Жизнь как восхождение к доблести
ЖИЗНЬ КАК ВОСХОЖДЕНИЕ К ДОБЛЕСТИ
Социо-психопатологическое эссе
Эта тема пришла,
остальные оттерла
и одна
безраздельно стала близка.
Владимир МАЯКОВСКИЙ «Про это», 1923 год*
Жизнь как восхождение к доблести и совершенству — понятие скорей духовно-нравственное, чем социально-политическое, ибо добродетель находится в душе, в ней цель, счастье и высшее благо, «добродетель — это наилучшее состояние человека» (Аристотель). Здесь один из великих учителей нравственности был абсолютно прав, если, конечно, рассматривать человека как отдельное существо, не связанное семьей и согражданами, существо самодостаточное и успешное, стремящееся к благу как таковому. Но если рассматривать человека как существо разумное и общественное (как полисное, городское животное), то человек, по мнению Стагирита, «в силу своей природы — есть существо политическое», существо особое, стремящееся к абсолютной власти над людьми и миром.
Жизнь как восхождение к доблести, к высшей добродетели и высокому свойству души — стержневая часть Легенды о совершенном Человеке. Само по себе это восхождение к доблести было для человечества долгим, мучительным и тернистым, губительным, жестоким и кровавым. Чаще всего, восхождение к доблести многих разумных полисных политических существ, проходило под знаменем могущества и славы, незыблемости самодержавной власти и величия, а завершалось вырождением общества, гибелью империи и сумерками земных богов.
Это восхождение человека к доблести и славе, по мнению социо-психологов, психотерапевтов и этологов, проходило, как правило, в атмосфере разных страхов и фобий, в состоянии тревожно-депрессивного синдрома и перманентной депрессии.
Оно, это восхождение было больше связано с множеством смертельных рисков и невосполнимых утрат, чем со славными достижениями и свершениями в науке и труде, и прочими общественно полезными благами и приобретениями. На этом всегда трудном и «крутом маршруте» жертв сакральных и жертв напрасных, прямых и косвенных всегда было больше, чем героев-победителей. (Анатолий Апостолов «У Бога мёртвых нет…» — ПРОЗА.РУ)
Тема превращения человека умелого и прямоходящего в общественное, управляемое политическое животное — тема на все времена трагическая, жертвенная и мрачная. Это во всех отношениях политически и этически некорректная тема, ибо она связана как с восхождением к горним, сияющим вершинам, так и с позорным «падением в материю», с нисхождением в болото зла, безумия и морального разложения. По существу, тема восхождения человека к доблести и совершенству и тема постыдного низвержения человеческого духа в плоть и тлен — это тема бесконечных, непредвиденных и немыслимых мутаций головного мозга и психики человека на волнах электромагнитных колебаний пространства-времени. Считается, что человек разумный в своём долгом и мучительном развитии перенёс (пережил) несколько судьбоносных для него как исторического вида мутаций. Одна из них (пожалуй, самая главная и основная), мутация человеческого мозга возникла на тропе адельфофагии, на почве коллективного страха в процессе приобретения речи и рассудка, в пространстве смыслов и логики.
Виной всем бедам и несчастьям человечества явился, как считают современные социальные антропологи, изначальный и приобретённый, накопленный СТРАХ и связанные с ним кардинальные изменения в психике человека на путях возникновения семьи, частной собственности и государства. (Фридрих Энгельс). Страх — вот что правит миром, всех страшит неизвестность, никто не знает, что ждёт его за поворотом. Сводящий с ума страх — быть внезапно убитым и съеденным, и не успеть дать жизнь себе подобным. Страх перед хищными представителями своего собственного вида, страх перед ближним своим, страх перед войной и голодом, исходный, животный страх перед биологическим материальным миром, тот страх, накопленный ранним человечеством в процессе своего естественного развития. Тот парализующий человеческую волю, страх перед насилием и смертью, возникший в эпоху образования весьма специфического, весьма недружественно настроенного по отношению друг к другу семейства рассудочных злобных, мрачных и хищных существ, причём с ориентацией на человека как источника белковой пищи. Страх врождённый и накопленный — отец слепой ненависти, насилия мотивированной и немотивированной агрессии. Страх, который порождает ненависть и гневливую манию, стихийный бунт и рабское смирение (в условиях феодализма, тирании, тоталитаризма и т.н. «управляемой демократии») и человеческую зависть как источник бедствий и всех последующих военных и государственных преступлений против человечности. Именно в результате этих накопленных страхов, фобий и маний, происходит ряд сбоев в социо-психологической ориентации людей, меняется пищевой код, а с ним возникает весьма неприятный и бесполезный для людей тип сверхчеловека (монстра власти), прямо-таки созданного для варварства, насилия и кровопролития. На почве очередного Великого Страха возникают «заклятые друзья» по истреблению людей, по насилию, грабежу и разорению, мрачные и злобные существа, антропофаги — главные герои Чёрных Легенд (Leyenda negra) мировой истории, носители разных национальных фобий — англофобии, германофобии, русофобии и юдофобии.
Необратимые, пагубные изменения в мозговой системе человека продолжали происходить не только в результате неизвестного космического излучения, резких изменений климата, флоры и фауны, географической изоляции и острого дефицита питания, но и в ходе приобретения новых знаний и дара изобретательства (Борис Поршнев). Так, в результате «покорения огня» возникла социализация человеческих стад в первобытную общину (в общество), и вместе с этим — внутриплеменная борьба за социальный статус, за место у костра, у священного очага, у престола, поближе к вождю племени, к шаману-лекарю (духовному пастырю).
В борьбе за место у костра и благосклонность вожака племени возникали и «люди свиты», фаворитки и фавориты, альковная обслуга и такие явления как моногамия и полигамия, ритуальный и бытовой (голодный) каннибализм, свальный грех, инцест, блуд и прелюбодеяния, психические болезни и суицид. Восхождение к доблести (очеловечиванию и богоподобию) не всегда носило только поступательный характер, на разных этапах генезиса палеоантропов случались периоды моральной усталости, непредвиденные, мучительные миграции, утрата лидерства в данном регионе обитания, подневольный образ жизни под напором кочевых людей нечеловеческого формата — незваных «гостей» с востока, запада и юга, гостей варяжских и хазарских. И не на одном из самых трудных мест восхождения человека умелого и разумного к доблести, не раз были сделаны те самые пресловутые «два шага назад», в результате которых не раз нарушалось психическое равновесие и гармония межличностных и межплеменных отношений.
Происходило «великое жертвоприношение», возвращение к диким предкам, на уровень животного с утратой знаний, способных нести жалость, любовь и душевное тепло. Происходила тотальная потеря всех ценностей человеческого общества, поднималась новая волна самоуничтожения, насилия и дикости. Это не могло не вызвать беспокойства у благоразумного меньшинства людей альтруистического склада характера, без которых наша цивилизация до сих пор оставалась бы миром, отягщённым злом. Потребовалось приблизительно шесть тысячелетий, чтобы в глубинах пещерного и норного сознания на почве животного, природного альтруизма зажглась первая лучина гуманизма.
Проблемы восхождения к доблести на пути к массовому безумию и вырождению, ко всему тому негативному, что с ними связано, волновали многих педагогов и психологов, социологов и психотерапевтов, неврологов и психиатров, этнографов и культурологов, сынов своей эпохи Просвещения и Модернизации, мыслящих в причинной связи (Стефан Цвейг).
Трагическими проблемами восхождения человека к доблести и совершенству (к Богу) на скользких и опасных тропах антропофагии, властолюбия, насилия и мании величия были озабочены в конце XVIII — первой половине XIX веков немецкие философы — Фихте, Шеллинг, Шлегель, Шопенгауэр. Тема борьбы духа с плотью при восхождении к горним вершинам волновала и русских религиозных философов, мыслителей-метафизиков, проповедников философии любви и Вечности – Владимира Соловьёва, Николая Бердяева, Бориса Вышеславцева, Сергея Булгакова, Ивана Ильина, Льва Карсавина, Сергея Троицкого, Семёна Франка.
Стремление людей к доблести и совершенству через препоны основных инстинктов и приобретённых страхов всегда привлекало внимание педагогов-антропологов. В том числе и тех, кого живо интересовали таинственные явления человеческой психики и мозга, начиная от немецкого врача, основателя учения о животном магнетизме, первого в Европе гипнотизёра и психотерапевта Франца Антона Месмера (1734-1815) и кончая русскими учёными — неврологом, психиатром и психологом Владимиром Бехтеревым (1857-1927) и советским учёным-палеопсихологом Борисом Поршневым (1905-1972).
Для нас, русских людей, проблема восхождения к совершенству (святости) кровно связана с нашим неудобным «трудным прошлым» и нашим вопиюще неприглядным, постсоветским настоящим. Русское общество и сегодня (после развала СССР) душевно измучено своим страшным прошлым, деморализовано постыдным настоящим и угнетено тревожно-депрессивным ожиданием будущего. Тема пайдейи (восхождение к доблести в процессе воспитания человека человеком) из темы воспитательной и педагогической стала сегодня темой социо-психо-патологической и футурологической в контексте генезиса (и/или деформации и стагнации) человеческого сознания. Вокруг этой, «политически и этически некорректной» темы всегда было много разных недомолвок и умышленных (санкционированных) умолчаний, цензурных ограничений и запретов или просто пустой политической демагогии, переходящей сегодня в политический абсурд и бред, в клиническую шизофрению, особенно тогда, когда речь заходит об истоках русофобии или о психофизическом здоровье русского общества. По окончанию Красной Смуты 1917-22 гг. большевики древнюю идею восхождения человека к доблести и совершенству подменили идеями красного глобализма, идеей реального построения светлого коммунистического будущего всего человечества. Построение «реального коммунизма» требовало расхода фантастически огромных материальных и людских ресурсов, в том числе и мощный потенциал био-сексуальной энергии трудовых масс. Чтобы направить эти «излишки» сексуальной энергии русского народа на дело мировой революции, большевики-ленинцы, советские педагоги и воспитатели-чекисты, решили поставить под контроль диктатуры пролетариата основной инстинкт (размножения).
Согласно «Двенадцати половым заповедям революционного пролетариата» директора Института психологии, педологии и психотехники Арона Залкинда (1888-1936), половое чувство должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая. Государство должно строго контролировать сексуальную жизнь своих граждан, ибо революционная целесообразность предоставляет рабочему классу право «вмешиваться в половую жизнь своих членов», в связи с этим, пролетарию необходимо половое воздержание до 25 лет». (1) В русской истории восхождение к доблести и славе всегда заканчивалось для народных масс трагически. Ведь всякий раз, каждая социальная катастрофа, переживалась нашим народом на пределе своих возможностей в атмосфере глубокого духовно-нравственного кризиса, общественная жизнь нашей страны всегда проходит под знаками упадка, морального разложения, безволия и озлобления. Утрата народом своего будущего — самая страшная из всех мыслимых и немыслимых утрат. Она делает бессмысленным всякое созидание и творчество. Утрата веры в светлое коммунистическое завтра, в заёмную марксистскую Утопию берёт своё начало в послевоенном СССР, в период «оттепели», в эпоху хрущевизма и брежневизма, когда вера в коммунизм стала «золотым сном» недавнего прошлого, с его мировой революцией, «военным коммунизмом» и трудовой армией. Восхождение к доблести превратилось в стремление любым путём «выйти в люди» из пролетарской рабочей среды, погрузиться целиком в культуру советской (мещанской) повседневности, жить ею, или уйти в гражданский нигилизм, в социальную мечтательность и фантастику.
Рассуждая о низком качестве «человеческого материала» и перерождении русского общества и правящей элиты, мы должны не забывать о том, что за всем этим стоит гражданская война, годы голода и голодного каннибализма, геноцидного и этноцидного террора, социальной и сословной дискриминации, всепроникающий пещерный страх.
Одним из главных национальных страхов русских был и остаётся сегодня — это страх перед голодной смертью, вызванной войной или повсеместной природной катастрофой (засухой или морозом). Страх перед ГОЛОДОМ и ВОЙНОЙ (гражданской, отечественной и оборонительной) сделал в итоге русских людей такими, какие они есть сегодня.
Голодное людоедство для русских людей и восточных славян, как и для китайцев, камбоджийцев, корейцев и вьетнамцев — это всего лишь прошлый век, XX век-людоед.
Для всех народов Евразии каннибализм — это раннее Средневековье и, конечно же, — палеолит, век каменный, когда каннибализм благоденствовал у Homo Sapiens, и у его «двоюродных братьев и сестёр» — неандертальцев. Политика адельфофагии и голодное людоедство существовало (и, вероятно, будет) всюду и всегда. И в Европе, и в Африке, и в России. Даже в тех случаях, которые были вызваны пресловутыми «благими намерениями» и «попущением» небесных сил. Медицинское (сакральное) людоедство тоже исходит из идеи, что мертвое тело («плоть и кровь») сохраняет все достоинства умершего человека.
Воистину инфернальными картинами бытового людоедства полна вся отечественная и зарубежная военная история эпохи Средневековья, Нового и Новейшего времени. Жуткими сценами ссор из-за трупов, поеданием детьми своих матерей и поеданием родителями собственных детей полны страницы истории Смутного времени 1612 года в изложении польского историка Казимира Валишевского и фундаментальная книга советского историка Евгения Тарле «Нашествие Наполеона на Россию». (2)
Так случилось в конце царствования Ивана Грозного и в начале XVII века. Точно так же произошло и в первой половине XX века, когда страна должна была пройти через гражданскую войну, два страшных голода и разруху, чтобы обрести свою новую сущность, стать другой страной, к которой все её соседи станут относиться с уважением. И совсем позорно и трагически завершилась гегемония советской сверхдержавы — СССР. Почти в любом (персональном или коллективном) восхождении к доблести и совершенству обязательно присутствуют две стороны — негативная и позитивная, созидательная и разрушительная, героическая и позорная в итоге. Эти две разных стороны одной медали восхождения к величию, доблести и славе присущи не только одному русскому миру, но и ведущим странам Большого Запада и Большого Востока ещё со времён возникновения «интеллектуальных пятен»» на нашей планете. И хотя каждая из этих тем восхождения и деградации по-своему неприятная, будем терпимы друг другу, не будем спорить, объяснять и что-то доказывать своё. Это требует много времени и затрат жизненной энергии — пользы в таких спорах никакой.
Давайте лучше вместе трезво размышлять о том, что с нами было в прошлом веке и что с нами сталось в начале нового столетия? Что случилось с нашим коллективным сознанием и психологией, с нашими способностями производить, накапливать, использовать себе во благо новые знания? Почему саморазрушение личности и общества с каждым годом становится всё неизбежней и очевидней? Почему в итоге наше общество остаётся в проигрыше на пиру жизни? Почему у многих русских людей потерь и убытков стократ больше, чем находок, прибылей и приобретений? Почему закат жизни большинства из нас так безнадёжен и печален, безрадостен и совсем не триумфален даже в День Победы?
И почему история России — не прямая генеральная линия на пути к прогрессу и процветанию, а замкнутое кольцо в виде змеи пожирающей собственный хвост, замкнутое на самом себе кольцо, из которого никак не вырваться и не спастись?
Найти ответ на каждый из этих вопросов не так-то просто и легко. У нас пока нет никаких доказательств тому, что психическая, гравитационная, квантовая и ядерная энергии одного и того же источника происхождения. У нас пока нет Теории Всего, как нет у нас одной на всех универсальной Идеологии и единых морально-нравственных ценностей и общих самых надёжных способов выживания как на самой планете, так и в ближнем и глубинном Космосе. Не будем забывать о своём пещерно-норном происхождении, о природе нашего сознания и рассудка. Будем не забывать, что не мы создали этот материальный мир и не нам его менять. С таким ущербным пещерным сознанием и алогическим, низким интеллектом сложно изменять себя в сторону совершенства и доблести, и тем более стараться изменить мир к лучшему, по-нашему убогому разумению.
Теме восхождения к доблести и совершенству (святости) суждено всегда быть новой и «вечнозелёной», как и самой Легенде о совершенном Человеке. Никому из мыслящих и творческих натур, даже самых грешных и морально падших не хочется существовать в роли вечных гедонистов и блаженствующих скотов. Большинство из людей всё-таки хотят быть носителями божественной сущности, чтобы через неё обрести бессмертие духовное и физическое. Многие желают личной встречи с Богом, никто не хочет уходить в Небытие в Мгновенной Вечности и мистически сворачиваться в Нуль до востребования:
…Червь слепой — я буду рад валяться
У ворот обителей святых,
Вместо хлеба глиной пробавляться
В ожиданье тучек дождевых…
Стану прахом. Буду легче пуха
Над кипящей лавою лететь!
Ниспошли, Господь, Святого Духа,
Помоги, Господь, Тебя узреть!
Помоги узреть Огонь бессмертный,
И в Тебе, как атом просветлеть…
Авторские примечания, источники и литература
* Маяковский Владимир. Про это. — Государственное издательство. Москва-Ленинград 1923.
Поэма была написана Владимиром Маяковским в состоянии острой сексуальной психопатии и посвящена Лиле Брик (1891-1978) — самой дорогой в «Стране негодяев» красной блуднице (Сергей Есенин), жене агента ОГПУ Осипа Брика, одной из ведущих «оперативных любовниц» заместителя начальника секретного отдела ОГПУ Якова Агранова, «палача русской интеллигенции», причастного к расстрелу поэта Николая Гумилёва.
Неутомимый боец сексуального фронта и авантюристка по натуре, Лиля Брик (в девичестве Лиля Уриевна Каган) являлась в 20-е XX века самым обаятельном агентом-информатором и провокатором Лубянки (удостоверение ГПУ № 15073 от 19 июля 1922 г.). На совести этой чекистской Мессалины и её «лубянских девочек-актрис» гибель не только её «гражданского мужа» поэта Маяковского и третьего мужа Виталия Примакова, но изломанные судьбы жертв её служебных донесений, десятки других видных «гражданских мужей» того времени, и прошедших через её постель, «свальный грех», подвал Лубянки и тюрьму. Современники отмечали её дьявольское обаяние, хитрость и коварство. Она цинично упивалась своей властью над Маяковским и откровенно издевалась над ним. Она выкачивала до копейки деньги из Маяковского, заставляла покупать ей за границей чулки и трусы, вынудила его влезть в огромные долги чекистам, чтобы купить в Париже для неё лично легковой автомобиль «Рено». По её доносам погибли десятки, а может и сотни людей, но миллионы постсоветских граждан продолжают считать её доброй музой Маяковского. Сталин знал многое о так называемом салоне (вертепе) Бриков, где писатели встречаются с чекистами, чем там занимаются и как развлекаются, и о той тайной роли «женского отдела» ОГПУ под руководством Лили Брик — для вождя эта алчная авантюристка была «настоящей женой» Маяковского: «Не будем обижать жену Маяковского!» Многое о Лиле Брик и тайне гибели Маяковского уже открылось, и только всесильное ведомство продолжает надёжно хранить тайну старых «солдат Дзержинского», их оперативные разработки и служебную переписку. (см. Анатолий Апостолов. Матильда-блудница и Лиля-ангелица.// Московский вестник. Журнал московских писателей. — М.: №5, 2017, СС. 230-252.). Центральный конфликт поэмы — столкновение устоявшихся форм личной жизни (любовь, семья, быт) и новый мир общественной жизни, мир краснофлагого строя», «огнеперого крыла» Октября, земля будущего, где любовь чувственная никак не связана с политикой и социальной карьерой, лишена порочной замкнутости самих понятий «быт» и «личная жизнь». На самом деле, в страшной реальности тех красных смутных лет поэт выразил в стихах свой бунт против манипуляции сознанием людей через дозированный секс, против 12 половых заповедей революционного пролетариата Арона Залкинда, против строго контроля сексуальной жизни со стороны общества и государства в идейных и корыстных интересах. Поэма «Про это» вызвала ряд резких отрицательных отзывов в литературных кругах того времени: «Чувствительный роман в стихах, страдающего половой истомой животного — не выход из тупика «любовного треугольника и многоугольника», а полная безысходность» (Н.Чужак).
1. Залкинд Арон. «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата». // Философия любви в 2-х томах. Том 2, - М.: Политиздат, 1990, СС. 224-255.
Многое из того, что было предложено Ароном Залкиндом относительно педологии, к проблеме полового воспитания и формирования нового «массового человека» в советском обществе, было им взято из практики военных поселений графа Аракчеева. Среди такого рода установок можно назвать запрет на слишком раннее развитие половой жизни и на самовольную женитьбу «ради похоти», браки должны заключаться только с разрешения начальства. Половое воздержание до брака, то есть 20-25 лет. Половой подбор решается начальством, оно же регулирует частоту половых актов, исходя из общих государственных, демографических интересов Любовь военных поселенцев (и советских граждан) должна быть моногамной, без половых извращений и излишеств, без ревности и секса по принуждению.
2..Тарле Е.В. «1812. Год русской славы» Издательство ЭКСМО,2012. Он же. «Нашествие Наполеона на Россию» — М.: Воениздат, 1992. «Часто встречали французов в каком-нибудь сарае. Сидящих около огонька на телах умерших своих товарищей, из которых они вырезали лучшие части, дабы тем утолить свой голод. Сами тут же падали мертвыми, чтобы быть, в их очередь, съеденными новыми едва до них дотащившимися товарищами».
03.05.2022, Радоница