Краткое содержание: а некоей планете люди после катастрофы вернулись в каменный век. И вот... Племя Многоглазых украло у племени Веслоногих святыню.
И тогда старейшины племени Веслоногих послали Ги Храброго к племени Многоглазых, чтобы выкрасть у тех святыню, которой они владели не по праву. Свиток, доставшийся обоим племенам от навсегда ушедших предков, сгинувших невесть когда. Никто и не помнил уже, что за страшная беда с предками приключилась: Веслоногим и Многоглазым каждый день приходилось выживать, добывать пропитание, бороться с холодом и продолжать род. Своих напастей хватало. Однако свиток берегли как зеницу ока. Пусть никто уже не мог прочесть древние письмена, но шаманы знали: в ней, в этой святыне, таится вся суть мироздания, великая сила и власть над миром, ключ ко всем сокровенным тайнам и несметным богатствам... Но Многоглазые ушли за перевал и оставили Веслоногих без святыни, забрали её с собою.
Можно было бы, конечно, пойти войной на Многоглазых за такое предательство и нарушение завета предков, но настоящих людей оставалось так мало! Мужчины обоих племён могли погибнуть в бою, и кто бы тогда оплодотворил женщин?
И вот старейшины Веслоногих послали самого умелого воина, Ги Храброго, чтобы тот переплыл Великую Реку, преодолел Перевал, выкрал у Многоглазых святыню и принёс её родному племени.
Ги Храбрый согласился скрепя сердце. Он как раз взял себе вторую жену, Ви Весёлую, которая в ожидании его похода перестала быть весёлой, лила слёзы и цеплялась за него, умоляя не уходить. Но послушаться женщину — позор для воина, кроме того, Ги Храбрый хотел совершить подвиг, который и спустя сотню зим будут воспевать у костров племени. Он отцепил от себя руки Ви Весёлой и передал её своей первой жене, Ки Мудрой. Та обняла плачущую Ви, как ребёнка, и принялась утешать.
А Ги Храбрый отправился совершать подвиг, который воспоют у костров.
Он с лёгкостью переплыл широкую и бурную реку, недаром же его племя носило имя Веслоногих. Он преодолел Перевал, едва не замёрзнув ночью и попав под камнепад. Он добрался до становищ племени Многоглазых и затаился в кустах, укрываясь от дозорных. Он сидел там очень тихо, лишь живот его бурчал, требуя еды, но он надеялся, что Многоглазые этого не услышат.
От их костров нёсся упоительный запах жареного мяса. Ги стоически терпел эту пытку.
Когда все Многоглазые разбрелись по своим шалашам, Ги бесшумно отправился на поиски кумирни, возле которой жил шаман и где находилась святыня.
Шаман лежал в своей хижине и спал. Его храп был слышен издалека. Ги улыбнулся и полез в кумирню, где среди каменных богов, вымазанных засохшей кровью и жиром, нашёл свиток, бережно завёрнутый в несколько звериных шкур. Ги сразу понял, что этот свёрток и есть святыня: его будто что-то укололо, когда он поднёс к нему ладонь. Потом ладонь потеплела, и Ги понял — святыня хочет, чтобы её унесли отсюда.
Шаман продолжал заливисто храпеть. Ги кинулся в кусты и стрелой помчался по тропинке к Перевалу.
Его снова обжигал мороз, опаляло солнце. На него сыпались камни, его ноги вязли в жидкой глине. Он переплыл реку, держа святыню на голове — нельзя было намочить её, ни в коем случае!
К рассвету Ги достиг становищ родного племени, где его встретили радостными криками, прославляя его храбрость и ловкость. Ги отдал святыню в руки шаману Пи Высокому. Ему было жаль с нею расставаться, она была словно живая, но на плечах его уже висли заплаканные жёны.
Возвращение святыни племя отпраздновало песнопениями в честь Ги Храброго и весёлыми плясками у костров. А наутро к Веслоногим прибыли старейшины Многоглазых. Они были мрачны и насуплены. Они предлагали построить кумирню на границе владений обоих племён, то есть на Перевале, тем самым снова объединив племена.
Старейшины Веслоногих снисходительно согласились.
Святыня заняла почётное место в новой возведённой кумирне в окружении старых богов. Боги удовлетворённо молчали, вымазанные свежей кровью жертвенного оленя и его жиром. И спали все Веслоногие и Многоглазые, повалившиеся кто где после щедрых возлияний в честь праздника Воссоединения; спали шаманы, утомлённые камланием, и спали вожди в объятиях своих женщин. И даже сторожевые псы сыто похрапывали, изредка перебирая крепкими мохнатыми лапами: им чудилась большая охота. И только Ги Храброму не спалось. Справа к нему прижималась жаркая пышногрудая Ви, а слева щекотали длинные волосы Ки; Ги же ворочался с боку на бок. Всё не шла из головы святыня: стоило смежить веки — начинала чудиться, звать его. Горели и чесались ладони, тревога царапала сердце. Наконец Ги не выдержал: тихо поднялся, отвёл полог, занавесивший вход, выглянул из хижины. Ночь всюду. Тьма — хоть глаз выколи. И лишь на перевале горел красный глаз: окошко кумирни. Но только хотел Ги повернуть назад, чтобы снова согревать и ласкать своих жён, как небо беззвучно раскололось надвое, полыхнуло зарево между туч — и прямо к перевалу, к заветной кумирне, начал спускаться огненный шар, озаряя долину слепящим светом.
Страшно стало Храброму Ги — так страшно, как никогда ещё не было. Из глаз его текли слёзы, в ушах стоял гул, однако же не о себе он думал в тот миг, а о свитке: нельзя было потерять святыню ещё раз! Не помня себя, не чуя ног под собой, кинулся он по горной тропе. Однако же как ни спешил — было поздно: Ги взбежал на вершину гребня и ещё издали, сквозь густые ветви орешника, увидел огромные белые фигуры, окружившие разорённую кумирню. Это были не люди, а безликие демоны из старых легенд: каждое раздутое тулово венчал гладкий блестящий шар, спины горбились уродливыми буграми.
«Это крылья у них там!» — смекнул Ги. И поёжился: уж очень мерзко стало ему от вида коленчатых толстых червей, тянувшихся от круглых голов к этим крыльям.
«Паразиты! Жрут демонов заживо!» — Ги заметил ещё червей, потоньше и поменьше, — те опутывали руки и ноги чудовищ. Что-то гудело, пощёлкивало. Но демоны были безоружны и двигались медленно, и Ги сообразил, что они не замечают его и что он, охотник и воин, без труда сможет перебить этих тварей. Нужно только подкрасться поближе. Ги Храбрый, ступая неслышно, стал подбираться к своей добыче — и вдруг замер, как громом сражённый: в треске и гуле он разобрал слова. Неясные, похожие на рычание, но это точно был язык древних — на нём шаманы до сих пор возносили молитвы богам, желая умилостивить их.
Ги закусил губу, напряжённо вслушиваясь, пытаясь понять, о чём говорят демоны меж собой. Один из них держал их святыню: рассматривал письмена на развёрнутом свитке. «Вся суть мироздания, великая сила и власть над миром, ключ ко всем сокровенным тайнам и несметным богатствам…» — вспомнились ему слова вождя.
— Невероятно! Таблица Менделеева?! Здесь?! — голос демона скрипел и шипел, квакал. — Один в один как в музее висела. Такая же! Только та ещё с портретом была… Выходит, слухи о погибшей колонии на этой планете — правда. И те руины, что мы видели во время аварийной посадки…
— Да вы сюда посмотрите! — второй демон принялся хлопать по бокам старых богов, а тех, что поменьше, — вертеть в руках. — Боже! Это ведь Чайковский! А вот Есенин, Достоевский…
— Да! Значит, не всё потеряно! Возможно, мы даже отыщем там уцелевшие трансляторы! Или хотя бы детали к ним. Конечно, смело на такое надеяться, но… если уж бумага здесь сохранилась, то…
Договорить он не успел: отравленная игла вылетела из плевательной трубки, с тихим посвистом распорола ночь и вонзилась в грудь демона. Тот захрипел, рухнул на колени, задёргался. Следом — второй… третий… четвёртый... Ги был великий охотник: его ядовитые жала догнали всю дюжину чужаков! Ни одного не упустили! Свиток выпал, с тихим шелестом свернулся обратно в трубку, покатился по траве к ногам Ги, и тот засмеялся, счастливый, поднял его и бережно прижал к груди, погладил. Святыня была спасена!
Метки: Мои писанья