- Позвольте представиться, - сказал он, сняв изящные очки в тонкой оправе. - Я - Даррелл Фокс. Родословную веду от чёрно-бурого лиса "Домино", воспетого в своё время Сетон-Томпсоном. Поскольку воспитание не позволяет хвастаться знатными родственниками, буду рассказывать о том, что видел сам. Или... о том, что захотело быть придуманным мною.
Лис промакнул платочком усы, улыбнулся и неожиданно подмигнул.
- Итак, уважаемая мисс, - сказал он, - доколе простирается Ваше любопытство? До окна, на которое Ваша мамушка повесила кружевные занавески? До дальней изгороди ранчо? До берега Тихого океана? Или... до "завтра", которое каждый раз превращается в "сегодня"?
Бланки растерянно мигнула, словно мышонок, оказавшийся в кладовке перед огромным куском ноздреватого сыра, просияла и согласилась на бесконечное "завтра-сегодня", в котором полно гор, похожих на одеяло, пошитое из лоскутов и полосок; гигантских секвой и голубых пятнышек немофилы - американской незабудки; пыльных дорог и шикарных автобанов; рыжих пони и городков, от которых осталось только название; чистейших озёр и прохиндеев; интереснейших личностей и полицейских, хвастающихся своим жетоном; койотов и индейских сказок. Полным-полно!!! И всё принадлежало рыжему Лису, поскольку он умел находить неискушённого слушателя и одаривать его историями, от которых хотелось хихикать, как струйка песка, текущая между пальцами; плакать, как весеннее небо; теребить, как щенок, гусиное перо; падать, точно оладья, на раскалённую лысину сковородки; нестись, будто гоночная машина Железного Человека; визжать от чёрных шляп, оранжевых тыкв и ведьмовских заклятий.
- Что ж, - сказал мистер Фокс, устроившись в дедушкином, широком кресле. - Тогда я начну повествование с...
В дверь деликатно постучались, и в комнату вошла мистрис Энн. Она же - няня шестилетней девчурки. Лицо Мамушки было похоже на молочный шоколад, как светло-коричневым цветом, так и тёплой улыбкой, собирающей вокруг глаз многочисленные "вкусные" морщинки. Она поставила большой поднос на стол и стала выгружать чашки с молоком и с кофе, тарелочку с поджаренным хлебом, намазанным вишнёвым джемом, мисочку с яблочными сухариками и блюдо с песочным печеньем.
- Благодарю, милая, - кивнул Лис, когда его острый нюх был зачарован ароматом корицы, щедро добавленной в угощение.
Он отхлебнул кофе и продолжил:
- Давным-давно Земля была похожа на плоскую маисовую лепёшку. Не было гор и каньонов, оврагов и холмов, мокрых лощин и топких болотец. Одна сплошная равнина, на которой паслись стада древних зверей и шлялись жутко-невоспитанные первобытные люди. Да, да, они ковыряли в зубах акульей костью, когда между ними застревало мясо лохматого носорога, не здоровались при встрече и вместо платьев и джинсов носили шкуры или набедренные повязки. Когда гремели грозы, прерия покрывалась большой водой и тогда люди отсиживались на старых деревьях, обчищая мимоходом гнёзда больших птиц и маленьких летающих ящеров. Шло время, человек научился строить лодки и плести коврики из травы, выкапывать корни одуванчика и варить из него доисторический кофе, защищать свои жилища с помощью огня и голодных собак, хлопать друг друга по плечу и гонять по поляне обтёсанный булыжник, обёрнутый в шкуру. Но развлечений в жизни древних людей было маловато, и тогда они решили, что Скука - это дочь Однообразия, Бога, который постоянно топтался на одном месте и не давал земле расти вверх или, наоборот, вниз.
- Ох, - вдохнула мистрис Энн. - Всегда найдётся тот, кому по нраву привычное. И жди от него только грубости, похожей на крупнозернистую наждачную бумагу.
- Вот, вот, - согласился Даррелл. - Но люди решили схитрить и обмануть Однообразие. Разожгли большущий костёр и стали вокруг него притопывать, подражая унылому Божеству. Обрадовался тот, что люди почитают его, успокоился и улёгся подремать под кустом. А, как известно, духи и Боги всё делают обстоятельно, и сон затянулся на тысячи лет. Люди же продолжали танцевать у Огня изо дня в день, подпрыгивая и размахивая руками, распевая заклинания и придумывая смешные словечки, подбрасывая к небу цветы и поливая камни молоком. Земля сначала удивилась, а потом вздрогнула, закачалась и засмеялась. Её живот затрясся от хохота. Огромное сердце стучало так громко, что его услышал Вечный Ветер, который никогда не сидел на одном месте и странствовал между звёздами. Он-то и обнаружил, что Земля перестала быть плоской, как несбывшаяся мечта, зато округлилась, точно беременная скво. Её тело покрылось складочками и впадинками, скалами и ущельями, глубочайшими океанами и маловодными речушками, пустынями и бескрайними лесами. "Ух, ты! - подумал Вечный Ветер. - Как здорово! Давненько мне не попадались столь весёлые, пляшущие планеты! Нужно что-то подарить ей - на память.". И он стряхнул с пролетающей мимо кометы звонкие бусы, которые рассыпались на разноцветные камешки, раковинки и сны, и окрасили собой горы. Правда, не все, а лишь те, на склонах которых продолжали танцевать странные люди - шаманы, художники и поэты, умеющие разговаривать со всем живым.