Сегодня тридцатая годовщина нашей с Ванечкой свадьбы. Приехали, конечно, все: дочь Нина с мужем и сыном, сын Паша со своей большой семьей: у него уже трое детей и Сонечка, его жена опять на седьмом месяце, молодцы ребята, не то, что Нина, родила одного и как отрезала. Уж Саша ее и так, и эдак уговаривает, ни в какую.
Приехала даже кумушка моя любимая, Шура, со своим четвертым мужем, опять, как она говорит: «самым любимым». Посидели мы, шашлыков покушали и, как всегда все начали просить меня вновь рассказать про нашу с Ванечкой свадьбу. В сотый раз, наверно. Но мне не трудно. Наоборот, очень приятно опять вернуться в счастливую молодость…
- Танюш, Олька категорично заявила, чтобы свадьбу мы играли в августе, - опустив глаза пробормотал Ваня, - Говорит, в августе много цветов и помидоров. Уперлась, хоть тресни! Говорит, без помидоров никакой свадьбы не будет, будь они неладны! Любит она их безумно, даже больше, чем меня, получается. Я уж всяко уговаривал ее, чтобы нам в июне расписаться, она ни в какую! А ссориться я с ней не могу, ты же знаешь, она мне за маму.
Я тяжело вздохнула и кивнула, потому что знала, как много значит для моего любимого Ванечки его старшая сестра. Ему было шесть лет, когда умерла их мама. После гибели мужа она совсем перестала кушать, сильно похудела, а через два года и ее не стало. Ольге, старшей сестре Вани, было тогда семнадцать лет, средней, Томе, восемь. Их, может, и забрали бы в детский дом, но в администрации работала Олина крестная, она и помогла протянуть время, пока девушке не исполнилось восемнадцать. Тогда Ольга уже работала, поэтому ей все же разрешили оформить на брата и сестру опекунство. Так что против ее слова Ванечка никогда бы не пошел, тем более, что лишних два месяца подождать, хоть и не хотелось, но можно было.
Но сначала нужно было меня сосватать. Родители мои знали о Ване и о том, что он мне сделал предложение, но все должно же быть по-человечески. Так что решили мы с ним это важное событие назначить на вечер ближайшей пятницы. Мои родители в то время работали в доме отдыха, на берегу реки, там временно и жили, чтобы домой не мотаться. А я с братом и Аленкой, его женой, остались жить в нашей квартире. Поселок наш не маленький был, в нем даже несколько трехэтажных домов имелось. Вот в одном из них, на втором этаже и получили шестнадцать лет назад мои родители квартиру, как молодые тогда еще специалисты. А Ваня жил у своей двоюродной бабушки. Сестры его уж замуж повыходили, детей нарожали, так что с ними жить ему было неудобно. Поэтому я решила сама за своим женихом поухаживать, костюм его лучший и рубашку забрала домой, постирала, погладила, да на дверцу шкафа аккуратно повесила. И уехала к родителям, что-нибудь на стол приготовить. А брату написала записку, чтобы он и Аленка, если Ваню не дождутся, прежде чем поедут на мое сватовство к родителям, дверь заперли, а ключ чтоб под половик положили, Ванечка придет после работы, оденется и с сестрами приедет.
Дело уже к вечеру, все собрались, а Вани и его сестер нет. Уже темнеть начало, я чуть не плачу, и вдруг спрашиваю у брата:
- Серега, ты ключ под половиком оставил? Ты записку, вообще, видел?
- Зачем ключ под половик? Какая записка? – удивился брат, а я в слезы, значит Ваня не смог переодеться, а в рабочей же одежде он точно постесняется меня сватать.
Все бросились меня успокаивать, но тут под окном остановилась легковая машина и я увидела, как из нее вышел Ванечка и его нарядные сестры. Ваня был одет в отглаженный мной костюм, но на его лице красовалась яркая свежая ссадина. После обязательной процедуры сватовства, жених рассказал, что, когда обнаружил запертую дверь и отсутствие ключа под половичком, то сначала тоже расстроился, а потом решил забраться в квартиру через балкон. Он знал, что мы его часто оставляли открытым, проветривать квартиру. Вышел на улицу, рассчитал, какой балкон наш и полез.
Легко запрыгнув на балкон, Ванечка зашел через открытую дверь в комнату и, не включая свет, а было уже не совсем светло, увидел на стуле костюм. Он быстро снял с себя рабочую одежду и хотел одеть на себя белую рубашку. Но не успел. В спальню зашел крепкий такой молодой мужчина, который, увидев там раздетого Ваню, раскрыл рот от удивления и, без разговоров, отправил свой кулак в нос Ванечки. Хорошо, реакция у моего любимого хорошая, успел он почти увернуться. Выскочил обратно на балкон и, придерживая дверь с улицы, спросил у драчуна номер квартиры. Тогда и выяснилось, что Ваня просто ошибся балконом. Вовка, это наш сосед, помог ему забраться на нужный балкон, убедился, что Ваня, действительно, там переоделся и только тогда успокоился. Да тут бы любой возмутился, пришел человек с работы, жена в ванной, а в спальне чужой мужик в трусах, который к тому же хозяйскую рубашку на себя натягивает! В общем, пока разобрались, пока Ваня до сестер прибежал, куча времени прошла.
В начале мая мы подали заявление в ЗАГС. Нам назначили дату 3 августа. И тут началось! Кинулись мы искать свадебный костюм Ване и мне платье. Кто помнит, в то время красиво нарядить невесту было довольно проблемно. Неожиданно для всех в нашем поселковом сельпо мы нашли неплохой костюм, обрадовались, но рано, костюм-то купили, а платьев там сроду не было. Поехали мы в райцентр, пришли в свадебный салон с талончиком из ЗАГСА, а выбор совсем никакой.
Несколько платьев такого размера, что меня штуки по три туда можно было вместить, и только два более-менее подходили, и то, нужно было ушивать. Одно из них было в ужасных блестках из фольги, а второе в пенопластовых шариках. К тому же очень недешевые. Я со слезами смотрела на это убожище и понимала, что если мы его не возьмем, то я могу остаться совсем без свадебного наряда. Конечно, мы его взяли, то, что с шариками.
Потом началась беготня за лентами для свидетелей, пригласительными. Сбор спиртного по родственникам и магазинам. В общем, пролетело два месяца, как пара дней. И вот поехали мы в соседний райцентр за кольцами, узнали, что там завоз был. Пока кольца оформляли, я огляделась и вдруг вижу платье моей мечты! Нужного размера, юбочка пышная, на рукавах стразики… Я чуть в обморок от восторга не упала. Хочу! Но тут мой Ванечка уперся, как бык, не хочет мне платье покупать. Говорит, есть уже одно, отгладить, подшить и все будет хорошо. Я обиделась, губы поджала, слезы всем показала и гордо вышла из салона. Иду и думаю, мол, все равно своего добьюсь, иначе никакой свадьбы не будет. Тут же, правда, испугалась, как не будет? Как я без своего Ванечки жить-то буду, где я еще такого найду? Но тут же успокоилась, ведь, он меня тоже любит, а значит, и платье мне все равно купит. А я его нехотя так прощу, по-королевски!
И тут начались дожди. Нет, я к ним особых претензий не имела, но вот помидорам они совсем не нравились. И начали помидорки подгнивать. И в огородах, и в совхозном поле. Скажете, ну и Бог с ними? Ан нет, Ольга категорично заявила, что не будет помидор, не будет и свадьбы! Я растерялась, как так? Я замуж за Ванечку хочу и мне совершенно все-равно, будут эти злосчастные помидоры на столе или нет! Я в слезы, а Ваня меня успокаивает и говорит, что найдет он эти овощи, хоть из-под земли, но достанет. И достал же! Я потом узнала, что Ваня пошел прямо к нашему директору совхоза и попросил помочь, мол, семейная жизнь еще даже не начавшись, рушится! Помогите, говорит, найти совхоз, в котором помидоры уродились. Директор глаза выпучил и спросил, какая связь между помидорами и свадьбой? Посмеялся, когда Ваня ему про Олино условие рассказал, и обещал спасти молодую семью.
За три дня до свадьбы, прибегает мой Ванечка счастливый, говорит, сам директор на совхозной Волге приехал, привез четыре ящика помидор!
И сказал, что мы теперь просто обязаны его на свадьбу пригласить. Ваня и пригласил, конечно. Я взвизгнула от счастья, на шею жениху кинулась, обняла, но тут про платье вспомнила. С этими помидорами я про него совсем забыла. Но теперь-то можно и пообижаться. Я от Вани отодвинулась, опять губки поджала и надулась, как индюк. Ваня опешил, стал спрашивать, что случилось, целоваться полез, а я молчу, только горестно вздыхаю, да от него отворачиваюсь. Он чуть не плачет, допытывается, я и напомнила про платье.
- Не будет платья, не будет свадьбы! – крикнула я и уперла руки в бока.
Ваня, перед тем, как уйти, так укоризненно на меня посмотрел, что мне чуть стыдно не стало. Но не стало.
Утром в день свадьбы сижу я на кровати, жду жениха с новым платьем. Жениха нет, а старое платье так в углу и валяется, куда я его после ссоры с любимым закинула. Я принципиально не собираюсь, не крашусь. Минуты бегут, на глаза уже слезы наворачиваются, я уж и не рада, что условие поставила. Тут подруга моя залетает, Шурка, увидела, что я сижу, реву, наорала на меня, платье достала, вмиг его погладила, потом нитку с иголкой взяла, шарики, что неровно были пришиты, подправила. Пояс кое-где подтянула. Заставила меня платье надеть, ленту белую атласную в шкафу нашла, вокруг талии обернула и бантом на спине завязала. Потом меня к зеркалу подтолкнула. Я сквозь слезы на себя посмотрела и удивилась: а, ведь, красиво получилось! Слезы вытерла, волосы расчесала, венок с фатой примерила и довольно улыбнулась – красавица! И тут же испуганно спросила Шуру:
- А вдруг Ваня передумал на мне жениться? Зачем ему такая легкомысленная жена?
- Не передумал, - засмеялась Шура, - Он с раннего утра у твоего подъезда на лавочке сидит, боится зайти. Он же поехал вчера за платьем тем, а их уже разобрали. Вот он и переживает. Так что ему сказать? Что свадьбы не будет?
- Что ты?! – ужаснулась я, - Я ж его так люблю, так люблю! Больше, чем Олька помидоры!...
Все дружно рассмеялись, словно слышали мой рассказ впервые, а я положила голову на плечо Ване, посмотрела на нашу свадебную фотографию, что висит на самом видном месте и подумала, что все же я была очень красивой невестой. Ванечка мне тоже всегда об этом говорит. И я ему верю.