ДЕБИЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
За рубежом Академии наук возникали снизу самостоятельно из самых умных. В России АН была создана сверху в 1724 г. по приказу Петра I. А почему она дебильная? Если в ней работают умные, то она должна приносить стране пользу. Есть ли польза от высшего научного учреждения? В 1747 г. царица Елизавета заметила: «Однако по сие время Академия наук и художеств плодов и пользы совершенной не произвела по тому только одному, что не положен был регламент и доброе всему определение и не сочинен был штат как должностей всех...» И чтобы исправить положение был утвержден регламент (устав) и штаты Академии наук. Но это не помогло нашей науке. Через 242 года последний президент АН СССР Г. Марчук сообщил: «Широкой общественностью, руководством страны должно быть осознано: наше положение в науке находится в разительном контрасте не только с развитыми, но и с развивающими странами» (газета «Поиск», N12, 1989 г.). И это при том, что четверть бюджета страны шла на науку. В стране работало до 1,5 млн. ученых (четверть ученых всего мира).
Четверть бюджета страны шла на науку (главным образом на АН), а пользы нет. Зачем держать дебильную АН? Откуда берутся дебильные академики?
Я был знаком с челябинским писателем П.М.Смычагиным, а он переписывался с Е. М. Филлиповым, жившим в то время в Севастополе и приславшим ему книжечку своих воспоминаний (тираж 50 экз.). Я переписал оттуда несколько интересных страниц.
Вот эти страницы.
«И В НАУКЕ НЕ ОБХОДИТСЯ БЕЗ «ТЕМНЫХ ПЯТЕН»
Ученые Сибирского Отделения во всех институтах успешно вели и ведут сейчас исследования и многие разработки внедряются в народное хозяйство. Об этом свидетельствуют защиты кандидатских и докторских диссертаций, присуждение многим из них высших ученых званий членов-корреспондентов и академиков, Государственных и Ленинских премий, получение правительственных наград. Академик Л.В. Конторович получил даже Нобелевскую премию по экономике. И тем не менее у ученых, как и у всех смертных наряду с плюсами имеются и минусы, касающиеся организационных вопросов. Особый ажиотаж у ученых академической науки, да и не только академической, проявляется перед выборами в члены-корреспонденты и академики. Многим хочется получить эти титулы. В ряде случаев сибирским ученым для получения этих титулов приходилось идти на определенный сговор с московскими учеными, от которых на общем собрании Академии наук зависело, как они подадут свои голоса - за или против. Так, директор Института ядерной физики член-корреспондент ГЛ. Будкер, чтобы пройти в академики, ездил в Москву, с целью заручиться поддержкой физиков-академиков. Они ему поставили условие - взять в аспирантуру их отпрысков и "сделать" их кандидатами наук. Приходилось на это соглашаться. Таких "нужных" сотрудников принимали в аспирантуру, включали их фамилии в коллективные статьи и помогали написать кандидатские диссертации, защита которых проходила в Институте ядерной физики. Вот с помощью такого приема Г.И. Будкер заполучил голоса московских академиков и стал сибирским академиком.
В Москве жил геофизик-практик Петр Александрович Поспелов (1903-1978), выпускник МГРИ (1935 г.), работал управляющим Государственного союзного геофизического треста в течение 10 лет. Он имел 4-х комнатную квартиру в центре Москвы - в Средне-Кисловско переулке. В период организации и функционирования институтов Академгородка квартира Петра Александровича служила в виде своеобразной гостиницы для некоторых высокопоставленных сибиряков. Они, чтобы не платить за номер в государственных гостиницах, останавливались у П.А. Поспелова. У него в гостиной на столе постоянно стоял деревянный, бочонок объемом литра на два, наполненный коньяком. Тут же стояли вазы с фруктами, печенюжками и тарелочка с лимонами. Находясь в командировке, многие стараются расслабиться, выпить горячительных напитков и. поговорить по душам. К проживающим у Поспелова именитым гостям захаживали и другие именитые сибиряки и вели беседы на научные и около научные темы. Поспелов всех этих людей называл белой костью. Я иногда по просьбе Э.Э. Фотиади также захаживал к Петру Александровичу. Однажды он мне рассказал такую историю. У него на квартире собрались академики М.А.Лаврентьев, СА. Христианович и А.А. Трофимук, выпили по несколько рюмок коньяку и начали рассказывать всякие байки. Затем один из них говорит - вот мол мы трое, если сговоримся, то сможем любого доктора наук нашего профиля протолкнуть в академики. Так, видимо, и бывало не раз.
М.А. Лаврентьев для широко известного генетика члена-корреспондента АН СССР Н.П.Дубинина (1907-1998), которого в сталинские времена длительное время держали не у дел, создал Институт цитологии и генетики. Н.П. Дубинин пробыл директором этого института, существовавшего в проекте, всего лишь 2 года. В 1959 г. Академгородок посетил Н.С.Хрущев и узнал, что для Н.П.Дубинина намечено строительство института, возмутился этим и приказал М.А. Лаврентьеву его уволить. М.А. Лаврентьеву не хватило авторитета, чтобы защитить Н.П. Дубинина. А дело было в том, что Т.Д. Лысенко (1898-1976) втерся в доверие к Н.С. Хрущеву, пригласил его на одну из подведомственных ферм и показал упитанных коров, рассказал ему об их высокоудойности и все это выдал за достижение биологической науки, курируемой им. Н.С.Хрущеву это импонировало. А тут в Сибири какой-то Дубинин занимается какой-то непонятной генетикой, от которой и проку то не видно. В итоге Н.П.Дубинину пришлось вернуться в Москву. После отставки Н.С. Хрущева Н.П. Дубинин в 1966 г. был избран академиком. Институт же цитологии и генетики в Сибирском Отделении сохранился и до сих пор функционирует.
Многие руководители институтов в период существования СССР были типичными представителями командно-административной системы, Требовали покорного послушания подчиненных и не терпели критики в свой адрес. Таким представителем, как я уже писал выше, был А.А. Трофимук. В Академгородке помимо должности директора ИЦиГ он был заместителем Председателя СО АН СССР (М.А. Лаврентьева) отвечал за восточные филиалы СО АН СССР. Первым заместителем М.А.Лаврентьева был С.А. Христианович. В средине 60-х годов прошедшего века он разошелся со своей женой и женился на своей молоденькой секретарше. Все бы может быть и сошло ему, но его прежняя жена измену не простила и стала строчить на него жалобы в вышестоящие организации. М.А.Лаврентьеву в ЦК КПСС сделали соответствующее внушение о наличии аморального зама и в 1965 г. С.А. Христианович пришлось оставить свои посты в Сибирском Отделении и уехать в Москву.
Первым замом М.А.Лаврентьева стал А.А. Трофимук. Вскоре возник конфликт между директором Института экспериментальной биологии и медицины СО АН СССР член-кором АН СССР Е.Н. Мешалкиным (ставшим в 1978 г. академиком Академии медицинских наук) и женой академика С. Л. Соболева, работавшей в институте Мешалкина. С.Л.Соболев поставил перед М.А.Лаврентьевым вопрос ребром «либо я, либо Мешалкин». Лаврентьев с Трофимуком воспользовались данными им правами и изгнали Мешалкина совместно с его коллективом из Сибирского Отделения. Е.Н. Мешалкин к этому времени пользовался большим авторитетом у научной общественности. Он, как высококвалифицированный специалист по детской хирурга сердца в 1960 г. был удостоен Ленинской премии. Все это ему не помогло. Построенный для его института специализированный корпус отдали под Вычислительный центр СО АН СССР. Жена С.Л. Соболева совместно с ее подразделением при этом перешла в Институт цитологии и генетики.
В качестве другого примера расправы командно-административной системы с неугодными может служить пример с академиком В.В. Струминским, который был приглашен в Академгородок, возглавить Институт теоретической и прикладной механики, директором которого до этого был С.А. Христианович. В.В. Струминский проработал директором этого института положенный в соответствии с 5-летним избранием срок с 1967 по 1971 г. и чем-то не понравился М.А. Лаврентьеву. В результате переизбрания на должность директора на новый срок он под нажимом М.А. Лаврентьева был забаллотирован. Со словами «Я Вам не Мешалкин, со мной этот номер не пройдет». В.В. Струминский улетел в Москву. Вслед за ним улетел и М.А.Лаврентьев, чтобы утрясти в верхах вопрос с изгнанником. С тех пор Струминский больше не появлялся в Академгородке. Хорошо бы дело ограничивалось только сменой директоров. Однако с их сменой коренным образом менялась и тематика институтов. Оборудование, необходимое одному директору, было совершенно не нужным его наследнику и в основном шло на металлом.
Вот так расправлялись в науке с крупными учеными, а о расправах с учеными меньших рангов и говорить не приходится.
Возникали ситуации и иного рода. Так, вскоре возник конфликт между М.А. Лаврентьевым и А.А. Трофимуком. Лаврентьев вынудил Трофимука подписать заявление о переходе на должность директора Лимнологического института СО АН СССР, располагающегося на берегу Байкала, недалеко от Иркутска. Однако Трофимук быстро сориентировался и организовал письмо от высокопоставленных сотрудников возглавляемого им института на имя первого секретаря Новосибирского обкома Ф.С. Горячева, с которым Лаврентьев не очень-то считался. Из-за этого Горячев имел зуб на Лаврентьева. Получив письмо от сотрудников ИГиГ, Горячев обратился в ЦК КПСС и Трофимук остался в Академгородке дальше руководить ИЦиГ, формально оставаясь первым заместителем Лаврентьева. Фактически же эту должность с этого момента стал исполнять Г.И. Mapчук, являвшийся простым заместителем Председателя СО АН СССР.
В начале 70-х годов возникло «чрезвычайное» происшествие с членом-корреспондентом Б.В. Войцеховским (1922-1999), заместителем директора Института гидродинамики, директором которого был М.А.Лаврентьев. Войцеховский возглавлял также специализированное КБ и назаключал ряд хоздоговоров со многими предприятиями, получая зарплату в 5 местах. Для своих разработок он много наполучал ценных металлов, оказавшимися излишними. Для того чтобы избавиться от этих излишков по указанию Войцеховского многие тонны металла были закопаны в землю, а часть бульдозером были сброшены в Обское море. Так, был захоронен металл на сумму порядка 1 млн. рублей. Разразился скандал. Войцеховского пытались исключить из членов КПСС и отдать под суд. Однако М.А.Лаврентьев, спасая свое реноме, срочно вышел на Л.И.Брежнева и замял скандал. Казалось бы на этом карьера Войцеховского должна была закончиться. Однако нет же. После распада его все же избрали академиком. Спрашивается, где же принципиальность?
А вот как стал академиком А.В.Сидоренко (1917-1982). Будучи член-кором АН СССР, он возглавлял Министерство геологии СССР. Директор ИЦиГ А.А. Трофимук собирал иногда у себя в кабинете элиту института для обсуждения разнообразных насущных вопросов в частности, вопросы выдвижения ученых в члены-корреспонденты, академики. Иногда на такие совещания попадал и я, будучи Ученым секретарем Ученого совета геолого-геофизического факультета НГУ по присуждению кандидатских и докторских степеней. Однажды на таком совещании обсуждался вопрос о выдвижении ученых в академики. Академик B.C. Соболев на этом совещании предложил выдвинуть кандидатуру А.В. Сидоренко в академики, объяснив, что он будучи Министром геологии и став академиком по представлению сибиряков будет более снисходительным к нашим геологам, выделяя деньги на экспедиционные работы. Предложение было принято и в 1966 г. А.В. Сидоренко стал академиком. В 1975 г. скончался вице-президент АН СССР академик АП. Виноградов (1895-1975). А.В. Сидоренко, находясь в Москве, воспользовался открывшейся вакансией, заручился поддержкой московских академиков и стал вице-президентом АН СССР, возглавляя науки о Земле. Вот так из сотоварищей сибирских академиков-геологов он превратился в их начальника.
Став вице-президентом АН СССР, А.В. Сидоренко вдруг увидел, что геофизики-
сейсмологи все чухаются и никак не могут создать систему прогноза землетрясений. Он решил эту проблему взять в свои руки. В правительстве он заявил, что мы - геологи умеем вести подсчет запасов месторождений различных полезных ископаемых, то такими же приемами мы сможем наладить прогноз землетрясений. Он стал всюду внедрять своих людей в геофизические институты. Эти люди стали оттеснять сейсмологов от их обязанностей. В итоге А.В. Сидоренко только усугубил дело, затормозив развитие сейсмологии по прогнозу землетрясений. После его смерти пришлось восстанавливать эту службу.
Возникали «любопытные» ситуации и при выдвижении сибирских ученых в члены-корреспонденты и академики. Так, однажды, в члены-корреспонденты АН СССР была выставлена кандидатура геолога Ф.П. Кренделева (1927-1987). Его кандидатура, как это и положено рассматривалась на Ученом совете ИЦиГ. Директор института А.А. Трофимук, выставивший кандидатуру, по какой-то причине отсутствовал на этом Ученом совете. Коллектив сотрудников института Ф.П.Кренделева недолюбливал за его привычку вертеться около руководства института и фискальство. Поэтому было не удивительно, когда Ученый совет института отклонил кандидатуру Кренделева для представления в члены-корреспонденты АН СССР. А.А. Трофимук, узнав об этом, на следующий день сделал внушение многим членам Ученого совета и потребовал вновь рассмотреть этот вопрос на новом заседании Ученого совета. В итоге на этом втором заседании Ученый совет выдвинул Ф П- Кренделева в члены-корреспонденты почти единогласно. Вице-президента АН СССР академика А.В. Сидоренко к этому времени уже не было в живых, а он знал, что Кренделев в науке не всегда «чист на руку». Он, как-то решил отличиться, составил письмо в Министерство геологии СССР на имя А.В. Сидоренко за подписью А.А. Трофимука. В письме Кренделев сообщал, что он в Красноярском крае открыл золотоносное месторождение, аналогичное месторождению Витватерсранд Южной Африки и лелеял мечту стать героем социалистического труда и академиком. А.В. Сидоренко организовал экспедицию в район, указанный Кренделевым, но геологи Министерства геологии там ничего не нашли. Вот за это А.В. Сидоренко и имел зуб на Кренделева.
При разговоре со мной Федя (а мы еще со времени проживания с ним в общежитии на 2-ой Извозной называли друг друга по имени) как-то разоткровенничался, что вот пока A. B. Сидоренко занимает высокий пост, мне нечего и рыпаться, чтобы попасть в члены-корреспонденты. А тут вдруг Ф.П. Кренделеву подфартило. А.В. Сидоренко, будучи вице-президентом АН СССР в 1982 г, поехал в командировку в Алжир и попал в автокатастрофу - на шоссе перед быстро мчавшимся автомобилем с Сидоренко , вдруг появился верблюд. Шофер, чтобы избежать столкновения с верблюдом, быстро крутанул баранку и А.В. Сидоренко вылетел из открытого дверного окна автомобиля, сломал себе шейный позвонок. Когда к нему подбежали (сопровождающие его сотрудники, он успел спросить их «что случилось» и тут же скончался.
В Президиуме АН СССР открылась вакансия вице-президента АН СССР по наукам о Земле. На эту вакансию стали претендовать академики А.А. Трофимук и А.Л. Яншин. Президиум АН СССР отдал предпочтение А.Л.Яншину и он стал вице-президентом АН СССР по наукам о Земле. Таким образом, для Ф.П. Кренделева сложилась более благоприятная ситуация. В Москве на собрании отделения геологии, геофизики, геохимии горных наук и на Общем собрании АН СССР многие академики и члены кореспонденты АН СССР, от которых зависел вопрос об избрании Кренделева в члены-корреспонденты, о нем ничего не знали, а те которые знали не хотели портить отношения с А.А.Трофимуком. Так, Кренделев стал членом-кор-ом АН СССР.
В заключение коснемся еще одного вопроса. А.А. Трофимук в свое время приложил руку и к изгнанию поэта А.А.Галича из Союза писателей СССР. А.А. Галич выступал в Доме ученых Академгородка на концерн бардов и пел песни о гулаговской жизни зеков, которым он, кстати, и был. Это страшно разозлило Трофимука и совместно с некоторыми себе подобными коллегами, они написали компромат на Галича и потребовали исключить его из Союза писателей СССР. Эта бумага сработала и А.А. Галич по тихому, как диссидент, был исключен из этой организации и вынужден был покинуть СССР. Вот так, несмотря на достижения во многих областях сибирской науки, протекала околонаучная деятельность.
А ниже я, Павел Каравдин, дополню рассказ Е.М.Филлипова.
Вообще говоря, сейчас идет полный развал науки. Докторами наук становятся все, кто желает, лишь бы были деньги. На мой взгляд, если человек преподает в ВУЗе, то он должен расти от преподавателя до доцента или профессора и не надо от него требовать диссертацию. Если же у кого-то появляются новые идеи, то он должен иметь возможность публиковать их в научных изданиях. Если эти идеи со временем войдут в науку, то автор заслуживает высокого звания доктора наук. В былые времена с помощью диссертации проверялись знания научных истин претендента в преподаватели. В диссертации не допускалось ничего нового, ничего спорного. Преподавать студентам нужно только бесспорные истины. А у нас диссертация стала считаться кладезем мудрости. Хотя нужные, но «еретические» идеи Коперника и Галилея никакой диссертационный совет и сейчас не пропустит.
Вот что говорил об этом С.И. Яковленко доктор физики, зав. отделом Института общей физики Академии наук.
«Хочу сказать, что, зная, как проходят ученые в Академию, как они туда выбираются и по каким критериям, Академия наук в ее нынешнем состоянии не может быть организацией, стимулирующей и развивающей науку. В подавляющем большинстве в ней работают ученые, сделавшие карьеру на обмане государства...» (Вопросы философии», №10-94 г., с.18-19).
«Однако в самом научном сообществе существуют не только исследователи, непосредственно занимающиеся научной работой, но и те, кто делает вид, что наукой управляет, те, кого бы я назвал околонаучной номенклатурой... К этой околонаучной номенклатуре относятся, безусловно, и многие из руководства нашей Академии наук. Если правительство будет обманывать человек, не очень грамотный в науке, то его быстро разоблачат. Но если это делает профессионал, наделенный академическими званиями, то это гораздо опаснее. Академические структуры, к сожалению, выросли на обмане государства, выдвигались безответственные проекты, заранее было ясно, что результата не будет, что проект будет провален, а в кулуарах оправдывались - иначе, мол, денег вообще не выпросишь» («В.Ф.», №11-1994 г., стр. 27).