Национальная идея — это не то, что родилось в кабинетах, вымученное умами политиков. Идея — это стержень народа, то, что поддерживало его на протяжении столетий и не дало погибнуть под песками времени и огнём нашествий, что позволило занять то место в мире, которое он занимает сейчас. Для русских — это экспансия, стремление заполнить собой территории, экономическое и культурное пространство, как газ заполняет доступный объём.
На самом деле, это не столько идея русского народа, сколько всего человечества. Благодаря экспансии люди заполнили весь мир и немного космос. Без экспансии мы бы до сих пор жались к нижним веткам деревьев в африканской саванне, опасаясь хищников, змей и скорпионов, погибая от голода и болезней, не доживая и до тридцати лет.
Экспансия — это хорошо. С неё начинается любой народ. Ею живёт любая нация. Стоит запалу экспансии иссякнуть, и народ постепенно растворяется в других, поглощается, как вода песком. Некоторым удаётся зациклиться в своей идентичности, не развиваясь, не расширяясь, но катясь по миру замкнутым шаром своей уникальной культуры. Но речь не о них.
Если экспансия — основа любой нации, то в чём же тогда различие? История, окружение, география сильно влияют на развитие народа, формируя особенности их экспансии и делая национальную идею уникальной. Например, близость к океану и торговым путям трансформировало экспансию испанцев, португальцев, британцев, голландцев в колониальные империи. Зажатость между соседями и океаническими нациями трансформировало экспансию французов, германцев и поляков в колониальный милитаризм и стремление побороть океанистов. Всё это влияло на культуру, мораль, менталитет, политическую традицию этих народов. А как развивался русский народ и во что трансформировался его экспансионизм?
Русь -Россия начиналась как союз племён. Вполне обычно для средневековой Европы. Между русским, германцем и франком не было особой разницы. Но путь из варяг в греки, а затем и Волжский путь соединили и объединили разные племена и народности в принципиально новую общность. Объединение под одним центром и правителем было лишь вопросом времени. Началось с Ладоги и Новгорода, перешло не Киев, Владимир и Суздаль, закончилось Москвой. Возможно, не случись нашествия с востока, на месте нынешней России было бы несколько ординарных европейских государств. Но пришла Орда.
Можно спорить, было ли Монгольское нашествие или не было. Несомненно то, что в 13 веке обычная жизнь русских княжеств была нарушена. Достаточно вольному житью княжеств-городов пришёл конец. Пришёл ордынский порядок, всеобщая налоговая система, единая сеть дорог, жёсткая иерархия, не свободный выбор, а назначение князей сверху. Пришло централизованное государство, о котором забыли со времён Владимира и Ярослава.
Русская земля стонала под игом, но более от предвыборной борьбы князей, которые боролись за право взымать один год налоги со всех русских земель для Орды. От той борьбы. «И церкви пожжены, и весь город пуст: до сих пор даже от татар не бывало такого зла.» писал летописец о сожжении Тверью Торжка. Единственным плюсом от той борьбы было возникновение сильной Москвы, которая правдами, а чаше неправдами стала сильнейшим княжеством под Ордой. Также на Руси стали строить каменные стены, так как от соседей с пушками деревянные уже не спасали. Московский Кремль — не украшение, а реальная крепость, которая в иной год единственная оставалась целой в городе. Остальное жгли «добрые соседи».
Как понимаете, наша экспансия была вывернута наизнанку. Вместо того, чтобы осваивать новые пространства, братья русичи с упоением резали, жгли, сажали на кол друг друга лишь для того, чтобы Хан дал одному право год грабить остальных. Ничего не напоминает?
А потом случилось счастье великое: Орда рухнула. Интересно, что русские так были увлечены борьбой дуг с другом, что заметили это одними из последних. Зато! Зато они так наловчились воевать, что победившая всех Москва смело показала фигу на Угре хану Ахмату. Орда ушла. Но право собирать дань с русских земель за Москвой осталось. Деньги есть. Сила есть. Пора и про национальную идею вспомнить. Про экспансию.
У Ивана Третьего, первого князя, свободного от ордынского гнёта, был широкий выбор для экспансии - на юг, на север, на запад, на восток. Были испробованы все направления. Многие — успешно. В руках Московского князя оказалось чудо-оружие. И это не Царь-пушка, а «тяжёлое наследие Орды» - хорошо организованная централизованная власть, финансовая система, система дорог и организация войска. Всё это было и у других обломков Орды, но в Москве ордынская система просто взлетела. Всего за 200 лет после стояния на Угре площадь Московской Руси выросла почти в 6 (шесть) раз!
Конечно, испанцы, англичане и прочие европейцы могут похвастаться не меньшим ростом своих владений за счёт заморских колоний. Но есть нюансы. Западные европейцы приходили грабить, порабощать и геноцидить аборигенов. У русских был несколько иной подход. Как правило речь шла об ассимиляции и интеграции. И дело не в доброте русских. Годы Орды и междоусобиц ангельскому характеру не благоволили. Всё дело в том, что «поскреби русского, найдёшь татарина».
Первыми к Москве присоединяли своих же, русских из Новгорода, Твери и прочих городов Руси. Когда власть местных князей оказывалась сломлена, аборигены становились полноправными подданными Великого князя московского. Вера одна, язык один, чего дальше-то насильничать? Все на одну казну теперь работали. Не на Орду, чай. Потом пришла очередь бывших ордынцев: Казани и Астрахани. Тоже родственники. За время Орды многие сроднились и скорешились. В одних партиях состояли, вместе за трон казанский боролись. Нет, конечно тех, кто был против, тех на кол. А кто за, так вперёд к общей победе московизма! Слияние русских и татар прошло достаточно легко, если не считать войны за первенство. По сути, все занимались привычным по Орде делом. Кто победил, тот и собирает со всех налоги. Нет причин сжигать посады и опустошать земли, с которых потом кто-то должен был сдавать налог. Начался эффект снежного кома. Растущая Россия подминала под себя соседей, включала их в себя целиком, использовала их для дальнейших завоеваний, делая всё то, что делали монголы два века до этого. Вчерашние враги становились сегодняшним передовым отрядом. Узнаваемо, да?
Самое важное, что этот порыв, это стремление к экспансии не было выдумкой князя, царя и его бояр. Народ не заставишь воевать, если он категорически этого не хочет. Стадо овец не будет нападать на стаю волков, даже если овец многократно больше.
Показательно покорение Сибири: уникальное в мировой практики освоение огромной площади за короткое время малым количеством бойцов. Строгановы и Ермак чуть не стали преступниками в глазах Москвы, нарушив мир на восточных границах, когда на остальных было ой как не спокойно. Но экспедиция оказалась удачной, а победителей не судят. Так и покатили казачки по Сибири, где силой, где уговорами, где используя вражду между племенами, осваивая версту за верстой. При том не чурались местных аборигенов и, особенно, аборигенок. Шли, пока не упёрлись в океаны с одной стороны и Китай с другой.
Была ли в процессе этого похода на восток вражда с местными? Бывала. Была ли резня? Бывала. Но как-то обошлись без англо-саксонских методов, которые опустошили Северную Америку. Экспансия началась с присоединения своих. И по инерции стало проще считать присоединённых своими, чем изничтожать их на корню. Плюс к тому, не так много было тех казаков и купцов, что шли на восток. Будешь зверствовать и исчезнешь в бескрайних тундре и тайге. Это вам не Дикий Запад.
И таким образом русская экспансия совершенно естественно приобрела свою главную особенность: интернационализм. Колониальная экспансия англо-саксов — это «бремя белых», когда сахиб утомлённо указывает неразумным расам, как им жить. Внутри-европейская экспансия — это «Нация превыше всего», так как только так можно обосновать расширение «жизненного пространства» за счёт истребления соседей. И вся вина европейских нацистов лишь в том, что они убивали «своих» европейцев в Европе, а не далёких «цветных» где-то в колониях. Русская экспансия — это превращение всех присоединённых народов в русских. Причем не за счёт грубого, насильственного запрета языка, веры, культуры предков, а за счёт возможности вырваться из своей родоплеменной глубинки и стать выдающимся русским первооткрывателем, учёным, художником, писателем, перейти на совершенно иной уровень цивилизации.
Первое, что делали русские правители с начала Московской экспансии, это привечали детей лидеров покорённых врагов. Один из известных примеров недавнего времени - Джамалуддин , сын имама Дагестана и Чечни Шамиля. Он попал в плен к русским во время осады резиденции отца. Несмотря на это, Шамиль продолжил борьбу с Россией. Вместо того, чтобы расправиться с заложником 9 лет от роду, русские отнеслись к нему, как к сироте. Опекаемый царём лично, он окончил кадетский корпус, поступил на военную службу в русской армии и собирался жениться на дочери генерала Петра Алексеевича Оленина. Его отец, Алексей Николаевич Оленин, был крупным сановником, принимал у себя в доме Крылова, Пушкина, Гнедича, первым иллюстрировал «Руслана и Людмилу». То есть сын злейшего царского врага, какой-то горец-мусульманин легко вошёл в высший свет России. Если бы не настойчивость его отца, он вполне мог бы оставить значительный след в русской науке или на государственной службе.
Ещё пример блестящей карьеры - Адольф Карлович Этолин. Швед по национальности, родился в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки), когда Финляндия была ещё шведской. Когда ему было девять лет, Россия отвоевала Финляндию у Швеции. В 18 лет Адольф поступил в русский флот, после окончания Морского училища. Затем перешёл в Русско-Американскую компанию, участвовал в экспедициях и даже был Правителем Русской Америки (Аляски). Исследовал побережье Америки до Чили. Был членом Русского географического общества. Дослужился до контр-адмирала. Умер у себя на родине, в Финляндии.
Можем мы представить, чтобы сын Сидящего Быка учился в Гарварде и был близко знаком с президентом США? Или сын короля зулусов Кечвайо был своим среди лордов Великобритании? Как относились к покорённым туземцам те же немцы или поляки, тоже хорошо знаем. Унтерменшам и «пся-крев» не место рядом с арийцами и панами.
То, что русские активно использовали в своей экспансии, американцы открыли для себя лишь в двадцатом веке. В этом экспансия США сильно похожа на русскую. Была. Теперь это кошмар и ужас, смесь толерантности, далёкой от нашего интернационализма, и жесткого продвижения новейших моральных «ценностей», от которых в гробу переворачиваются отцы-основатели. Всё же национальную идею нельзя запрограммировать ни в кремлёвских, ни в Овальных кабинетах. Она идёт от народа.
Таким образом, естественная для русских национальная идея — это имперский интернационализм. Объединение в границах огромной евразийской страны сотен народов, объединённых русской культурой, общим будущим и равенством возможностей для всех. При этом уважаются все национальные языки и традиции, отсутствует какая-либо дискриминация, а национальность — личная история каждого, но не повод для каких-либо привилегий.
Но главное — русская культура как основа русской цивилизации.
Если мы осознаем нашу национальную идею, то гораздо проще будет понять, как нам двигаться и куда, кто для нас естественный враг, а кто случайный, где наши союзники и те, кому полезнее соблюдать нейтралитет.