Алла всё чаще оставалась у любовника, тот понемногу привыкал к её ненавязчивому присутствию. Постепенно появлялось всё больше её вещей, а в комнате стало уютнее, уже чувствовалось присутствие женщины.
Настал момент, когда она заговорила о своем окончательном переезде. Гаврилыч покряхтел недовольно, повздыхал и согласился.
– Только никаких детей чтобы здесь не было! – категорично вынес он приговор.
– Как же они без меня, – пыталась возразить Алла, – Дочка только в школу пошла, сыну пять лет всего.
– Пусть с бабкой живут, ничего с ними не случится, и ей веселей, – отрезал мужчина, потом смягчился, – Я же не зверь какой, продуктами помогу, но видеть здесь никого не хочу, самому места мало!
– Ладно, как скажешь, – согласилась Алла, радуясь в душе и такой победе.
– Люблю я его, мам, – объясняла она свой уход из дома, – Что же мне, одной теперь оставаться с детьми?! Женского счастья хочется!
– Сама ведь виновата, что одна, мужа потеряла из-за своих гулянок, нечего теперь жаловаться, – укоряла её мать, – Да что уж теперь поделаешь, иди, живи, справлюсь как-нибудь. Глядишь, оттает мужик, своих-то детей ведь нет, авось твоих признает когда-нибудь.
Так и зажили. Алла раз-два в неделю приносила сумки с продуктами, благо, что работа в магазине позволяла это делать, давала деньги. Дети были сыты всегда. Отсутствие материнской заботы и ласки, как могла, восполняла бабушка.
У Аллы и Гаврилыча сложилось даже некое подобие семейной жизни, только была она весёлой, свободной от обязательств и бездетной.
Так шли годы. Пара со временем становилась более степенной, сын с дочерью подрастали и даже приходили иногда теперь в гости.
Когда стало известно, что дом, где жил Гаврилыч, будут расселять, Алла намекнула ему, что, если они бы они поженились, могли бы получить квартиру побольше.
– Мне знакомая сказала, что может посодействовать, нужные связи у неё имеются.
– Ещё чего! – взбеленился тот, – Ишь, губы-то раскатала! Моя это жилплощадь, а ты здесь ни при чём, и прав на неё не имеешь! Иди отсюда, прохиндейка! Других дури, а меня не проведёшь, я тёртый калач и всё про тебя понял теперь!
Алла хлопнула дверью и ушла, она даже работу поменяла, чтобы не встречаться больше с обидчиком. Гаврилыч получил однокомнатную квартиру в спальном районе. Помыкавшись один, он явился однажды мириться.
– Алка, прости, не мог я по-другому, сестре обещал. Она с меня слово взяла, что сохраню комнату и буду в ней единственным хозяином. Ну, что уж теперь говорить, я бы, может, и хотел по-другому сделать, да не исправишь ничего.
– Ты же мне не веришь, так зачем пришёл?
– Да верю я, просто погорячился тогда. Поехали, покажу, где я теперь живу.
Аллу долго уговаривать не пришлось. Подойдя к подъезду, она увидела двух каких-то неприятных парней, которые при их приближении отвернулись, но потом пошли за ними следом.
Гаврилыч поспешно открыл дверь в подъезд и, подтолкнув вперёд спутницу, захлопнул её перед носом незнакомцев.
– Ты что, знаешь их? – удивилась Алла.
– Не знаю, что им надо, но они слишком часто околачиваются здесь, и мне это не нравится. Пойдём скорее!
Был поздний вечер, когда в дверь позвонили.
– Тихо, нас нет! – зашептал хозяин.
– Я посмотрю!
Алла тихонько прошла в прихожую, прильнула к дверному глазку и испуганно отпрянула. По другую сторону двери возились те самые парни, потом один из них начал всматриваться в глазок.
– Что вам надо? – закричала женщина, – Я сейчас милицию вызову!
– Мы кореша ищем, Петруху, – торопливо отозвались из-за двери, – Вроде здесь он жил. Видно, ошиблись мы дверью, извиняй, хозяйка! – и парни скатились вниз по лестнице.
Продолжение следует