медицины катастроф на моей памяти. А мелочевкой я не занимался, это была задача Вадима Ивановича.
А на месте посёлка Нефтегорск установлена мемориальная плита с именами погибших. О местах нахождения разрушенных домов сегодня напоминают лишь плиты с высеченными на них номерами домов.
С запретом Коммунистической партии на территории РСФСР прекратили работы все крайкомы, обкомы, горкомы и райкомы партии. На нас это сказалось в положительном смысле. Первое - исчезла еще одна контролирующая структура, которая требовала отчетов о работе, всевозможных справок, не стало ненужных комиссий, которые только отнимали время, ничего на давая. А второе - нам дали два автомобиля "Волга" из гаража крайкома партии. У меня и Вадима Ивановича появились персональные автомобили с водителями. У меня его звали Игорь Честнейший, а вот у Вадима Ивановича - Юрий Михайлович, если мне не изменяет память. Оба ответственные, исполнительные, нам было грех жаловаться. А когда мне вместо старенькой "Волги ГАЗ-31" купили корейский автомобиль "Хюндай Соната" с кондиционером и прочими опциями, причем по цене меньше новой "Волги", мой водитель был на седьмом месте от счастья. Купили мне иномарку по той причине, что мне приходилось работать с делегациями из-за границы. И красивая современная иномарка бирюзового цвета очень подходила для этих функций.
Но в России с отделением Латвии возникли проблемы с санитарным автотранспортом для городской скорой помощи. Возить по городу на УАЗке больных не очень комфортно, да они и нужны для скорой помощи в сельской местности. Для этого лучше подходил РАФ, но теперь их перестали поставлять. Наш шеф Вялков уговорил губернатора Ишаева Виктора Ивановича выделить один миллион долларов для закупки японских санитарных автомобилей. Был заключен контракт на поставку с фирмой "Тойота", и Вадим Иванович вместе с главным врачом Хабаровской городской станции скорой помощи поехали в Японию принимать автомобили. Попутно они купили там подержанные японские автомобили, и вместе с сантранспортом их доставили в Хабаровск.
За полгода до этого я был в составе делегации медицинских работников края в японской префектуры Аомори, где всем членам делегации повезло купить такие же подержанные японским автомобили с правым расположением руля. И я, и Вадим Иванович, держали автомобили на платных стояках, пока в обмен на три огромных морских контейнера, доставивших американскую гуманитарную помощь в Хабаровский край и ставших бесхозными, нам не сделали три железных гаража - мне, Мамыкину и Вялкову, которые мы установили во дворах своих домов. Но если я стал сам ездить на купленном в Японии автомобиле, который держал в своем гараже, то ни Мамыкин, ни Вялков так и не сели за руль, продав свои автомобили и гаражи.
Вадим Иванович с женой жил в пятиэтажной "хрущевке" недалеко от нашего дома, и в будние дни мы иногда пересекались в магазинах. Мамыкин был заядлый курильщик, курил только папиросы "Беломорканал". Пачки этих папирос всегда лежали среди товаров, купленных в магазине. Детей у него не было, и заядлым рыбаком он не был, не помню, чтобы он что-то говорил про дачу, там что сказать, чем занимался Вадим Иванович в свободное время, не могу. Детей у них не было, только одна маленькая лохматая собачонка, с которой чаще гуляла жена Мамыкина.
Но когда по центральному телевидению стали показывать американский баскетбол, Вадим Иванович стал заядлым болельщиком этой игры. Болел за "Чикаго Булз", где играл "его воздушество" Майкл Джордан. После просмотра матча он всегда заходил ко мне в кабинет, зная, что я тоже смотрел поединок по телевизору, и мы с ним обсуждали перипетии игры.
Мы пришли на работу в краевой штаб управления здравоохранения края, который за годы работы как только не назывался - отдел здравоохранения крайисполкома, управление здравоохранения администрации края, департамент здравоохранения, - с Вадимом Ивановичем примерно в одно время. И ушли тоже так же. Летом 2000 года в тогда еще департамент здравоохранения губернатор Ишаев назначил нового начальника, человека весьма далекого от практического здравоохранения, Савкову В.М. Судите сами - провизор по образованию, большую часть жизни работавшую преподавателем в фармацевтическим институте или на фармацевтической кафедре медицинского института после их слияния, представителем по Дальнему Востоку немецкой фармацевтической компании, директором предприятия "Фармация", назначается директором департамента, а потом, после реорганизации в краевое министерство здравоохранения, министром. Она получает от губернатора карт-бланш на реорганизацию, а по-сути дела, на развал работы и штаба отрасли, и на сокращение медицинских учреждений. Для начала она предложила уволиться по собственному желанию трем своим заместителям с самым большим опытом работы в департамент, к тому же довольно строптивым - мне, Мамыкину и Дьяченко Владимиру Гавриловичу, пообещав не чинить препятствий при новом трудоустройстве. Дьяченко ушел в медицинский институт, Мамыкин в Региональный цент медицины катастроф, я директором фирмы, которая поставляла медицинское оборудование и медикаменты, имела филиалы на Камчатке, Сахалине и Приморье.
Через 4 года после своего назначения Савкова была снята с должности с формулировкой "за профнепригодность" вместе со своим первым замом и замом по планово-финансовой работе. Правда, эта формулировка прозвучала из уст губернатора только на заседании правительства Хабаровского края, уволили всех троих по собственному желанию. Но об этом увольнении узнали все медики России, потому что случай был не ординарный, и о нем написала всероссийская "Медицинская газета", которая все годы работы Савковой писала о ней критические статьи.
Но я в это время был далеко от Хабаровска, работая директором Нефтеюганской городской больницы. Дьяченко защитил докторскую диссертацию, стал профессором, а Вадим Иванович до последних дней жизни работал в Региональном центре медицины катастроф заместителем директор. От чего умер Мамыкин, не знаю, перед этим похоронив свою жену. Так что хлопоты по его погребению взял на себя Региональный центр медицины катастроф, который и организовал его проводы в последний путь. Пусть земля будет тебе пухом, уважаемый Вадим Иванович, коллеги тебя не забудут.