Один наблюдательный человек - Джо Байден, президент Соединенных Штатов - недавно заметил, что началась очередная великая схватка между силами демократии (это, ясный перец, коллективный запад во главе с Америкой ) и силами тоталитаризма - это Путин, подразумевается Россия, и Си Цзиньпин - подразумевается Китай.
Так сказать, схватка между силами добра и зла, света и тьмы, белого и черного.
Однако, в силу ряда обстоятельств, которые у всех на виду, старина Байден мог краски и перепутать.
Но с двумя выводами, которые можно сделать из его слов, нельзя не согласиться.
С тем, что схватка действительно началась, и началась она 24 февраля 2022 года.
А также с тем, что что сейчас уже никому в сторонке отсидеться не удастся, потому что на кону очень многое, а, может быть, и существование всего человечества.
Так что хочет того мир или не хочет, а пришла пора определяться, кто с кем и кто на чьей стороне.
Вот такая присказка, а сказка, как говорится, впереди.
Много лет тому назад, в далеком тысяча девятьсот девяносто первом году, я впервые попал за границу. Не в какую-то там Польшу или Чехословакию, а в Испанию, в Барселону.
Только что закончилась эпоха тоталитаризма, и я наслаждался наступившей свободой. И не верил своему счастью.
Попасть за границу даже за пару лет до развала Советского Союза , да, собственно, и в первые годы после этого простому советскому человеку было практически невозможно. Везло разве что дипломатам и работникам Внешторга, артистам прославленных театров. Мог поехать в загранкомандировку и простой рабочий – только если он занимался обслуживанием и ремонтом советской техники, которой во многих странах было немало. Мог поехать, наконец, и передовик соцсоревнования. Как положено, в составе организованной группы, под присмотром очень ответственного товарища, получавшего зарплату в КГБ, и строго следившего за каждым шагом влево или вправо каждого из его подопечных. Помню, одному из моих знакомых дали выговор на парткоме завода, где я работал инженером (то же было бы и на любом другом заводе) за то, что он, будучи как раз в такой поездке в Чехословакию, совсем потерял политическую бдительность и начал ходить пить пиво по местным барам. И это вместо того, чтобы как все порядочные члены делегации пить водку в дружном коллективе по своим номерам в отеле. Хорошо еще, что не пошел в какое-нибудь кино, а то тогда вообще из партии вылетел бы. А мне тогда не повезло, мою кандидатуру не утвердили на какой-то из инстанций. Хотя, может быть, это было и неплохо, потому что меня тоже могло куда-нибудь ни туда потянуть с непредсказуемыми последствиями.
Чем же так влекла к себе в то время, как тогда говорилось, эта самая хваленая заграница? А тем, что там можно было, например, купить такую ручку с женской фигурой в купальнике, которая обнажалась, если ручку перевернуть, ну интересно же. Или, например, купить пластиковые часы за полтора доллара - это вообще был предел мечтаний. А можно было бесплатно получить в магазине полиэтиленовый пакет. А в пяти магазинах сколько? Короче, там было все, о чем только мог мечтать советский человек. Поэтому вполне понятно, почему многие из впервые попавших в этот рай потребления первую неделю после возвращения домой непрерывно смеялись, а вторую непрерывно плакали. Жалели, что не зашли еще в пять магазинов.
Тут обязательно надо ответить на вопрос, а каким же образом я сам очутился в Барселоне. На какие, так сказать, нетрудовые доходы? Потому что на трудовые доходы обычному заводскому инженеру, каким в то время был я, попасть в Барселону было невозможно.
Если вкратце, то это было так. Однажды во время прогулки с дочкой по Красной площади, нас попросил один почтенный иностранец сфотографировать его на фоне Кремля на его мыльницу. Пришлось выяснять на английском, какую же кнопку надо нажать на этом невиданном девайсе, чтобы вылетела птичка. Удивительно, что он понял мои вопросы, а я понял его ответы. По-видимому, моих знаний, полученных при подработках переводами в нескольких научно-технических организациях, оказалось для этого достаточно. А потом мы еще немного поболтали на разные темы, и он вдруг предложил мне буквально на следующий день попереводить ему на переговорах в одной из московских фирм. Потому, что его переводчик внезапно заболел, и он оказался в сложном положении. Немного подумав, я согласился. А что, интересно же. Да и что инженеру в то непростое время было терять, кроме своих цепей? К счастью, на переговорах был и профессиональный переводчик с противоположной стороны, которому я удачно поддакивал. Короче, вопрос о поставке двух морских контейнеров апельсинов из Алжира в Москву мой иностранец успешно решил, а после этих переговоров я как тот комар на быке тоже мог сказать: "Мы пахали". А когда мы вышли из офиса, он дал мне маленький конвертик, как я подумал, с его реквизитами. Положил его в карман, а дома вдруг вспомнил об этом, и заглянул в конвертик. Там лежала бумажка зеленого цвета, на ней был портрет Франклина Рузвельта и красовалась цифра 100. Так я впервые в жизни познакомился с президентом Соединенных Штатов, и это были первые заграничные деньги в моих руках (кроме монет, которые я коллекционировал с детства).
100 долларов – это была моя зарплата инженера примерно за полгода.
А еще на следующий день я написал заявление на увольнение с завода в связи с появившейся мыслью организовать переводческий кооператив. Тем более, что завод уже начал разваливаться, и это не было моим предательством по отношению к нему.
С иностранцем, а он оказался испанцем из Барселоны, и его звали Жуан, мы тогда подружились и дружим до сих пор. Я попереводил ему еще на нескольких переговорах, и как-то поделился с ним своей мечтой о кооперативе. Как бизнесмен, он тут же перевел все в практическую плоскость и предложил мне приехать к нему для завязки возможных контактов с переводческими фирмами в Барселоне. Я, конечно, обрадовался такому предложению, особенно с учетом того, что он обещал оплатить мне гостиницу – для него тогда это не было накладно, как, например, для меня сейчас, если бы ему вдруг зачем-то она понадобилось в Москве.
Чтобы уже закончить эту тему с переводами, честно признаюсь, что созданный мной кооператив довольно быстро развалился, несмотря на то, что в Барселоне я таки нашел несколько заинтересованных в совместной работе фирм. И развалилось все по элементарной причине: не все в это поверят, но интернета тогда не было, как сейчас говорят - от слова «вообще», а все коммуникации могли быть только через факс. Публичных факсов в Москве тогда было два – один на Центральном телеграфе, а второй, кажется, на Главпочтамте на улице Кирова (сейчас переименована в улицу с красивым названием Мясницкая). Чтобы получить факс, надо было стоять в очереди час, а то и два. При этом еще надо было как то умудриться узнать, что этот факс пришел, прежде чем попытаться его получить. В то время как в соответствии с требованиями моих партнеров переводы должны быть сданы заказчику через час, через два или максимум через пять часов с момента обращения. После срыва пары заказов мне пришлось, как сказал бы Остап Бендер, из директора кооператива переквалифицироваться в управдомы (шутка, хотя сегодня это вполне уважаемая и весьма прибыльная профессия). На самом деле у меня потом появилась совсем другая профессия, которой я был вполне доволен.
Однако, вернемся в одна тысяча девяносто первый год в Барселону.
Через желтые страницы Барселоны – был такой бесплатный телефонный справочник, я познакомился с испанцем по имени Борис Кошелефф. Я позвонил ему из-за его русской фамилии. Он с удовольствием со мной встретился. В то время русских в тех краях практически не было, а ему было любопытно узнать и про Советский Союз, и про то, что с ним стало, и про язык, на котором говорили его предки, как оказалось - далекие. Потом мы довольно долго поддерживали контакты, жаль, что потом они потерялись.
Борис работал преподавателем английского языка, и мне с ним было удивительно легко общаться. Он интересовался, как понимать, когда его бабушка из Индии звала его Боречкой. А я ему объяснял, что «ечк» это такой уменьшительно-ласкательный суффикс. Ну, типа как в испанском в имени Карменсита, являющемся уменьшительно-ласкательным от имени Кармен.
А еще он руководил созданным им танцевальным коллективом, основу которого составляли человек десять -пятнадцать латино-американцев, по большей части почему-то чилийцев. С которыми я быстро подружился, будучи носителем пролетарского интернационализма. Но дело было, скорее не во мне, а в чем-то гораздо большем, что я понял позднее.
Прошел всего год, как закончилась эпоха существования великой и могучей страны – СССР. Конечно, никто в то время не знал, как будет развиваться новая Россия, как будет развиваться мир, и какое место в этом мире будет занимать вновь рожденное дитя демократии. Но об этом многие задумывались, и не только мы, граждане бывшего СССР, но и очень многие в мире, те, кто верил не столько в Советский Союз, а в идею, носителем которой он был. Прекрасную и красивую идею – идею коммунизма. Когда человек человеку – друг, товарищ и брат. Когда … Эх, да что там!
Здесь необходимо сделать одно небольшое уточнение об уже упомянутой так внезапно свалившейся на меня свободе. На самом деле я наслаждался только одной ее частью – так сказать личной, физической и политической. То есть за мной не было топтуна, а если бы меня, например, как в известном анекдоте кто-то послал бы на три буквы, я бы мог идти туда, куда захотел. Но огорчало, что не хватало одного важного компонента свободы – а именно, материального. Потому что, практически, был гол, как сокол. Деньги, заработанные на переводах, потратил на авиабилет туда и обратно, а на оставшиеся мог позволить себе купить тархету (карту типа нашей современной «Тройки») на двадцать поездок на метро, и раз в день покупать по килограмму апельсинов (как сейчас помню, примерно по доллару за килограмм, в песетах, конечно). Зато зубы у меня стали белые-белые, как у негра.
Таким образом, скажу честно, тогда в Барселоне, после недели такой вынужденной апельсиновой диеты, я уже ни разу не задумался бы, образно говоря, о судьбах мировой революции, если бы не беседа с одним из моих новых знакомых – одним из членов уже упомянутого танцевального коллектива. Его звали Серхио. Он был чилийцем, простым рабочим, вместе с сотнями ему подобных, приехавших искать счастье в Испании.
Он угощал меня кофе и анисовой водкой - у меня на такую роскошь денег, конечно, не было. И однажды задал простой вопрос: - А как же теперь мы?
Я сразу понял, кого он имел в виду под этим словом. «Мы» – это простые люди в Чили, Аргентине, Никарагуа, Венесуэле. Я не знал, что ему ответить, потому что даже не знал, а как же теперь и мы сами, имею в виду россиян, украинцев, белорусов и других граждан из осколков огромной страны. И даже сам не знал, что конкретно будет со мной.
И еще помню, что насколько ему были близки и понятны идеи, носителем которых был СССР, настолько он ненавидел Америку. Ненавидел классической пролетарской ненавистью. Этого мирового эксплуататора, считающего себя превыше всех и живущего за счет грабежа других стран. Из-за которого он покинул свою родину, свою шахту, и отправился искать счастья на другом конце света. И был уверен, что таких как он – полмира.
Анисовая водка весьма способствует полету поэтической мысли (а если ее выпить достаточно много, то можно даже улететь в астрал!), и, помнится, он даже сравнивал Америку с Афродитой, которая родилась из пены. Только если Афродита родилась из пены морской, то Америка - из кровавой пены ее коренного населения – индейцев. А укреплялась за счет крови и пота негров, создававших ее богатства на плантациях. А потом каждый раз поднималась из своих кризисов за счет крови солдат в разжигаемых и поддерживаемых ею войн и конфликтов в разных частях света.
Через короткое время я улетел в Москву с подарком от Серхио для моей дочки – удивительной красоты серьгами из редкого зеленого камня типа нашего малахита, добываемого по его словам только в одной чилийской шахте, в тонкой серебряной оправе. Кстати, в той самой шахте, на которой он работал, но так не заработал своего счастья.
И еще улетел с вопросом, на который тогда не смог дать ответ. Но который засел в моей памяти, как колючка.
С тех пор я ни раз бывал в разных городах Испании. И на рабочих окраинах десятки раз видел рисунки наподобие тех, что на фото в начале статьи, в разных вариациях показывающие, что для простых людей вопрос: А как же теперь мы? - все еще актуален.
Но сейчас, по прошествии тридцати с лишним лет с той поры и двух месяцев с конца февраля 2022 года, мне кажется, что могу дать на него ответ.
«А теперь, Серхио, надо быть с нами, с новой возрождающейся Россией, с новым лидером мира, не желающим плясать под дудку ненавистной тебе Америки».
С Россией, которая набирает силу. С Россией, которая подхватила упавшее было знамя Советского Союза, знамя борьбы за равенство, свободу и социальную справедливость. Знамя, благодаря которому пол мира сбросило колониальные оковы, а трудящиеся всех стран очень многое отвоевали для себя у капитала.
Серхио, мы вернулись!
А сейчас эта Россия смело сметает монополию Соединенных Штатов на управление всем миром, идет вперед, и на нее с надеждой смотрят ждущие этого много лет две трети мира. Из крупных стан это Китай и Индия, Иран, ряд стран Южной Америки и почти вся Африка. Две трети, можно не сомневаться.
Конечно, весь мир смотрят и на то, что происходит сейчас на Украине, и понимает, что происходящее – это не война России и Украины, это война России с Соединенными Штатами и примкнувшими к ним вассалами, Европой в том числе.
Не скрою, мне жаль украинцев и мне жаль Украину, но есть и ее вина в том, что она по воле кучки утративших чувство реальности оголтелых неонацистов и пляшущих под их дудку националистов, стала разменной пешкой в чужой игре.
В игре не на жизнь, а на смерть.
Потому что в случае проигрыша или того, что весь мир воспримет как проигрыш России, на нее набросится куча шакалов и разорвет на куски. Потому что в этом жестоком мире проигрыш – это удел слабых, а слабых разрывают. И найдется немало тех, которые постараются отхватить свой кусок. И не только Америка и Англия, но и многие из тех, кто сейчас еще не определился и колеблется, в какую из двух лодок переставить свободную ногу. Например, как наш условный друг Турция. Слишком лакомый кусок Россия, чтобы миндальничать. Немало и других наших бывших друзей, которые ведут себя подобно обезьяне, сидящей на горе и наблюдающей, как два тигра дерутся в долине. Как поведут себя обезьяны этот раз?
Но и в Америке те, кто сегодня ей рулит , тоже хорошо понимают, что им проигрывать никак нельзя, и они будут пытаться грызть нас зубами . Потому что несмотря на кажущееся могущество сегодня их страна – это колосс на глиняных ногах. А, точнее, - на бумажных. Слепленных из долларов, обеспеченных главным образом голой верой в его могущество. Но которые они могут печатать, сколько им будет угодно. И Бог бы с ними, если бы они делали это только для себя, но ведь они печатают доллары в качестве мировой резервной валюты. А отсюда и исходящая для них опасность, заключающаяся в пока еще в робких попытках России и Китая лишить доллар такого статуса. А ведь это все равно, что отрезать яйца (прости Господи!) у быка - производителя. Но , как известно, у России длинные руки, и все к этому идет.
И еще одна проблема. За время контролируемой только Федеральной Резервной Системой США (читай десятком владеющих ею семей) эмиссии долларов, у Америки возник невероятно огромный государственный долг. Вроде бы перед ФРС, но на самом деле - перед миром. И отдавать этот долг никто не собирается. Наоборот, он будет расти и расти до бесконечности. И пусть весь мир за это отдувается, пока не поймет, что его дурачат. Как те портные в сказке про голого короля.
Так что ноги колосса сейчас серьезно больны – они раздуты, как мыльный пузырь. Ткни иголкой, и колосс завалится. Упадет на колени, а то и вовсе развалится. А там, глядишь, и Аляска вернется в родную гавань. Разумеется, на законных основаниях. После всенародного референдума, как, допустим, у нас в Крыму. Разве что без зеленых человечков, они же вежливые люди – им в Америку никак сейчас не попасть, визы россиянам уже долгое время напрочь отрублены. Но в присутствии наблюдателей из двухсот пятидесяти стран.
Э, скажете вы, тут автор загнул, нет в мире такого количества стран. Их всего-то около двухсот. А вот и не загнул, а в воду глядел. Сейчас в Америке сколько штатов? Пятьдесят, ну сорок девять, не считая Аляски. Намек на то, что после какой-нибудь сходки в какой-нибудь Техасской Пуще США превратятся в СРШ - Содружество Разъединенных Штатов, мир уже знает подобные преценденты. И как раз в количестве сорока девяти государств или стран, короче, штатов, которых не достает до упомянутой несколькими строчками выше цифры в 250.
Может быть, американцы воспримут эту шутку как неудачную. Но, как говорится, шутка, она, конечно, ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. И не добрым тоже. Кстати, и девицам. Их сейчас в политике тоже немало развелось. Всем будет урок.
Вот такой расклад. Так что Россия - вперед ! Две трети мира ждет!
Апрель 2022 г.