Похождения Артемиды.
Рассказ.
Однажды пришлось взять в рейс свою кошку Артемиду – не с кем было оставить. Она всегда очень нервничала в автомобиле, а тут почувствовала грядущие неприятности и рычала утробным голосом.
Благодаря некоторым связям свой микроавтобус я оставлял прямо на причале. Кое как удалось извлечь ее из-под сидений, хотя все ее наличные якоря крепко держались за грунт. Артемида была в крайнем раздражении, граничащим с паникой.
Пришли с ней к стармеху знакомиться с коллегами, которые с рюмками чая кучковались в каюте. Вроде кошка положительно оценила общество, успокоилась. Потом на полусогнутых отправилась на разведку, поднимаясь по трапу. Я подключился к игре в покер с механиками.
Запустили главный двигатель, вспомнил про кошку. Наверху ее не было. Слева была распахнутая дверь в машинное отделение, где гремели дизеля, но больше ей некуда было идти. Спустился в машину, нашел механика, кошку он не видел. Поднимаюсь. И тут в темном углу кабельной трассы два сверкающих глаза. Ей так понравилось это место, что она предпочитала его впоследствии. Принес ей еды, поела и вышли с ней на кормовую палубу. Там боцман сложил в штабель и закрепил по штормовому грузовые поддоны. Вот под них она и залезла и выходить категорически отказалась, лишь сверкала зелеными глазами из дальнего угла. А судно было уже на выходе из бухты и дело к вечеру. Оставил дверь на штормовке, чтобы не захлопнулась и ушел. Вспомнил про кошку через час. За этот час боцман тщательно скатил палубу из брандспойта, и особенно тщательно – штабель поддонов! Я облазил весь пароход, спросил каждого индивидуально, снова облазил, с мощным фонарем, проверил все, что возможно, уже в траурном настроении. Плетусь в каюту, и вдруг – мяу! Едва нашел – сидит на светильнике под навесом, вся мокрая, несчастная! Как туда взлетела – на два метра от палубы – неизвестно. Еле выцарапал ее оттуда. И куда она пошла попудрить носик? На кабельную трассу над грохочущим главным двигателем!
К концу рейса вполне освоила пароход, подружилась с кандеем – кто бы сомневался – который ее исправно кормил лучшими кусочками. Иногда спала в моей каюте, но предпочитала машинное отделение или каюту стармеха.
Через сутки после прихода в порт пришло распоряжение выйти в море, чтобы забрать рыбу у сейнера и вернуться в порт. Я отпросился у стармеха на эти сутки, чтобы завершить на берегу личные дела. Артемиду поручил механикам. Пароход покидал в последнюю минуту, матросы уже отдавали концы. Как это часто бывает, рейс затянулся на десять дней. Прихожу на судно, второй механик чуть ли не с кулаками: ты что же кошку каюте закрыл! У меня на этом судне была не штатная каюта на корме, которую я себе оборудовал в бывшей лаборатории. Уходил уже в сумерках, заскочил в каюту чтобы взять вещи, наверно в этот момент она и заскочила, хотя простился с ней в тамбучине, где была закреплена по штормовому ее посуда.
Наше племя кошачьих не склонно к жалобам, тем более, к просьбам. Обычно мы требуем, молча и убедительно. Иногда можем поощрить наших слуг небрежной лаской, посидеть у них на коленях, но никогда не роняем своего достоинства, за что рабское племя псов нас люто ненавидит.
Однако продолжу тему жалоб, которую высказывать вслух для нас неприлично, поэтому я решила изложить ее в виде нормального звериного рассказа.
Я полудикая кошка по имени Артемида. Родилась в благоустроенном частном доме, имею одного слугу, имя которого всегда забываю. Есть у него недостатки, но я не слишком требовательна, и поощряю его даже чаще, чем следовало бы. Часто этот слуга надолго исчезает, а когда возвращается, пахнет Великой Водой. Никогда не задумывалась, что это значит, пока не пришлось увидеть Великую Воду своими глазами. У Слуги (пусть это будет его именем) стоит во дворе некий экипаж, по имени Микроавтобус, на котором я загораю в солнечный день (не потому, что там удобно, а потому что нужно взобраться на крышу кухни, а оттуда точно рассчитанным изящным прыжком преодолеть два метра, и ты уже на на крыше экипажа). Однажды Слуга обманом завлек меня в этот трясущийся вонючий экипаж, и привез к Великой Воде. Мы, кошки, не любим перемен, поэтому моему негодованию не было предела, что я и продемонстрировала вполне наглядно своему Слуге.
Он принес меня на большой Водный экипаж, который имел сильный приятный запах рыбы, которую мы, гурманы, ценим высоко. Мы пришли в помещение, которое слуги называли каютой. За переборкой что-то грохотало и тряслось, однако слуги сидели смирно, ко мне отнеслись с должным почтением, и я перестала злиться на своего Слугу, который тотчас стал звенеть своим бокалом с четырьмя остальными.
Я осторожно поднялась по трапу, чтобы выяснить, что там грохотало за переборкой. Там было очень опасно! Именно поэтому следовало все выяснить. Тяжелая дверь была распахнута настежь, а из нее струились потоки благодатного тепла с запахом соляра. Я взвесила степень риска, и решила, что на кабельной трассе наверху буду в относительной безопасности. Выбрала себе удобный наблюдательный пункт и устроилась с комфортом. Вскоре засуетился мой Слуга, который стал меня искать. Если бы не мои светящиеся глаза, он искал бы меня до сих пор! Он принес мне свежую рыбу. Соблазн был велик, и я позволила ему снять меня с кабельной трассы. Потом мы с ним вышли на палубу. Оказалось, что Водный экипаж вышел в Великую Воду, и берег уже далеко.
На корме был сложен штабель деревянных грузовых поддонов – прекрасное укрытие для кошки, переполненной обилием впечатлений. Слуга всячески пытался меня выманить из-под них, но мне хотелось побыть одной. В конце концов, он ушел, предполагаю, звенеть бокалами.
И тут случилось кошмарное событие: на корму вышел боцман со шлангом, и мощной струей забортной воды стал мыть поддоны! Мокрая и полуживая, в ужасе, я выскочила из своего опасного укрытия, мало соображая, где можно укрыться от смертельного шланга. Под навесом увидела кабельную трассу и взлетела на два метра, чтобы укрыться на ней. В нормальной жизни такие прыжки немыслимы даже для нашего племени. Трасса была узкая и неудобная, кое-как доползла до светильника и укрылась на нем, вся дрожа от холода и ужаса. А рядом за бортом шумела и волновалась Великая Вода!
Уже совсем стемнело, когда я заметила, что мой Слуга ищет меня по всему Водному экипажу с ярким фонарем. Но разве ведомо слугам, как думают кошки, где они находят убежища от опасностей Жизни! Мне пришлось сказать «я здесь», и только тогда он стал стаскивать меня со светильника. Ему пришлось потрудиться, потому что мои когти застыли в мертвой хватке. Сушиться и приводить себя в порядок я отправилась в машину на свою кабельную трассу.
В рейсе я провела две недели. Все слуги были очень почтительны, боцман пытался загладить свою вину, приносил мне лакомые кусочки, обычно мясо крабов. Подружилась также с кандеем и на его камбузе я была всегда желанным гостем. Иногда ночевала в каюте Слуги, но предпочитала спать в машине на трассе, над грохочущим главным двигателем.
В порту мы простояли трое суток. По суете на палубе я поняла, что судно готовится выйти в новый рейс. Мой Слуга заскочил в свою каюту (я также заскочила, чтобы посмотреть, куда он так торопится). Он схватил сумку и убежал. Я осталась в каюте. К вечеру мне захотелось есть, но Слуга не приходил. Я царапалась в дверь, но меня никто не слышал из-за грохота дизелей, а Слуга все не приходил. Мне нужно было в туалет, захотелось пить, а Слуги все не было. Прошел день, второй, третий, я царапалась, орала, моему возмущению не было предела! Я изорвала всю постель Слуги в клочья. Очень хотелось пить! На шестой день вдруг все дизеля замолчали, наступила полная тишина, только торопливый топот ног по палубе. Я стала орать во всю мощь, и меня, наконец, услышали! Кто-то стал дергать дверь, но открыть не смог. Через некоторое время дизеля снова заработали, а за дверью послышались голоса. Наконец выломали штормовку, и я вырвалась на свободу!
Моряки были очень рады, что спасли меня от голодной смерти, были очень почтительны, любезны и щедры. Если бы не аварийная ситуация, меня бы никто не услышал. Не знаю, смогла бы я выжить без воды десять дней, пока продолжался рейс.
Я простила своего слугу, потому что узнала из разговоров, что рейс намечался всего на сутки, а продлился десять дней. Меня Слуга не заметил в каюте, когда уходил, был уверен, что я в каюте стармеха, где я и была до того, как пошла за ним.
Да, мы, кошки, не любим перемен, но я довольна, что в моей жизни были такие приключения на Великой Воде, о которых я иногда с гордостью телепатическим способом рассказываю своим сухопутным дружкам.