Мужик в спецовке с газовым ключом.
---------------------------------------------------
Камера тридцать четвертаяая в старом корпусе на втором этаже получалась в глубине тюремного двора. Если в девяностую на четвертом этаже, откуда привели Фельдмаршала, солнце еще добивало, то сюда, через намордники, заглядывало всего на час в сутки.
Сейчас в камере не было никого. Фельдмаршал крикнул попкарю, когда тот подошел к глазку:
— Эй, начальник, я что здесь один буду сидеть?
— На прогулке, скоро придут, — живо ответил попкарь.
Фельдмаршал сидел уже год. Это была его третья камера, как третья жизнь у кота, опять все сначала. Только бы не ****уться. Стал разговаривать с самим собой, иронически.
Сцена из "Джентельменов удачи". Тогда это казалось очень смешным, но сейчас происходило с ним самим, с Фельдмаршалом.
Он сказал, не шевеля губами:
- Ты смеешься надо мной. Конечно, ты всегда смеешься последним.
Да, сейчас, руками ничего не трогать, он пытался понять, кто здесь живет.
Драгоценное место возле окна пустовало. Место, которое в прошлой 90-й, Фельдмаршал выбивал себе кулаками. Всю зиму спал под окном в одежде.
Он разложил на свободной шконке свою постель, лег головой к окну под струю чистого воздуха, которая била из под намордника. Мгновенно уснул.
Проснулся, когда загремел засов. Приняли благосклонно, никто место возле окна оспаривать не стал, только предупредили, что на эту шконку льется с потолка из туалета на третьем этаже. Правда уже два дня не ничего, но зеки боятся туда ложиться.
- Господи, - попросил Фельдмаршал перед сном, — сделай так, чтобы не лилось
Проспав всю ночь под окном, чувствовал себя бодрым. С потолка, как только Фельдмаршал на это место лег, ни разу не капнуло. Когда на прогулке во дворике стал делать дыхательную гимнастику Мюллера. "Станьте прямо, ноги на ширине плеч". Кто-то из борисовских сказал:
— А чего ты так выебываешься.
Это была его первая в этой камере драка. Потом их случилось еще несколько. Камера оказалась злая, потому что была темная.
Прошел месяц. Он уже обжился, нашел друзей и занятия, надежно держал свое место возле окна.
Тот день был особенный , для всей камеры счастливый втройне : пришли две передачи, случилась отоварка - мамочка согласилась дать вдвое сверх лимита и камера затарилилась сахаром, маргарином и сигаретами, библиотека обменяла книги. Фельдмаршалу достались два разрозненных журнала Иностранная литература за 1979 год. Это персональный Фельдмаршалу от кого-то подарок, потому что кроме него эти журналы были никому не интересны.
Уже попкарь переключил свет с солнца на луну, уже засыпая, костнеющими устами Фельдмаршал сказал благодарно:
- Господи, прости меня за неверие, но я так воспитан. Я не могу поверить, но могу понять. Дай моему рациональному сознанию, хоть малейшее доказательство твоего бытия, я поверю в тебя и везде буду славить имя твое.
На другое утро, в необычно раннее, до проверки, открылась дверь в камеру, и под охраной попкаря зашел мужик в спецовке с газовым ключом в руках. Показал наверх и спросил у Фельдмаршала:
— Больше на тебя не капает?
Фельдмаршал сказал с понтом, так чтобы слышала вся камера:
— Ты что-то путаешь мужик, на меня никогда и не капало.