Мистическая история
"Странно, почему в такой мороз стёкла с той стороны не обледенели, - подумала Вика. У неё зуб на зуб не попадал от холода. Старая потёртая дублёнка совсем не грела. А младенец на руках по какой-то неясной причине стал тяжёлым. Очень тяжёлым. - Ничего, скоро всё закончится. Выйду на следующей остановке, отойду подальше и подброшу его в какой-нибудь подъезд. И обратно к Никите".
Вику тошнило от запаха бензина. Грязные старые сидения с прорванной тут и там обивкой вызывали у девушки непреодолимое отвращение. Даже не понятно, какого цвета были эти кресла или... скамьи? Тёмно-серыми, чёрными или коричневыми?
Пассажиры тоже не внушали Вике доверия. Толстая женщина лет тридцати пяти-сорока с бородавкой под носом тупо смотрела в одну точку. Во взгляде её видна была скрытая враждебность. Из-под старой меховой шапки торчали сальные обесцвеченные пряди. Молодая девушка в белом пуховике с необъяснимой злостью ругала девчушку лет трёх в алой шапочке и розовой курточке. Но больше всего Вику раздражал старик в старомодном коричневом пальто и нелепой шляпе. Он как будто вышел из какого-то советского фильма. С подчёркнуто добродетельным видом старик читал старую газету. Запахи грязных волос и немытых тел смешивались с бензиновой вонью, и Вике казалось, что её вот-вот вырвет.
За окном проносились заснеженная дорога, голые деревья и замёрзшее озеро.
- Следующая остановка Музыкальная школа, - донёсся из динамиков неприятный, простуженный голос.
Вика встала и, пошатываясь, направилась к выходу. Младенец у неё на руках стал ещё тяжелее.
Вокруг виднелись ничем не примечательные серые пятиэтажные дома и такие же безликие магазины. Вика проскользнула в подъезд вместе с мальчишкой лет десяти и затаилась около почтовых ящиков. Мальчишка, не глядя на неё, поднялся выше. Выждав некоторое время, замирая от страха, Вика положила ненавистное создание на грязный бетонный пол, сбежала по лестнице вниз, и вскоре оказалась на улице.
У Вики очень сильно заболела голова. Возможно, дело было в нервном потрясении, которое она только что пережила, а, может быть, ей стало нехорошо от запаха бензина и тряски в автобусе. Руки у девушки болели, а в груди ворочалась чёрная тоска. Ещё совсем недавно Вика мечтала о том, чтобы ненавистный младенец остался в прошлом. А теперь...Состояние это ничего общего не имело с чувством вины или запоздалым раскаянием. Нет, просто Вика поняла, что в жизни её больше не будет ничего хорошего. Поздняя зима, похожая на страшную, уродливую старуху, никогда не закончится. И младенец... Он не оставит Вику. Будет приходить к ней в черно-белых ночных кошмарах.
Вика довольно долго стояла на остановке. Но вот, наконец, подошёл автобус. Такой же, как и тот, на котором она сюда приехала. Красно-белый, старый и пахнущий бензином.
Вика села на старое сидение с продранной обивкой и с удивлением оглядела пассажиров. "Как такое может быть? - подумала она. - Трёхлетняя девчонка в алой шапочке, тётка с бородавкой и... И этот чёртов старик! Те же пассажиры. Разве такое бывает?"
Вика почувствовала знакомую тяжесть в руках, опустила глаза и увидела ненавистного младенца. "С ума я, что ли, сошла? Я же прекрасно помню, как положила его на грязный, холодный пол"
- Чего, девочка, грустишь? - спросил старик в старомодной шляпе. Голос у него был приятным, а карие глаза лучились добротой. - Хотя и немудрено загрустить. Времена-то какие! Маньяка вот поймали. Я только что в газете прочитал.
- Какого маньяка? - спросила Вика, хотя ей совсем не хотелось говорить с пассажиром.
- Виктора Январского, - ответил словоохотливый старик. - Он в детском доме вырос. Виктора обнаружили в подъезде около почтовых ящиков. Мать родила и не нужен стал. Его в конце января нашли, вот фамилию и дали соответствующую. Горе-мамашу так и не смогли разыскать. А парнишка вырос и стал школьников резать. Весь город был в страхе. Странно, что ты ничего об этом не слышала. И, знаешь, хотя у меня у самого пятилетняя внучка, и я за неё всё это время боялся, мне как-то жаль стало этого изверга. Парнишке-то всего двадцать лет было. Что-то в детдоме с ним такое сделали, вот он детей и возненавидел. Все мозги набекрень. Эх, если бы не мамашка эта, может быть, и не взялся бы парень за нож!
"Это сон. Нет, этот въедливый старик прошёл за мной в подъезд или каким-то образом прочитал мои мысли. Да какая разница? Выйду на следующей остановке, навсегда избавлюсь от этого выродка и конец", - подумала Вика и закрыла глаза. На неё опять накатил приступ невыносимой тошноты.
- Следующая остановка Парк имени Некрасова, - проговорил всё тот же неприятный голос.
Вика с младенцем двинулась к выходу. В парке было ещё холоднее, чем на остановке и улице, и очень-очень тихо. От этой хрупкой, звонкой, как лёд, тишины у Вики закружилась голова. Девушка шла по направлению к замёрзшему озеру, снег неприятно скрипел у неё под ногами. Ноша её с каждой секундой становилась всё тяжелее. Вика положила младенца на лёд и убежала.
***
"Нет, это какой-то нескончаемый сон. Не может этого быть", - подумала Вика. Она опять оказалась в том же автобусе, и её окружали всё те же лица. Злая мамаша в белом пуховике, девчушка в алой шапочке, женщина с бородавкой и... старик в коричневом пальто. А на руках у Вики лежала ненавистная ноша. Никому не нужный, непонятно зачем родившийся младенец.
- Да, времена, - опять заговорил с Викой пассажир в старомодной шляпе. - Раньше ведь матери очень редко бросали своих детей. А сейчас...Только и успеваешь читать в газетах о подобных преступлениях. И добро бы просто в Дом ребёнка отдавали. Так ведь нет. Родит такая и в канализационный коллектор бросит. Или в ванне утопит. Или ещё чего доброго в парке в тридцатиградусный мороз оставит. Младенцу верная смерть, а ей свобода. Да, дела...
"Не слышу, не слышу, не слышу!" - зажмурившись, думала Вика, а младенец тяжёлым камнем лежал у неё на руках.
- Я ради своей внучки в лепёшку расшибусь, - ничего не замечая, продолжал старик. - Родители-то её в автокатастрофе погибли. Вот девчушку с двухлетнего возраста и ращу. Я в больницу с сердечным приступом попал, а внучку мою в приют определили. Но теперь я её обязательно оттуда заберу. Не дело это ребёнку в казённом доме маяться.
- Следующая остановка Швейная фабрика, - проговорил голос, а Вике пришла в голову одна простая и счастливая мысль.
"Что если оставить ребёнка здесь, в этом призрачном автобусе? А самой сбежать. С миром или со мной происходит что-то странное. Надо их перехитрить. Лишь бы пассажиры ничего не заметили и не подняли крик. Особенно, этот ненавистный старик", - подумала Вика и двинулась к выходу. Младенец остался лежать на сидении.
К счастью, никто ничего не заметил. Девушка в белом пуховике и женщина с бородавкой крепко спали, а старик, не отрываясь, читал газету.
Вика оказалась около каких-то неприятных одноэтажных зданий из красного кирпича. Кругом не было ни души. Только снег и ветер ссорились между собой. Вика долго блуждала по этому неприятному месту, которое с каждой минутой нравилось ей всё меньше и меньше.
- А ты здесь, что ли, живёшь? В этих домиках? - послышался совсем рядом звонкий детский голосок.
- Да, я здесь раньше работал, - прозвучал в ответ хриплый мужской голос.
И вот, наконец, Вика увидела их. Худого и высокого парня в тёмно-синей, слишком лёгкой для такой погоды, куртке и девочку лет восьми или девяти с ярко-розовым ранцем за спиной.
- Ты мне, и правда, разрешишь у себя пожить? - спросила малышка. - А то отец у меня совсем злым стал после того, как мама уехала. А я ещё "двойку" получила. Боюсь его очень.
- Да, конечно, без проблем. Живи.
Парень и девочка зашли в длинное одноэтажное здание из красного кирпича, и вскоре Вика услышала пронзительный детский крик. Она, не отрываясь, смотрела на страшную постройку и не могла пошевелиться. Парень в синей куртке вышел оттуда минут через пять. Руки у него были в крови, и даже на лице виднелись красные брызги. Вика опять почувствовала знакомую тяжесть в руках, опустила глаза и увидела младенца, которого недавно оставила в автобусе.
- Ты, я понимаю, хочешь от ребёнка избавиться? Просто не знаешь как? - спросил парень.
- Д-да,- ответила Вика. У неё зуб на зуб не попадал от холода. Но страха она почему-то не чувствовала.
- Пойдём. У меня там есть специальная печь. Я туда труп Иры Журавлёвой бросил. А у тебя совсем маленький свёрток. Поместится.
- На, возьми ребёнка и делай с ним, что хочешь, а я с тобой никуда не пойду, - сказала Вика и протянула парню ношу.
На лице у незнакомца показалась неприятная улыбка, и он унёс младенца в длинную постройку из тёмно-красного кирпича.
***
Вика опять оказалась в холодном, пахнущем бензином автобусе и совершенно этому не удивилась. Когда девушка поняла, что младенец никуда не делся, она почувствовала только безграничную усталость.
- Теперь ты всё поняла? - спросил старик в коричневом пальто. От былой доброжелательности не осталось и следа.
- Я... Я... не понимаю, что происходит. Почему я всё время оказываюсь здесь? Одни и те же пассажиры и этот ребёнок... - Вика закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Хм, я думал, ты умнее. В детстве, по крайней мере, была гораздо сообразительнее, - пробормотал старик. - Виктор Январский отправил на тот свет четырёх школьников. Последней его жертвой стала восьмилетняя Ирина Журавлёва. Он убил её на территории заброшенной швейной фабрики. За неделю до этого Январский расправился с двумя мальчиками-беспризорниками в Парке имени Некрасова, а тела их бросил в озеро. Их звали Михаил Берсенёв и Иван Жебелев. А первой жертвой стала Оля Орлова. Виктор убил её в подъезде, когда девочка возвращалась из школы. Всё произошло у почтовых ящиков, на площадке между первым и вторым этажом.
- Но причём тут я? - проговорила Вика. Девушке очень хотелось спать. Глаза у неё закрывались.
- Ты помнишь историю детства Виктора Январского? - спросил старик.
- Вы хотите сказать, что... что мой ребёнок повторит судьбу этого убийцы? - спросила Вика.
- Какая же ты дура! - проворчал старик, окончательно потеряв терпение. - Это он и есть. Если ты бросишь сына, Виктор спустя двадцать лет станет тем самым маньяком. Что тут непонятного? Воспитай его, как сможешь. Дай ему всю любовь, на которую способна, и Виктор вырастет хорошим человеком. Закончит институт, женится, заведёт детей.
- Легко вам говорить, - пробормотала Вика. - А мне Никита, мой парень, сказал, чтобы я с ребёнком в квартире не появлялась. Куда хочешь его девай, говорит, хоть в прорубь, хоть на мороз, хоть в подъезд подбрось. А только чтобы этого выродка орущего тут не было. Никита убьёт меня, если я с ребёнком домой вернусь. А сына в окошко выбросит. Он всё равно обречён.
- Так бросай этого Никиту. Найди себе работу.
- Я несовершеннолетняя, - заметила Вика. - Где я найду нормальную работу? И где стану жить?
- Выйди на остановке "Звенящие кедры". Пройди по улице прямо, а потом сверни за угол. Там будет большое здание с белыми колоннами. Это кризисный центр для... для женщин, оказавшихся в подобной ситуации. Вас с Витюшкой примут. Только там нельзя...
Голос старика становился всё тише и тише, и его последних слов Вика не расслышала.
Вика открыла глаза и поморщилась, увидев всё тот же промёрзший насквозь, пахнущий бензином автобус. Ту же женщину с бородавкой, молодую мать с недобрым лицом, девочку в алой шапочке. Только пассажиров почему-то стало больше. К ним прибавилась шумная компания подростков, мертвецки пьяный мужчина, три пенсионерки и ватага школьников "Странно, а где старик? Наверное, вышел, а я заснула и не заметила", - подумала Вика.
После разговора со странным пассажиром в душе у неё что-то перевернулось. Младенец больше не вызывал у Вики неприязни. Теперь она ненавидела Никиту, его непутёвого, эгоистичного отца. "Куда хочешь его девай, хоть в прорубь, хоть на мороз, хоть в подъезд подбрось", - вспомнились Вике ужасные слова возлюбленного. "Как так можно говорить про своего сына? Никите семнадцать, он не хочет ответственности, всё так. Но всё равно... Ему нет и не может быть оправдания. Как я могла связаться с таким человеком?" - думала Вика.
- Следующая остановка "Звенящие кедры", - донёсся из динамиков неприятный, простуженный голос.
Вика встала и направилась к выходу. "А вдруг всё, о чём говорил старик, правда? - подумала она. - Всё равно нам с Витюшкой терять уже нечего. Почему бы не испробовать этот последний шанс?"
***
Валерий Иванович в задумчивости расхаживал по саду. Небо сегодня было удивительно голубым. В воздухе пахло сиренью. "Да, здесь всегда начало июня,- подумал он. - И как же непохож этот сад на жестокий черно-белый мир, где осталась Вика. Впрочем, теперь у неё всё будет хорошо".
Валерию Ивановичу вспомнились последние годы жизни. Маленькая Вика, смотревшая на него с такой доверчивостью. Сказки, которые он ей рассказывал перед сном. И последний страшный день. "Скорая помощь", которая не смогла помочь, мрачная больница и страх. Нет, не за себя, а за Вику.
После смерти Виктор попал в этот сад и встретился с женщиной в белом, деловом костюме.
- Так, за вами никаких серьёзных проступков не замечено, - строгим тоном проговорила она. - Значит будете жить здесь. Мы можем предоставить вам друга, с которым вы каждый вечер будете играть в шахматы, шашки, делиться последними новостями... Вам здесь понравится.
- Да какое там понравится? - проговорил Валерий и махнул рукой. - Вика моя в детдом попадёт. Что её там ждёт?
- Ну я не знаю... - женщина выглядела озадаченной.
Она о чём-то ненадолго задумалась, и вдруг глаза её сверкнули.
- Я могу предложить вам одну вещь, - сказала она. - Вы сможете раз в два года видеть свою внучку и вмешиваться в её жизнь. Но тогда вам придётся жить здесь в полном одиночестве. Подумайте. Потом пожалеете, но будет поздно.
- Да о чём тут думать? - сказал Валерий. - Мне с собой не скучно.
И каждые два года Валерий Иванович незримым призраком спускался на землю. Он вмешался в судьбу Вики всего два раза. Когда Виктории было семь лет, у них в детском доме появилась новая воспитательница Марта Лукьяновна. Она не только кричала на воспитанников и запирала их в тёмных комнатах, но и не брезговала рукоприкладством. И Валерий Иванович стал посылать ей жуткие, реалистические сновидения о пустынных местах детского дома. Коридорах, заброшенной игровой комнате... Вскоре Марта Лукьяновна уволилась по собственному желанию, так как старое здание стало пугать её.
Во второй раз это произошло, когда Вике исполнилось семнадцать. За те два года, что Валерий Иванович не видел внучку, она умудрилась связаться с редкостным мерзавцем, тянувшим её на дно. Перед Валерием Ивановичем предстало всё незавидное будущее этой семьи. Подброшенный в подъезд ребёнок попадёт в детский дом и впоследствии станет жестоким преступником. Вика погибнет вместе с другими пассажирами автобуса, когда будет возвращаться к своему ненаглядному Никите. Самого же горе-отца зарежут в пьяной драке.
"Но Вика у меня умница. Вовремя одумалась, - подумал Валерий Иванович и растроганно улыбнулся. - Жаль только, что она меня совсем не помнит. Ей было всего пять лет, когда я умер..."