Он всегда был почти правильный. Как положено, окончил среднюю школу. Ушел в армию. Служба далась нелегко. Жесткая дисциплина, длительные маршброски, дедовщина и синяки на тех частях тела, которые не видно под гимнастеркой. Но Антон не сломался, выдержал, что и должен был сделать нормальный российский парень. После этого порой задавал себе вопрос: что лично ему дала армия? Быть может, главное - это любить и ценить ту относительную свободу в жизни и в своих решениях. Иметь выбор. Идти по своей выбранной стезе, а если не понравиться, все бросить и избрать новый путь. Жизнь непредсказуема.
По возвращении в село на третий день его пригласил замполит местного РОВД и предложил работать в милиции. Особых вариантов не было, поэтому Антон согласился. Два года на патрульно-постовой службе и собственные наблюдения системы позволили ему принять верное решение. Надо учиться!
Заочное отделение Елабужской школы милиции позволило ему стать оперуполномоченным уголовного розыска в своем отделе милиции. Жизнь стала интереснее. Другой социальный статус, иные возможности, да и свободы в действиях стало значительно больше.
Вроде все правильно, логично, перспективно. Беда лишь в том, что он был почти правильный. Присутствовала во всем этом какая обреченность и заданность. Дальше что? Жена дети, очередные звания, возможно, какое-то продвижение по службе. Эти мысли, бывало, посещали Антона, особенно после милицейских междусобойчиков в отдельном зале местного кафе. Вертелось в его душе бесовская нотка. Виной всему, наверное, были гены его деда. В начале XX века дед был успешным купцом в этом селе. Поговаривали, крутые кутежи устраивал после каждой удачной сделки. Все бы ничего, да сошелся как-то с бедовыми ребятами из губернского города Вятки, да и сгинул. А где и как неведомо. Семья потом разорилась, впрочем, и вовремя. Вскоре грянула Октябрьская революция, у зажиточных отобрали все лишнее и нелишнее тоже. Нечего и жалеть.
Был субботний полдень. Легкий морозец приятно освежал щеки, свежий ноябрьский снежок весело хрустел под ногами. Антон шел по центру села, возвращаясь домой после суточного дежурства. Хорошо скроенная шинель и начищенные хромовые сапоги придавали его облику значимость, а неторопливая походка некую вальяжность и торжественность. Народу было немало. Кто-то спешил по своим делам, другие вышли на народ поглядеть, а иные мужики уже успели принять на грудь и блаженно улыбались, будто вновь обрели утраченный смысл жизни. Антон по привычке здоровался, увидев знакомое лицо, на незнакомых дольше задерживал взгляд - вдруг пригодится.
Среди людской толпы внимание привлекла длинная ряса, владелец которой уверенным широким шагом рассекал толпу. Приглядевшись, Антон узнал своего бывшего одноклассника Виктора, с которым в отрочестве совершали немало интересных путешествий по местным лесам и веселых проделок в школе. Потом их пути разошлись, и лет пять они не встречались.
- Виктор, ты ли это?
Строгое лицо молодого батюшки преобразилось.
- Антон... Вот сподобились!
- Слушай, а ты что в рясе?
- Как это что. По сану положено. Я же всегда был близок к вопросам веры. После школы в церкви прислуживал. Опыта набирался, веру укреплял. Через два года с рекомендациями поступил в семинарию, а по окончании попросился в наш район. Теперь вот настоятелем в соседнем селе служу.
- Ну, ты даешь. Удивил.
- На все воля божья.
Антон всегда был заводилой, быстро принимал решения и если у него возникал план действий, сложно было не поддаться его инициативе и напору. Так вышло и на этот раз.
- Слушай, Виктор, надо отметить. Столько лет прошло. Посидим, поговорим. Пойдем в кафе, там закуток отдельный имеется.
Однако Виктор предложил другой вариант - отправиться в его храм. Там тихо, спокойно. Вечерней службы сегодня не будет. К тому же есть чем разговеться.
- Понимаешь, нельзя мне на миру в непотребном виде появляться. Прихожане, они же все подмечают.
На том и порешили. Возвратились до отдела милиции, Антон договорился взять на полчаса дежурную машину. В районе было спокойно и никаких заявок на выезд не поступало.
Соседнее село находилось в 20 километрах, и через полчаса водитель доставил друзей на место. Перед входом в церковь Виктор перекрестился. Антон же просто смиренно наклонил голову и снял форменную шапку-ушанку.
Расположились в небольшой полуподвальной трапезной. Виктор достал хлеб, сало, банки с домашними заготовками - нехитрую снедь из добровольных приношений паствы. Из отдельного яшичка выудил две бутылки церковного кагора. И потекла беседа, воспоминания, вольные мысли вслух. Через час, когда от сладкого вина уже запершило в горле, по настоянию Антона батюшка послал одну из прихожанок за водкой.
- Да возьми сразу пару штук, - напутствовал вслед опер. - А то, как у нас говорят, пошли дурака за водкой, он одну бутылку и принесет.
Вскоре посылка была доставлена, и застолье продолжилось. Хмель ударил в головы. Водке же без разницы, какую голову задурить - хоть в шапке с милицейской кокардой, хоть в церковной скуфье. Все едино.
Припозднившиеся сельчане вечером с удивлением наблюдали, как по центральной улице в обнимку шествуют шинель и ряса, а их обладатели пьяными голосами распевают недвусмысленные частушки и лихо притопывают ногами.
Наутро о чудесном явлении народу знало все село, да, впрочем, и районный центр тоже. Доброхотов хватает. В соответствующие республиканские инстанции - Министерство внутренних дел и Епархиальное управление информация поступила почти одновременно. Оба ведомства отреагировали адекватно и своевременно. Антон был уволен за совершение проступков, дискредитирующих звание сотрудника милиции, а Виктору просто запретили в церковном служении без расширенной трактовки происшедшего.
Виктор долго горевал. Молился. Каялся. Однако жизнь идет дальше. Устроился работать лесником - тоже ведь богоугодное дело. Как-то вспомнил своего духовного наставника в семинарии, отца Викентия. Суровый был старец, крепкой веры, но однажды откровенничал:
- Всю жизнь посвятил богу. Из личных вещей - только крест нательный. Да мне, большего и не надо. Вещи, собственность - это все от лукавого. А вот то, что я один, как перст, больно. Внука малого хотел бы по голове погладить да душевную беседу с ним завести, видать, не судьба. Каждый из нас сам выбор делает. Думай, пока не поздно.
Вскоре Виктор женился. Взял себе добрую одинокую женщину с двумя детьми, а через год и свой третий народился. Часто берет детей с собой в лес. Рассказывает им о природе, животных, деревьях. О том, как беречь и любить их надо. Ну и о боге, конечно, речи ведет. Душа-то у Виктора светлая была да таковой и осталась.
А Антон ударился в бизнес. Сколотил первоначальный капитал, переехал в большой город. Дела шли в гору. Пруха вскружила голову. Потом то ли возгордился безмерно, то ли обманул кого-то. После гульбы в частной сауне с очередной подругой нашли его наутро с аккуратной дыркой посреди лба. Видать, дедовская карма аукнулась.