Мои женщины. Апрель 1964. Управляемый удар.
Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
Иллюстрация: Фото из детского и школьного альбома автора. 29 марта 1964 года. Автовокзал города Суворова. Приезд домой Саши Суворова из чекалинского детского санатория.
В начале апреля 1964 года я начал стремительно «взрослеть», то есть чувствовать себя почти взрослым, но всё равно, после очередной попытки атомного взрывного кошмара появиться в моём ночном сне, я потихоньку мысленно звал мою Фею красоты и страсти к себе в гости…
Не знаю, как это объяснить, но буквально с 1 апреля 1964 года, с утра этого традиционного «Дня смеха и розыгрышей», я заметил, что начинаю «вспыхивать» эмоциями, как мой старший брат Юра, по любому и всякому поводу. Даже безобидные шутки и розыгрыши, которыми встретили меня во время завтрака мои папа, мама и брат, всё равно вызывали во мне учащённое сердцебиение, покраснение ушей и щёк. То же самое заметили и в нашем 4 «А» классе и мой школьный друг и товарищ, Славка Юницин, почти всё время жарко шептал мне на ухо: «Да не красней ты так, Саш! А то видно, что ты ещё лопух!».
От этого «Лопух!» я краснел и сердился ещё сильнее, нервничал, дёргался, резко отстранялся от Славкиных щекотливых губ, замыкался в себе, отвлекался от уроков. Вообще, я теперь чаще стал отвлекаться на что-то своё, что роилось, вертелось, шумело и крутилось у меня в голове. То я мечтательно смотрел в окно и наш учитель по математике, Серафима Ивановна, делала мне замечание и нагружала меня дополнительными примерами и задачами.
Задачи я решал теперь с ещё большим трудом, заставляя себя сконцентрироваться на цифрах и действиях с ними. Примеры и задачи по математике я решал, сдавал учительнице контрольные и домашние задания, помогал и даже иногда решал трудные задачки для некоторых учеников в классе, но всё это как-то рассеянно, потусторонне, мимоходом и с «великими трудами». Славка был лишён этой «меланхолии» и «хандры», как он называл моё состояние, поэтому чаще всего это он быстро и торопливо решал математические задачки, а я его поправлял и оформлял его решение в правильной (требуемой) форме. Поэтому вскоре мы со Славкой стали «первыми учениками в классе» по математике, да и по всем другим предметам.
Только на уроках природоведения и географии я возвращался в своё прежнее состояние любопытного и любознательного человека, страстно желающего узнать как можно больше и как можно «ширше» того, что было написано в учебнике М.Н. Скаткина для 4 классов «Природоведение», который я уже давным-давно прочитал от корки до корки. Мой интерес к природоведению и географии подогревался тем, что мой папа, Суворов Сергей Иванович, с удовольствием принял мою игру в скоростное грамотное и выразительное чтение и теперь часто читал мне сообщения из газет, например, о том, что 2 апреля 1964 года «в Советском Союзе в целях отработки космической системы для дальних межпланетных полетов осуществлён экспериментальный запуск многоступенчатой ракеты-носителя с автоматической станцией «Зонд-1».
- Последняя ступень усовершенствованной ракеты-носителя, - с выражением взволнованной гордости читал мой папа, - вывела на промежуточную орбиту тяжёлый искусственный спутник Земли, затем в заданной точке пространства с борта этого спутника стартовала космическая ракета, которая, сообщив автоматической станции «Зонд-1» вторую космическую скорость, вывела её на траекторию движения, близкую к расчётной.
- А что значит «вторая космическая скорость»? – спросил я папу.
- А пусть Юра ответит на этот вопрос, - предложил папа.
- Вторая космическая скорость, - важно сказал мой старший брат Юра, - это скорость ракеты или спутника необходимая, чтобы преодолеть притяжение Земли и вырваться в открытый космос. Для нашей планеты Земля эта вторая космическая скорость равняется немного более 11 километров в секунду.
- А первая? – спросил я «невинно» брата.
- А первая космическая скорость, брат, - так же важно ответил Юра, - это такая скорость движения ракеты или спутника вокруг Земли, которая позволяет им лететь по орбите и не падать на землю. Для Земли это около 8 километров в секунду. Да ты и сам об этом знаешь, только придуриваешься!
Да, я знал, что такое «первая» и «вторая» космические скорости, но мне очень хотелось, чтобы мы все вместе порадовались успеху нашей советской космонавтики. Правда, «Зонд-1» по пути куда-то в космос то ли потерялся, то ли испортился, короче, перестал выходить на связь и Юра таинственно сказал мне, что «Космос нас не пускает к себе в гости», «вредит», «даёт нам знак, чтобы мы туда не совались». Я не поверил Юре, но мой интерес к космосу и всему космическому «возгорелся».
«Загорелся» не только я один. В мире опять начинались войны, бомбёжки, взрывы, пожары, беды, боль и страдания. 2 апреля 1964 года «Йемен обвинил Великобританию в совершении воздушного налёта на её территорию 28 марта», 4 апреля – «архиепископ Макариос денонсировал договор 1960 года между Грецией, Турцией и Кипром и на северо-западе острова начались тяжёлые бои». Я не знал, что такое «денонсирует», но сам догадался, что это означает отказ от исполнения или расторжение договора.
Впоследствии я как-то применил это слово в классе, сказав одному пацану, что «я денонсирую наше соглашение о ненападении и предупреждаю – дам в нос, сделаю из тебя клоуна». Этот пацан опешил не от моей неожиданной наглости, а от этого самого слова «денонсирую». После этого этот пацан даже разговаривать со мной не решался, только рычал, наскакивал, грозился, но близко не подходил. Потом мой школьный друг Славка Юницин говорил мне: «Тот думал, что слово «денонсирую» означает – «Нос сломаю!». Я очень гордился тем, что одним только словом сумел наладить отношения с хулиганом.
Дело в том, что я не умел драться. Не умел и не хотел. Не мог себя заставить ударить человека. Не мог и всё! Мой старший брат Юра умел драться и делал это с азартом и успехом, а я не мог. При моём высоком росте, но худом телосложении я выглядел, конечно, несуразно: высокий, вроде не хилый, должен постоять за себя, а на самом деле – тихоня, застенчивый, короче – слабак. Даже мой друг Славка Юницин, который от рождения был совсем уж небольшого роста, и тот хорохорился, ярился, наскакивал на обидчика, цепко бросался на него, зажимал сильными руками его шею, как рак клешнями, душил, повисал на его теле, а потом пихался, колотил кулаками, куда не попадя. А я так не мог…
Я даже не мог, как предлагал мне Славка, пихнуть в грудь обидчика, когда Славка незаметно подкрался бы сзади хулигана, пригнулся и подставился бы ему, чтобы тот споткнулся-наткнулся на Славку и упал навзничь. Это был приём «Ряхи» - телохранителя и спутника Сашки Кузнецова, нашего самого наглого и сильного хулигана в нашем классе. Я не хотел пользоваться подлым приёмом «Ряхи» и уподобляться ему…
- Тогда научись драться! – с возмущением шёпотом советовал мне Славка Юницин. – Иначе, Саш, ты всегда будешь битым, а тебе твоя фамилия не позволяет поддаваться и быть битым.
Я это и сам понимал, поэтому дома, перед зеркалом, я старательно отрабатывал по Юркиной книжке боксёрские удары, например, прямой удар передней рукой или «джеб» (у меня передняя рука – левая, выставленная вперёд) в голову или в корпус.
- Джеб или прямой удар, - горячо пояснял мне мой брат, когда застал меня играющим с самим собой перед зеркалом «в боксёра», и тут же на мне показывал технику этого удара, - это самый распространенный удар в боксе.
- Без джеба ты не боксер. Джеб наносится передней рукой в голову или в корпус. При этом рука при ударе полностью разгибается, кулак и рука располагается держится параллельно земле. Джеб наносится хлёстко, быстро, с выпадом вперёд всем телом и даже с одновременным шагом вперёд, чтобы сила удара увеличилась.
- Только надо тренироваться не в зеркало, не в отражение, а во что-то твёрдое, чтобы кулак и рука привыкли к удару, к боли. Понял?
Юрка сначала слегка, а потом всё сильнее и сильнее начинал бить прямой левой рукой меня в грудь. Я не защищался, смотрел, как Юра азартно и лихо «метелил» меня левой рукой и недоумевал: «Какое удовольствие он находит в этом?».
- Кулак правой, то есть дальней руки, прикрывает лицо, - говорил мне мой старший брат Юра. – А локтем правой руки ты прикрываешь своё «солнечное сплетение» на животе, чтобы предотвратить удар соперника.
- Вот здесь, - сказал Юра и правой рукой несильно, но точно ударил-ткнул мне в живот, отчего я задохнулся, согнулся «в три погибели» и сильно на него обиделся.
- Сам виноват, - миролюбиво заявил мне мой брат Юра. – Учись, пока я жив. Только так, через боль и поражения, ты можешь научиться драться по-человечески…
В тот раз, скрючившись от боли и отдышавшись, я на весь день прекратил всякое общение с братом, но потом понял, что, по сути, он был прав и возобновил свои игры-тренировки со своим отражением в зеркале, отрабатывая боксёрские удары. Мне очень помог папин деревенский зимний овчинный полушубок, который из-за запаха висел на крючке в прихожей. Я в него вложил старую телогрейку, застегнул полушубок на все пуговицы и повесил его не за петельку, а за воротник на три крючка вешалки. По этому полушубку с телогрейкой я отрабатывал свои боксёрские удары.
Я уже и сам понял, что прямой удар левой рукой или джеб – это несильный удар, но он позволяет держать противника на расстоянии, злит, ярит и ошарашивает его. Надо только чаще и неожиданно выплёскивать прямую левую руку вперёд и точнее ударять кулаком куда-то в больное место. Мысленно я представлял себе жирное, конопатое и наглое лицо «Ряхи» и «бил» ему то в нос, то в глаз, то в лоб.
Прямой удар левой рукой «джеб» «позволяет постоянно держать соперника в напряжении и, кроме того, им очень часто начинают атаку, чтобы подготовить почву для последующей мощной комбинации ударов» - так было написано в Юркиной спортивной книжке: «Джеб» нужен при защите, позволяя удерживать соперника на расстоянии вытянутой руки».
Мне изначально понравился этот прямой удар или «джеб», потому что у меня были долинные руки, и я не хотел, чтобы мои соперники входили со мной в «клинч», как это делал в наших дружеских потасовках мой друг Славка Юницин. Он подскакивал ко мне, стискивал меня за пояс своими сильными и цепкими руками, прижимался ко мне, даже вскакивал и обнимал меня ногами, чтобы заставить упасть на землю, а вот тогда, он «пробирался» по мне к моей шее, стискивал её «в клинч» и душил меня, душил…
Потом, когда я отважился потренироваться в боксе с моим старшим братом Юрой, я этими прямыми ударами или «джебом» так его ярил, что Юра выматывался, стараясь подойти ко мне поближе, чтобы нанести сильный удар правой рукой. При этом я прямой левой рукой всё время, нанося точные удары в голову, держал его на расстоянии. Больше всего Юру бесило то, что я только одной слабой левой прямой рукой всё время бил его «по мордасам», как он это называл…
Второй боксёрский удар, который я освоил и начал применять в своих тренировках – это «кросс» или удар дальней (моей правой) рукой. Правая рука всегда мощнее и точнее левой руки. Правая рука защищает кулаком лицо, а локтем живот и всегда находится в согнутом и напряжённом, как пружина, как рычаг, состоянии. В нужный момент правая рука резко разгибается, выпрямляется и как левая прямая рука бьёт прямо в цель - в нос, в глаз, в лоб или в челюсть.
Вскоре, ударяя по папиному овчинному полушубку с телогрейкой внутри, я сам естественным образом научился делать шаг вперёд при ударе правой рукой, при этом немного разворачивая корпус и перенося вес на переднюю ногу. От этого сила удара увеличивалась настолько, что полушубок соскакивал с крючков вешалки. Еще одним моим открытием стало понимание того, что если наносить удар «кросс» правой рукой в корпус противника, например, в грудь или в живот, то надо немного приседать, чтобы плечо и бьющая рука были на одном уровне с точкой удара. Кроме этого, присед помогает уклониться от встречного удара противника.
Этот приём (присед с одновременным ударом «кросс» правой рукой) я впервые применил во время тренировки с моим старшим братом Юрой и, видимо, попал ему в «солнечное сплетение», потому что он вдруг выпучил глаза, задохнулся, скрючился, как я когда-то, присел и начал усиленно приседать и охать. Я кинулся к нему на помощь, начал его поднимать, а Юра меня сердито отпихнул и «на карачках» ушел в свою комнату.
Вскоре Юра вернулся, азартно предложил мне продолжить нашу «тренировку», но я видел, что он «горит желанием мне отомстить» и отказался. Испугался? Да, испугался, потому что Юра в ярости «терял берега» и не мог остановиться, пока не победит. Юра ещё долго ходил за мной по пятам по комнатам и слегка ударял меня, вызывая на бой, но я наотрез отказывался. Там мы ходили кругами пока с работы не вернулись наши родители.
Так я испытал и понял, что боксёрский удар «кросс» – это более сильный и точный удар, чем любой другой. Надо было только вложить в этот удар всю свою силу, массу тела, движение вперёд и крепко сжимать кулак, потому что при ударе тебе тоже больно. Кроме этого, после удара «кросс», рука сама возвращается на свой место и снова готова к бою. При этом левая прямая рука при этом держит противника на расстоянии. Главное, чтобы удар «кросс» правой рукой был сильный, точный, быстрый. Два-три удара левой прямой рукой и один сильный правой – кросс.
Потом, после того как обида на меня прошла, мой старший брат Юра говорил мне: «Удар «кросс» правой рукой самый сильный, поэтому надо его отрабатывать е на телогрейке, а на жёсткой цели и бить так, чтобы она разрушилась».
- Так ведь больно же! – недоумевал я.
- Неважно! – отвечал мой старший брат. – Главное, победить соперника, остальное неважно. Ты только следи, чтобы кулак был крепко сжат и находился на прямой линии с рукой. Если будет иначе, то кулак в суставе может от удара резко переломиться и тогда действительно будет плохо.
Мы с Юрой отрабатывали удары «кросс» правой рукой по диванным боковым твёрдым валикам: ставили их на торцы и били, отчего валики отскакивали к спинке дивана, валились, а мы «дико» веселились…
Потом Юра донимал и побеждал меня своими обманными боковыми боксёрскими ударами, которые он называл странным словом – «хук» или боковым ударом согнутой рукой без замаха из-за спины.
- Хук – это главный боковой удар в боксе, - утверждал мой брат Юра. – Хук нужно использовать только в ближнем или среднем бою. Смотри, как надо делать хук!
- Ударное плечо отводится назад.., - Юра медленно разворачивался, - а затем весь корпус резко раскручивается, а рука, согнутая в локте, резко ударяет соперника в голову или корпус оппонента.
Юра медленно делал движение согнутой рукой, целя мне в голову или в бок. При этом он всё равно тыкал в меня своим костлявым кулаком так, чтобы я чувствовал, «кто в доме хозяин»…
- Смотри, - увлечённо говорил мне Юра. - Сгиб руки в локте в момент удара по противнику должен быть равен 90 градусам, иначе удар теряет в силе, и рука разгибается, и отдача от удара вернётся к тебе болью.
- Колени в момент удара тоже чуть-чуть сгибаются или, наоборот, разгибаются, как пружины, что добавляет кулаку энергии удара. Но это уже тонкости. Ты, Сашок, отрабатывай хук левой и хук правой. Давай!
И я «давал»… Юра становился в боксёрскую стойку, напрягал мышцы живота, а я ударами с боков пытался достать до его рёбер и живота, чтобы «дать ему дрозда»… Увы, Юра не рассказал мне, что во время ударов «хуком» нужно не забывать о защите. Я увлекался желанием «достать» до Юркиного тела, а он, хитрец, ловил меня на взмахах и разворотах и точными прямыми ударами левой или ударами кросс правой рукой «доставал» меня, крушил, злил, ярил и доводил до слёз.
Да. Стыдно признаться, но я часто плакал от обид, ударов и приёмчиков моего старшего брата Юры. Во-первых, это было больно. Во-вторых, - обидно. В-третьих, я никак не мог дать ему «сдачи». Не мог я ударить моего старшего и любимого брата. Не мог и всё! Нет, я его ударял, но так – тренировочно, понарошку, не по-настоящему. Конечно, Юра тоже ударял меня или проводил на мне свои борцовские приёмы не в полную силу, но он был на 6 лет старше меня и эта разница в возрасте, в весе, в силе, в мощи организма, да и в опыте жизни очень проявлялась. Пока я только узнавал, что я могу сделать, Юра уже это знал, поэтому предвидел мои наскоки и удары, отражал их и пользовался моей открытостью. Так было во всём, не только в боксёрских тренировках…
Отработав со мной удары с боку и по бокам, Юра зажал меня «в клещи», то есть в братские объятия, погасил мой бойцовский пыл и миролюбиво начал рассказывать о боксёрских ударах.
- Запомни, Саш, хук – это самый мощный удар в боксе. Для хука нужно, чтобы у тебя были развиты косые мышцы живота, - Юра показал на своём рельефном теле эти мышцы. – От этих косых мышц зависит скорость удара «хук».
- Запомни, в скорости и в силе удара «хук» - самая главная изюминка бокса, - сказал доверительно Юра. – Так как удар «хук» выполняется без замаха или размаха, сбоку и снизу, то он почти незаметен для противника, который следит за твоей правой или левой рукой.
- Поэтому этот удар можно делать как бы играя перед противником из положения уклонения от его ударов. Вот, смотри!
Юра начал передо мной танцевать, как боксёр, пританцовывать, нагибаться, уклоняться головой в разные стороны, приседать и из этого положения, резко делая выпады ногами, наносить воображаемые удары «хуком» в бока воображаемого противника. При этом Юра делал шумные выдохи, вдохи и я понял, почему эти удары с боков называются «хук». Только Юра резко восклицал не «Хук!», а «Хек!».
Мне понравился красивый танец моего старшего брата. Я вскочил со своего диванчика, на котором «зализывал свои обидные слёзы и раны» и тоже начал «танцевать» перед братом, нанося невидимому врагу боковые удары «хук». При этом я тоже, как Юра, восклицал: «Хук! Хек! Хок!».
- Молодец! – запыхавшись, сказал мне Юра. – Только ты не раскрывайся после удара, чтобы не пропустить контр выпад. Давай, нападай на меня!
- Попробуй ударить меня хуком слева или справа и смотри, как я защищаюсь.
- Смотри, я с одной неударной стороны, держу высоко руку и кулак, а с другой, ударной стороны, не опускаю во время удара руку и возвращаю на место свой локоть.
Мы сначала медленно, как в замедленном кино, показали друг другу нападение и защиту от боковых ударов хуком, а потом Юра показал мне, как надо тренировать мышцы руки, чтобы «научить» руку быть «крючком» под прямым углом, чтобы удар хук был точным и мощным. На этом наш первый братский урок бокса закончился.
Впоследствии мы ещё неоднократно принимались за отработку боксёрских ударов и часто от этих игр и тренировок я опять «сурово» плакал от боли и обиды, что никак не могу «пробить» защиту и «победить» моего старшего брата. Я всё так же не мог в полную силу, по-настоящему, ударить его, потому что он был моим старшим братом, потому что я его очень любил и очень хотел быть таким, как он.
Юра тоже, по своему, щадил меня, но всё же иногда, когда мне удавалось случайно или из-за его ошибки «достать» своим слабым кулачком до его щеки, лба, рёбер или живота, он резко и сильно ударял меня, «пробивал» мою защиту и повергал меня на пол или на землю, когда мы тренировались с ним в нашем саду или огороде. При этом выражение его лица становилось жёстким, злым, чужим и насмешливым.
- Так надо, Сашок, - говорил мне мой старший брат Юра, поднимая меня с пола или с земли и помогая доковылять до стула или скамейки. – Иначе ты не поймёшь, что драка или бокс – это не игра, не понарошку, а по настоящему, взаправду. В драке или в боксе, брат, нужно быть злым, иначе не победишь.
Я думал иначе и хотел ему доказать, что не злость побеждает в драке или в боксе, а ум, сообразительность, находчивость, ну и конечно же, сила, мощь, натиск, но только умный натиск, не оголтелый, не ураганный, как это делал мой брат Юра. Всё же уличная или школьная драка, или спортивный бокс – это не смертельный бой, в котором противни должен быть убит или покалечен. Любая драка начинается, но и заканчивается, а вот чем она заканчивается – это зависит от ума дерущихся…
Все эти слова и мои мысли я уже слышал в разных комбинациях от моего отца, от мамы, от дяди Коли, когда он приезжал из своих «командировок». Кстати, дядя Коля, мамин младший брат, тоже играл-тренировался с Юрой, боксировал с ним и теперь Юра вынужден был быть тем, кем был я для него. Юра наскакивал, пытался пробиться до лица или тела дяди Коли, а тот шутя и играючи отбивал все его нападки и удары, отталкивал его от себя, как-то умело его закручивал вокруг себя, клал «на лопатки».
«Бокс» дяди Коли был не боксом, а чем-то другим, но с элементами бокса. Дядя Коля как-то признался, что научился приёмам такого рукопашного боя в своих «командировках» и в своей бурной и насыщенной «приключениями» жизни.
- Без такого умения постоять за себя, победить, избегая «дикой драки», - говорил дядя Коля моему папе за «рюмочкой» маминого чаю, - в том мире, в котором я живу и работаю выжить трудно.
- Надо побеждать, но так, чтобы тебе за это ничего не было, - говорил он. – Чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Да ещё, чтобы побеждённый тобой после драки сказал тебе спасибо, что ты ему, по его глупости, не добавил срок наказания. Вот как надо!
Мой папа соглашался с дядей Колей, значительно кивал Юре на слова дяди Коли и ласково гнал меня подальше от застолья, за которым они с дядей Колей говорили «за жизнь». После таких разговоров дядя Коля надолго замыкался, куда-то и к кому-то уезжал, отсутствовал, а потом появлялся и снова был весёлым, щедрым, приветливым, добродушным и очень заботливо ласковым с нашей мамой. А мама часто потихоньку плакала «за дядю Колю»…
И всё же я очень хотел быть таким же стройным, сильным, гибким, мощным и быстрым, как мой старший брат Юра. Я очень хотел научиться драться, но драться, как умел драться дядя Коля – умно, расчётливо и не так, как дрались у нас в школе, в городе, на улице.
В городе, в школе и на улицах пацаны и ребята дрались либо «по-простому», либо «по подлому». «По-простому» ребята дрались открыто, раскованно, но «по правилам»: дрались либо парами – друг против друга, «один на один», либо группами – «команда на команду»; удары противниками наносились поочерёдно, по принципу «ты мне – я тебе»; драке предшествовала «предъява» - предъявление друг другу претензий и обид; дрались при свидетелях (они же судьи) правил уличной драки; дрались до «первой крови» и со святым правилом – «лежачего не бить».
«По подлому» дрались безудержно, стихийно, без правил, молотя и ударяя любого и каждого. Драка «по подлому» считалась уличной братией дракой «не по понятиям», а «беспределом» и осуждалась всеми, дружно и бесповоротно. Затевать и участвовать в «подлой драке» было позором, от которого практически трудно было «отмыться» и такие драки в городе, особенно «по пьяни» или «за интерес» происходили между группами или бандами хулиганов, урок, блатных, воров и бандитов.
Такие драки были редкими и осуждались практически всеми жителями нашего города. Осуждались и не прощались. Участникам таких драк было суждено либо «загреметь в тюрьму», либо самостоятельно убираться из города «куда подальше». Вот так, например, из города Суворова исчез знаменитый «низовский» (с нашего «низовского» района города) хулиган-атаман Лёнька Мамалюк, друг и кумир моего брата Юры…
Дракой «по подлому» считалась ещё и такая драка, когда применялись подлые обманные «приёмчики», например, угроза во время простой драки ножом, финкой или свинцовой «печаткой» - кистенем; подножка или сильный удар ногой в колено противника; удары ногами в промежность по половым органам; удары наотмашь обеими руками; удары «ниже пояса»; тыканье пальцами в глаза противнику; добивание упавшего или пустившего «первую кровь».
Подлым беспределом в любом случае считалось оставление побеждённого противника без помощи на месте драки. Драка считалась оконченной, если все участники драки соглашались с победой одного (одних) и поражением другого (других). При этом обязательно обещалось и договаривалось, что драка-реванш состоится тогда-то и там-то. После второй драки, как правило, все участники и противники мирились, потому что «честь и достоинство справедливо подтверждались и все претензии друг к другу снимались». При этом, как правило, «подлые драки» заканчивались печально…
Школьные драки были почти как уличные, но гораздо короче и проще, так чтобы успеть подраться во время перемены. Дольше школьные драки велись после уроков на заднем дворе или за забором нашей школы. Нередко школьные драки приходили посмотреть девочки. Вот именно такие «показные» школьные драки я не любил, не признавал и в них не участвовал.
Все школьные драки, как правило, совершались из-за либо недоразумений (кто-то чего-то сказал или сделал не так, как хотелось бы кому-то), либо из-за желания кого-то прославиться, выделиться, стать главным или из-за желания кого-то наказать, принизить, подчинить. Драться с такими целями я наотрез отказывался и говорил своим обидчикам: «Ты лучше выучи урок и получи хорошую или отличную оценку сам, своим трудом и талантом, а кулаками ты себе уважения всё равно не добьёшься, потому что как был ты неучем, так и останешься, даже если победишь меня в драке».
Мои недруги и хулиганы в классе и в школе подначивали меня; звали на перемене «на двор» или после уроков «за забор»; грозились наказать за то, что я не даю «списывать»; во всеуслышание насмехались, расписывали мою «слабость», «хилость»; называли «сморкачом» и разными матерными словами; даже предварительно пихали, несильно ударяли меня по бокам, в грудь или в скулу, но я им не поддавался, не реагировал, а стойко и твёрдо «стоял на своём», отказываясь с ними драться «один на один» по таким поводам.
- А из-за чего ты будешь драться? – спрашивали меня наше школьное и классное «хулиганьё».
- Придёт время и случай – скажу, - отвечал я им.
- Ты просто не умеешь драться! Ты, Суворов, слабак! – говорили мне мои обидчики, приближая «грозно» лицо к моему лицу вплотную.
- Вот только не надо! – говорил я заранее отработанную моим братом и заученную мной фразу. – Не надо брызгать на меня слюной!
Как правило, такой неожиданный ответ кого-то смешил, остужал обидчиков, сбивал их с толку. Они не знали, что им делать и как им поступать. Поэтому «дело» заканчивалось тем, что меня грубо пихали в грудь, либо отталкивали в сторону, и мы расходились по своим местам.
И всё же я хотел («на всякий пожарный случай») научиться драться по-настоящему, сильно, мощно, но умно и красиво, как это делал наш дядя Коля. Поэтому в апреле 1964 года мы ещё много раз с Юрой тренировались, учили и испытывали разные боксёрские удары, а также учились друг у друга уклоняться от ударов, скакать и отскакивать, «порхать бабочкой» вокруг противника. В один из таких тренировочных уроков Юра показал мне «секретный» боксёрский удар – свинг.
Удар «свинг» оказался коронным приёмом и ударом Лёньки Мамалюка – атамана низовской шайки хулиганов, кумира моего старшего брата Юры. Это был удар распрямлённой рукой с предварительным замахом из-за плеча. Юра показал как это делал Лёнька Мамалюк: он отводил ударную руку, согнутую в локте, назад за плечо, разворачивал немного корпус, потом делал нырок головой вниз в сторону противника, а рука при этом распрямлялась, описывала в воздухе большой радиус, выпрямлялась и ударно «втыкалась» в голову, в челюсть или в грудь противника.
- Понимаешь? – говорил мне Юра. – Он прячет голову вниз, освобождая пространство для удара и с размаху бьёт со всей дури в голову. Удар неотразимый!
- И убийственный, - отвечаю я Юре, представляя, как огромный рослый Мамалюк сокрушает голову соперника.
- Да, - горько соглашается мой брат. – Лёнька немало челюстей покрошил ребятам этим свингом…
Юра несколько раз показал мне технику нанесения удара «свинг», а потом, поколебавшись и понизив голос, с нетерпением поведал мне, что он усовершенствовал Лёнькин удар «свинг», добавив к нему прыжок.
- Лёнька Мамалюк массивный, тяжёлый, грозный и свирепый с виду, особенно когда выпивший, - рассказывал и показывал мой брат. – Он всегда в драке стоит как вкопанный, его не свернуть и поворотить. Поэтому он только замахнётся для свинга и ты уже на карачках…
- А я против него стройный, худой, тонкий, поэтому я мог только подскакивать к нему поближе, ударить и тут же отскочить подальше. Поэтому однажды я не стал замахиваться как Лёнька, а подпрыгнул вперёд и вверх и в воздухе с размаху так двинул ему в лоб, что он вдруг опешил, покачнулся и завалился назад за спину…
- А что потом? – спросил я с тревогой.
- А потом он очнулся, и ребята его держали за руки и брюки, - ответил сухо мой брат. – Лёнька хотел меня убить. А потом очухался и мы с ним стали друзьями.
- Ясно. Вот, значит, как вы подружились.
- Да. Странно, но только когда я ему врезал по «тыкве», он увидел во мне человека, - сказал Юра.
- Только ты так себя не ставь перед другими, добавил Юра. – Удар свинг - редкий удар, он не всегда проходит и получается. Знаешь почему?
- Нет.
- Дело в том, что свинг – это размашистый удар и ты при этом раскрываешься, а рука долго летит в воздухе, прежде чем достигнет цели. Пока ты замахиваешься, пока ты пригибаешь голову, пока рука набирает силу, противник успевает среагировать и успевает защититься вот так, - Юра показал, как надо защищаться от удара «свинг».
- Запомни, Сашок, - сказал мне веско и с ноткой печали Юра. – Когда ты начинаешь «махаться», то есть делать «мельницу» - наносить свинги справа и слева прямыми руками, то это значит, что ты потерял ориентацию, свихнулся, запаниковал, что тебе теперь всё равно, что ты «идёшь ва-банк» и что твоё «молотилово» от отчаяния, что ты «на грани» поражения.
- Да, «молотилово» свингами смотрится внешне эффектно, но в это махание руками ты можешь вставить свой свинг, особенно с подскока или наскока. Пробить эти крылья мельница точным ударом в голову и всё, конец. Понял?
- Понял, - ответил я, хотя так ничего и не понял; я только чувствовал, что Юра рассказывает о себе, о своём опыте в уличных или школьных драках.
- Но самый мой любимый удар, - с гордостью и воодушевлением сказал Юра, - это апперкот или удар снизу. Смотри, как это делается!
Юра встал в боксёрскую сойку и начал показывать мне технику удара снизу – апперкота.
- Удар апперкот наносится снизу между локтями или руками противника, - рассказывал и показывал Юра. – Он забывает сомкнуть локти перед грудью или животом в клинч, что-то там пытается приготовить для ударов джебом, хуком или свингом, а ты в этот момент согнутой в локте в «крюк» ударной рукой делаешь ему удар снизу-вверх в подбородок.
- Смотри! Ты как бы «загребаешь» рукой и кулаком воздух снизу-вверх от своего бока до его челюсти, причём кулак сначала идёт внутренней своей частью, а в точке удара рука загибается по короткому радиусу и кулак «костяшками» ударяется в нижнюю челюсть противника.
- Апперкот – самый естественный для человека и простой боксёрский удар, - сказал Юра запыхавшимся голосом. - Классический апперкот выполняется любой передней рукой, левой или правой, причём вместе с закручиванием плеча. При этом ты наклоняешься вперёд и вес своего тела ты переносишь на переднюю ногу.
- «Длинный апперкот», то есть удар дальней или обороняющейся рукой требует шага вперёд дальней ногой, то есть чтобы ты переступил и чтобы вес был перенесён на эту дальнюю ногу, - юра показал, как надо переступать ногами и ударять «дальней» рукой.
- Руку для апперкота ты сгибаешь в локте, примерно, на 90 градусов, а удар направляешь либо в подбородок противнику, либо в солнечное сплетение – чтобы сбить дыхание. Вот так! – Юра ловко нанёс мне неожиданный удар в живот, и я опять согнулся без дыхания в «три погибели».
- Удар апперкот – удар сильный, неожиданный, его трудно заметить, но он очень хорош и полезен в ближнем бою, - не давая мне опомниться и отдышаться, говорил мой старший брат Юра. – Поэтому будь готов к апперкоту в любое время: напрягай живот, держи себя в тонусе, следи краем глаза за противником и его движениями корпусом и руками.
- Главное, - вещал мой любимый брат, - будь готов сам в любой момент нанести апперкот противнику. Лови момент!
Юра только-только хотел повторить свой коронный апперкот на мне, как я, выпрямляясь из сгорбленного состояния, не знаю каким боксёрским приёмом, нанёс ему точный удар джебом, хуком, свингом или апперкотом в его солнечное сплетение. Юра охнул, скрючился, как и я перед этим, присел и начал усиленно приседать и ухать, разминая свои мышцы живота и восстанавливая дыхание. Сначала его глаза сверкнули гневом, а потом он отдышался и похвалил меня…
- Молодец! Хороший удар. Подловил! Далеко пойдёшь. Если не остановят…
- Ты прав, - апперкот, хотя и хороший удар, но опасный, потому что на секунду ты становишься открытым для противника. Запомни, Сашок, апперкотом никогда не надо начинать драку, сначала разведка боем, а потом, когда противник деморализован, тогда можно войти с ним в ближний бой, в клинч, и апперкотом, апперкотом, апперкотом!
Юра «вошёл в клинч» со мной и начал наносить мне несильные, но крепкие и точные удары по бокам, по животу и в мою незащищённую челюсть. Конечно, челюсть он мне не сломал, но тумаков надавал сполна…
Весь апрель 1964 года в будние дни я «втихаря», чтобы никто меня не видел, тренировался перед зеркалом шифоньера в нанесении боксёрских ударов и в боксёрской защите (это называется «бой с тенью» или воображаемым противником). Иногда я тренировался на папином овчинном полушубке и почти каждый день, делая уроки или читая книги, я бил ребром ладони или кулаком по твёрдым поверхностям. К концу месяца я отчётливо почувствовал, что мои мышцы рук стали твёрже, кулак – крепче, а удары – весомее, точнее и мощнее.
По субботам и воскресеньям мы тренировались в боксе с моим старшим братом Юрой и он каждый раз сопел носом, ярился, пыхтел и волновался всё сильнее и сильнее, потому что всё чаще я не пропускал его удары, а отвечал ему почти «по-взрослому».
- Ну, вот, - как-то сказал мне Юра. – Ты уже «махаешься» почти по-взрослому. Хватит. Теперь давай сам. Лучше всего, если ты научишься биться руками в настоящей драке, только учти, маме это не понравится. Будь осторожней.
- А как быть осторожней? – спросил я брата.
- Ну, смотри на противника, - ответил неуверенно Юра. – Если он тяжелее, нахальнее и наглее тебя, то справиться с ним будет тяжеловато. Если рядом с ним его друзья, то победить его будет ещё сложнее. Однако, если ты прав, а он неправ изначально, то победить любого противника шансы есть. Главное – будь в себе уверен, не показывай, что ты его боишься.
- А как не показывать, что ты боишься? – с трудом спросил я, приоткрывая свою самую тайную тайну.
- Ну, не знаю..., - протянул Юра. – Я, например, хотя коленки трусятся, делаю вид, что ничего и никого не боюсь. Смотри «с прищуром» на противника; с усмешкой, но не сильно, а то раззадоришь его ещё сильнее.
- Я, например, смотрю на противника всегда с насмешкой, с «наглецой во взгляде», как Лёнька Мамалюк, - признался мне Юра. – Это у него выходило «по-королевски», а у меня, почему-то, вызывающе. Лёнька только одним взглядом «тушевал» противника, а я – только вызываю его на бой…
- Для тебя, Сашок, - сказал задумчиво Юра, - раз ты у нас умный-разумный, взгляд «с наглецой» не пойдёт. Тебе лучше делать «умную паузу».
- Если будет какой-то «напряг», то ты сначала спокойно и внимательно, как бы «проникновенно», взгляни прямо в глаза, а лучше всего в переносицу, противнику и сделай паузу, как будто ты раздумываешь – бить или не бить.
- Противник твой увидит этот твой вопрос в твоих глазах и обязательно задумается тоже, - сказал неуверенно Юра.
- Но ты не мешкай с ответом, - сказал мой опытный старший брат. – Смотри внимательно: если твой противник не реагирует на твой взгляд и готовиться к удару, то бей первым, Сашок. Запомни! Если драка неизбежна – бей первым.
- За ту паузу, пока ты его «уничтожаешь» своим взглядом, ты должен продумать свой бой с противником, выбрать первый сокрушающий удар либо джеб, либо кросс, либо хук, а то сразу или свинг, или апперкот, если вы стоите с ним «лицом к лицу». Учись, Сашок. У тебя получится…
По примеру моего брата, я начал тренироваться в «уличном боксе» на моих младших друзьях по нашей части улицы. Чаще всего мы тренировались с моим младшим другом и соседом Толиком Азаровым, и я заметил, что нанося «удары» апперкот, слегка тыкая ему в бока и щекоча его, Толик сгибается, опускает голову и само собой просится апперкот ему с челюсть. Я никогда не «бил» Толика так, как это делал мой брат Юра. Я только «обозначал» удары, но просил Толика бить меня «по-настоящему». Толик, как и я, не любил драться, но очень любил играть, представлять, пробовать всё новое и интересное, поэтому он часто бегал за мной и ударял меня своими кулачками в спину, а я «огрызался»…
К концу апреля я многому научился, многое понял, осознал, прочувствовал в технике боя и вскоре совсем понял, что
техника ударов в боксе – это одно, что это теория, но главная техника – это практика боя, умение применить боксёрские удары в бою, в драке. Я осознал, что надо научиться применять и выбирать удары в бою практически мгновенно, не задумываясь, инстинктивно. Я понял, что для каждого боксёрского удара существует момент в бою или драке, когда именно этот вид удара будет самым эффективным. Вот для чего нужен ум и разум!
- Тебе нужен «управляемый удар»! – сказал во мне громко ликующий голос моего давнего деревенского друга Деда «Календаря». – Твоя «коронная фишка» не бездумные сильные и мощные сокрушающие удары, а умные удары – точные, хлёсткие, длинные или короткие, но ошеломляющие, сбивающие противника с толку, с «панталыку».
По вечерам перед сном я представлял себе, как я бьюсь с «Ряхой», Сашкой Кузнецовым, с Толькой Ефремовым – нашими классными и школьными хулиганами, с другими пацанами на улице и «видел» во сне, как я выбираю нужные удары, чтобы они были разумными и правильными. Странно, но обычно во сне я всегда побеждал в драках, потому что я дрался «правильными ударами». Так я в конце концов убедился или убедил себя, что не самыми сильными или самыми быстрыми, а комбинациями ударов можно выиграть любой бой, любую драку.
Неожиданный эффект моих игр-тренировок со своей зеркальной «тенью», с папиным овчинным полушубком с телогрейкой внутри, с моим старшим братом Юрой и моим уличным другом Толиком был таким – я вдруг перестал бояться школьных, уличных и классных хулиганов, даже «Ряху» и Сашку Кузнецова. Например, я перестал «замирать на месте» и «тупо молчать», когда они меня останавливали.
Теперь я останавливался и оборачивался к моим обидчикам только на второй или даже третий окрик. Теперь я начал внимательно и спокойно, «с прищуром» смотреть им не в глаза, а в переносицу. Теперь я делал «паузу», когда они говорили мне какие-то обидные или грозные слова. При этом я не «озирался по сторонам», как это делали другие или мой школьный друг Славка Юницин, а смотрел прямо в сторону обидчиков. Теперь, если кто-то из них делал шаг мне навстречу, тоя не отступал двумя-тремя шагами назад, а отступал только одной ногой, становясь в боксёрскую позицию и сжимая крепко кулаки (правда, руки в боксёрскую стойку на уровне груди и лица я не поднимал). Всё это немедленно воспринималось всеми и «гасило напряг» в отношениях. Меня начали опасаться…
Когда в первый раз наши классные хулиганы-неучи отошли от меня ни с чем, требуя дать им списать решение домашних уроков по математике и не стали приступать ко мне с предложениями «выйти во двор один на один», я вдруг понял, что не боюсь их, что я могу дать им «сдачи», что я уже не «слабак». Это поняли и все ребята и девочки в нашем 4 «А» классе. Это понял и мой школьный друг Славка Юницин. Это поняла и Валя Антипова, которая, возможно, впервые вдруг на уроке немецкого языка обернулась и одарила меня долгим заинтересованным взглядом «глаза в глаза».
Только поздно вечером, на границе бодрости и сна, я тоже вдруг и неожиданно вспомнил этот взгляд Вали Антиповой и немедленно взволновался от его жгучего проникновения в мою душу… Это был «управляемый удар» прямо мне в сердце.