Петергофская Белка – в отличие от многочисленных персонажей, сопровождающих читателя по страницам краеведческих книг, совсем не склонна к дидактике и произнесению долгих нравоучительных поучений – хотя, впрочем, иногда случается произнести и небольшую поучительную речь, какая же настоящая детская книга обходится совсем без этого!
Белка - забавное и милое создание, и хотя в ее чудесной, маленькой, с ушками, украшенными славными кисточками, голове умещается огромное количество знаний, она очень часто попадает впросак.
Хорошо, что рядом с ней всегда оказываются знатоки - будь то Ученая Белка-кузина из парка Сергиевка, или даже маленький всезнайка, шустрый бельчонок Белохвостик.
Ну и конечно, мудрый старый ворон и тетушка-белка, обожающая вслух декламировать стихи, из города Муз - Царского села, или сразу три важных белки из Павловска, наизусть знающие историю каждого достопримечательного места в любимом парке, или важные и шумные утки, обожающие пригородные водоемы, и стремительные чайки, летающие так высоко и далеко… И да, мы чуть не позабыли про настоящих научных сотрудников и ученых, один из которых, молодой специалист Андрей Юрьевич, взялся опекать Петергофскую Белку и ее многочисленных друзей!
Как было б замечательно, чтобы рядом с нами всегда находились мудрые и снисходительные люди, готовые поддержать и поделиться своими знаниями!
Увы, в нашей обычной жизни, за работой над «Архитектурными комментариями», мы с Белкой не всегда находим такое душевное понимание и да, повторимся, снисхождение к нашим промахам!
А ведь люди (и Белки!) занимающиеся одним и тем же благородным делом культурного, исторического и архитектурного просвещения должны особенно бережно относиться друг другу – чтобы… Чтобы у таких людей не опускались руки от осознания «тщетности всего сущего» и они не решали оставить свои занятия и погрузиться, как все, в повседневность.
У нас с Белкой в нашей работе над архитектурными комментариями случаются самые разные казусы!
Вот пишем мы комментарии про Ротонды – и только и надо, что написать о прекрасном павильоне-ротонде в павловском парке – Храме Дружбы. И даже уже сама Белка рассказывала о нем в своих «павловских» историях и кажется, все про него понятно. И чудесная история про лепной фриз храма и дельфинов на нем и на соседнем с ним мостике. Казалось бы, хорошо на этом и завершить «Павловскую» эпопею с ротондами, но нет – что-то подсказывает, что знаменитая Колоннада Аполлона в Павловске – тоже своего рода, ротонда-руина, конечно, однако…Нельзя, никак нельзя игнорировать этот факт!
И тут-то и начинается. Открываем один за другим материалы про Колоннаду (построена тогда же, когда и Храм дружбы, - 1782 – 1783 гг.) и начинаем путаться в противоречивых фактах ее создания. Во-первых, само сооружение, автором которого так же был Чарльз Камерон, при строительстве несколько раз переносилось с место на место, чтобы владельцам Павловска – великокняжеской чете Павлу Петровичу и Марии Федоровне можно было любоваться колоннадой из окон дворца.
Во-вторых, нам и раньше очень странным казался тот факт, что живописным образом колоннаду разрушила летняя гроза и удар молнии. В 1817 году. Так, чтобы из окон дворца открылась непревзойденной красоты перспектива на Аполлона – его, кстати, сначала поставили того самого, бронзового, что теперь царит на Двенадцати дорожках, а уж потом заменили на чугунного, покрашенного белой краской.
Нет, не так – сначала алебастрового, и возможно даже и не одного, но разумеется подряд, а не одновременно, из-за того что материал этот быстро разрушался… Потом ТОГО САМОГО, бронзового, потом уже чугунного … и да, снова чугунного, потому что вся колоннада сильно пострадала в годы войны и была отреставрирована только в 1969 году.
И тут встает закономерный вопрос – до какой степени была разрушена и отреставрирована или полностью воссоздана? Тогда разве уместным кажутся многочисленные восклицания о том, что «Это не могло быть делом человеческих рук!» и приведенные в доказательство тому фотографии сколов архитрава на месте обрушения части колоннады. То есть тогда – могло быть и даже и было. Даже если раньше и не было.
Одним словом, единого мнения о том, как Колоннада приобрела свой окончательный вид, все-таки нет.
В одном из путеводителей по Павловску начала двадцатого века, известный историк архитектуры В.Я. Курбатов указывает на то, что сам Камерон, еще в 1786 году желая придать сооружению большую живописность, приказал снести часть колонн павильона со стороны дворца, тем самым открыв красивую перспективу на памятник.
Однако на картине живописца Семена Щедрина «Вид в Павловске с большим дворцом, мостиком с кентаврами и каскадом», написанной в начале 1800-ых годов, изображена еще целая колоннада. Так же как и на проектном рисунке Джакомо Кваренги, созданном в 1787-м году.
Здесь мы с Белкой и налетели на мель!
Потому что прочитав в информации на уважаемом сайте «Архитектура Петербурга» фамилию живописца, создавшего пейзаж с видом на целую еще колоннаду – С.Ф. Щедрин, мы не истолковали ее иначе, как «Сильвестер Феодосиевич Щедрин» и снова погрузились в недоумение - непонятной оказалась и сама датировка картины "начало 1800-ых" - в 1800 году Сильвестру Щедрину, родившемуся в 1791 году было всего девять лет. В это время он только вошел в число воспитанников Академии художеств. Неужели картина была написана Щедриным в столь юном возрасте?
И этот вопрос мы осмелились начертать на сайте под статьей о колоннаде.
Вслед за тем, последовал комментарий, который, конечно, отчасти помог нам разобраться в несоответствии с возрастом живописца и датировкой картины, но поразил нас своей тонкой недоброжелательностью, хотя внешне вроде тут и придраться даже не к чему. Сами виноваты, глубже надо было копать.
Комментарий был такой: «Это другой художник - Семен Федорович Щедрин (1745-1804) (брат скульптора Ф.Ф.Щедрина, дядя художника Сильв.Ф.Щедрина и архитектора А.Ф.Щедрина). Широко известны созданные Семеном Федоровичем Щедриным многочисленные виды Павловска, Гатчины, Царского Села.
Нередко во избежание недоразумений пишут "Сем.Ф.Щедрин". Но, честно говоря, и без этого уточнения обычно ясно, о каком из Щедриных идет речь: слишком уж эти художники разные».
Вот это вот «честно говоря и без этого уточнения ясно…» и сразило нас своей безукоризненной колкостью.
Наверное, искусствоведам это яснее ясного, да и мы, полистав в интернете картины (и дядя, и племянник были пейзажистами), в этом убедились – в своей манере письма и выборе тем они действительно разные.
Нельзя объять необъятного!!!
Мы с Белкой тоже можем прийти в ужас, если кто-то при нас перепутает любимого зодчего Николая Львова с его двоюродным племянником Алексеем Львовым, автором гимна «Боже Царя Храни», моста в имении Бенкендорфа и утраченных кованных мостов в усадьбе Сергиевка.
Однако о существовании известного пейзажиста, преподавателя Академии Художеств Семена Федоровича Щедрина до сего момента мы не знали ровным счетом ничего. Хотя могли бы знать – ведь он живописал как раз окрестности нашей прекрасной Северной столицы. А тут прямо как обухом по голове « и без этого уточнения ясно…». Скажу больше – предложи назвать хотя бы одно знаменитое полотно знакомого нам Сильвестра Щедрина – и того бы с налету не назвали. Просто звучное сочетание имен Сильвестра Щедрина и Аполлона Щедрина, его брата, архитектора, было на слуху.
Нет, даже и не спрашивайте, известных работ Аполлона Щедрина мы тоже без Википедии или книги по истории русского искусства не сможем назвать.
Итак, с пейзажем Семена Щедрина мы так или иначе разобрались, но оставалось неясным многое.
На «Архитектурном сайте» приводятся высказывания Анны Зеленовой ( легендарного директора Павловска, поднявшего его из руин после войны) и Станислава Земцова о том, что «летней бурной ночью 1817 г. гроза и ливень, подмывший почву, завершили художественную композицию колоннады: часть колонн обрушилась, и она предстала в виде романтических руин…».
Но ни Земцов, ни Зеленова не ссылались на какой-либо конкретный документ, и понятно, не были свидетелями этого события, при всем глубоком уважении к ним.
«Не верю, не верю!» - вскричали мы с Белкой и отчасти оказались правы. То есть гроза летом 1817 года была, и деревья гнулись, и гром гремел. Но обрушение произошло не просто так. Этому предшествовало еще одно необычное обстоятельство.
Все те же «владельцы дворца», перенеся колоннаду на береговую возвышенность, решили что для сходства с легендарной горою Парнас не достает Кастальского ключа, бьющего и низвергающегося с ее вершины и повелели этот каскад устроить.
Камерон был настроен решительно против того, что воды искусственного каскады текли через фундамент колоннады и требовал провести его через чугунную трубу (по одной версии) или особым образом укрепить фундамент ( по другой). Ничего этого сделано не было и воды искусственно созданного каскада в течение двадцати пяти лет размывали фундамент в той части колоннады, которая впоследствии и разрушилась. Сильная гроза только послужила к окончательному разрушению части сооружения.
Но тут же возникает новый вопрос – откуда вода под таким напором стекала от колоннады речку Славянку?
Как пишут – « композицию Колоннады Аполлона завершил мост из дикого туфового камня, перекинутый аркой через искусственно созданный каскад, несущий свои воды в реку Славянку, автором которого является архитектор Джакомо Кваренги».
В поисках ответа, мы наткнулись на весьма недостоверного рода информацию о том, что вода каскада вытекала из прудов, расположенных выше. Но если бы это было так, то вода вытекала бы оттуда не в течение двадцати пяти лет, а осушила бы пруды за пару дней. Ведь не смотря на имеющийся перепад высот, это не Петергоф и никакого Лугового парка с его бесконечными водоснабжающими озерами и каналами здесь нет.
Далее мы узнаем, что в середине 19 века каскад иссяк и обмелел, а затем и русло его совсем пересохло.
Наиболее романтичные авторы заметок восклицают при этом, что вода «Кастальского ключа» выполнила свою разрушительно-созидательную миссию и ушла. Реалисты отмечают, что подросшие деревья все-таки заслонили вид из окон дворца на павловскую «гору Парнас» и чугунного красавца Аполлона.
А мы с Петергофской Белкой вздохнули, поскольку часть вопросов все же осталась без ответа, и хотя возможно, они были дилетантскими и «честно говоря и без этого уточнения ясно…», и завершили на время свое знакомство с павловским лучезарным Аполлоном.
И тут пред нашим мысленным взором возникло еще одно павловское сооружение, напоминающее очертаниями ротонду!
Форму ротонды имеет здание и Холодной бани, расположенное на берегу реки Славянки рядом с Мостом Кентавров и построенное по проекту того же архитектора Чарльза Камерона в 1799 г.
Небольшое здание выглядит соразмерным и гармоничным благодаря выверенной строгости пропорций и сочетания двух архитектурных объемов: ротонды, перекрытой полусферическим куполом и прямоугольной пристройки с двускатной крышей и фронтоном.
В историю этого здания мы решили пока не углубляться, чтобы снова не сесть на мель.
Иллюстрация - Семен Федорович Щедрин «Вид в Павловске с большим дворцом, мостиком с кентаврами и каскадом»