На конкурс Любови Кирсановой "Морозные узоры на стекле памяти".
http://proza.ru/2024/01/03/173
Приэльбрусье. На склонах Чегета раздетые до купальных костюмов катающиеся. Подъехала колонна военных УАЗов.
Группа полковников во главе с генерал-лейтенантом поднялась на подъёмнике на Чегет и стала спускаться строевым шагом, получив приказ генерала, решившего повторить подвиг Суворова при переходе через Альпы. Картина получилась красочнее, чем у Сурикова. Летели кувыркаясь "в верх тормашками", раскидывая по склону обувь и папахи. Перепуганные до смерти полковники, на перегонки друг с другом, безуспешно стремились догнать и спасти генерала.
Катающаяся публика, мужская её часть с интересом и злорадством, женская с соучастием, наблюдала за скоростным спуском представителей Советской Армии и ждали развязки. Посыпались реплики:
- Что это они?
- Лампасник звезду обмывает. В кафе перебрали глинтвейна. Вышли проветриться.
- Нет, это учения на горной местности.
- Тогда, почему не в полевой форме, а в парадной?
- Сегодня не праздник, не выходной, а они в служебное время с горки катаются.
Женщины грудью встали на защиту доблестных воинов:
- Может они в отпуске? Ну перебрали немного.
- Тогда пусть лыжи наденут, а не выёживаются тут в папахах.
- Так можно и ноги переломать. Надо вызвать спасателей.
- Патруль надо вызвать из комендатуры. Задержать нарушителей общественного порядка и на гауптвахту.
Пролетев метров пятьдесят, генерал встал на ноги живой и целёхонький, правда без пуговиц и без папахи. Отряхнулся от снега и с жизнеутверждающей улыбкой продекламировал:
- Здесь вам не равнина,
- Здесь климат иной,
- Идут лавины одна за одной.
- И можно свернуть, обрыв обогнуть,
- Но мы выбираем трудный путь.
Злорадство исчезло, появилось уважение и гордость за Советскую Армию, за её бравых генералов. Единство армии и народа выразилось в аплодисментах, бурных и продолжительных.