Куда-то совсем пропал один прихожанин. Он наведывался к нам так часто, как будто на работу. Каялся всегда основательно, даже как-то подотчётно и педантично. Каждый грех записан и проговорен, проработан и... вновь совершён. Формальной исповедь всё же не выглядела, ведь она сопровождалась искренним раскаянием. Эта сцена разыгрывалась год за годом, словно впервые. Всё это время я не давал наставлений. Но однажды после очередной исповеди я сказал: "Больше не кайся. Довольно. Отныне разрешаю тебе не воспринимать как грех всё то, что ты сегодня перечислил".
Знаете, я всё никак не пойму, почему же теперь прихожанин не с нами? Неужели вы думаете, что он послушал наставление и стал просто жить, перестав повсюду видеть череду греховных запретов? Может, теперь у него и вовсе нет нужны в церемониалах? Сложно сказать, ведь один прихожанин совсем куда-то пропал. Понимаете, друзья мои, мало кому из вас нужно разрешение, когда всё ваше существо жаждет запретов и порочных исповедальных кругов. А тот же, кто избавлен от греха, то есть попусту не видит в акте самой жизни ничего греховного, того нет с нами здесь, ведь мы — излишек для него.
И всё же любопытно узнать, куда же пропал тот прихожанин...
Кается в соседней общине. Мы часто встречаемся молчаливыми взглядами, как и с некоторыми из вас, которые каждый раз думают, что это моя последняя проповедь.
Итак, в её завершение отмечу: имейте страх Божий, чтобы каждый сам решал, когда время для его последней проповеди, ведь, как справедливо говорят доносчики,"здесь слишком многое разрешено", забывая, что при этом я указываю на голову. А также выйдите вон все те, кто не боится получить разрешение. Отныне я позволяю вам больше никогда не появляться здесь, в этих болезненных местах лечебницы духа, где странные формы поклонения и так мало разрешено.