Мой отец, Виктор Васильевич, в институте не учился, образование имел среднее специальное, но руки у него были «золотые». По дому всё делал сам. Электрика, сантехника мы никогда не вызывали. Отец и крышу мог отремонтировать и мебель починить. Сам из старого кирпича, что натаскал откуда-то из развалин, гараж сложил. Он был активным читателем сразу двух библиотек. Выписывал журнал «Техника молодёжи» и кучу газет. А ещё обожал театр, любил оперетту. Если к нам приезжал с гастролями московский театр – покупал билеты сразу на все спектакли. Дома у нас стоял большой картонный ящик из-под папирос, заполненный пластинками. По выходным мы сами себе устраивали концерты.
Когда родился мой меньший братик, папа преподнес нам свой оригинальный сюрприз: на заводе, где он тогда трудился в отделе главного механика – ОГМ, из железных прутиков и арматуры самостоятельно, по собственным чертежам, смастерил отличную колыбельку, которая, если её слегка толкнуть, могла потом долго сама раскачиваться, успокаивая расплакавшегося малыша. Манежей, детских кроваток тогда просто так в магазине было не купить. Так и вырос младший брательник в этой люльке. Через время мы её по наследству своим родственникам в пользование передали.
***
Жили мы тогда в небольшом поселке у железнодорожной станции, в частном секторе. Тихие улочки, зелёные дворики, палисадники с цветами. По вечерам было принято «выходить за калитку». Это означало посидеть на лавочке возле двора, полузгать семечки, с соседями пообщаться. Мне было лет шесть, наверное. В школу ещё не ходил – это точно. Помню, одним летним днём, ближе к вечеру, вышли мы с отцом и дедушкой на улицу. Сидим – подсолнух лущим. Мама с бабушкой в это время в доме ужин готовили. Вдруг, смотрю, небольшой грузовичок едет, и водитель из кабины высунулся, вроде дом какой-то ищет. Подъехал поближе и спрашивает:
– А это не улица Гоголя 28?
Я не преминул воспользоваться случаем показать себя вполне взрослым мальчиком. Что-что, а адрес свой, уже знал! Выскочил вперёд и бодро, по-военному, отрапортовал:
– Так точно! Гоголя, дом номер 28.
– А тебя часом не Олегом зовут? – поинтересовался шофёр.
– Олегом, в честь Олега Кошевого.
– Ну, так иди, распишись и получи посылку, – улыбнувшись, водитель открыл кабину.
Буквы я знал, но писать пока не умел, поэтому немного растерялся. Дедушка приободрил:
– Иди, иди, пальчик приложишь, тоже сгодится, вместо подписи.
Пока я плевал на палец, парень достал из кузова полуторки новенький, поблескивающий никелем велосипед «Школьник» – мечту всех пацанов моего возраста и аккуратно поставил рядом со мной.
– Получай, парень, пользуйся!
Я раскрыл рот от удивления, не мог поверить своим глазам. Покрутил педали, подергал за скобу звонка. Настоящий! Колеса накачены, цепка в солидоле смазана – можно хоть сейчас на дорогу выруливать.
Тем временем молодой водитель за руку, по-дружески, поздоровался с отцом. Они о чём-то негромко переговорили. До меня только донеслось несколько раз повторенное слово «сюрприз». Вскоре грузовик поехал дальше, а я, сияя от счастья, побежал к своему другу Петьке Репкину отцовским сюрпризом похвастаться…
***
Я был, кажется, в пятом классе, когда на летних каникулах мы собрались всей семьёй ехать отдыхать на Азовское море. Всё уже было готово к отъезду, но отца вдруг задержали на работе. Уехали мы с мамой и младшим братом, а папа обещал приехать через несколько дней. Курортничали мы в небольшом рыбацком посёлке. Тихое и уютное место. Глинистые обрывы, поросшие дикой акацией, пустынный пляж с белым песком, таким горячим, что по нему нельзя было ходить босиком, бескрайнее море и степь, что тянулась много километров до самого Мариуполя. Мне было скучно. Ежедневно мама, устроившись в тени под простыней, часами читала толстую книгу, а мне было поручено следить за маленьким братом, чтобы он «не перекупался» и не «обгорел»…
Хотелось, с отцом на рыбалку сходить или по степи побродить, порыться в старых, оставшихся с войны, немецких окопах, которые тянулись извилистой лентой вдоль побережья.
Одним жарким полднем мы сидели под навесом и по очереди отхлёбывали из литровой банки парное молоко, когда я вдруг заметил в море небольшой баркас под парусом. Он шёл, лавируя из стороны в сторону, словно выискивая кого-то на берегу. Пока бегал, искал в сумке бинокль, лодка стремительно приблизилась к берегу и уткнулась носом в песок. С невысокого борта в воду, прямо в белых парусиновых брюках, спрыгнул мой отец. Два дюжих парня в тельняшках передали ему огромный фанерный чемодан и, развернув баркас кормой к берегу, поспешили уйти обратно в море. Так мне на всю жизнь и запомнился отец: стоящий в пене волн, в широких белых брюках и с чемоданом в руке. В чемодане том оказались рыболовные снасти и тщательно упакованная небольшая надувная резиновая лодка. Теперь удачная рыбалка была нам обеспечена!
Мы ожидали, что он приедет на рейсовом автобусе, в крайнем случае, на попутках будет добираться, а он прямо с моря к нам явился. Вот такой он был человек: любил устраивать сюрпризы…
***
В 1961 году донецкий «Шахтёр» впервые сумел выиграть кубок СССР по футболу, победив в Москве столичную команду «Торпедо». Это был такой триумф! Все наши пацаны сразу «заболели» футболом. Мы играли на пустырях, на школьных площадках, на лужайках во дворах четырёхэтажных хрущёвок . В школе шли непрерывные турниры. К каждому празднику устраивались показательные встречи футбольных команд разных учебных заведений.
У отца на заводе тоже имелась неплохая футбольная команда, состоящая из слесарей, водителей, электриков, которая участвовала в первенстве города среди трудовых коллективов. Мы – дети рабочих, конечно, не пропускали ни одного матча, приходили «болеть» за своих на заводской стадион. На городской спорткомплекс «Шахтёр» тоже ездили, хотя там в то время болельщики по больше части были посолидней, в основном шахтеры донецких шахт, которых и привозили на матчи и увозили «организованным порядком» на автобусах…
Я знал, что в одном цехе с отцом работает электриком бывший вратарь «Шахтера» Игорь Иванович Смолин. Правда, играл он в основном за дублёров и за основной состав выходил всего-то может пару раз за сезон, но какая разница. Мастер спорта! Его тренировал сам Николай Гарбузников – родоначальник знаменитой донецкой школы вратарей. После полученной на тренировке серьёзной травмы, в футбол Смолин больше не играл, разве что изредка выбегал на один тайм поддержать заводскую команду. И вот отец, одобряя моё увлечение футболом, уговорил его однажды приехать к нам домой на мой день рождения. Голкипер прибыл на старенькой «Победе». Элегантно одетый: габардиновый костюм, галстук. Сопровождала его жена – красивая стройная женщина, бывшая гимнастка. Скромно посидел за столом, от выпивки отказался – спортсмен! Я, конечно, упросил его хоть немного «побуцать» со мной мячик. На лужайке перед двором мы тут же соорудили импровизированные ворота. Договорились, что я пять раз ударю с расстояния в десять шагов и если забью хоть один гол – получу приз. Волнение подвело меня. Первый раз пробил вообще мимо, а три последующих мяча Игорь Иванович легко взял. Он как будто знал заранее куда, в какой угол будет нанесен удар и ловко ловил мячик. В последний удар я вложил всю силу и «пробил» таки нижний угол ворот, хотя, скорее всего, мастер мне немного поддался, просто не захотел падать в траву, а ногой не смог дотянуться до мяча. Голкипер пожал мне руку, потом подошел к своему авто и извлёк из багажника новенький ниппельный мячик. По тому времени и обычные кожаные мячи «на шнуровке» были в дефиците, а уж о ниппельных и не мечтали…
Мы потом с этим мячом выиграли первенство района среди школьников. Счастливый для нас мячик оказался…
***
Быстро пролетели школьные годы. Я окончил десятилетку и поступил в институт. Через год, на первую после выпускного бала встречу, в родную школу приехал весь наш 10-й Б…
Класс у нас был сильный: все продолжили обучение. Кто-то приехал из Харькова студентом железнодорожного института, кто-то из Одессы, куда поступил учиться на метеоролога. Двое из Москвы… МГУ! Кто-то уже в форме, слушателем училища гражданской авиации. Мы сидели в классе вместе с нашими учителями и говорили, говорили. О том, кто и как поступал, как сдавал вступительные экзамены, какие каверзные вопросы нам задавали и как лихо мы отвечали на них, стараясь высоко держать марку школы №132. Учителя отмечали, что мы повзрослели, стали более серьёзными, но сами мы этого не видели. Мы как будто снова очутились в атмосфере школьных лет. И тут, в самый разгар веселья, вдруг открылись двери и две тётеньки втащили в помещение большую алюминиевую кастрюлю полную горячих пирожков с повидлом! Таких же самых, за которыми мы, в годы учёбы, толпились в дверях школьного буфета, маслом и повидлом которых пачкали свои тетрадки и карманы пиджаков…
Вот это был сюрприз! Оказывается, мой папаша и еще кто-то из родителей, скинувшись, заказали сотню пирожков в каком-то ресторане и нам их доставили прямо с пылу, с жару…
На запах сбежались из классов и другие выпускники. Мы угощали всех, не жалко. 10-й Б всегда отличался особым гостеприимством…
***
Когда я женился, отца уже не было с нами. Он умер рано от хронической болезни, не пощадившей его в столь молодом возрасте.
Свадьбу хотели сыграть скромно, «по-домашнему». Позвали только самых близких. Однако коллеги по работе все равно решили прийти поздравить, да и родственников со стороны невесты прибыло немало, так, что пришлось снять кафе-стекляшку, мест на пятьдесят, неподалеку от дома. Оркестр заменил старый папин друг – дядя Лёня – весельчак и балагур, бывший солист ансамбля песни и пляски Черноморского флота. Леонид Макарович играл практически на всех музыкальных инструментах, но особенно ему нравился аккордеон, им он владел виртуозно…
И вот когда он, залихватски импровизируя, исполнял что-то среднее между «Семь-сорок» и «Поезд тихо ехал на Бердичев», в дверях кафе показался мой крёстный – капитан дальнего плавания Евгений Петрович Гордиевский. В форме, при полном параде, с орденской планкой на груди, он скромно застыл на пороге. Макарыч, мгновенно оценив обстановку, врезал «Марш нахимовцев».
Я, конечно, отправлял крестному приглашение по его адресу в Мариуполь, но не получив ответа, решил, что он в рейсе…
Капитану тут же преподнесли «штрафную»…
– Одну минутку, – попросил Евгений Петрович, – у меня особый презент для жениха. Дело в том, что когда нашему новобрачному исполнилось семь лет, и он, как и положено нормальному мальчику, поступил в первый класс, отец его Виктор гостил у меня на даче. Помогал управиться в винограднике. Вот тогда-то, тихим осенним вечером, мы с ним вдвоем за рюмкой чая приняли решение прикопать под виноградной лозой бутыль домашнего вина общим тоннажем в двенадцать литров. Договорившись, что это будет нашим тебе подарком на свадьбу.
– А ну, ребята, причаливайте к столу.
Два официанта уже стояли наготове и тут же стали вкатывать в зал, накрытый белой скатертью столик, в центре которого торжественно возвышалась оплетённая почерневшей от времени лозой объёмистая бутыль.
Последний сюрприз отца…