Клон-3 или В лабиринтах любви. Часть 36. Гл. 22-31

Фанфик «Клон»-3, или В лабиринтах любви.
Часть 36. Главы 22-31.

22. Часть 36. Глава 22. Сестра Рании у нее в гостях и важные новости.



Рания с нетерпением ждала звонок сестры, и Амина позвонила. Но Ранию это не только обрадовало, но и раздосадовало. Как быстро по медине разнеслись сплетни о ее промахе! Сплетники уверены, что жена Саида Рашида заглянула в ту лавку  не для того, чтобы купить сыну выпечку. Другая у нее была цель.
- Но я не знала, чья лавка! Я не собираюсь соглашаться на развод с Саидом! Так и скажу Амине, а она пусть убедит в этом отца! – переживала Рания, сидя на диване в гостиной, навалившись спиной на подушечки, когда  ответила на звонок.
Амина не просто спросила, когда может прийти к сестре, но сообщила, что нужно поговорить  - немедленно! Это важно!
Рания понимала, о чем пойдет речь, но не стала в телефонном разговоре обсуждать неприятный момент с Аминой. Предложила встретиться сегодня же – перед тем, как отправиться к дяде Абдулу на урок. Амина согласилась.
Встав с дивана, Рания подошла к окну и увидела, что Мунир и няня с Райханой прогуливаются по саду у особняка. Убедившись, что с детьми всё в порядке, молодая женщина поднялась в свою комнату и в ожидании появления сестры снова достала из шкафа новое черное одеяние, которому она ещё неделю назад не была бы рада, но только не теперь! Примерив, удостоверилась вновь, что никаб сел идеально. Ничего не обтягивает, не выпячивает, но и не болтается на ней, путаясь подолом в ногах.   Вот только ткань совсем нищенская, не по ее статусу.
Горько усмехнувшись, Рания подумала, что это даже к лучшему.  Не наряд, а способ замаскироваться от любопытных глаз сплетников с медины. Вот так и следует воспринимать эту одежду. Но разве люди не узнают Мунира – сына Саида Рашида? Наверно, они уже примелькались на медине, через день добираясь в дом дяди Абдула через  десятки улиц. И то, что за ними всегда следует охранник, который уж точно не прячет своего лица от прохожих и торговцев, тоже не ускользнуло от внимания обитателей медины! Аллаааах! Значит, и в этой одежде ее всё равно будут узнавать и показывать пальцем, шепчась за спиной. Но что же делать?!
И вот тогда раздался звонок Саида, который Рания и желала, но не ожидала услышать именно сейчас. Неужели  Саиду уже известно о ее пребывании в лавке сладостей?! Проклятый охранник! Доносчик! Почему она не может уволить его?
Саид разговаривал с ней сухо, расспросил о здоровье детей, о нуждах семьи, поинтересовался, как она проводит время с Райханой и сыном. Мунир все ещё не посещает местную школу,  что-то не сложилось, но и частные учителя, которые могли бы приходить в дом Рании и заниматься с Муниром, по мнению Саида, нежелательны. Но он лично пока не занимался решением проблемы. Рания с ним полностью была согласна. К чему в доме посторонние люди?
Она хотела обсудить с Саидом деликатный вопрос, но не осмеливалась, так как пришлось бы говорить об этом вслух, а Рания опасалась, что и у стен есть уши. Смешно! У стен как раз и имелись «видеоГЛАЗАиУШИ», но она опасалась не их, а того, что могут подслушивать и слуги.
Она была благодарна Саиду за то, что догадался устроить в доме сейф с надежной защитой, куда Рания и намеревалась в ближайшее время переставить из комода обе шкатулки с драгоценностями. Иначе их могут украсть.
Разве можно кому-то доверять? Одного ее ожерелья хватит на долгую скромную жизнь какой-нибудь служанке! Но и отнести в банк, платить за ячейку, чтобы там хранить особо дорогие украшения, Рания не желала. Там тоже могут ограбить – те же нищие работники банка! Нет, свои сокровища она не доверит никому! Но и возможность каждый день любоваться видом драгоценностей тоже нравилась Рании. Однако хотелось обезопасить золото, поэтому она и жаждала обсудить с Саидом безопасность своего махра.
Но Саид, казалось, больше не интересовался судьбой ее золота, ведь свой махр она держит при себе – всё отдано заранее, во избежание скандала. Так захотела сама Рания, она ни за что не покинула бы Бразилию без своего золота. Проявляла нетерпение, нервничала, ожидая, когда Саид перевезет остальные драгоценности, те, что хранились в банке в Рио. Вот пусть теперь сама позаботится о сохранности махра. Есть сейф. Рании не хватило решимости заговорить о беспокоящей проблеме, она промолчала, решив, что все равно потом поговорит с ним об этом.
Но также муж не заговорил о возможном разводе, и это подбодрило Ранию. Она отчиталась обо всем: и о здоровье сына и дочери, и о прогулках по медине, намеренно не рассказав о случайном посещении лавки сладостей. Но посетовала, как долго им приходится пробираться по медине в дом дяди Абдула.
Саид до этого момента не упоминал о сыне, но теперь высказал замечание, что знает о том, как дядя Абдул недоволен ими обоими: Мунир невнимателен на занятиях, ничему не учится, плохо запоминает сказанное. А Рания... Дядю Абдула возмущает, что она не сидит вместе с сыном на занятиях, а бродит неизвестно где!
- И мне тоже интересно, Рания, где ты в это время бываешь? Что гонит тебя на медину бродить по улицам? Что ты там ищешь? Или кого? – серьезным голосом, как показалось перепуганной Рании, спросил Саид. – Дядя Абдул жаловался, что ты, чтобы привести к нему сына, приходишь красиво одетая, накрашенная, увешенная золотом. Для кого ты стараешься так выглядеть? Ведь пока твой муж – я. Или ты забыла об этом?
Рания почувствовала, что дрожит от ужаса. Она даже не сразу смогла подобрать нужные слова.
- Саид... Я... Я выгляжу как обычно! Наверно, в Фесе люди не привыкли, что женщина моего уровня может вот так просто проходить по медине! Но я уже сама приняла решение и купила скромный черный никаб, чтобы не привлекать ни чьих глаз. Ты прав: это харам. И дядя Абдул тоже прав: я буду присутствовать на занятиях вместе с Муниром. Дядя Абдул пожелал, чтобы и лара Дуния тоже слушала его беседы о Коране. И мы...
- Я понял, - прервал поток ее слов Саид. – Не забывай, что я все равно узнаю о каждом твоем шаге. Охранник верен мне и доложит, если ты захочешь выкинуть какой-то финт, прости за грубость. Он и дальше продолжит следить за тобой.
Рания ждала, что он вот-вот спросит о том, зачем она зашла в лавку торговца выпечкой. Но вопроса не последовало. Саид спросил о другом.
– Как поживают твои родители?  Ты, конечно, навестила их уже? Я как-то звонил твоему отцу...
Рания почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Она еле слышно выдавила, смешав правду с ложью:
- Нет, Саид, отец на меня очень зол, думая, что ты переселил меня в Марокко, потому что я перед тобой провинилась. Родители сами не хотят со мной общаться. Но у меня часто бывает моя сестра Амина. От нее я узнаю все новости о родителях.
Они ещё о чем-то разговаривали, но Рания, пережив моменты стресса,  плохо понимала и потом не могла вспомнить толком, о чем шла речь. Наверно, ничего важного! Но в конце разговора Саид посоветовал:
- Рания, меньше болтайся по Фесу и не давай повода для сплетен. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду. Но мы поговорим об этом в другой раз. Сегодня у меня больше нет времени.
 Связь прервалась, Рания положила телефон на столик у кровати и повернула голову в сторону «глазка».
- А ведь Саид, разговаривая со мной, мог видеть меня через «глазок» видео! Так нечестно, и он даже не намекнул, что ведет за нами наблюдение и в доме. Никаких извинений за подсматривание, никаких объяснений на этот счет! А ему ещё прислуга доносит на меня. Но уже хорошо, что Саид в этот раз не стал ругать Мунира, не вспоминал о его проступках в Рио. Неужели он не увидел корчившего рожи Мунира? Тогда он может и не знать, что мы знаем о глазке.
Она встала с кровати и продолжила то, что вынуждена была оставить из-за звонка: подняла с пуфика брошенное в спешке черное одеяние. Фу, какая низкопробная ткань! Аллах, что ей придется носить на себе, имея возможность одеваться дорого, в качественные вещи! Небрежно отложив никаб, в котором ей предстояло уже сегодня пойти в дом дяди Абдула, Рания подошла к окну и постаралась открыть заевшую створку хотя бы на небольшую щель, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Ей казалось, что не хватает воздуха, она задыхалась, хотя и понимала, что с ней такое происходит из-за только что пережитого стресса.
Створка с трудом открылась, а Рания порадовалась, что Саид купил не риад на пыльной медине, где окна пусть и не выходят на шумные улицы, а смотрят только во внутренний дворик, но приобрел коттедж на окраине Феса в фешенебельном районе, где большинство домов имели европейский вид, были окружены садами.
Но и здесь Рании не хватало порой воздуха. Наверно, это нервное. Она не могла смириться, что ее отлучили от семьи и отправили так далеко, оставив в одиночестве, нет – в изоляции!
Там, в доме Саида в Рио, разозлившись, она могла бы сорваться на прислуге, даже поссориться с Фатимой или Зулейкой, с Хадижей. Но здесь? Здесь, в этом новом доме ей приходилось вести себя осторожно. Ни к чему заводить врагов среди людей, от которых ты зависишь, а сейчас она зависит от немногочисленной прислуги. Недавно Саид уволил охранника, того самого, который проговорился ей о наводнивших сад и дом подсматривающих «глазках», но  не сразу после разговора, а когда Мунир дал понять, что им об этом известно. О, так Саид понял, что она уже знает о возможном подсматривании! Но почему молчит об этом?
Рания нервно вытряхнула на кровать содержимое сумочки, проверила, сколько денег в кошельке, меньше, чем стоит сам кошелек! Перебрав нужные мелочи, которые заполняли сумочку, она решила, что готова хоть сейчас отправиться в дом дяди Абдула. Но придется ждать прихода  сестры. При ней не хотелось собирать вещи. Пусть хотя бы содержимое сумочки останется для Амины маленькой тайной. Должно же у Рании быть нечто личное.
Где же сестра?
Но Амина уже входила в дом. Рания предпочла, чтобы та поднялась к ней  в комнату, потому что через гостиную то и дело по разным делам пробегали или не спеша передвигались служанки – то одна, то другая.  В доме Саида никогда такого не наблюдалось, или ей так только казалось? Но здесь и особняк втрое меньше бразильского. А разговор с сестрой был из тех, когда не нужно, чтобы кто-то подслушивал.
Когда Амина возникла на пороге комнаты, Рания встретила ее улыбкой,   впрочем, не обманувшей сестру. обе присели на небольшой диван, созданный как будто как раз для приватных бесед.
Принесли чай и сладкую выпечку, пока они болтали ни о чем. Но как только шаги служанки затихли где-то внизу лестницы, а Рания ещё и выглянула в коридор, чтобы убедиться – их никто не намерен подслушивать,  Амина сразу перешла к важной теме разговора. За тем и пришла, хотя обида на Ранию в ней всё ещё жила.
- Рания, объяснись. Вся медина..., - строго начала она. Но ее горячо прервали:
- Амина, это не специально! Мне в голову не пришло бы пойти взглянуть на того, кого для меня приметил наш отец! Ты тоже уверена, что я разведусь с Саидом? Аллах! Да ни за что! И он тоже не думает о разводе! Мой муж только что мне звонил – обсуждал со мной, как устроить учебу Мунира, все ли в  порядке с Райханой и передал мне претензии дяди Абдула. Сид Абдул нажаловался,  что Мунирчик плохо запоминает его беседы о религии. Саид посоветовал мне более скромно одеваться. Видишь, я даже новое платье для улицы купила. Сегодня поведу сына к дяде Абдулу в закрытом никабе.
- А Райхану с кем оставишь? – только и смогла спросить Амина, потрясенная и словами Рании, и ее новым скромнейшим нарядом.
- С няней оставлю, конечно! У моей доченьки режется зубик, и она все время хнычет. Не думаю, что ее стоит брать с собой. Пусть побудет дома с няней.
- Рания, ты сделала правильные шаги, - похвалила Амина, кивнув в сторону выложенного теперь уже на кровать черного одеяния. – Алхамдуллилах! Я так рада, что ты поняла опасность своего положения.
- А что такое? О чем ты? – притворилась Рания, зная, что, поверив в ее неведенье, сестра выложит ей новые сплетни с медины. Так и случилось. Амина и пришла как раз для этого - чтобы обсудить ситуацию, но сначала – выяснить, есть ли правда в пересудах, которые пронеслись по медине быстрее пыльной бури в пустыне.
- Расскажи, сестра, поделись. О тебе уже такое говорят!
- Что именно? – вскинув голову и выставив вперед подбородок, с вызовом спросила Рания, покраснев от возмущения.
- Аллах! Рания, вот не делай вид, что не понимаешь!  Вчера люди видели тебя на улице, где стоит лавка торговца сладостями. Ты не просто прошла мимо, но зашла в нее, долго выбирала выпечку, а потом купила сыну пакет с печеньем. Скажи: было?
- Да, было! – яростно подтвердила Рания, взмахнув руками. – Только я не знала, что это лавка ТОГО торговца! Вожу Мунирчика к сиду Абдулу по этой улице уже несколько недель, но понятия не имею, чья лавка! А ты могла бы предупредить меня!
- Я предлагала тебе выйти на медину, чтобы прогуляться, там и показала бы невзначай, где чья лавка!
- Ты мне не веришь? – сжала кулаки Рания от злости. – Но так всё и было. Меня как будто сглазили! как будто сам шайтан завел меня в ту лавку! Но это Муниру захотелось свежего печенья! На улице стоял такой аромат выпечки!
Амина сокрушенно покачала головой и назидательно произнесла:
- Но тебя должна была насторожить любая лавка с выпечкой и сладостями. Ты должна была обходить любую, чтобы вот так ненароком не наткнуться именно на ту, где не стоило появляться. Я тебе верю. Ирония судьбы, как сказала бы первая жена моего мужа.
- Ты с его женами меня обсуждаешь?! – гневно спросила Рания.
- Нет, не обсуждаю. Это она пришла ко мне с новостями с медины, рассказав о том, что моя сестра ходила в лавку лары Сумайи. Но мужа ты не увидела, он позже пришел. А он тебя увидел, когда ты уже отошла от лавки на некоторое расстояние. Но ты долго простояла в лавке, подсказывая сыну, какие есть сладости, долго выбирала, чтобы потянуть время... Вот что сейчас говорят и что обсуждают на медине!
- Амина, это всё сплетни! Пусть у болтунов языки отвалятся! Не было ничего такого! У меня и в мыслях не было пойти взглянуть на чужого мужа!
Она заплакала от бессилия. Амина снисходительно положила руку ей на плечо.
- Верю! И всем, кто при мне посмел обсуждать тебя, сказала, что нет никакого развода. У Рании есть муж – так говорила всем. А в той лавке и ты, и твои служанки часто покупали детям вкусное печенье.
Сестра подняла на нее заплаканное лицо.
- Амина, что делать? Как бы я ни поступила, все равно перевернут так, что будет против меня! Надену никаб, закрою лицо черной тканью, но все равно придумают нечто, скажут, что хочу, чтобы меня не узнали, куда хожу и кого высматриваю.
- Конечно, могут и так сказать, ведь это чужие языки, которые не выдернешь из их рта, рот сплетникам не закроешь. Надо думать над каждым словом, над каждым шагом. Я всегда тебе об этом говорила, и в Бразилии, и в Фесе...
- Не нужны мне нравоучения. Амина. Я посоветоваться хотела: расскажи, где лавка другого «жениха», чтобы я ее обходила за десять улиц!
- А ты не помнишь? Не знаешь?  - удивилась Амина. – Этот торговец поставлял кур в дом сида Али.  А сейчас поставляет птицу и в дом сида Абдула.
- Что?! Я могу с ним столкнуться во дворе того риада? Он меня там видел? Почему отец выбрал этих двух лавочников из всех? Кто ему подсказал? Не дядя Абдул ли?
- Этого я не знаю. Вроде бы ему приятели подсказали, не сид Абдул. Так решил наш отец и озвучил нам с мамой. Если Саид даст тебе развод, отец будет решать, кому из торговцев отдать тебя в жены. Он назвал их имена и род занятий, сказал, что знаком с обоими, описал, где чья лавка находится. Мы с мамой обсудили и вспомнили, что знаем лавки обоих.
- Признайся, сестра, ты сразу же прошла по тем улицам и рассмотрела как мужчин, так и их лавки. Освежила память? Не с этого ли покатились сплетни обо мне? – сузила глаза Рания, которая порой бывала проницательна.
Амина возмущенно отпрянула  от нее и выпрямила спину, сидя на небольшом  диванчике. Она подчеркнуто обиженно отодвинулась от сестры, поджав губы. Что оставалось? Только встать и снова уйти и не общаться с обидчицей.
- Прости, Амина, прости! – испугалась Рания, что их с сестрой снова разделит ссора и обида. – Сама не знаю, что говорю. Я здесь совсем одна. Если бы не ты, не дети...
- Но твой муж о тебе не забыл. Говоришь – звонил только что, - заметила Амина, поджимая губы и стараясь сдержать обиду. Не время обижаться, иначе Рания снова влипнет в двусмысленную ситуацию, если не контролировать ее действия.
- Да, звонил, я же тебе только что рассказала об этом, - глухим голосом, опустив глаза, ответила Рания.
- Во сколько ты должна отвести Мунира на занятия? – пересилив себя, проговорила Амина.
Рания, кусая губы, ответила, что можно пойти прямо сейчас. Она только никаб натянет, а Мунир уже готов.
- Ещё с няней поговорю, оставлю указания. Райхану оставлю с ней.
- И убеди сына, что сладости сама сможешь для него испечь, если ему так захочется, - добавила Амина, из которой так и рвалась обида.
- Это будет трудно: в той лавке мы несколько раз покупали самые вкусные в Фесе макруды. Как я смогу убедить Мунирчика отказаться от них?
- Ра-ни-я! – четко и с угрозой проговорила Амина, немного наклоняя на бок голову. – Найди в себе силы урезонить сына. Иначе желание его побаловать обернется для тебя его же потерей! Саид не отдаст тебе детей, если станешь женой того торговца. Представь: будешь стоять за прилавком, а няня Мунира приведет твоего сына покупать ТО ПЕЧЕНЬЕ. Тебе этого хочется?
- Какой злой ты можешь быть! – воскликнула Рания.
Но Амина продолжала:
- Мы пройдем сейчас по улице, где торгуют мясом и курами. Не смотри по сторонам, ну а я должна купить домой свежей баранины. Сделай безразличный вид. Ты просто сопровождаешь меня.
- Но рынок в другом районе! По дороге к дяде Абдулу нет никакого рынка, где торгуют птицей и бараниной!
- Отведешь Мунира на занятие, скажешь ларе Дунии, что проводишь меня домой, так как я плохо себя чувствую, голова кружится. Рания, я тебе дам понять, где та лавка, мы к ней даже близко подходить не станем, покажу издали. А обратно ты пойдешь по другим улицам, я расскажу тебе, как оттуда добраться до риада дяди Абдула. Договорились? Ты всё поняла?
- Да. Но вот только и продавец кур может меня издали заметить. Узнает, а про меня пойдут новые сплетни.
- Ничего он не узнает! Ты же будешь на улице с закрытым лицом! Что можно разглядеть в узкой прорези для глаз? Только глаза.
- Но могут узнать тебя! И нетрудно догадаться, что с тобой рядом могу идти именно я, твоя сестра!
Амина тяжко вздохнула.
- Или кто-то из жен моего мужа. Поступай, как тебе угодно, сестра. Но я просто кожей чувствую, что ты снова окажешься в двусмысленной ситуации на медине. Ты верно заметила: сам шайтан снова приведет в то место, где тебе появляться не следует!
 - Мне нужно дотянуть до свадьбы Хадижи. Все мне говорят, и я тоже уверена, что моя судьба решится после свадьбы Хадижи. Какие новости из Бразилии? Мне даже не у кого узнать об этом.
- А как же Карима? И ты могла бы навещать Зорайдэ, чтобы поучиться у нее тому, как вести домашнее хозяйство, когда нет много слуг. Кстати! Ты могла бы приводить Мунира к дяде Али, он тоже хорошо толкует Коран, мальчик может поучиться у него. Сид Али – шейх. Как ты сама не сообразила, Рания?
- Ох, Амина! Ты дала мне отличные советы, спасибо, сестра! – даже искренно поблагодарила Рания. – Но обучение у дяди Абдула выбрала не я, а Саид.
- Так приводи сына и к дяде Абдулу, и в дом к дяде Али. Правда, там есть Карима, это та ещё сплетница. Ее особенно опасайся. Всё, что узнает от тебя о твоей жизни, она тут же расскажет бразильским родственникам сида Али, - вдохновенно предложила и предостерегла Амина, польщенная редкой похвалой эгоистки Рании.
- А в доме дяди Абдула имеется тоже жуткая любительница сплетен. Это  лара Дуния. Она и сама может наболтать,  и с Каримой обсудить. А лара Нурия  доносит сиду Абдулу обо всем абсолютно, что видит и слышит, - поделилась и Рания.
Амина вдруг хмыкнула и с обидой сказала:
- Я так долго не могла выйти замуж. Меня никто не сватал, даже дяде Абдулу не удавалось найти мне пару. Но послушать дядю Абдула, так сколько теперь, оказывается, мужчин разного возраста и положения ищет себе жену – и первую, и четвертую! Можно стать как единственной хозяйкой в доме, так и оказаться в большой семье, где уже три жены и десяток детей...
- Тебе плохо живется в семье мужа? –  удивленно  спросила Рания. – А мне всегда казалось, что ты счастлива.
- Да! Я счастлива, потому что приняла судьбу. Значит, так решил Аллах, что моим мужем станет именно этот мужчина, и от него родятся мои дети!
- Амина, на что ты намекаешь? – начала закипать Рания, которой  и в голову не приходило подумать о другом человеке, даже о родной сестре.
- Забудь! Я не тебя имела в виду. Кстати, а Карима тебе давно не звонила?
- Давно! Мне так одиноко! – пожаловалась эгоистка.
- Но как же так? Рания, это очень странно: о тебе ходит столько сплетен, а Карима, которая во все дела сует нос и разносит сплетни, ни разу не позвонила тебе, чтобы или рассказать тебе о сплетнях про женихов, или у тебя вызнать, что ты об этом думаешь? 
Амина выжидающе смотрела на сестру, начиная подозревать, что та что-то скрывает.
- Действительно, странно, - пожала плечами Рания. - Не похоже на Кариму. Даже лара Дуния дала мне совет ходить в никабе по медине. И она уже знала про сплетни, уверена – знала!
- Так давай позвоним Кариме и выясним, в чем дело. По тому, как она станет с тобой разговаривать, мы поймем, что происходит. Только поставь телефон на громкую связь. Да, и обязательно расспроси про свадьбу Хадижи.
Рания достала из сумочки дорогой телефон, стала водить пальцами по экрану, набрала номер. Неизбалованной скуповатым мужем Амине, у которой имелся скромный кнопочный телефон, оставалось лишь следить за ее манипуляциями. Выражение лица у сестры при этом было самодовольное. Амина постаралась отогнать неприятные мысли, что это как-то связано с ее дешевым стареньким мобильником.
«Если это правда, то Аллах может и наказать мою сестру, - подумалось ей, тем не менее. – Когда Рания станет женой торговца сладостями, телефон и у нее будет не дороже моего! Моя сестра глупа и не сдержанна, вполне может потерять богатого мужа, не помогут советы».
Рания довольно быстро дозвонилась Кариме. Слышно было прекрасно: или дорогой телефон так чисто работал, или то, что Рания включила громкую связь, чтобы сестре не пришлось напрягать слух.
- Карима, давно не разговаривали с тобой. Ты меня забыла. Я совсем одна. Какие новости? Что слышно о свадьбе Хадижи?
Рания успела задать много вопросов, но Карима держалась странно: на вопросы о Хадиже и свадьбе она отвечала как бы нехотя и расплывчато. Сестры удивленно переглядывались и пожимали плечами.
- Мне сегодня звонил Саид. Он ничего не рассказывал ни о женах, ни о Мухамеде... Латифа родила, я знаю. Сын родился, назвали Али.
И когда Рания стала задавать вопросы не о свадьбе и не о Хадиже, тогда Карима вдруг разговорилась.
- Да! Такой хорошенький мальчонка! Самира видела – мне рассказала, когда я позвонила, чтобы поговорить. Кариме так хочется увидеть сына Латифы и Керима! Так хочется!
- Они, разумеется, устроят праздник в честь рождения сына? Наверно, и дочь Керима прилетит в Бразилию, и внучка лары Дунии?
- Не знаю. Карима этого не знает! Прилетят или нет... Но праздник будет, и хотя никто не знает подробностей, но я уже представляю, каким он может быть там – в Бразилии!
- Карима, я спрошу  у тебя по секрету, но не выдавай меня.
- Что? Не знаю, о чем ты спросишь, поэтому не знаю, смогу ли я на твои вопросы ответить, - философски ответила Карима, что тоже было очень необычно для тех, кто много лет знал женщину.
Это что-то новенькое! Карима теперь делит сплетни, которые можно выносить на медину, и те, о которых она не может говорить?!
- Я сама спрошу у лары Дунии или у лары Нурии, если ты не сможешь ответить. Ведь я часто бываю в доме дяди Абдула! – успокоила собеседницу Рания, но в то же время и провоцируя. – Хочу узнать, когда вернется, наконец, внучка дяди Абдула? Я поняла, что он нашел ее, даже привозил в Фес, и она жила в его риаде. Но это было до того, как я стала приводить Мунира на чтение Корана к дяде Абдулу.
- Ах, ты об этом! А я думала, начнешь расспрашивать про украшения жен Саида, которые он заказал для них к свадьбе!
- Что?! – округлились глаза у Рании. Но Амина тут же сердито дернула ее за рукав и ущипнула так больно, что Рания даже вскрикнула. А Карима – опомнилась.
- Нет, ничего! О внучке сида Абдула знаю только то, что он хотел выдать ее замуж, искал-искал ей мужа, но потерпел горькое поражение.
- Правда? У дяди Абдула не получилось мужа найти родной внучке? – подзадорила, но и откровенно удивилась Рания. – А почему? И где эта женщина теперь? Я бываю в доме сида Абдула, вот только никогда не видела внучку. И о ней не ведут разговоров, имени ее не упоминают даже. Она тоже что-то натворила? Как та ее сестра-воровка?
- Ничего она не натворила! Ещё чего! Карима знает, что ничего такого не было! Дело в другом. Как бы сказать... Женихам не нравится и прошлое их бабки, и прошлое их матери, и у внучки-невесты родная сестрица оказалась воровкой! Рания, ты забыла, как сид Саид присылал деньги Дунии и Нурии, чтобы они купили себе золото вместо украденных у них шкатулок с украшениями?
О! Рания помнила! Как бы она могла забыть о таком? Столько денег Саид отправил на покупку золота двум старухам! Зачем оно им в их возрасте? Но Кариме она не стала говорить об этом, только поддакнула, что помнит, конечно!
- Сид Абдул пристроил эту несчастную в семью знакомого, которому временно нужна была няня для лежачего ребенка, который сломал себе что-то, упав с крыши. А потом он намерен отправить девушку в Бразилию, чтобы она могла жить в доме Мухамеда и помогать его жене и невесткам по хозяйству.
- И что – внучка дяди Абдула согласилась? А как ее зовут?
- Не помню, - честно призналась Карима. – Ханан? Ханин? А что? Почему ты расспрашиваешь о ней? Или тебе тоже нужна няня детям? Ханин ее зовут!
- Нет, у нас есть няня, я просто из любопытства спросила, - ответила Рания. - Саид мне про Мухамеда....
Но Карима не дала ей договорить. Иначе услышала бы, что Саид ничего не рассказывал о брате. Карима же поняла начало ее фразы по-своему и тут же подхватила:
- Про Мухамеда? Саид рассказал тебе, как художник из Сан-Криштована написал картину, где изобразил брата твоего мужа? И там такой скандал был! Мне хоть одним бы глазком взглянуть на фотографию той картины! Очень интересно стало! Карима любит смотреть на картины. А портрет Мухамеда – так очень интересно было бы! Но Самира обещала прислать фото. Кариму порадовать! Так жду посылку, что от любопытства даже есть не могу. Как подумаю, что Самира вышлет мне бандероль с фотографиями. А какие там будут фотографии! Даже дяде Али захотелось взглянуть, а уж как Дуния хочет их увидеть – просто стонет от досады, что Абдул отобрал у нее телефон! А у меня времени нет к ней в гости бегать, и дядя Али запрещает часто бывать в доме дяди Абдула. Кажется, старики поссорились.
- Что лара Дуния так уж жаждет увидеть? Привожу Мунира на занятия чуть ли н каждый день, но лара Дуния никогда при мне ни о каких фотографиях не упоминала.
- Так, конечно, она молчит при тебе. А вдруг ты скандал устроишь? А ведь сид Саид всем женам к свадьбе дочери купил по небольшому памятному украшению! И Хадижа тоже решила сделать сюрприз своим сестрам: она заказала для Назрин, Бадры и Райханы маленькие золотые булавки для платков или детских шапочек. В виде маленьких золотых цыпляток. Или просто птичек? Забыла. Столько новостей!
И вдруг Карима опомнилась! Как же она все ещё не поинтересовалась у жены Саида о самом главном! Такая сплетня! Стареешь, Карима!
- Рания, а я утром была на рынке, там все обсуждают, что ты...
Но Рания ее даже не услышала. Она ошарашенно переспросила:
- О, Аллах! Каких цыпляток? Каких ещё птичек? Почему мне не говорят? Что происходит?!
Зависть и злость в одно мгновение поднялась из глубины души и захватила третью жены Саида так, что у Рании онемели губы. Амина со страхом наблюдала за ее преображением. Она попыталась ее растормошить руками за плечи, тихо подсказывая:
- Спроси, какое украшение получишь ты? Ты ведь все ещё его жена!   
 Но Рания уже  пришла в себя и, отстраняясь от сестры, сама догадалась задать этот вопрос.
Карима же спохватилась, начала выкручиваться, заявила, что ничего не знает, а проболталась впустую: только слышала, а видеть не видела – и как бы увидеть могла?
- Но Самира обещала тебе выслать фотографии украшений? Так ведь? Я и сама догадалась! Карима, говори! Если ты не расскажешь, тогда я позвоню Саиду и точно устрою скандал! А он очень не хочет скандалов перед свадьбой Хадижи!
В трубке послышались охи и стоны раскаивающейся Каримы.
- Так ты будешь говорить, или мне отключить сотовый? – теперь уже жестким тоном заговорила Рания. Надо же! Ее обошли! Стоило уехать из дома Саида, как за ее спиной две одалиски раскрутили мужа на дорогие украшения к свадьбе Хадижи. Ещё и рады, что третья жена ничего не получит, потому что не узнает!
- Аллах! Так и знала! – прошептала она, отводя трубку от уха и выразительно глядя в глаза Амины.
А из смартфона полились стенания проболтавшейся Каримы, сокрушавшейся о своем длинном языке.
- Рания, не выдавай меня! Иначе меня муж побьет. Он мне пообещал язык выдрать, если кому-то буду рассказывать секреты дома сида Али.
- Какие секреты? Саид задумал сделать своим женам подарки, Самира сделала фотографии украшений, которые ей наверняка показали Фатима и Хадижа, какое отношение это имеет к дому сида Али? – гневалась Рания, что подстегивало Кариму. – Рассказывай, что за украшения? А для меня заказано  какое золото?
- А тебе сид Саид даже не сказал об этом? - насторожилась сплетница, все ещё сопротивляясь.
- Уверена, что решил сделать мне сюрприз! Саид собирается к нам с детьми в Фес прилететь сразу после свадьбы, - бессовестно соврала Рания.
- Ох, не подведи меня, Рания! Даже Дуния держит язык за зубами, чтобы дядя Абдул не начал скандалить, что племянник столько денег на украшения потратил!
- Так дорого вышли его подарки? Ты скажешь, что там за драгоценности, или нет? Или мне у самого Саида спросить?
- Рания, не могу долго говорить по телефону. Давай так сделаем: когда Самира пришлет мне фотографии, я прибегу к тебе домой и покажу.
- Нет, я очень далеко живу от дома дяди Али. Саид купил мне дом, но не на медине, а на окраине города, в районе дорогих современных вилл. Предлагаю встретиться на медине в том кафе для женщин, знаешь, есть такое... Мне лара Дуния рассказывала, что вы с ней иногда там встречаетесь, чтобы кофе попить и поболтать...
Рании не хотелось, чтобы Карима, оказавшись в ее особняке, сунула бы нос в каждый угол дома. Потом начнет обсуждать увиденное у Рании как в доме дяди Али, так и в Бразилию позвонит и всем всё расскажет. Но самое неприятное – то, что Саид узнает о том, что приходила Карима, так ещё и поймет – зачем.
 Но сестра верно сказала: по поступкам и разговорам можно многое понять. Так вот! Если Саид не заказал украшение и для нее, тогда это явный признак, что развод после свадьбы Хадижи неминуем. А если заказал, то... Или от нее скрывают ожидаемые другими женами подарки, потому что для нее, Рании, пока ещё его жены, такого не приготовлено? А скандала боятся! Такие соображения промелькнули в голове корыстной женщины, а Карима, так уж и быть, согласилась описать со слов восхищенной Хадижи, кто из жен и что из украшений заказал к празднику.
- Рания, представь: Фатима и Зулейка решили, что их свадебные подарки-броши будут на тему «птицы и животные». Фатима захотела павлина с украшенными драгоценными камнями перьями в хвосте. Хадижа – змею с глазками из драгоценных камней. Зулейка получила птичку на цветке. Карима не видела, но Хадижа рассказала: первая жена сама придумала, как сделать, чтобы цветок дрожал при каждом движении Зулейки. А птичка в это время тыкается клювом в цветок. Даже Самира восхитилась, когда на снимке увидела розу и колибри. Колибри – так птичка называется!
- Хм, Самира? А как ей удалось сфотографировать украшения? Она была в нашем доме?
- В каком - вашем? Теперь это дом лары Фатимы, у вас с Зулейкой свои дома есть. Карима знает! Но Фатима дружит с Самирой, они переписываются по интернету. Не знала? Наверно, Хадижа или Фатима сделали снимки и отправили Самире. Карима так думает! А как иначе? – снова заторопилась Карима, говоря о себе в третьем лице.
- Аллах! А почему Фатима захотела павлина? Понимаю! Потому что у этой птицы хвост больше, чем у других птиц? И драгоценных камней на него больше поместится?
- Не знаю! Карима не знает! Вот увижу фото и тогда смогу сказать, на чьей броши больше золота и у кого – камней больше. Павлин – это такая прихоть у Фатимы. Говорит, есть в мире много сказок не про павлина, а про похожую на него волшебную жар-птицу. Даже Зорайдэ захотелось увидеть такое чудо. Поэтому Самира и согласилась отправить мне фотографии, чтобы я показала Зорайдэ и дяде Али.
- Вот как? Самира могла бы отправить бандероль на имя Зорайдэ, - заметила Рания, лишь бы что-то сказать и вытянуть из болтливой женщины и другие подробности.
- Ох, как же Фатима сокрушалась, что не ей пришла в голову идея с цветком! Она так расстроилась, что попросила Саида заказать крохотную брошку для Назрин. А чтобы было по справедливости, сид Саид решил всем девочкам заказать по золотой птичке или цветку. Или это Хадижа предложила, а сид Саид согласился? Точно не знаю! Или мысль пришла в голову Хадиже позже? И она предупредила, что это будет сюрприз от нее маленьким сестричкам. Карима не всё расслышала, не всё поняла!
- А... моей дочери заказана брошь? Райхана тоже дочь Саида, пусть он и отдалил нас от Бразилии.
- Ты ещё не спросила, что получишь ты, Рания! – как-то слишком невежливо получилось у Каримы. Но ту так одолела зависть, что она предпочла не заметить грубости Каримы.
- Говори, что ты знаешь о подарках для меня и Райханы!
- Так, эээ... Рания, и ты тоже получишь подарок, точно получишь! Карима слышала, что и тебе приготовили. Ох, что-то слышно плохо! Алло! Рания! Мне ничего не слышно, - начала орать и причитать в трубку Карима, актриса из которой была совсем никакая. Потом связь и вовсе прервалась.
Карима просто отключила сотовый.
- Представляешь, она сделала вид, что не слышит и сама прервала связь.  Амина, что происходит? Ведь слышимость отличная, почему она начала притворяться? – возмущенно восклицала пока ещё жена Саида.
- Значит, она не может или не хочет говорить о подарке для тебя. Разве спрашивал у тебя Саид, какое животное или птицу ты хочешь заказать в виде броши?
- Нет, конечно! Я впервые слышу об этом!
- Наверно, они сами выбрали за тебя птицу или зверя. Но вот что именно выбрали? Точнее – кого?
- Амина! У тебя такое лицо, как если бы ты уже догадалась, что это будет!
- Хм, если жены Саида или Хадижа узнали, каких тебе женихов сватает медина Феса, то..., - развела руками женщина.
Рания ахнула, осенённая догадкой.
- Курицу? Петуха? Так вот почему Хадижа решила девочкам заказать золотых цыплят! Аллах! Они хотят достать меня даже из-за океана!
- Но ведь и ты не забываешь ими интересоваться! – справедливо заметила Амина. – Получишь золотую курицу, в клюве которой жемчужина размером с горошину, а Зулейка ещё и придумает, чтобы курица хлопала крыльями или шевелила когтистыми лапами... Ещё и золотые яйца будут на цепочках болтаться под лапами!
- Они знают! Они уже знают о торговце курами! – горевала отверженная жена Саида. – Аллах! Что мне сделать, чтобы все забыли про злосчастных женихов? Схожу домой к родителям и поговорю с отцом. Нет, это невыносимо! Попрошу отца - ради Аллаха – отказать торговцам, и пусть они пресекут сплетни о себе и обо мне! Скажу отцу, что Саид позвонил мне сегодня и сказал, что никакого развода не будет! Позвонил потому, что до него дошли сплетни с медины, и ему это не понравилось!
- Рания, только ничего не испорти! Не сделай хуже! Если ты ещё и нашего отца накрутишь так, что он пойдет на принцип, с Саидом поругается, отдаст тебя в жены одному из ЭТИХ... Или другие найдутся. Уж поверь, дядя Абдул отыщет тебе мужа на замену! Можешь сама спросить, сколько в наши дни торговцев, желающих взять ещё одну жену. Желающих, но не имеющих финансовой возможности.  А тебя могут и даром отдать.
- Что ты несешь, Амина?! Сестра называется! Даром? Меня?
- А что? Дядя Абдул выдал же замуж Лейлу, твою бывшую родственницу по мужу, устроив так, что ей не было куплено золото, но и денег жених не дал на будущий махр.   
Рания тоже вспомнила об этом. Лицо ее вытянулось. В душе зашевелились неприятные предчувствия. А сестра принялась смеяться. Ее душил смех. Рания очень редко видела Амину такой.
- Прости, - задыхаясь от истерического смеха, сказала Амина, устав от неиссякаемых отрицательных эмоций Рании. – Но тебе лучше не расспрашивать об этом сида Абдула! Это плохой совет, я не подумала! Иначе он тоже начнет искать тебе мужа, а вдвоем с нашим отцом они с этим справятся намного быстрее, так и с Саидом договорятся, чтобы дал тебе развод!
- Ты, кажется, уже не на моей стороне, Амина? – зло упрекнула ее сестра. Амина молча вытерла выступившие от смеха слезы.
Тяжело вздохнув и с трудом пересилив себя, Рания сказала:
- Ладно, идем! Нам пора! Мунирчик, ты готов? Спускайтесь и ждите меня у двери, а я переоденусь в никаб.
Амина теперь уже молча спустилась по вычурно красивой лестнице в гостиную, где уже сидел в ожидании сын Рании. Няня тоже ждала дежурных указаний от хозяйки, хотя и без нее знала свою работу. Вскоре спустилась и Рания – вся в черном, только глаза видны из прорези. И яркая алая сумочка кровавым пятном выделялась на черном фоне. Из-под черного подола при каждом шаге выглядывали носы изящных импортных, явно европейской работы, дорогих туфелек на тонком каблуке. Рания шла уверенно, шагать обувь ей не мешала.
Сестры и Мунир вышли из дома и прошли через сад к воротам, чтобы выбраться на медину. Конечно же, охранник увязался за ними, как нитка за иглой.
Амина не учла этого факта, когда предлагала Рании пройти по той улице, где раскинулся рынок торговцев птицей и мясом. А просто пройти по рынку – это же явная провокация. И вообще – плохая идея, как поняла Амина. Нет, не стоит там появляться.
- Рания, думаю, нам надо пойти не по той улице, по которой мы собирались,  сама знаешь, зачем.
- Согласна, я не хочу, чтобы Саиду доложили, что я и возле другой лавки побывала, пусть даже я одета, как многие жительницы Феса! Кто меня узнает под черным никабом, если бы я прошла там даже без Мунира?
- Ты права! Но я так и предлагала: отвести Мунира к дяде Абдулу, а самим можно пройтись по медине и  оказаться в ТОМ районе. Мы даже не станем  близко подходить к лавке, я покажу тебе торговца издали. Он все время там, рубит головы курам. Ужасное зрелище!
- Так зачем ты хочешь, чтобы я это увидела? – начала подозревать неладное Рания. Иногда не стоит доверять даже собственной сестре!
- А для того ты должна увидеть, какой жизнью живет и чем зарабатывает на жизнь твой возможно будущий муж, чтобы ты взялась за ум и приложила все усилия к примирению с Саидом и чтобы ему в голову не могла прийти мысль о разводе!
Они шли, тихо переговариваясь. Мунир плелся за ними, а ещё немного позади шел, настороженно оглядываясь по сторонам, охранник, которому Саид доверил женщину и старшего сына.
Вдруг в сумочке Рании звякнул телефон. Женщина довольно ухмыльнулась.
- Что это? Кто? – подозрительно нахмурилась Амина.
- Это от Каримы. Я отправила ей смс с угрозой, что если она не скажет, какой я получу подарок, то...
- И что она ответила?
- Хм, вот - прочти! Странно...
Обе увидели на дисплее запись: «Это перо павлина, но Хад. уверена, это перо из хвоста п. Фатимы. Оч. похоже».
Амина потрясенно смотрела на сестру, подхватив ту под руку.
- Какого хвоста Фатимы? Рания! Что за бред?
- Змея! Кобра! Я ещё станцую на ее похоронах! Пусть Аллах оторвет ей руку, когда она будет прикалывать своего павлина на одежду!
- О ком ты?
- О Фатиме! Ты не поняла? А вот я догадалась!
И Рания поделилась с сестрой соображениями.
- Ты откажешься от подарка? Подожди, когда Карима получит бандероль с фотографиями, увидишь, возможно, Хадижа зло пошутила, а на самом деле Саид заказал тебе...
- Кого? Курицу, высиживающую золотые яйца? Вот что значит жить вдали от дома!
- Рания, но если бы ты осталась в Рио, то жила бы в своем новом доме, о котором ты так мечтала. И все равно не смогла бы при этом бывать в доме Саида! Это он приезжал бы к тебе в положенные дни, а тебе запретили бы так же, как и сейчас, звонить другим женам мужа, приезжать к ним в гости. Ты ничего бы не выиграла.
- Ты как всегда права, Амина!
Остальную часть пути женщины шли молча, а Мунир обогнал их, и теперь они спешили за ним, а охранник топал позади, не упуская из вида.
  Подходя к  риаду сида Абдула, Амина вдруг кое-что вспомнила.
- Знаешь, Рания, я читала однажды, что в Индии получить или принести в дом перо павлина – это к смерти. Что хотели сказать Фатима и Зулейка, заказывая для тебя такое украшение?
- Меня извести? Желают МНЕ смерти? Намек на смерть моего брака? Знают или желают мне развестись с Саидом? – принялась тут же размышлять Рания.
- Радуйся, что эти змеи не имеют возможности видеть, как ты одна живешь в Фесе.
- Думаешь? А если я скажу тебе, что в доме Саид расставил «глазки», через которые он наблюдает за нашей с детьми жизнью?
- Что ты выдумываешь? – поразилась сестра.
- Я не выдумываю. Надо было тебе раньше рассказать! Даже когда мы с тобой сидели и разговаривали в моей комнате, нас могли и видеть, и слышать! И ещё неизвестно, только ли Саид наблюдал за нами или такое шоу устраивают себе и одалиски!
- И ты молчала? Рания, ты же и меня подставила, и Кариму!
- А что такого? Разве мы не стали бы обсуждать то, ради чего ты явилась ко мне домой, даже зная, что нас видят и слышат? Пусть Саид слышит! Пусть всё обо мне знает!
- Тише! Зачем так громко говорить! Замолчи, Рания! – шипела на нее Амина, теперь ужасно сожалея, что согласилась встретиться с непутевой сестрой.
«Аллах! Что теперь будет? Что я могла наговорить такого, что навредит мне? Подвела ли я родителей? Чем может грозить, что нас могли подслушать?» - лихорадочно соображала благоразумная сестра Рании, давая себе обещание, что никогда больше не появится в доме родственницы. Или придется следить за каждым словом! Какой ужас!
Добравшись, наконец, до риада сида Абдула, Рания отвела Мунира в гостиную, оставив сына ждать  начало занятий, хотя сида Абдула там не обнаружилось.
Потом она предупредила лару Дунию, что не может остаться, но скоро вернется, так как ей нужно проводить сестру до ее дома.
- Ей дурно стало, - объяснила Рания, заглянув на кухню. – Шли по медине, и вдруг сестра пожаловалась на головокружение.
- Так пусть войдет, почему ты ее на улице оставила? – возмутилась лара Дуния.
- Нет-нет, Амина домой торопится, ее муж будет сердиться, если она задержится, - нашлась Рания. – Я провожу ее и быстро вернусь!
Лара Дуния окинула Ранию недоверчивым взглядом с головы до ног. Чувствовала: что-то не то, но Рания явилась в том виде, как ей было указано. Конечно, на ней была не та одежда, которую ей отдала Дуния, но все-таки это был никаб. Жена сида Абдула отпустила мать Мунира, предупредив, чтобы сразу возвращалась в риад за сыном, иначе сид Абдул будет недоволен, и снова начнутся упреки и придирки. Достанется всем женщинам!
Рания поспешно покинула риада и оказалась на медине, где ее ждала сестра, прохаживаясь вдоль стены риада – от знакомой двери до соседней.
Амина на самом деле почувствовала себя плохо. Она так разнервничалась из-за новости о том, что в доме Рании всё просматривается и прослушивается, что немедленно захотелось укрыться, уединиться, успокоиться и всё обдумать. Она  желала, чтобы Рания скорее оставила ее, никуда не ходить с ней, не показывать ни лавку, ни торговца! Пусть всё делает сама, это ее жизнь. Но... она обещала родителям придерживать порывы сестры, чтобы на их семью не пало ещё больше позора! И теперь она терпеливо ждала появления Рании.
Так они двинулись прочь от риада дяди Абдула. Рания молча шла рядом, не понимая, почему сестра вдруг замолчала и ни слова не может выдавить. О чем задумалась? Но так было даже лучше. В душе Рании все клокотало. На одном из пересечений улиц Амина вдруг сказала, что Рании следует вернуться в риад дяди Абдула, потому что на рынке лучше не показываться. Тем более что Рания очень даже заметна в толпе: красная сумочка и яркие носы дорогой обуви выдадут ее, кому надо – увидят и запомнят, потом обнаружат в толпе и даже на другой день. Амина простилась с сестрой, заявив, что чувствует себя, и правда, плохо. Но провожать ее не надо.
Рания же, согласившись, что на рынке показываться не стоит, решила пойти к родителям, чтобы обсудить с матерью свое положение. Да, мать всегда занимала сторону отца! Но Рания могла бы убедить ее, что Саид не намерен с ней разводиться, о чем они якобы поговорили с ним сегодня утром! Поэтому не нужно ей искать никаких женихов, подсылать к ней сестру. То, что она случайно оказалась в лавке, где Мунир вынудил ее купить печенье, не стоит воспринимать это иначе, видеть иной смысл. Что бы ни случилось, Рания не согласится выйти замуж НИКОГДА и НИ ЗА КОГО. Не нужны ей торговцы! Саид должен оставаться ее мужем!
Не оглядываясь на спешащую домой сестру, яркий платок которой мелькал на улице,  заполненной людьми и повозками, Рания решительно зашагала в переулок, через который можно было попасть на улицу, ведущую в район, где стоял дом ее родителей.



23. Часть 36. Глава 23. Рания и торговец курами.


Рания быстро шла, погрузившись в размышления, мысленно споря то с матерью, то смело возражая отцу. И поэтому она не заметила, как пропустила очередной поворот на нужную улицу и пошла вовсе не той дорогой, которая вела к району, где жили ее родители.
Она переживала из-за того, что ее жизнь в Марокко не складывается. Да, она не планировала переезжать в Фес от Саида и всей семьи. Но если бы она воспротивилась воле мужа, то и вовсе могла бы его потерять. Сразу же! Переезд дал отсрочку, а, возможно, ещё и шанс всё вернуть. Однако пока Рания в Фесе, надо налаживать отношения с местными родственниками и знакомыми. Но с кем? Она осталась одна.
Есть сестра. Но и с Аминой Рания только ссорится. Пока они жили в разных странах, перезванивались, всё было чудесно. Обе радовались любой возможности пообщаться. Там, в Бразилии, Рания обидела сестру. Причиной стало то, что Амина обнаружила Фатиму на медине Марракеша, где несчастная вообразила себя рисовальщицей хной, но ничего не сделала, чтобы скрыть это от Саида – ради нее, Рании! И она не верила, что Амина не успела ничего предпринять. Но даже случись всё иначе, сестра не пошла бы на риск ради Рании, не увела бы Фатиму прочь с площади, не постаралась бы спрятать ото всех, чтобы соперницу сестры не нашли ещё очень долго.
 Хорошо ещё, что не сама Амина привела Саида к тому месту, а только понаблюдала со стороны, как Фатиму забирали с площади Джемаа-эль-Фна лара Дуния и кто там ещё с ней был. Да, Рания тогда наговорила Амине много обидных слов. Но разве сестра не могла понять ее состояния? Соперница, которая уже считалась навсегда сгинувшей, вдруг нашлась! Можно понять и простить!
Но Амина такая обидчивая! Потому что завистливая! Родителям долго не удавалось сосватать старшую дочь, когда, наконец, нашелся старый муж, бедняжка  Амина не стала первой и единственной женой. Но и у Рании муж - не юнец. Саиду было уже за сорок, когда он женился на Рании. И она тоже с самого начала не была ни первой, ни единственной. Вот только Саид богат, а Амине приходится делить и мужа, и его доходы с другими женами! Как она может не завидовать более удачливой сестре? А с ней общается, чтобы шпионить!
Рания неосторожно наступила на очередной камень, по которому скользнул тонкий каблук ее замечательных алых туфелек. Едва не упала, сумев устоять и выпрямиться. Теперь-то поняла, что следовало выбрать другую обувь. Нет, мозоли она пока не натерла, а вот ноги очень устали.  На медине туфлям на тонком высоком каблуке не место. О, Аллах, ещё и царапины на нежной дорогой коже брендовой обуви появятся!
Но, выходя из дома, Рания не смогла побороть искушения: куда ещё она могла бы прогуляться в такой обуви? Она же или дома находится, или к дяде Абдулу приводит сына. даже гулять по медине редко удается. Да, это не по торговым центрам в Рио-де-Жанейро гулять в изящных туфельках. В Рании вновь закипела обида.
Когда же покажется знакомая улица? Что-то она слишком долго сегодня идет! Амина ошиблась, неправильно описала дорогу от места, где они расстались, до дома родителей и до риада сида Абдула.
- Неужели я заблудилась? – поняла Рания. Она прислонилась к стене старого риада. Длинная светлая стена, тянувшаяся вдоль всей улицы, в которой то там, то дальше в стене выделялись разные внешне двери. Но Рания никогда раньше здесь не проходила! Двери были настолько необычные, она бы запомнила. Что делать? Куда теперь двигаться? В какую сторону?
Она огляделась, поворачивая голову то вправо, то влево. Но в толпе прохожих не видно даже охранника. Он отстал, скорее всего.
Рании расхотелось идти к родителям. К тому же, пора было вернуться за Муниром. Амина уже дома и, конечно, позвонила матери.  Нет, не стоит спешить с разговором с родителями. Нет-нет! Сначала она должна поговорить с дядей Али! Амина, не подозревая, подсказала выход: да, завтра Рания отведет Мунира к дяде Али, а сама позвонит и поговорит с Зорайдэ, попросит разрешения посоветоваться с сидом Али. Он ведь шейх и сможет подсказать, как ей поступить. Они с Саидом не собираются разводиться, но из-за действий ее родственников на медине сплетники уже сватают ее и ищут женихов! Как предотвратить то, что может произойти без желания ее и Саида?
Точно! Рания решила, что сходит к дяде Али уже завтра. А сегодня... Где же соглядатай, который всю дорогу не спускал с нее глаз? А! Наконец-то! Явился! Вон там он, в конце улицы! Охранник такой высокий, что его темно-синий тюрбан  виден над толпой прохожих на довольно людной улице. Охранник тоже стоял, прислонившись к стене и время от времени поглядывая в ее сторону.
- Странно! Как он собрался охранять меня на таком расстоянии? Если сейчас на меня нападут, он не успеет ни добежать, чтобы схватить грабителей, ни защитить меня.
Понимая, что самой ей не найти выхода из лабиринта Феса в незнакомом районе, Рания двинулась в его сторону. Она еле передвигала ноги. Поравнявшись со слугой, не глядя на него, Рания процедила, тяжело вздыхая:
- Найди мне осла, повозку, коня, верблюда – неважно, что, но чтобы я могла вернуться в риад сида Абдула. У меня нет сил, чтобы идти пешком. 
- Да, госпожа, сейчас же найду транспорт! – серьезно ответил охранник и достал сотовый. Кому-то позвонил, о чем-то договорился. Перевел оплату по телефону, что очень удивило Ранию. Она поняла, что мужчина совсем не глуп, возможно – и хорошо образован.
«Транспорт» вскоре доставили. Это оказался милый на вид ослик. Рании помогли на него взобраться, и она была страшно рада даже ослу, потому что ноги на высоких каблуках ее уже не держали. Она готова была снять туфли и стоять на камнях медины босой, т.е. в одних колготках. И тоже, кстати, очень дорогих!
Усевшись на осла, она  прижала к себе красную сумочку, закрывая ее рукавами черной джеллабы, чтобы не было видно яркого аксессуара,  и надеясь, что никто не поймет, кого везут на осле. Не узнают и не станут сплетничать, что жена Саида Рашида ехала на медине на взятом в аренду осле! Если бы узнали Фатима, Хадижа и Зулейка, вот бы они посмеялись! А что мог подумать о ней Саид? Нет, она даже Муниру не должна жаловаться, рассказывать, как добиралась за ним по медине. Но Саиду, разумеется, донесут обо всем.
А что потом? Домой от дяди Абдула предстоит пройти с десяток улиц! Это от ворот, где заканчивается старая медина, они с Муниром возьмут такси, чтобы доехать до коттеджа. Охранник пусть добирается, как может! Как всегда! Но до ворот она не сможет пройти такой путь в предательских туфлях. «Попрошу какую-нибудь обувь у лары Дунии, другого выхода нет. Или куплю по дороге те же легкие кожаные бабуши. А что делать?» - раздумывала она.
Ослик мирно цокал копытами по вымощенной камнями улице. Охранник   шел позади на небольшом расстоянии. Парень, который привел осла и выполнял роль проводника, шагал вровень с мордой осла, молча и не глядя на пассажирку, ведя животное за длинную уздечку.
- Долго ещё? – только и успела спросить у парня Рания, высокомерно задрав подбородок, как вдруг произошло ужасное.
Они добрались почти до конца улицы, как неожиданно из-за одного из последних домов выскочила свора собак, дерущихся между собой за кусок мяса. Где-то рядом был мясной рынок, и собаки явно стащили мясо с прилавка у зазевавшегося хозяина. Теперь же не могли поделить добычу. Псы злобно рычали, впившись зубами в шматок баранины, а, выпустив из пасти,  набрасывались друг на друга, стараясь вырвать, выхватить, выдрать, откусить хотя бы небольшой кусок мяса.
Испугались все – и осел, и Рания, и парень, который от неожиданности выпустил из руки уздечку.  И пока охранник замахивался палкой на свору разгоряченных псов, а мальчишка испуганно жался к стене, ослик пустился прочь галопом, совершая прыжки из стороны в сторону.
Рания, видевшая не раз мирных осликов, не ожидала от животного такой прыти. Она едва успела ухватиться за что-то, совсем непонятно – за что! Но старалась удержаться, боясь упасть и разбиться о камни медины. И ей удалось не свалиться с ослиной спины.
 Только вот в какой-то момент, крепко держась за кожаный ремень, закрывая глаза от ужаса, она, после очередного прыжка обезумевшего ослика, непроизвольно взмахнула ногами, прикрытыми черной тканью, но теперь съехавшей выше колен. Ярко-красные туфельки остались  на ногах, не упали в уличную грязь, не были затоптаны в пыли копытами животного, не отлетели ни в кого из зевак, когда ослик почти врезался в толпу покупателей возле одной из лавок.
Обитатели медины, оказавшиеся в тот злосчастный час на мясном рынке, где рядом с лавкой мясника Фурхада торговал курами араб Рахман, все оглянулись и уставились на странное зрелище. Где-то рядом грызлись собаки, которых нещадно ругал, покрывая проклятьями, мясник. И вот на площадь ворвался перепуганный осел  с необычной ношей на спине! Зрелище было впечатляющим! Торговцы и покупатели едва смогли разбежаться, отпрянуть в стороны, когда в них вклинился  обезумевший от страха ослик с женщиной на спине.
Рания успела опустить ноги и лихорадочно поправить одежду. Осел ревел, уже не двигаясь с места. Но женщина, закутанная в черное, укрытая под никабом, еле живая от страха, все ещё не могла прийти в себя. Незнакомка трясущимися руками прижимала к груди красную сумочку. Но все-таки люди  успели заметить мелькнувшие на мгновение стройные ноги, которые взметнулись над спиной осла, запомнились и красные туфли, которые теперь были скрыты подолом черной джеллабы.
- Я сойду, помоги! – приказала дрожащим голосом женщина парнишке, хозяину осла. Парень подал ей руку и ловко принял, когда она скользнула вниз с животного. Рания еле стояла на ногах, одергивая вниз одеяние, в ужасе оглядываясь. В какой-то момент с ее головы сползла черная ткань, и зеваки обнаружили, что ее лицо им знакомо! Это же дочь бизнесмена, который шутил, что женит на ней торговца курами, если Саид Рашид даст ей развод!
А герой сплетен был тут же: стоял рядом с прилавком, на котором были выложены тушки птиц, а часть их были подвешены на крюки. Внизу молчаливо ждали еды местные кошки. После того, как собачья свора убралась с их территории, кошки вернулись. От лавки отошел очередной покупатель, перекинув через плечо связку живых трепыхающихся кур, связанных за когтистые лапы веревками. 
Торговец только одним глазом следил за чрезвычайным происшествием, а сам обслуживал очередного покупателя. Постоянный клиент пришел купить большую жирную курицу. Он показал пальцем, какую из кур в клетке он желает купить, и Рахман взялся за дело. Выловил в клетке опытной рукой нужную птицу, затем неуловимым движением достал острый, как бритва, тесак и одним движением за доли секунды обезглавил курицу. Птица не должна страдать. Перед этой процедурой продавец успел произнести обязательное молитвенное слово. Тут же слил кровь, оставалось специальной машинкой ощипать курицу и завернуть в пакет. Свежее не бывает.
Когда покупатель рассчитался, тогда лишь сид Рахман соизволил взглянуть на женщину, влетевшую на осле на их рынок. И он тоже ее узнал!
Но пока до него доходило, кого он видит перед собой, из-за неплотно прикрытой дверцы клетки вырвалась на свободу курица, скандально кудахча.  Торговец, не глядя, схватил ее, не сводя глаз с Рании, до которой уже дошел кошмар новой ситуации...
Она стояла, замерев от ужаса. Как это? Почему история повторяется?! Как она оказалась у лавки мясника?! А этот приземистый пожилой коротышка с густой черной бородой в застиранной феске, мужчина с насмешливыми глазами, даже узнавший ее, кажется, и есть тот самый торговец курами?!  Нет, Аллах не может так поступать с ней! Это проделки шайтана, это нечистая сила принесла ее сюда! А разве собаки не считаются грязными животными, слугами шайтана? Та свора неслучайно появилась на ее пути! Всё против нее!
 Рания едва не лишилась чувств, когда осознала, что произошло. Нет, надо бежать! И немедленно! Прочь от куриной лавки!
Она наклонилась и содрала с ног туфли, потом, подтянув на голове накидку, чуть подобрав подол, с сумочкой в одной руке и парой обуви в другой, бросилась бежать.
- Куда ты, Рания? – насмешливо закричал ей в след торговец. – Подожди! Зайди в лавку! Чаю выпей!
Так увлекся, что позабыл о курице, и та вырвалась у него из рук  – большая и сильная, понеслась вслед за Ранией, хлопая крыльями. Тут уж торговцу стало не до возможной невесты, он кинулся ловить беглую птицу, крича:
- Лови ее, лови! Какая курочка! Сам бы такую съел!
Рания, несясь по улице прочь от страшного места, слышала его вопли и ужасалась, принимая в свой адрес доносившиеся слова.
- Наглец! Это он обо мне?!
Охранник спешил за подопечной. Но, поравнявшись с ней, он молча махнул рукой в сторону улицы, которая привела их к району, где стоял риад сида Абдула. Рания понимала, что нельзя появляться перед дядей Абдулом в том виде, в каком она сейчас находится. Она остановилась, приказала себе успокоиться и собраться.
 Отдышалась, стоя на грязных камнях медины в разодранных на подошве колготках. Потом попыталась обуться. Ей стало так жалко испорченные туфельки, которые будут окончательно добиты, если в них прямо сейчас пройти в грязных порванных колготках, что Рания посмела заговорить с охранником, стоявшим спиной к ней в нескольких метрах.
- Мне нужен магазин, где я могу купить простую обувь!
Он все понял, но ответил, что рядом такого нет, но и не стоит давать повод для сплетен. К вечеру историю женщины на осле будут обсуждать и на этой улице.
- Войдите в дом сида Абдула, лара Рания. Пусть поможет лара Дуния. У нее, конечно, найдется обувь.
Перепуганная, уставшая, с разбитыми ногами, которые она еле могла передвигать, Рания появилась в доме сида Абдула. Юнус впустил и ее, и охранника, проводив удивленным взглядом жену Саида Рашида. В таком виде можно вернуться, если только ее преследовали джинны! Или сам шайтан бежал за этой одалиской!
- Аллах! Где тебя носило, Рания?! – набросилась на нее лара Дуния, но тут же сообразила: - Что с тобой случилось, о, Аллах?!
Рания рассказала почти всю правду. Она проводила сестру, но заблудилась, пропустив нужный проход на соседнюю улицу. Спросите у охранника – он шел везде за ней, не догадываясь, что она заблудилась.
- А у тебя что – кошки язык съели? Не могла спросить у него, как вернуться в наш риад? – язвительно спросила Дуния.
- Мои ноги! – простонала Рания. – Я так устала на каблуках, что уже ничего не соображала! Лара Дуния, спасайте! Если есть старые бабуши – одолжите! Или возьмите деньги, вот, в кошельке у меня, купите в ближайшей лавке.
- Почему сама не купила? А рядом и нет такой, где обувью торгуют. Это надо на сук идти, а у нас район торговцев коврами. Ковровая фабрика есть и магазин ковров тоже, а вот чтобы обувью торговали – нет такой.
Тут не выдержала лара Нурия, которая молча вошла и тихо наблюдала за происходящим.
- Аллах! Рания, поднимись на верхний этаж, там есть комната-кладовка, где  хранятся все старые вещи. Ведь сид Абдул расточительства не терпит, ничего не выбрасывает. Там можно и старую женскую обувь найти.
- Охххх, - простонала Рания, с ужасом представив, как ей придется подниматься по длинной лестнице на третий этаж и копаться в груде старого хлама, где она наверняка ничего подходящего для себя не сможет найти.
Лара Нурия же, от души предложив Рании поискать нужную вещь, почти сразу одумалась и пожалела о предложении: сейчас девчонка пойдет и все там перероет, раскидает, а им с Дунией потом придется всё складывать на место.  Нет, сама сходит и поищет! Девчонку с кухни в помощницы возьмет, вот что!
Когда лара Нурия, стуча тростью-палкой, покинула комнату, примыкавшую к кухне, которую лара Дуния с иронией называла малой гостиной для собственных чаепитий, Рания смогла спросить, наконец, как Мунирчик.
- Твой сын слушает поучения Абдула. За него не беспокойся. А вот что с тобой приключилось, Рания? Ты сама не своя! Рассказывай, пока Нурия не вернулась. При ней – ни слова. Она все Абдулу пересказывает.
Рания расплакалась и выложила ларе Дунии все свои горести. Как хотела пойти поговорить с родителями, чтобы не искали ей женихов, как передумала, потому что ноги уже не несли ее в неудобных туфлях. Как охранник нашел ей ослика, и что случилось потом. Она тихо рыдала, описывая тот позор, что произошел на рынке у мясных лавок.
- Нет, я не специально там оказалась! И в лавке торговца сладостями – тоже, меня туда Мунир привел, чтобы купила печенье. И теперь – я знать не знала, где тот торговец курами держит лавку! Это нечистая сила меня носит, это шайтаны издеваются. Меня кто-то сглазил!
- Ещё скажи: джинны, что поселились в нашем доме на верхнем этаже, увязались за тобой и шутки шутят. Да, трудно поверить в такие совпадения. Рания,   даже не знаю, чем помочь. Обувь ты получишь, домой доберешься. Но что дальше делать, как сплетникам рты закрыть? А если тебе с сидом Али поговорить?
- Вот и я так думаю. Завтра приведу Мунира к вам, а сама отправлюсь к сиду Али, только уже в нормальной обуви, - согласилась Рания.
Из гостиной послышался крик сида Абдула.
- Дуния, принеси нам чай!
- Сейчас, сид Абдул! Уже несу! – ворчливым воплем ответила склочная женщина.
Но на пороге уже возникла и лара Нурия.
- Чай готов. Девчонку я уже отправила отнести сиду Абдулу чай и сладости.
Старуха, оглянувшись куда-то за спину, сердито спросила у второй жены:
- Дуния, ты зачем Рании гадости рассказываешь?
- Что? – поразилась лара Дуния.
- А то, что я слышала слово «джинны». Нет в нашем доме никаких джиннов,   никогда не было. Нечего пугать Ранию и Мунира.
- Что ты слышала? – задиристо переспросила лара Дуния, а Рания испугалась, что лара Нурия, если подслушала историю про осла и продавца кур, может рассказать сиду Абдулу, а тот, узнав завтра ещё и сплетни на медине, красочно преподнесет историю Саиду!
Пока женщины склочничали, споря, что можно говорить об их доме, а что – нет, Рания отправилась в гостиную. Пусть сид Абдул увидит, что с ней все в порядке. Лара Нурия принесла ей стоптанные уличные туфли, неизвестно даже, чьи. Рании они подошли по размеру, главное  - чтобы в них можно будет добраться домой. Красную сумочку и злосчастные туфли она спрятала в старый пакет, который выпросила на кухне.  Сиду Абдулу лучше вовсе не видеть эти вещи. Иначе он завтра сразу поймет, о ком сплетничает медина.
Едва она появилась в гостиной, старик строго спросил:
- Ты где была, Рания? Почему не присутствуешь рядом с сыном на занятиях?
- Я..., сид Абдул, я заблудилась! Провожала приболевшую Амину, а когда решила вернуться обратно, то не смогла найти дорогу к риаду.
Старик с сомнением выслушал ее, но увидел, что на ней надета черная джеллаба, на голову накинуто покрывало, которое подтяни – и останется узкая щель для глаз, на ногах - не вычурная обувь, а обычные женские туфли для медины. Он остался доволен увиденным и решил поверить словам исправляющейся одалиски.
- Мда... В Фесе такие улицы, что порой нужное место, куда человек стремится,  находится за стеной, но проходов нет, и чтобы попасть туда. Нужно сделать гигантский крюк по узким переулкам.
- Да, дядя Абдул, именно так я и потерялась!
- А что же твой охранник?
- Я не просила у него помощи, не догадалась! Мне страшно разговаривать с ним. Ведь он чужой для меня мужчина. Я подумала, что это будет харам, - высказалась женщина, смиренно опустив глаза, но боясь разоблачения.
Ее ответ  удовлетворил обычно недоверчивого сида Абдула, и он сказал:
- Садись, Рания, и слушай.
И пока сид Абдул разъяснял притихшему Муниру смысл аятов из Корана, Рания отвлеклась и вновь мысленно переживала случившееся. Она уже успела пожалеть, что доверилась и сестре, и ларе Дунии. Зачем она рассказала Амине о видеонаблюдении? А лара Дуния в пылу ссоры с сидом Абдулом вполне может проговориться про историю возле мясной лавки. Испорченные туфли и даже сумочку придется выбросить. Нет, сумочку она спрячет в дальний угол в гардеробной. Нет, и туфельки тоже. Пусть лежат, даже если носить их уже не придется. Саид же знает, что у нее есть такие вещи. Не стоит перегибать палку, иначе получится только хуже. Но доверять никому нельзя. Как говорится, даже тень в темноте покинет тебя. Даже соль выглядит как сахар.
Тем временем у входа в гостиную послышался шорох. Старик тут же поднял голову.
- Дуния, одалиска! Снова подслушиваешь? Но мы ведем праведные  разговоры. Разве я не велел тебе приходить на занятия и тоже слушать, о чем мы будем говорить с Муниром? Входи и садись на диван! И слушай!
Для пущей строгости сид Абдул постучал по столу крышкой от серебряного чайника, который не успела унести обратно на кухню занятая домашними делами служанка.
Лара Дуния, высоко вздернув брови, медленно вплыла в комнату.
- Я вовсе не собиралась подслушивать, сид Абдул! Но мне велено было пришить пуговицу к рубашке, которая сейчас надета на тебе! Как мне быть?
- Ах, да, пуговица! Она ещё вчера оторвалась. Ты совсем не следишь за моей одеждой!
Женщина пожала плечами и насмешливо ответила:
- Я не первая жена. Вот Нурия пусть и следит, что не так. Она и заметила отсутствие пуговицы. А я-то что? Могу пришить.
Старик решил далее не пререкаться со скандалисткой, отложить разбирательства на потом, а не тратить драгоценное время урока. Лара Дуния же была вынуждена присесть на указанное место. Она разозлилась, что, шпионя для Каримы, вынуждена терять столько своего личного времени и подвергаться унижениям от вздорного муженька! Но с сидом Абдулом лучше не спорить, когда он проводит занятия по Корану.
И лара Дуния не ошиблась! Конечно же, Абдул тут же ухватился за дурной пример из жизни, заговорил о подслушивании и как это осуждается в Коране. И он увидел, как заинтересовался Мунир, который до этого момента сидел со скучающим видом. Надо быть ближе к реальной жизни, вот что! Такой вывод был сделан мудрецом из риада.
- Женщины часто подслушивают и подсматривают там, где их совсем не касается. А это харам. И многие из них знают об этом. Мунир, давай обратимся к Корану. Это Книга, где можно найти ответ на все вопросы из нашей жизни.
Мальчик пока не задавал вопросы, но Рания уже поняла, чем может закончиться урок. Сын расскажет дяде Абдулу, что Саид за ними подсматривает.
Чтобы предотвратить возможную катастрофу, Рания посмотрела на ребенка выразительно, но так, чтобы Мунир понял: она запрещает ему рассказывать о тайне их дома. Тот опустил глаза, кажется, поняв ее посыл. Но Рания не была уверена, что мальчишка подчинится. Придется самой обрывать его попытки поговорить с сидом Абдулом на опасную тему.
Она теперь не спускала глаз с сына.
Сид Абдул же, полистав Коран в поисках нужного места для цитирования, продолжал бубнить:
-  Если человек подслушивает или подсматривает – это харам. Сплетники не войдут в Рай. Вот, нашел. Это из грехов ушей – подслушивать разговор людей, не желающих, чтобы их слышали. Как-то сам Пророк рассказывал, что в ночь своего вознесения прошел мимо людей с медными когтями, которыми они царапали себе лицо и грудь. Он спросил у Джабраила, кто они. И услышал, что в земной жизни поедали мясо людей (то есть злословили о других) и бесчестящие их, т.е. были сплетниками.
Дуния сидела, все ещё не опуская вздернутые брови, поджав губы, потому что понимала, что разговор ведется в ее адрес, а не только для того, чтобы дать познания Муниру.
Старик же, прищурив один глаз и переводя взгляд с мальчика на Ранию и Дунию, продолжал увещевать:
- Совершает грех не только тот, кто рассказывает, но даже тот, кто слушает то, что его не касается: «И говорящему сплетню, и слушающему ее, грех поровну».
Довольный тем, что ни одна из женщин не возразила, он продолжал:
- Будет и наказание подслушивающим и сплетничающим: в День Воскресения в их уши будет залит расплавленный свинец.
- О, Аллах! – испуганно воскликнула лара Нурия, которая незаметно просочилась в гостиную послушать мудрые речи супруга. Но тут уж ожила и лара Дуния:
- Но если то, о чем говорят на медине – правда, почему я должна молчать об этом? Так никто не узнает, кто грешник, а кто праведник! Дожидаться, когда в потустороннем мире встретишься с кем-то в Раю или в Аду? Вроде как там, не смотря на все муки ада, люди обсуждают свои земные ошибки?
- Дядя Абдул, а где находится Ад? – вмешался в разговор и Мунир.
- Давай об этом поговорим на следующем уроке. Я расскажу и тебе, и твоей матери, про Рай и Ад. Это очень интересная тема, - сузив глаза, погрозил старик скрюченным морщинистым пальцем. - А сегодня мы говорим о другом.
- А как будут наказаны те, кто подсматривает? Им тоже зальют глаза свинцом? – упрямо гнул свое Мунир, но и Рания тут же сделала сыну замечание.
- Мунир, не смей больше задавать сиду Абдулу вопросы. Мы с тобой обсудим эту тему дома, - с нажимом произнесла она и посмотрела в глаза сыну таким взглядом, что мальчишка поежился и замолчал. Его могло ждать наказание: не дадут сладкого и отберут планшет. И кому тогда пожаловаться? Отцу?
- О, подсматривать – это харам. Но сначала отвечу тебе, Дуния. Если в услышанном рассказе действительно есть то, о чем ты говоришь, то ты злословишь о человеке, если это перескажешь, а если же в нем нет этого, то ты клевещешь на него. Так-то. Если до твоего слуха дошли сплетни и злословие непроизвольно и против твоей воли, то следует осудить их.
Дуния хмыкнула, не собираясь соглашаться. Разве у нее нет собственного мнения? Все вокруг сплетничают, обсуждают всех подряд - и с каким удовольствием! Да сам Абдул этим только и занимается, наверно, сам того не понимая, если сейчас так искренне и убежденно поучает Мунира и заодно ее с Ранией! Но она только молча переплела руки на груди, решив не спорить.
- Для того чтобы стать лжецом, человеку достаточно только  передавать дальше всё, что бы он ни услышал, - как будто специально для нее произнес сид Абдул и продолжил, найдя нужное место в Коране:
- Всевышний сказал: «...И не выслеживайте!».
- Даже в бинокль нельзя? Издалека? – поинтересовался Мунир, тут же сникнув под пристальным и уже сердитым взглядом матери.
- Нельзя! В одном из хадисов говорится: «Если кто-либо подсматривал за тобой без твоего разрешения, а ты бросил в него палкой и выбил ему глаз, то на тебе нет греха»
- Даже так? – злорадно «подкинула в огонь дровишек» лара Дуния. – Ну, если бы все исполняли этот хадис, то многие люди остались бы без глаз или одноглазыми.
- Коран запрещает слежку! Вот, читаю: "Не следите друг за другом и не  злословьте за спиной друг друга".
- Абдул, мне хотелось бы пришить пуговицу, пока светло, пока ещё могу отличить черную нить от белой, как говорится. Потом не взыщи, если не так получится, когда в потемках буду вынуждена пришивать злосчастную пуговицу неизвестно какого цвета нитками!
- Дуния, ты не исправимая одалиска. Даже Рания смогла перешить выданный ей никаб, но тебе пуговицу пришить лень. Но Нурия делать этого не будет, ясно тебе? Завтра пришьешь, иди прочь! – прогнал он скандальную женщину жестом ладони.
Но Дунии уходить из гостиной расхотелось. Ей показалось, или Рания чего-то боится? Как только шкодный мальчишка открывает рот, Рания меняется в лице. Чего боится? Или кроме истории с ослом есть ещё что-то? Может быть, Рания все-таки подсматривала за продавцом сладостей? Но это вообразить невозможно! Она же никогда не откажется от Саида Рашида! Или всё настолько плохо между ними, что она все же присматривается к выбору, сделанному отцом?
 Ох, ранее Дуния уже успела обсудить слухи с медины и с Нурией, и с Абдулом. Так что бояться Рании нечего, просто ей об этом неизвестно. А надо  будет ее успокоить, чтобы не переживала так. А то вся краска с лица сходит при упоминании о подсматривании и подслушивании.
-... очень важна, Мунир, неприкосновенность частной жизни человека. В Коране об этом говорится. Например, нельзя читать чужие письма. В хадисе говорится: кто будет вглядываться в письмо своего брата, тот как будто вгляделся в пламя Ада». Также в гостях не одобряется особо смотреть по сторонам, пристально рассматривать обстановку. Об этом, о поведении гостя и многом другом мы еще поговорим на следующих уроках.   
- А ещё мне не нравится, когда мне задают много вопросов, - вдруг снова заговорил мальчик. – Но я не знаю, что делать, если даже не хочу им отвечать.
- Ты прав, Мунир. Очень неприятно, когда человек пристально смотрит на тебя, провожает взглядом, когда уходишь. Неприлично человеку смотреть на своего брата или следить за ним взором, когда он поворачивается спиной, или спрашивать: «Откуда ты пришел? Куда направляешься?» На любой вопрос ты имеешь право не отвечать.
- Что же делать? – допытывался Мунир, а Рания удивлялась, откуда у Мунира возник такой интерес, кто его и о чем расспрашивает? Есть что-то, о чем ей неизвестно?
Сид Абдул, перебирая четки, которые он достал из кармана, ответил:
- Можно просто смотреть в глаза, улыбаться и молчать. Если не хочешь  отвечать, то можешь не отвечать. Отвечать ты не обязан. Из этого и исходи.  Можешь использовать недоговоренности, умолчания  и расплывчатые ответы. И не соврал, и ничего не сказал. Но, Мунир, это не касается ситуации, когда с тобой разговаривают твои родители. Ты их ребенок, они имеют право спрашивать, а ты обязан отвечать.
- Я понял! – кивнул мальчишка.
- Кто ведет себя хорошо, молится пять раз в день, для того в раю будет посажена финиковая пальма. Есть такое предположение.
Дуния не смогла промолчать:
- Абдул, похоже, что ты на том свете заблудишься в собственной финиковой роще!
- А тебе, Дуния, лучше услышать следующее: «Тот, кто сдерживает свой гнев в то время, когда он способен излить его, то Аллах призовет его в Судный день во главе всех созданий, дабы дать ему на выбор райских гурий, каких он пожелает» (Абу Дауд сказал), - возразил в пику ей старик. – Я себя имею в виду, живя с тобой в одном доме и терпя тебя..
- Хм! Гурий! Абдул, зачем тебе там гурии? Ты в этой жизни не любил одалисок, а там надеешься получить гурий на выбор?
- А кто такие гурии? – тут же полюбопытствовал Мунир, и Рания немедленно дернула его за край костюма.
- Гурии? Это..., - растерялся сид Абдул.
- А вот нечего было при ребенке о них заговаривать! Даже в цитатах упоминать! Мунир, гурии – это одалиски, только исправившиеся.
- Одалиски попадают в Рай? – расстроился мальчик. – Значит, Фатима окажется в Раю? Дядя Абдул называл вторую жену моего отца одалиской. Я думал, она будет гореть в пламени ада!
- В аду одалисок нет, там не до удовольствий, - буркнула лара Дуния, позлорадствовав, глядя, как сид Абдул никак не может сообразить, что ответить ребенку по гурий и одалисок.
- А, правда, сид Абдул, куда попадут одалиски? В аду им не место, а в Рай тоже не впустят ангелы, которые охраняют вход в райские кущи.
- Дуния, ты-то чего беспокоишься? Хоть ты и одалиска, но будешь гореть в аду, где тебя подвесят за длинный язык! – разозлился старик.  – Всё, на сегодня урок закончен. Завтра приходите. Мунир, тебе задание: выучить вот этот отрывок из Корана! – и старик указал пальцем в открытую книгу, откуда и до какого места заучивать цитату. Мальчик положил между страницами закладку – открытку, сохранившуюся после праздника Рамадан, спрятал Коран в рюкзачок и вопросительно посмотрел на мать. Пора было возвращаться домой. Рания тоже поднялась с пуфика и собралась уходить.
Но лара Дуния их остановила.
- Не спеши, Мунир, пусть твоя мать чаю выпьет. Она так устала, когда заблудилась на медине, что пусть и мятного чаю выпьет, и выпечку попробует. И смотри, Мунир, ни в какие лавки со сладостями больше не заходите. А то люди уже говорят, что... ээээ..., твоя мать ничего не умеет печь! А разве это так? – затеяла  провокационный разговор лара Дуния, видя, как меняется выражение лица Рании.
- Люди злословят или клевещут на маму? – тут же применил знания Мунир.
- Клевещут, - решила лара Дуния. – Насколько мне известно, твоя мать хорошо печет. Разве нет? Ты дома ешь ее печенье?
Сначала несчастная Рания испугалась, что вот-вот лара Дуния заговорит о торговцах-женихах и их лавках, а потом испытала огромное облегчение, поняв, что разоблачения при сыне не последует.
И пока Ранию и Мунира поили чаем и угощали выпечкой, чтобы мальчишку по пути к воротам до остановки такси не потянуло снова в известную лавку, между Абдулом и ларой Дунией продолжался интересный для Рании разговор, к которому она отчаянно прислушивалась.
- Дуния, тебе что-то известно о том, что в Бразилии муж Латифы устраивает праздник в честь новорожденного сына?
- Ну, кое-что слышала! Карима поделилась новостями.
- Карима, вечно эта Карима! И что же она тебе сообщила?
- А что? Почему ты спрашиваешь?
- Значит, мне надо узнать! Спрашиваю, потому что на праздник может прилететь дочь Керима, эта одалиска. Как ее там зовут?
- Неджма? Ты, сид Абдул, тоже чаю выпей. Столько говорил, что во рту должно было пересохнуть!
- Да, точно - Неджма! Нурия, прикажи, чтобы мне принесли другой чай. Этот уже остыл! И мяты мало положили, как будто украли!
Лара Нурия тут же бросилась исполнять его пожелание.
- А та, другая, прилетит? Твоя внучка?
- Ясмин-то? Собиралась, иншалла, но... Ещё неизвестно. А что?
- Как это – что? Если прилетит Ясмин, она на обратном пути непременно заедет и в Марокко. Обе здесь появятся, и Неджма, и твоя внучка. Ждешь ее, чтобы увидеться?
- Конечно, Абдул! Да в чем дело? Конечно, хочу увидеть Ясмин и поговорить, узнать, как ей живется в той стране, в доме мужа, где кроме нее имеются ещё жены. Раз она не стала единственной, жизнь там, наверно, как в змеином гнезде. Не иначе. Хочу научить внучку, как бороться с соперницами.
- Даже не думай портить жизнь внучке дурными советами! Сама ее замуж выдала, и я даже не стану напоминать, что ты для этого сделала!
- Аллах! Что ни сделала, всё оказалось к лучшему! Иншалла!
- Так вот: если Ясмин или они обе прилетят после Бразилии в Фес, то с ними хотела бы встретиться и мать Дайнаб. Наверно, помнишь, что сестра Фарида, внучка моего приятеля Рахима, тоже одна из жен Амаля, твоего зятя.
- Аллах! Ещё бы, как ни помнить! Авантюристка. Вот кто и есть настоящая одалиска!
- Я спорить не буду. Согласен с тобой: она одалиска. Но и Рахим, и лара Джабира очень хотят увидеться с женами Амаля, поговорить, расспросить, узнать, как живется их близкой родственнице.
- Как живется? Она оказалась той ещё змеей! Сначала я сама хочу наговориться с Ясмин. И девчонки, конечно, остановятся, не в гостинице,  а в доме твоего приятеля сида Али! Все-таки Али –  родной дед Ясмин. А на своих родителей Ясмин все ещё злится, все ещё не может простить им обиды.
- У Али в доме остановятся? А могли бы и у нас пожить! Но ты мне сообщи, когда твоя внучка с дочерью Керима прилетают в Марокко. Я позвоню Рахиму в Мекнес, пусть собираются и едут в Фес. Они и поживут у нас, а ты пригласи девчонок в гости. Иначе ни сид Рахим, ни лара Джабира не смогут увидеться с ними. Они в дом Али не пойдут, но их могут и не пустить туда. Они же родня Фарида, врага Саида и Жади, которые развели Хадижу с законным мужем.
- Опять ты за свое, Абдул? Почему не смиришься с решением племянника? Саид раскусил Фарида и нашел дочери лучшего мужа, а себе – зятя.
- Раскусил?! Чем тебе Фарид не хорош? Он столько работает, чтобы поддержать хозяйство, чтобы семью прокормить, а все равно он плохой! Женился, думать забыл о Хадиже. К сожалению.
- Сид Абдул, ты сам его ругал за то, что он телевизор купил Лейле...
- Да, ругал! О, эта одалиска подмяла под себя Фарида. Он оказался слаб против женских чар...
Рания не стала дальше слушать споры между дядей Абдулом и ларой Дунией. Она услышала новости, которых так ждала. Значит,  в Бразилии ожидается праздник? Карима тоже говорила об этом. Но это и предполагалось. Керим и Латифа устроят торжество, ведь у Керима родился мальчик. Сын! И прилететь должны Неджма и Ясмин? Или только Неджма?
Кто бы из них ни появился в Фесе, но она, Рания, должна встретиться с ней или с ними и тоже поговорить. Как бы оказаться в доме дяди Али, когда дочь Керима там обоснуется на время посещения родственников? Тогда только Карима поможет! Или лучше вместе с ларой Дунией появиться в доме дяди Али? Так будет даже более естественно. Надо будет подумать, как может пригодиться Неджма. Но если она не захочет общаться, зная, что Ранию муж практически выдворил из Бразилии и бросил в Марокко?
И тут Рания вспомнила, что Неджма вместе с Ясмин помогали Эмми, невестке Латифы и Мухамеда. А знакомы ли они с Фатимой? Ясмин – наверно. Она до замужества жила в Фесе, когда Саид с женами и в том числе и с Фатимой не раз прилетал в Марокко и жил у дяди Али. Но Рания не могла вспомнить, чтобы, бывая  в Фесе с семьей, она встречалась с Ясмин. Наверно, это были какие-то незначительные встречи.
Рания столько пережила в этот день, что по медине до стоянки такси добралась, не вспоминая об уставших ногах, возможно, благодаря стоптанным туфлям лары Нурии. Несла пакет с обувью и сумочкой, держа Мунира за руку. Она предупредила ребенка, что больше никакой выпечки на медине, что отцу очень не понравится, если они будут бродить по улицам, а про его мать станут плохо говорить.
 Мунир не стал капризничать, что-то обдумывая по дороге. Когда подошло такси, для Рании стало неприятным сюрпризом то, что охранник сел в ту же машину, обмолвившись, что это приказ сида Саида. И тогда она поняла: негодяй уже донес хозяину о происшествии, поэтому и получил такое указание.
«Что теперь? Будет лучше, если я сама расскажу Саиду о том, как я оказалась возле лавки того торговца. Сестре Амине стало нехорошо, я отправилась ее провожать, но на обратном пути заблудилась. Это чистая правда. Охранник не мог знать, что я намеревалась пойти в дом родителей, чтобы поговорить с матерью», - обдумывала она будущие шаги.
Но и для Мунира была приготовлена версия случившегося, если вдруг в доме дяди Абдула он услышит сплетни с медины. Сыну она опишет пережитый ужас, когда испуганный ослик понес ее по незнакомой улице, она едва избежала смерти, если бы была сброшена на мостовую. И все потому, что она заблудилась, провожая тетю Амину...
Оказавшись дома, Рания сразу же отправилась к себе в комнату. Отнесла в гардеробную пакет с уликами той жуткой истории, при этом она испытывала странное спокойствие. Она сама не могла позвонить Саиду. Оставалось ждать ЕГО звонка. А он должен позвонить после доноса охранника. Захочет услышать ее версию события.
 Только бы об этом не узнали Фатима и Зулейка. Если Зулейка постарается найти объяснение, не поверив в то, что Рания умышленно отправилась поглазеть на «жениха», то уж Фатима и Хадижа извратят услышанную историю, умирая от смеха. Когда им было плохо, разве Рания злорадствовала? А теперь скверно ей.
Кобры! Пусть им отольются ее слезы! Пусть Аллах накажет их обеих, этих злоязыких одалисок! Пусть они тоже окажутся в аду, подвешенные за язык над пламенем ада! О, как ей захотелось послушать увещевания сида Абдула про ад, пусть опишет все ужасы и страдания грешников, а она будет представлять своих обидчиц, корчащихся и страдающих в аду.  Рания пообещала себе  поприсутствовать на уроке, когда сид Абдул будет вести разговор на эту тему.
Злые мысли и страшные мечты Рании были прерваны няней, которая принесла в комнату Райхану. Девочка соскучилась по матери и радостно тянула ручонки в ее сторону, нетерпеливо взмахивая сжатыми кулачками. Ее появление смягчило сердце завистницы. Рания, мечтавшая когда-то только о сыновьях, теперь не могла нарадоваться, что родилась дочь.
Только бы ее Райхану не обидели в семье, не обошли! Фатима для Назрин заказала золото, а получит ли подарок Райхана? Мало ли что говорит Карима!  Дочь Зулейки Бадра имеет собственную шкатулку с украшениями, хотя ещё говорить не умеет и едва научилась ходить. А те украшения, что получала Райхана, Рания складывала в собственные шкатулки. Так-так! Вот и новая проблема: предстоит купить приличную шкатулку под украшения, достойную ЕЕ дочери.
Рания решила, что сегодня же и займется тем, что отделит от собственных драгоценностей золото своей девочки. А шкатулку поищет в ювелирных лавках в  следующие выходы на медину.
Забрав у няни ребенка, она крепко прижала к себе малышку и зарылась лицом в ее пушистые волосы. Райхана тут же вцепилась в материнские пряди, потом больно потянула за серьгу, и Рания испугалась, что украшение прорвет мочку уха. Осторожно освободив серьгу из крепко сжатого кулачка Райханы, она посадила ребенка на диванчик, но так, чтобы малышка не упала, пока Рания поправляла украшение в пострадавшем ухе.


24. Часть 36. Глава 24.  Перед праздником в доме Керима.


Латифа ждала гостей. Приехать к ним с Керимом собрались Жади, Хадижа и Самира. Предстояло обсудить подготовку к празднику, который Керим решил устроить в честь рождения сына-наследника.
И пока родственницы ещё не прибыли, Латифа и Керим любовались маленьким Али, который спал в кроватке, мило посапывая крохотным носиком. Родители умилялись каждому движению младенца, хотя ни для матери, ни для отца он не был первенцем. Латифа родила Самиру и Амина, а у Керима имелась дочь Неджма. И все равно, глядя на малыша, оба испытывали огромный прилив счастья и нежности.
Кериму нравилось нянчить сына, а Латифа с улыбкой наблюдала за мужем и новорожденным.
- Любимый, Неджма звонила? Она прилетит на праздник? А Ясмин? Карима умирает от любопытства. Наверно, старается ради лары Дунии, бабушки Ясмин.
- Звонила, да, моя дочь позвонила и уверенно сказала, что прилетит утром того дня, который мы назначили для проведения праздника. Но, к сожалению, она летит одна, без Ясмин. У ее подруги какие-то проблемы со здоровьем. Неджма не уточняла, но что, если твоя родственница ждет ребенка, иншалла?
-  Иншалла! Лара Дуния будет счастлива, если это случится. Но не стоит говорить об этом предположении Кариме. Иначе на следующий день новость узнает вся медина. А если окажется, что это не так? Есть злые люди, которые  выдумают разные гадости, если не узнают точно, что произошло.
- Конечно, любимая, не будем обсуждать чужие секреты с языкастой Каримой.
- Моя невестка Эми жаждет увидеться с Неджмой. Твоя дочь – ее спасительница. Если бы девочки не помогли ей выбраться из Эмиратов и добраться в Египет, муж догнал бы ее и убил.
- Ужасная история. Но и Неджма с Ясмин могли пострадать! Хорошо, что всё закончилось для них троих не трагически.
- О, Аллах, да-да, конечно! Теперь у Амина есть ещё одна любимая жена, именно она и родила ему сына. Но и моя Самира тоже очень хочет встретиться с Неджмой. Они с Лео путешествовали по Италии. Самира вела дневник и недавно дала мне почитать, но это была наша тайна. Там много описано чисто женских мелочей, поэтому Самира попросила не показывать его тебе.
- Имеет право. Но я могу представить, как интересны заметки юной журналистки. Кстати, Лео звонил, тоже интересовался, когда прилетает Неджма. Передал приглашение для нее и Ясмин от доны Иветти, его мачехи, побывать в Ангре. Кажется, там собираются все родственники Лео, чтобы обсудить грядущую свадьбу. Мы тоже приглашены, но... Разве мы сможем сейчас ехать так далеко от дома с нашим малышом? Я отказался. Но ты ведь не против, что я ответил за нас обоих?
- Керим, ты мой повелитель. Как решишь, так и будет. Шучу. Конечно, нам не стоит пока никуда выезжать. И в кафе теперь ты остался один. А... Какую свадьбу они собираются обсуждать? – дошло до Латифы. - Хадижа выходит замуж через несколько недель, всё готово, остались мелочи.
Она удивленно подняла голову и посмотрела на мужа. 
Керим смутился. Ах, да, он проговорился! Самира и Лео вознамерились вернуться к отложенной на время идее их собственной свадьбы. В доме Феррасов это бурно обсуждалось, но Латифу решили пока не беспокоить – сначала из-за родов, потом из-за нахлынувших хлопот с малышом и устраиваемым праздником. Керим всё это объяснил жене, испытав жуткую неловкость.
- Тебя не забыли, просто решили рассказать чуть позже.
- Я чувствовала, что от меня как будто что-то скрывают. Хорошо, что это свадьба, а не что-то плохое! О, Аллах, я даже испытываю облегчение. Надо было сразу мне рассказать!
- Ты не спросишь, почему твоя дочь и Лео решили сыграть вторую свадьбу? – спросил он, поправляя Латифе прядь волос, упавшую на глаза, в то время как она уже кормила сына грудью, стыдливо прикрываясь от Керима частью халата.
Латифа нежно улыбнулась Кериму.
- Потому что не было у них никакой свадьбы. Самира оформила в Марокко в бразильском посольстве брак с Лео, чтобы избежать навязываемого замужества с нелюбимым и отвратительным ей мужчиной. Ребята однажды признались нам с Жади, что брак фиктивный. Но  потом их отношения изменились. Однако Самира, хотя и живет в формальном браке, не может переступить внутреннюю черту и почувствовать себя женой Лео без торжественного обряда, где их при всех объявят мужем и женой.  Они знают, что брак и сейчас законный. Но моей дочери нужен праздник. Я ее понимаю. Но Самира так давно не возвращалась к этой теме, что мы с Жади решили: они передумали устраивать свадьбу.
- Не переживай, думаю, что после праздника в нашем доме и после свадьбы Хадижи и Азиза они и решат, как и где устроить свадебное торжество.
- Керим, даже представить боюсь, что придумают эти двое. По каким обычаям они намерены провести праздник? Самира - мусульманка. Лео – католик. 
- До меня дошли слухи, что они заинтригованы Индией. Праздник будет наполнен экзотикой.
- Нееет! – простонала Латифа, горестно сдвигая брови и качая головой.
- Успокойся, любимая! У нас и у них есть время, чтобы им передумать и нам их переубедить.  Кстати, Неджма попросила меня, чтобы я позвонил ее мужу и попросил, чтобы он отпустил ее на свадьбу Самиры и Лео. На свадьбу Хадижи она не сможет прилететь, но я уже разговаривал с Амалем – он обещал, что если все сложится, то он и Неджма снова прилетят в Бразилию уже на праздник к Феррасам. У Амаля появился собственный интерес в бизнесе.
- Почему ты называешь только фамилию Феррасов? А родственников моей дочери разве не пригласят? Мне казалось, что Самира готова была даже половину Сан-Криштована позвать на свадьбу!
- Конечно! Но ведь Жади уже участвует в приготовлениях. Лео заранее пригласил и нас с тобой, и Зейна, и Миро, с которым я уже знаком. И лару Назиру, и многих из тех, кого я даже не знаю. Даже парня из бара и его хозяйку.
- Напрасно. Дону Журу я уважаю, пусть она и торгует спиртным в своем баре, но Базилио... Это сплетник, он потом всему Сан-Криштовану распишет, как прошла свадьба Самиры и Лео.
- И пусть рассказывает. Разве там будет что-то, что следует скрывать? Но мы обсудим детали ближе ко дню их свадьбы.
В это время мимо распахнутой двери комнаты, где находились супруги с младенцем, прошла лара Марьям. Сестра Керима услышала, как к дому подъехала машина.
- Иду встречать ваших гостей! – бросила она весело.
- Приехали! – радостно встрепенулась Латифа.
- Ты докорми сына, а я пойду вниз к Жади и девочкам.
- Я быстро! – пообещала Латифа, подметив в то же время, что лара Марьям после возвращения с фазенды пребывает в прекрасном настроении. После того, как она была просватана (в ее-то возрасте!) и в будущем, возможно, через несколько месяцев, ожидалось и ее замужество, она как будто ожила, парила в мечтах. А что? Керим обзавелся семьей, ему уже не нужны постоянные заботы сестры, у которой появилась возможность устроить и собственную судьбу. Она даже позаботилась подыскать няню, которая уже приходила к ним на собеседование и понравилась Латифе.
Справившись с переодеванием малыша, Латифа, осторожно держа его на руках, спустилась по лестнице в гостиную, где на диванах уже расположились ее дочь и Жади с Хадижей.
Самира тут же предложила помощь, когда лара Марьян спросила, кому что принести – чай, кофе? Но женщина от помощи отказалась. Когда она вернулась в дом брата, такая воодушевленная, ей всё казалось по силам и помощницы были не нужны.
Вскоре она с улыбкой поставила на столик несколько стаканчиков с чаем цвета бордового янтаря и чашки с ароматным кофе.
-  Если кому-то захочется чая с мятой, как в Марокко, то скажите. У нас есть отличная свежая мята! – радушно предложила она. – А вот с выпечкой проблема, увы. Печенье на блюде – не из магазина, это я пекла, но времени было мало,  получилось не очень.
- А что такое? Ваши работники не справляются? - удивилась Самира, заглядывая в личико недавно появившегося на свет братика и улыбаясь ему.
- Дочка, все последние месяцы выпечка была на мне. Но теперь...
- А где прежние работники?
- Они ушли, один из них открыл собственное кафе, его жена делает выпечку уже для себя. Иногда нас выручала Халиса, но теперь я занята малышом, начались перебои с продукцией, Керим не успевает делать всё-всё. Лара Марьям помогает, но все равно они не успевают. А нового работника-специалиста найти не так просто.
- Мама! Так договоритесь с женой Амина! Халиса, как я думаю, с радостью будет печь только для вас. Я знаю, что Эмми рассказывала ларе Назире, что Халиса досадует: дона Ноэмия не каждый раз берет у нее выпечку. Или возьмет, но, не сумев распродать всё, возвращает печенье, а Халиса теряет деньги, на которые рассчитывала. Но она терпит, потому что ей хочется поддерживать свой маленький бизнес, а дона Ноэмия – пока единственная постоянная заказчица.
- Но как дона Ноэмия, жена Мустафы, воспримет потерю такого прекрасного поставщика? Не наживет ли Халиса врага?
- Дона Ноэмия как-то справлялась с торговлей сладостями до появления Халисы в Сан-Криштоване. А у меня есть некоторые идеи, которые не подойдут ни вам, ни Халисе, но за них ухватится дона Ноэмия. 
- Если бы невестка согласилась работать только на нас, ее никто не обидел бы. Латифа, как думаешь? – повернулся Керим к жене, присев с ней рядом. Та согласилась. Но ее беспокоило другое:
- А как на это отреагирует Амин? Мой сын ни разу не приезжал к нам с Керимом в гости. Кажется, он стал игнорировать меня. Я понимаю, что его отец против нашего общения. Не запретит ли Амин жене работать с нами?
- Не думаю. У Халисы твердый характер. А когда касается ее бизнеса... И потом, у Халисы имеются кондитерские секреты, которые она никому не доверит. Но я ела ее печенье у лары Назиры, куда не раз приносила Эмми и трубочки с орехами, и миндальное печенье, и рожки газели, много разной традиционной марокканской выпечки... Халиса знает специи, умеет их сочетать, в этом ее секрет! – восхваляла Самира жену брата, не подозревая, что та о ней совсем невысокого мнения.
- А как она консервирует лимоны! – припомнила Латифа мастерство невестки, которое проявилось, когда семья жила под одной крышей.
- На фазенде много лимонных деревьев. А также  хороший урожай лайма. Мы порой не знаем, куда девать столько фруктов, - развела руками лара Марьям. – Но если бы Халиса согласилась поставлять соленые лимоны и для кафе, это было бы замечательно!
- Хм, лара Марьям, вы не знаете такой известный рецепт? Вы же марокканка! – как-то не очень тактично спросила Хадижа, до этого сидевшая молча возле тети Латифы.
- Да, наши корни в Марокко, но мы с Керимом практически всю жизнь прожили в Бразилии. Я не умею солить лимоны, - пожала плечами, но как-то весело проговорила сестра Керима.
- Я тоже не умею консервировать лимоны, - заметила Жади, чтобы сгладить  бестактность дочери.
- И я тоже не умею, - заявила Самира. - Но лара Назира пообещала научить меня печь гхурибу с кокосом. Она уверяет, что это марокканское печенье в Марокко можно встретить несколько разновидностей:  с кунжутом, с миндальным орехом, с кокосовой стружкой.
Хадижа хихикнула, но тут же сделала серьезное лицо.
- В чем дело, дорогая? – спросила Латифа.
- Я кое-что вспомнила. Новость, которую мне рассказала Карима.  Я потом расскажу, - ответила Хадижа, пока не решив, стоит ли сплетничать при сиде Кериме и его сестре о делах несчастной Рании в Марокко.
- Когда Назира собирается тебя учить? Самира, у нее столько домашних дел, а срок беременности уже большой, но помогать некому, - напомнила Жади.
- Тетя Назира обещала дать мне рецепт и объяснить, как и что делать. Мы с Лео разберемся! А ещё – макруд, очень даже вкусная выпечка с начинкой из фиников, корицы и апельсиновой цедры. Лео больше всего нравилось покупать макруды, когда мы путешествовали по Марокко.
- Вы с Лео... что? – потрясенно переспросила лара Марьям. – Твой муж умеет готовить? Керим хорошо готовит – это понятно, он владелец кафе, кондитер, повар, но твой муж обычный бразилец. Разве не так?
- Хм, мы с Лео - современные люди. Мы не снобы и не признаем условностей. Лео научил меня готовить фарофу – традиционное бразильское блюдо. Учил, но у меня не очень хорошо получается, - потупилась Самира. – Но зато какой пудинг итапоа я научилась делать! Это несложно. Лео ел и ему понравилось. Он так хвалил меня!
О, Латифа помнила это блюдо. Амин рассказывал, как сестра пыталась накормить их с Халисой своим творением, но ему варево показалось отвратительным, а Халиса и вовсе не стала пробовать. 
- А что ты ещё умеешь делать, Самира? – допытывалась лара Марьям. – Я вот мало бразильских блюд смогла освоить. Мы с Керимом сторонники смешанной кухни, в том числе и европейской.
- Я? Недавно мы с Лео жарили мясо аллигатора. Блюдо называется «жакаре». В меню в баре доны Журы так и написано. Мясо крокодила вполне съедобно.
- А ещё? Где и чем вы питаетесь? – продолжала допытываться женщина, пока Латифа и Жади в очередной раз, отойдя в сторону, меняли младенцу крохотные подгузники.
- А я ничего не умею делать, - Хадижа провела ладонью наружу перед лицом. – В доме отца всем занимаются слуги.
- У нас с Лео слуг нет. Поэтому мы готовим еду вместе. Нам так нравится. Надеюсь, что Лео делает это не из опасения отравиться, если у меня что-то получится не так. Вот вчера мы тушили рагу из курицы, сладкого перца, лука и оливкового масла. Очень вкусно получилось. Бабушка Лео, дона Мосинья, и его тетя Лола тоже готовы научить меня вкусно готовить. У тети Лолы мастерски получаются пирожки с начинкой из черных маслин, зеленого горошка, мяса, картофеля и даже не знаю, что ещё она добавляет. Мы с Лео не так давно были дома у его матери и нас закормили пирожками!
- А из напитков что вы пьете?
- Мы экспериментируем. Например, нашли рецепт безалкогольного коктейля «Хвост обезьяны». Рецептом могу поделиться...
Но Самире так и не удалось озвучить смутивший собеседниц своим названием рецепт. Вернулся Керим, куда-то отлучавшийся на время, и заявил, что вопрос с барашками улажен.
- Мустафа и Миро поедут со мной выбирать барашков. Миро научился разбираться в этом, прожив несколько лет в Марокко, а Мустафа – он тоже спец в этом вопросе.
Самира воинственно заявила:
- Разве обязательно приносить жертвоприношение по случаю рождения  ребенка? Бедные барашки! Жестокая традиция! – возразила Самира. – В наше время дарить можно украшения жене, конфеты, сладости. Но разделять ещё и по гендерному признаку количество убиваемых барашков – двух, если родился мальчик, одного – если девочка... Нет, я не согласна. Когда-то в Марокко жили племена, которые всего лишь смазывали головы новорожденных после бритья...эээ...
-...кровью жертвенного животного. Не обязательно барашка. Козы, овцы, только не птицы, это не желательно. Но у Керима родился СЫН, Самира, твой брат! И мы хотим поблагодарить Всевышнего за это! – пояснила лара Марьям.
- Да, дочка, так принято, - примирительно сказала и Латифа. - Вот когда ты родилась, в честь этого был куплен барашек, - сказала Латифа. - А когда родился Амин, то уже двух барашков приготовили.
- Какая несправедливость! Но я рада, что ради меня был убит только один барашек!
- Ох, уж эти девчонки! Самира, вы с Неджмой как сестры-близнецы. Когда она позвонила, тоже спросила, будем ли мы резать барашков, чтобы соблюсти обычай.
- Мы итак сделаем это не на седьмой день после рождения, как это положено, а как получится, - поддержала брата Марьям. – Но смотри, брат, чтобы барашки были в возрасте не моложе шести месяцев, но и не достигали размеров годовалого! Чтобы не было никаких явных пороков! Не одноглазое животное, не слепое, не явно хромое или очень тощее!
- Знаю, сестра, знаю! Миро и Мустафа мне сказали то же!
- У нас в роду давно не было мальчиков! Все наши двоюродные сестры и племянницы рожали девочек. И вдруг! Никто не ждал, что Керим когда-то снова станет отцом, но и подарит нашему роду сына, который понесет дальше по жизни нашу фамилию, - восклицала лара Марьям. – Но как быть с тем, чтобы ноги животного отдать женщине, которая принимала роды? Вы запомнили акушерку и врача в той клинике, где...
- Марьям! Не вмешивайся, я сам разберусь!
- Как не вмешиваться? Хочется, чтобы всё было, как следует. Мясо надо будет разделить на три части: одна часть раздается бедным как подаяние, вторая – дарится родственникам, третью заберем себе. А продажа мяса жертвенного барашка запрещена.
- Никто не намерен это делать – продавать! Но как я должен раздавать подаяние? Ходить с чашками по улице в центре Рио? Пожалуй, устрою в кафе раздачу бесплатных мясных блюд в честь рождения моего наследника! – решил Керим.
- Дядя Абдул сказал бы, что отказ родителей от жертвенных барашков сделает и родителей, и малыша уязвимыми перед шайтаном, - Латифе хотелось авторитетным мнением утвердить необходимость выполнения древнего обряда, чтобы и Самира приняла это.
- Мама! Ты представляешь, что будет, когда тетя Назира родит троих? Сыновей! –  с вызовом напомнила Самира.
- Хм, что поделать, Миро придется совершать обряд за каждого ребенка в отдельности, - кивнул Керим. – Купит шесть барашков.
 - А если в кафе зайдут не мусульмане? Им можно будет получить мясо барашка как подаяние? – поинтересовалась Хадижа.
- Можно, если человек является другом или добрым соседом.
- Самира, почему ты так воинственно настроена? – спросила Жади, которая никак не могла выпустить из рук сына Латифы. Сестры сидели рядом и почти не сводили глаз с мальчика, то и дело сюсюкая с ним.
- Меня взбудоражил звонок Каримы. Ей не только всё интересно узнать, но она иной раз задает такие вопросы, которые даже мне не могли бы прийти в голову! Например: что вы сделали с плацентой после рождения Али? Карима говорит, что дядя Абдул на этот вопрос ответил, что ее надо закопать с должной заботой, т.к. это часть человеческого тела. Ни выбрасывать в качестве мусора, ни сжигать – это неприемлемо. Но мама родила моего брата в клинике. И вот Кариме интересно, забрали вы у врачей плаценту или нет? Спросила, в какой части сада у дома вы ее закопали?
- Что?! – воскликнула Хадижа. А Жади и Латифа широко распахнули глаза, когда смысл вопроса до них дошел. Впрочем, ахнула и лара Марьям.
- Надеюсь, в клинике со всем уважениям обращаются с такими вещами, - проговорил и ошеломленный Керим.
- И ещё: Карима меня озадачила, спросив, правда ли, что в роддоме младенцев кормят грудным молоком, собранным от разных матерей и разлитых по бутылочкам? Если это так, то станут ли младенцы молочными братьями и сестрами? Она советовалась с дядей Абдулом, и он уверил, что даже если ребенка хотя бы по капле несколько раз накормят таким молоком, то да  - все дети становятся молочными родственниками, а матери, давшие чужим детям молоко – их кормилицами. Следовательно, им запрещено заключать брак не только между собой, но и между их близкими родственниками, например, детьми.
Жади и Латифа слушали речь девушки, замирая от страха, не зная, о чем ещё заговорит девушка. Но потом Латифа выдохнула с облегчением.
- Я никому не давала свое молоко и сына чужим не кормила. У меня достаточно своего молока. 
Поняв, что разговор приобретает неприличный при Кериме характер, Жади перевела беседу на другую тему – заговорив об Азизе. Какой у них скоро будет замечательный зять!
- Азиз - и наш детский врач тоже, - сказала Латифа. - Но он занимается и детьми Амина, и лечил Абдульчика, когда Муна обнаружила, что мальчик заболел.
- Но он следит и за здоровьем Джамиля и Амрана, - напомнила Жади.
Хадижа добавила, что он же – детский врач всех малышей жен ее отца.
- Как много у Азиза маленьких пациентов! Только в доме Саида их шестеро, а было бы восемь, если бы Рания не уехала в Марокко, - проговорила Латифа, ласково поглаживая сынишку по лысой головке. Волосы, которые были  у малыша при рождении, уже состригли и купили по их весу золото, которое отнесли в мечеть. Пусть Керим и не был фанатичен в религии, скорее – был вовсе светским человеком, но как на несоблюдение обычаев посмотрели бы его родственники и община? 
- Надо бы купить кулон от сглаза, с рукой «Фатимы», - обеспокоенно сказала Латифа.
- На празднике малышу подарят много оберегов, я уверена, - подсказала Жади.
- Да, Карима проболталась, что Зорайдэ купила, а дядя Али отправил вам посылку с подарками и золотым кулончиком. И «руку Фатимы» на шапочку от сглаза тоже вложили среди других даров, - проговорилась в свою очередь Хадижа. 
- Зорайдэ никогда ни о чем не забывает! – порадовалась Латифа. – Я боюсь, что лару Назиру сглазили.  Как такое возможно: сначала врач уверял, что Назира ждет тройню, а теперь говорит, что родится только два младенца. Мне казалось, что УЗИ – это надежный способ выяснить это.
- Азиз тоже не может понять, сказал, что это странно. Посоветовал привести тетю Назиру в его клинику, - подхватила Хадижа.
- Латифа, я помню, что Зорайдэ никогда не доверяла доктору Альбьери, хотя дядя Али и считал его своим близким другом, - припомнила Жади.
- Зорайдэ чувствует плохих людей, Жади. И мне тоже кажется, что дело нечисто. Но что выигрывает синьор Альбьери, если обманывает нашу родственницу? Бедная Назира! Она так радовалась, что родит сразу троих!
- Тетя Назира уверена, что все трое будут мальчиками, - добавила и Самира. – Не все эмбрионы приживаются после ЭКО, но тетя Назира не желает с этим мириться. Но и обращаться к другому доктору она отказывается. Так, тетя Жади?
- Отказывается, это правда. Но мне кажется, что она стесняется Азиза. Он не просто врач, а наш будущий родственник. А доктор Альбьери... Когда я при Назире вспомнила, что наша Зорайдэ боялась в прошлом, что Альбьери превратит ее в козу, потому что считала друга дяди Али колдуном, Назира просто воспрянула духом. Мои слова стали как бы подтверждением ее догадки, что он тайный колдун, если смог приживить трех зародышей ее детей, создав их в лабораторной пробирке!
- Аллах! А нас уверяла, что она современная женщина, как феминистки Каира! – покачала осуждающе головой Латифа.
- Кстати, Альбьери – крестный моего мужа Лео! – напомнила Самира, до этого  не встревая в обсуждения родственника парня. Но она знала о докторе то, чем не могла поделиться даже с мамой и не хотела. Поэтому она вовремя вспомнила о Рании, догадавшись, что именно пообещала рассказать позже Хадижа. И до нее дошли сплетни Каримы. 
-  Как Рании живется в Марокко? Она столько лет прожила в Бразилии, что теперь ей придется снова привыкать к марокканским обычаям, - чтобы отвлечь внимание родственниц от неприятной темы о докторе, поинтересовалась она.
И тут Хадижа попалась на ее крючок, снова загадочно хихикнув.
- Кое-что мне известно! Вот только не будет ли жестоким обсуждать Ранию, когда она случайно, как мы решили с Фатимой, попала в неприятные ситуации. 
- А что случилось, дочка?
- Кажется, ее родственники испугались, что мой отец даст ей развод, и стали искать для нее женихов! Отец пока и не думал разводиться с этой одалиской, но его злит, что по медине поползли слухи.
- Дочка, больше не повторяй слово «одалиска». Дядя Абдул так называет каждую женщину, которая ему хоть чем-то не нравится. Мы все в его глазах одалиски! Все! Но это ведь не так.
- И я тоже! Я самая страшная одалиска, укравшая детей у ... сами знаете кого. Но я хотела рассказать о Рании. Отец звонил в Фес и разговаривал с ее отцом. Так мы и узнали, что один из женихов – торговец курами, а второй – держит лавку с выпечкой и сладостями. Мы даже поспорили с Фатимой, кого из них может выбрать Рания, если окажется совсем на дне жизни, как выразилась Фатима. Но она решила, что Рания САМА никого не станет выбирать, а вот если ее заставят...
- Нет, это только сплетни с медины! – убежденно сказала Жади. – Рания никогда не согласится стать женой торговца курами или выпечкой!
- После того, как ее мужем был Саид Рашид, конечно, не согласится! – вторила ей и лара Марьям. Она как-то видела Ранию, но не стала делиться впечатлениями о ней.
- Мдаа, - протянула Самира, уже имевшая опыт борьбы с нежеланным женихом. – Лара Рания никогда не посмеет сопротивляться, пойти против воли отца или дяди Саида. У нее уже был временный муж. Там какая-то совсем страшная история была. Да, Хадижа?
Так разговор плавно подошел к теме проживания в Марокко, марокканским мужьям, и, конечно, вспомнили о притязаниях Фарида на Хадижу.
Самира понимала, чего добивается тетя Жади, то и дело возвращаясь к этой теме. Отговорить Хадижу от свадебного путешествия в Марокко! Поэтому, понимая правоту матери Хадижи, Самира включилась в эту словесную операцию.
- Оглядываясь назад, я теперь так сожалею о том, какой я была самоуверенной! – заявила она, когда Жади напирала на небезопасность пребывания в Фесе, даже если будешь окружена родственниками и охранниками. 
- Дочка, даже не вспоминай! Я так переживала за тебя, когда дядя Абдул едва не выдал тебя замуж за Имада. Ни тебе, никому не пожелала бы такого  мужа, - проговорила Латифа, тоже поняв ход мыслей Жади.
- Это трэш, кошмар! – продолжала Самира. - Имад... Как вспомню, каким настойчивым, нет – настырным, именно это слово больше всего подходит! – он оказался. Я была уверена, что сорок килограммов золота он не согласится купить. В обморок упадет, услышав о такой куче золота! Но он принял вызов, потому что платить предстояло не ему, как я потом узнала. Дядя Саид едва не отдал меня ему в руки, чтобы помочь брату осуществить давнюю мечту. Заполучить зятя-марокканца любым путем.
- Самира, мы с Каримой перед нашей с Керимом свадьбой прошли по тем лавкам, в которых были отобраны тобой горы украшений, просмотрели всё золото. Ты не поскромничала ничуть! – тихо посмеялась Латифа.   
- Но я же не выбирала для себя, была уверена, что ничего из украшений не будет куплено! Представляю, какой скандал случился позже среди ювелиров, которые понадеялись на большой доход от продажи свадебного золота!
- Нет, дочка, ошибаешься: торговцы сразу поняли, что ты выбираешь у них золото назло ненавистному жениху. По Фесу прокатилась волна сплетен, где все заинтересованные торговцы подсчитали, сколько золота ты отобрала для предсвадебного махра. Ещё ни одна невеста не получала от жениха около сорока килограммов золота! Карима уверяла потом, что люди даже спорили, выкупит жених золото или нет. Но всем была известна репутация Имада как мужчины, совершенно невезучего на невест.
- И, тем не менее, он женился! Взял в жены девушку, о какой мечтали и его родители, и он сам. Она отвечала всем их требованиям, - вспомнила Латифа, что услышала однажды от дяди Али.
- О, но он мечтал не только обо мне! Когда-то он сватался к Сумайе, потом задумывал жениться на Лейле и Хадиже, меня согласился взять в жены! – Самира потешалась над незадачливым претендентом в мужья. - И ведь я, считая себя умной и способной предвидеть опасности, все равно угодила в ловушку, расставленную дядей Абдулом! Никогда не стоит недооценивать противника. И не надо никому доверять, даже дяде Абдулу, пусть он и наш родственник. Его взгляды не совпадают с моими или с твоими, Хадижа.
- Я уже поняла: снова начнете отговаривать меня от поездки в Марокко! – надулась дочка Жади, нервным движением переплетая руки на груди.
- Мне могло дорого обойтись упрямство, с которым я отказывалась проявить осторожность. И ты тоже можешь обжечься, Хадижа. Мой опыт должен научить тебя, чего стоит опасаться, имея дело с дядей Абдулом.
- Я не собираюсь и близко подходить к дому дяди Абдула! Мы с Азизом всегда будем вместе, везде!
- А ты знаешь, что дядя Абдул, услышав, что Неджма на обратном пути из Бразилии должна заглянуть в Фес, чтобы увидеться с ларой Дунией, загорелся желанием устроить встречу с ней для дедушки Дайнаб и её матери? Дядя Абдул так активен! Он и Фарида может приютить, когда вы с Азизом прилетите в Марокко, - размышляла вслух Самира.
Жади и Латифа с тревогой переглядывались. Хорошо ещё, что Керим, отойдя в сторону, вел с кем-то переговоры по телефону. Впрочем, какая опасность может грозить его дочери? Не станет же старик мстить девушке за давнюю помощь Эмми? Если он вообще посвящен в подробности ее побега от подлого мужа из Эмиратов в Египет к Амину.
- Не напоминайте мне о Фариде! – взмолилась Хадижа. – Я полюбила Азиза, с радостью выхожу за него замуж. О, Аллах, я так устала от подготовки к свадьбе! Куплено столько вещей, у меня чудесное свадебное платье, заказаны такие чудесные цветы! Азизу хочется скромного праздника, но я не удержалась...
- Хадижа, а где вы будете жить после свадьбы? – полюбопытствовала Самира.
- Родители Азиза отдают нам небольшой дом, который когда-то его отец получил в наследство. Там мы и обоснуемся.
- Но там же, наверно, нужен ремонт? – спросила Самира.
- Уже нет. Отец и Азиз сделали всё, что нужно. Азизу было так неловко, но отец настоял на помощи. Ведь в доме будут жить и маленькие дети. Значит, там должно быть безопасно во всех смыслах. Многое было привезено из Марокко: не мебель, но мелкие вещицы, бахурницы, вазы, ковры... чтобы придать колорит комнатам.
- Твой дом будет представлять собой маленький восточный дворец, - резюмировала Самира.
- Главное, я начну новую жизнь. Всё плохое останется в прошлом и сотрется из памяти, - радовалась Хадижа, однако в глубине души шевелилось сомнение. Она готова была согласиться с доводами Самиры об опасности, которая может исходить от дяди Абдула, окажись она в Марокко. И Фарид умен, и Зухра ловка и может подсказать ему, какую ловушку подстроить... Но Хадиже так не хотелось, чтобы грязь из ее прошлой жизни коснулась Азиза.  А без объяснения, почему она не может лететь на праздник в Фес, не обойтись. И снова она решила молчать и положиться на защиту от Всевышнего.
Вот потому вслух она принялась мечтать, как прекрасно было бы оказаться им всем в Марокко. Какой чудесной могла бы получиться их с Азизом прогулка  в касьбу, в которой успели побывать все. И Самира с Лео – пусть и при неприятных обстоятельствах, когда им пришлось прятаться от погони Имада и дяди Абдула. Для Жади вообще это сакральное место.
- Мама, ты рассказывала, что пыталась спастись вместе со мной, когда сбежала от отца, потому что он собирался отобрать меня у  тебя...
- Помню, дочка! Это произошло дважды. В первый раз Саид был в ярости,  мог бы приказать своим людям выволочь меня на площадь и наказать плетьми, но... проявил милосердие и даже позволил остаться жить с ним, растить тебя и быть его женой. Простил и дал ещё один шанс. А во второй раз он сразу понял, где следует нас с тобой искать. Мне было так страшно в касьбе, когда он настиг нас, загнал в угол! Но мне была предназначена иная Судьба.
Самира встрепенулась и спросила уже у своей матери, сохранились ли фотографии, где она и Керим гуляют по касьбе. Ведь не могли же молодожены не побывать в таком интересном месте?
- Конечно, дочка! Альбом лежит в шкафу в маленькой комнате на втором этаже.
- Посмотрим фото в другой раз, - поспешила уверить Самира. – Я так просто спросила.
На руках Латифы захныкал ребенок.
- Мне кажется, ему нужно...эээ... Жади, не пучит ли у моего сыночка  животик?
- Да. Плачет как-то иначе, чем когда проголодается.
Женщины занялись младенцем, Керим уехал в кафе, чтобы проследить, как идут дела в его бизнесе, а Самира и Хадижа решили уединиться на кухне, где лара Марьям приготовила им свежий чай.
- Оставлю вас поболтать, а сама поднимусь к себе. По телевизору скоро начнется мой сериал. Такая любовь, такие интриги! Не хочу пропустить серию, - с улыбкой проговорила, как бы извиняясь, сестра Керима.
Но и девушкам хотелось пообщаться без материнских ушей. Обеим в головы пришла мысль позвонить в Фес Кариме.
- Позвоним  с моего телефона, - уже набирая номер на смартфоне, предложила Хадижа, которой отец всегда клал приличную сумму денег на сотовый.
Самира порадовалась, но вовсе не из-за небольшой выгоды, нет! Первой позвонить Кариме она не могла, потому что во время очередного разговора они слегка поссорились. Девушка была обижена, потому что Карима так ее подвела: знала, что Фарид собирается отправить ей фотографии и статью, но не сказала. Самира долго спорила с Каримой, выясняя отношения, и тот разговор едва не закончился большой ссорой и обидами.  Потом помирились, когда Самира сообщила Кариме, что вышлет небольшую посылку с фотографиями, которые ей обещала Хадижа.
Позже Карима, забыв обо всем, когда узнала, что Латифа родила мальчика, сама позвонила и озадачила Самиру, расспросив о плаценте, сливаемом молоке и прочих неожиданных сторонах жизни рожениц и младенцев. Но Самира все ещё испытывала обиду, однако не желала ее показывать. Поэтому уступила Хадиже право позвонить сплетнице из дома дяди Али.
 Услышав голос Хадижи, Карима тут же спросила, когда точно Латифа и Керим устраивают праздник в честь новорожденного? Сколько весили волосы, которые были сострижены с младенца? И много ещё последовало расспросов. Но и Хадижа оказалась хитрой и опытной переговорщицей. Та забитость, которую она испытывала в доме Фарида, давно прошла. Она ловко вывернула разговор на тему о Рании.
- Отец так занят, но, кажется, не забыл о жене, которая теперь живет в Марокко. Карима, ты видишь Ранию? Или созваниваешься  с ней? Как она? Знаем, что Рания приводит моего брата Мунира в дом дяди Абдула. У нас нет номера телефона лары Дунии, я могла бы ей позвонить. Кстати, Неджма точно прилетает на праздник, который устраивает ее отец для ее недавно родившегося брата.
Карима просто захлебнулась словами, желая рассказать все-все новости, но их было столько! Из всего ею сказанного девушки, выслушавшие новости по громкой связи, узнали, что сид Абдул запретил ларе Дунии и Кариме часто общаться. Карима теперь очень редко заглядывает в дом дяди Абдула.  К тому же, оба дяди – сид Али и сид Абдул – поссорились. Причина неизвестна.
Но вот о Рании Карима знает только из сплетен, уже прочно гуляющих по медине. С женой Саида она не общается и не созванивается. Почти. Очень редко. Только когда Рания сама позвонит, только тогда Карима отвечает... Но! Недавно лара Рания позвонила и так надавила на нее, что Кариме не оставалось ничего, как рассказать, какие украшения к свадьбе Хадижи получит каждая из жен в подарок, памятный подарок в честь свадьбы Хадижи и Азиза.
- Это же не секрет, да, Хадижа? Карима решила, что не тайна! Поэтому рассказала ларе Рании!
- Аллах! Не секрет, но, Карима, что ты наделала! Теперь Рания спать не сможет, зная об украшениях, опасаясь, что ее могут обойти! – воскликнула Хадижа.
- Нет, хи-хи, я успокоила Ранию, когда та принялась расспрашивать, кто и какое украшение получит, что для нее тоже приготовлен подарок. Какой? И тут я не удержалась и рассказала, что Самира обещала мне прислать снимки украшений. Только не рассказывай об этом Самире!
Девушки переглянулись. Самира сделала знак Хадиже не выдавать ее присутствие. Пусть Карима не знает, что Самира всё слышала. При этом девушка, держа пальцами тонкую ручку изящной фарфоровой чашки, неловко повела рукой, и немного чая пролилось на джинсы. К счастью, напиток угодил в умышленно проделанную, живописную дыру  в ткани на коленке, горячая жидкость потекла по ноге к лодыжке, и Самира, выпучив глаза, но молча, схватилась за ногу, пытаясь промокнуть пролитый чай тканью джинсов.
- Хорошо, не скажу, - постаралась спокойно ответить Хадижа. – Я видела снимки наших украшений. Прелестно получились и брошки, и фотографии. Карима, а что нового говорят о третьей жене моего отца на медине? Боюсь, он многого не знает! Нет, я ничего отцу не расскажу, но интересно же, кого выберет Рания – торговца курами или  владельца лавки, торгующего рожками газели?
- Ты уже знаешь об этом? Разве я тебе рассказывала? Дядя Али запретил мне обсуждать сплетни о Рании! Зорайдэ тоже запретила Кариме! Меня даже к Дунии не хотят отпускать!
- Случилось что-то ужасное? – театральным голосом спросила Хадижа. – Нет, ты мне ничего не рассказывала. Мы с Фатимой..., то есть я одна... подслушала, как отец звонил отцу Рании и возмущался, почему Рания заходила в лавку сладостей! Карима, только не говори, что мать моего брата Мунира решила развестись с моим отцом и согласилась выбрать...
  Карима не могла больше сдерживать длинный язык. Она немедленно пересказала всё, о чем говорят и что обсуждают торговцы и их жены в лавках и на медине. Новости были одна интереснее другой, и если бы не запрет сида Али и Зорайдэ... Хадижа и все, кто привык узнавать от нее новости в далекой Бразилии, давно бы услышали от Каримы все подробности!
- Но теперь ты всё мне расскажешь! Обещаю молчать! Хотя... у моего отца в Марокко везде свои люди. Он не оставит Ранию и детей без присмотра. Узнает, если произойдет что-то такое, что она захочет скрыть. Ничего  не выйдет.
- О! Бедная Рания! Конечно, она не хотела появляться в лавке, куда ее вынудил зайти Мунир. Но сегодня утром медина обсуждает, как Рания, закутавшись в черные одежды, пыталась на осле проехать по тому рынку, где стоит лавка торговца курами. Но всё пошло не так, как она задумала! Карима в ужасе! Кариме так ее жалко!
- Что произошло? Карима, не интригуй! Рания упала с осла, сломала руку или ногу? А где был Мунир? – предполагала Хадижа, скорее для того, чтобы подтолкнуть Кариму к дальнейшему повествованию.
- Нет! Ничего не сломала и не упала, хотя осел так понес ее по улицам, что ей пришлось крепко держаться за осла! Я не видела, сказать точно не могу. Карима только слышала, что рассказывают люди. А некоторые не только всё видели, но и узнали жену Саида Рашида! Когда она спрыгнула с осла, с ее головы слетел платок, тогда ее и узнали! Торговец тоже, поэтому все решили, что она захотела на него посмотреть.
То, что так уверенно рассказывала Карима, никак не вязалось с той Ранией, которую знали девушки. И пока Хадижа недоверчиво раскрыла глаза, комично хлопая, глядя на сестру, Самира усмехнулась и махнула рукой, давая понять Хадиже, что верить не стоит. Карима принесла им сплетни с медины!
Дослушав скандальную историю о Рании, так впечатлившую Кариму, девушки, т.е. Хадижа спросила под одобрительный кивок Самиры, знает ли лара Дуния, что Ясмин не прилетит на праздник, но Неджма намерена встретиться с ее бабушкой Дунией?
- Как? И Дуния мне ничего не сказала? Она знала, но даже не позвонила мне! Ах, да, сид Абдул отобрал у нее телефон! И я что-то давно к ней в гости не забегала. Но теперь я с ней увижусь!
- Так сходи и расскажи, что узнала от меня новость! Карима, неужели ни Зорайдэ, ни дядя Али не обсуждали, что Неджма поселится не в отеле, а в вашем доме? Мама в этом уверена. Мы сейчас находимся в доме тети Латифы, я вышла на кухню, чтобы тебе позвонить.
- Да? Вы обсуждаете, как устроить праздник? И что решили?
Но Хадижа не собиралась обсуждать с Каримой праздник.
- Знаешь, что ещё я узнала? Дядя Абдул пожелал, чтобы Неджма встретилась не только с ларой Дунией, но и с матерью Дайнаб, с ее дедушкой. Наверно, и Фарид с Лейлой приедут, чтобы узнать, как живется Дайнаб в далекой стране.
Казалось, Хадижа даже через смартфон почувствовала, как загорелись глаза сплетницы.
- Я тебе больше расскажу, Хадижа! Если Фарид приедет в дом дяди Абдула на встречу с Неджмой не один, а с Лейлой, думаю, та не вынесет рассказов, как роскошно живется его сестре в доме богатого араба. У нее же теперь собственный особняк, очень дорогие украшения, слуги, много всего. И только потому, что она родила мужу двух сыновей. 
- Хм, Лейле лучше даже не знать об этом. Но вот если бы не Неджма приехала в Марокко, а сама Дайнаб пожаловала, и ее увидели бы Лейла и Зухра! Обе умерли бы от зависти.
- Лейла увидит Неджму, на которой наверняка будет такая дорогая одежда, такое золото, что Лейла язык проглотит от зависти, - успокоила Карима бывшую жену Фарида.
Хадижа замолчала, не зная, о чем ещё спросить болтливую женщину. Самира же не подавала никаких подсказок, тоже выдохнувшись.
 - Да! – спохватилась Карима. – Забыла рассказать! На медине уже делают ставки, кого из торговцев Рания выберет. Кому достанется красотка с дорогим золотом? Бывшая жена самого Саида Рашида!
- Карима, не болтай ни с кем об этом. Отцу такие новости не понравятся. На Ранию уже спорят!  А ты сама видела женихов? – из любопытства спросила Хадижа. Это и Фатиме будет интересно услышать. Вот вернется домой и всё ей расскажет!
- Нет, - удивленно ответила Карима. – Я как-то заходила в лавку за выпечкой, но потому что там пекут такое печенье, с которым на кухне дяди Али женщины не желают возиться. Но не обратила внимания на торговца. А тот, что продает кур, так это же... сид Рахман, это он много лет подряд поставляет кур в дом дяди Али! О, Аллах! Какая Карима глупая! Конечно, это он! Знаю я его, много раз видела! Кур у него в лавке забирала, когда не мог сам доставить в наш риад.
- И какой он? Молодой? Красавец? А второй – из лавки? Наверно, пропах корицей и ванилью? А от сида... как его?.. Рахмана... пахнет птичьей кровью?
- Хадижа, я не принюхивалась. Но теперь я сама непременно пройду мимо их лавок и рассмотрю женихов Рании. Надо же знать, с кем она будет делить подушку до конца жизни! Ох! Кариму зовут! О, Аллах! Пока, Хадижа. Звони ещё!.. Иду я, иду! – закончила она разговор громким воплем.
- Надень темные очки, чтобы тебя не узнали торговцы! – крикнула ей вслед Хадижа, но Карима вряд ли ее услышала, пусть и не сразу отключив сотовый.
Самира поднялась с удобного пуфа, и они с Хадижей вернулись в гостиную.
- Вы где пропадали? Хадижа, твой отец прислал за тобой машину, - сказала Жади.
- Мы разговаривали с Каримой. Ничего нового не узнали, всё уже нам известно, - сообщила ее дочь. Самира усмехнулась. Кое-что они все-таки узнали.
- Надеюсь, дочка, вы не поделились с Каримой чем-то, что с ее языка обвалится шквалом сплетен на медину! – обеспокоенно произнесла Латифа.
- Нет-нет, это Карима говорила, а мы только слушали, - успокоила мать Самира.


Глава 25. Часть 36. Глава 25.  Новость от Самиры. В доме Саида Рашида.


Хадижа уехала из дома тети Латифы на автомобили отца, а за Самирой приехал на такси Лео. Так как машина не могла долго ждать, Лео отказался от приглашения выпить чаю, и Самира выпорхнула из дома, где теперь жила ее мать, сев в такси к мужу.
- Что в пакете? – поинтересовался Лео, когда по салону разлился приятный аромат корицы и ванили.
- Выпечка от лары Марьям. Она вкусно печет. Знаешь, жене Амина хотят предложить работать на кафе моего отчима.
- Наверно, дона Ноэмия будет не в восторге?
- Лео, я уже придумала, как она могла бы при желании восполнить доход от потери поставок Халисы. Но об этом потом. Знаешь, Миро и тете Назире придется покупать целых шесть барашков, если родится тройня. Или четырех, если оправдается прогноз доктора Альбьери. Жених Хадижи – доктор, так вот, он тоже удивлен, как на таком огромном сроке не смогли определить количество плодов у беременной женщины. Можно ошибиться с полом ребенка, но не с количеством детей, - сочувственно болтала Самира.
- В самом деле! Но если Альбьери утверждает, что один эмбрион не прижился, то... Зачем ему врать? Потому что ошибиться Альбьери не может. У него большой врачебный опыт.
И пока Самира рассказывала ему о чем-то ещё, Лео слушал ее в пол уха. Его занимали мысли о том, какой из зародышей из искусственного оплодотворения у родственницы Самиры не уцелел. Как ни кощунственны были такие мысли и пожелания, но Лео хотелось, чтобы этим несчастным оказался эмбрион  из его биоматериала. У клона не должно быть ребенка! Кто может родиться? Каким он будет? Также ему неприятно от мысли, что его крестный Альбьери станет смотреть на ребенка глазами ученого, как на предмет эксперимента.
И ещё: зная, кто пожертвовал яйцеклетки доне Назире, Лео понимал, что биологической матерью будет Самира. Пусть даже об этом никто никогда не узнает, но он-то знал. И если двое других  детей будут от Миро, то третий ребенок – от него, клона. Потому и не прижился. Ни он, ни Самира точно не знали, как доктор распорядился донорским материалом, но два плода не вызывали беспокойства у Альбьери, а вот насчет третьего он темнил. Если Альбьери обманывает тетю его жены, то... Значит, старик мутит неспроста...
Неужели он решил каким-то образом украсть малыша у матери, чтобы не получилось так же, как когда-то с его матерью? Дона Деуза и бабушка невольно помешали планам доктора, но если дона Назира не поймет, что родила не двоих детей, а троих, то... Но как Альбьери сможет скрыть от Эдны и окружающих его людей похищенного  ребенка? Не в клетке же он намерен растить подопытного сына клона! Лео стало не по себе от таких мыслей.
А ещё Лео ловил себя на мысли, что ему непременно захочется увидеть малыша, который родится из их с Самирой клеток. Это же будет их сын! Или дочь? Но будет ли интересна для Альбьери девочка? Хотя – да. Он начнет и за ней наблюдать, ведь эта малышка в будущем станет матерью и сможет родить внуков клона! Если, конечно,  доктор доживет до тех времен, ведь Альбьери уже не молод. Не потеряет ли он интерес к исследованиям в девяностолетнем возрасте?
 Лео продолжал размышлять, всё сильнее утверждаясь в своей правоте:  старик когда-то пытался отобрать ребенка у Деузы, его матери, родившей по неведению клона. Не удалось, потому что материнское сердце почувствовало опасность, и Деуза смогла спрятать от Альбьери сына у матери, доны Мосиньи. Теперь же Альбьери решил подстраховаться, обмануть Назиру и забрать у нее новорожденного клона. Лео пока не успел обдумать, как это произойдет, но с ужасом пришел к выводу, что так старый доктор и поступит. Украдет ребенка!  Ради дальнейших наблюдений и исследований. 
Самира толкнула его локтем.
- Лео, о чем ты задумался? Я тебе рассказываю, интересуюсь твоим мнением, а ты не отвечаешь. Что-то случилось?
- Нет-нет, всё в порядке. Потом поговорим, дома. Почему у тебя джинсы на одной ноге странного цвета? – отвлек он ее от неприятных ему расспросов.
- Пролила чай, когда Хадижа разговаривала с Каримой. Когда доберемся до Сан-Криштована, мне нужно будет позвонить дяде Саиду. Карима, болтая, рассказала Хадиже, что Фарид интересовался у дяди Абдула старым складом в Фесе, который мой отец когда-то покупал перед свадьбой с Лейлой. Наверно, она  Фариду  и подсказала, что был такой склад. Мне кажется, что дядя Саид должен об этом знать. Хадижа может забыть рассказать об этом отцу или не придаст значения этому факту.
- Так позвони прямо из такси, если есть связь, - предложил Лео.
Самира так и поступила. Деловым тоном, коротко и ясно она рассказала дяде о том, что в Фес скоро прилетит Неджма, а дядя Абдул при этом постарается устроить встречу с ней родни Дайнаб, привезя из Мекнеса ее мать и брата, т.е. Фарида.
- А ещё, дядя Саид, мне стало известно, что Фарид интересовался тем складом, который мой отец купил, женясь на Лейле. Я не знаю, продал ли он склад после развода или нет, было ли это ее махром. Или это не так, я не знаю. Но Фарид желает им завладеть. Я сочла, что Вы должны об этом узнать. Эту новость нам с Хадижей рассказала Карима.
Саид поблагодарил племянницу за сведения. Но Самира потом посетовала Лео, что она, возможно, поспешила заподозрить Фарида в злом умысле.
- Если у него сгорел в Марракеше склад, понятно, что злосчастный Фарид станет искать новое помещение, где можно хранить урожай цитрусов.
- Не бери в голову, дорогая! – приобнял ее Лео. - Теперь твой дядя с отцом сами разберутся, что с тем складом.  Лучше давай решим, что мы сегодня приготовим на ужин.
- Но иметь склад в Фесе, чтобы хранить урожай с  земель семьи Фарида, просто невыгодно! – продолжала недоумевать девушка.

...Тем временем Саид, точно так же сообразивший, насколько странное желание насчет склада в Фесе возникло у бывшего зятя, решил прояснить этот вопрос и у дяди Абдула, и у брата.
Саид уже вернулся домой после рабочего дня, перед ужином у него было время, чтобы позвонить как дяде Абдулу, так и Мухамеду. Взяв в руки мобильник, он подошел к окну и осмотрел сад, раскинувшийся внизу за стеклом.  Увидел гуляющих по дорожкам в розарии Фатиму и Хадижу, которые весело беседовали о чем-то. За ними степенно шествовали няни. Фатима шла, держа дочь на руках. Но шустрые сыновья Хадижи, научившиеся ходить, были под присмотром обеих нянь. Хадижа изредка поглядывала на малышей, что-то говоря то Джамилю, то Амрану, грозя пальцем.
Саид понял: Хадижа побывала в доме Латифы и ее мужа и теперь делится новостями и сплетнями с подругой. Он повернулся спиной к окну и дождался ответа из Марокко. Дядя Абдул наконец-то «взял трубку», наверняка за это время выудив сотовый телефон из узкого длинного кармана в боковом шве джеллабы. У него всегда так происходит.
После обязательных приветствий Саид, выслушав привычные нравоучения и претензии по разным поводам от старого дяди, смог, наконец, задать и свои вопросы, ради чего и позвонил в Фес. Его интересовали новости из Мекнеса: не намерен ли Фарид нарушить заключенное не так давно соглашение?
Дядя Абдул  возмутился подобным предположением.
- Саид! Как ты можешь так думать о внуке моего старинного приятеля? Что бы там ни случилось между Фаридом и твоей дочерью, но Фарид – человек слова. Он не только отказался от бывших жен, но и женился на Лейле. Лейла ждет ребенка! Зухра не брошена на произвол судьбы. Стала служанкой в его же доме, чтобы не голодать на медине без крыши над головой. Всё сделал, чтобы угодить Всевышнему. И мы уже с тобой это уже не раз обсуждали!
- И он счастлив с Лейлой? Подарив ей кольцо Хадижи, которое я покупал для своей дочери!
- Да, Фарид счастлив и вполне доволен браком. Но я всегда говорил: женщины светлы снаружи и темны изнутри. Лейла уже подговорила его купить ей телевизор.
- Лучше бы он купил ей кольцо, а то, что принадлежало Хадиже, вернул вам, дядя, - повторил Саид. – Можете не возвращать мне драгоценность, а продать его у ювелира. На вырученные от продажи деньги вы могли бы кормить сотни бедняков в течение нескольких месяцев.
Но сид Абдул не согласился.
- Презренное золото! Твоя дочь бросила кольцо как ненужное. Она обманула Фарида, скрыла от него одного сына и нашла и спрятала другого. Он решил наказать ее, отдав кольцо новой жене. И я не стану требовать, чтобы Фарид отобрал кольцо у одалиски.
- Он мог бы поступить с забытым Хадижей кольцом, если бы купил его сам. Но кольцо дочери подарил я.
- Саид, ты посмеешь отобрать кольцо у Лейлы? Это будет позор на всю медину!
- Стоило бы попробовать! Но я не стану опускаться до уровня этого негодяя. Меня интересует вопрос, что за склад он намерен купить? Мне стало известно, что это тот самый склад, который в прошлом принадлежал Мухамеду!
- Опять сплетни? Это клевета. Назови того, кто клевещет на моего приятеля и его внука?
- Дядя Абдул, ответьте, для чего Фариду нужен склад в Фесе, если хранить урожай выгоднее в Марракеше?
- Тот склад, который сгорел, но который сначала ты забрал, а потом вернул Рахиму, требует больших денег, чтобы сделать там ремонт. А в Фесе Фарид планирует открыть новые торговые палатки, где станет продавать апельсины.  Фес намного ближе к Мекнесу, чем Марракеш.
- Думаете, выйдет дешевле? Я не уверен!
- Саид, сплетни не всегда говорят правду. Не склад Фарид намерен купить. И не купить вовсе! Аллах! Вспомни: женившись на Лейле, Мухамед в счет махра купил Лейле старый риад, который так и не успел довести до ума, там не доделан ремонт. И да, когда твой брат развелся с Лейлой, то вынужден был отдать ей тот риад. Мухамеду не нужен был скандал, о котором узнает всё Марокко, хотя сплетникам мы не смогли закрыть рты. Но! Мухамед договорился с родственниками Лейлы, которой после развода досталось не только ее золото, но и риад, в котором они с Мухамедом начинали семейную жизнь. Ее родню это устроило. Теперь же Лейла – жена Фарида, и он заботится о ее интересах. 
- Ах, вот в чем дело! Так он решил прибрать к рукам ее дом? Превратить в склад? Но почему на медине упорно говорят о складе, который Фарид намерен купить?
- Вот и узнай у сплетников об этом. Твой брат и Амин купили склад недалеко от того риада. Сделка оказалась весьма удачной. Часть отсеков, на которые Мухамед поделил огромное помещение, он сдает в аренду. Часть помещений использует он сам и Амин. И продавать такое доходное предприятие никто не собирается. Я бы знал!
- Вот как? То-то я удивился, что мой брат ничего мне не говорил о своих намерениях продать склад.
- Саид, сплетни – харам. Если верить сплетникам, то твоя жена Рания вчера отыскала лавку продавца кур, лихо въехав верхом на осле прямо к его прилавку. Она сняла платок, показала ему свои волосы, а когда торговец попытался к ней приблизиться, то с криком убежала от него, и люди видели кровь на ее стопах. Клянутся, что из-под подола ее джеллабы краснели окровавленные ступни, когда она бежала по камням медины без обуви! Как в такое поверить?
- Я выясню, что случилось с Ранией, дядя Абдул, - тяжко вздохнул Саид.
Он был так занят весь день, что не успел просмотреть почту с отчетами личного охранника Рании. Но если на медине снова заговорили о Рании, значит, что-то произошло. Возможно – случайно. Он узнает от охранника. Но неужели отвергнутую им женщину одолело любопытство: сначала ее видели в лавке одного жениха-торговца. теперь – рядом с лавкой другого. И что это за история с окровавленными ступнями?! А Мунир где был в это время? А малышка Райхана?
Об этом Саид и спросил у дяди.
- Мунир слушал урок, который я преподавал ему. Наконец-то твой сын стал интересоваться мудростями из Корана. Задает вопросы, внимательно выслушивает ответы. Я велел и его матери присутствовать на занятиях и одеваться соответственно. Рания прислушалась к моим требованиям, но вчера опоздала, потому что отправилась провожать сестру домой, которой стало плохо. А на обратном пути она заблудилась и вернулась сама не своя, что заметил не только я. А утром по медине уже покатились странные сплетни!
- Я разберусь с Ранией. Но давайте вернемся к Фариду. Вам известно, что он отправил письмо и фотографии на почту Самире? Для чего? С какой целью?
Но оказалось, что сид Абдул знать не знал ни о каких фотографиях, отправленных Фаридом на адрес Самиры.
- Что?! Какое письмо? Что он мог написать? Фотографии Лейлы, себя и Зухры? Нет, это интриги дочери Мухамеда! Одалиска сама спровоцировала Фарида, сама у него попросила выслать фотографии! Не верю, что Фарид мог сам... Сид Рахим мне рассказал бы...
- Дядя Абдул! Фарид отправил статью, им написанную, в журнал, где работает моя племянница! Она проигнорировала его выпад и даже никому не рассказала об этом. Мы узнали случайно.
- Вот видишь, Саид! Она интриганка! Это Самира что-то затеяла! Одалиска! Ее никогда не возьмут замуж! Ни один порядочный марокканец не приведет такую змею в свою семью!
- Дядя Абдул, Самира уже замужем. Ее муж – сын Леонидаса Ферраса, - напомнил Саид старику, уже давно невольно приняв для себя прискорбный факт.
Но дядя Абдул бушевал долго, строя разные версии и подозревая отверженную дочь Мухамеда во всех грехах.
Наконец, Саиду удалось прервать международную связь, и он не сразу смог решиться позвонить брату. Впрочем, итак всё было понятно, но Саид хотел услышать от Мухамеда, что склад все ещё принадлежит ему и Амину, а речь шла только о доме, полученном Лейлой в счет махра.
Но почему-то Саида беспокоило желание Фарида завладеть домом из махра Лейлы. Неужели с его помощью негодяй надеется подобраться ближе к Хадиже, когда та вопреки всему и всем появится с мужем после свадьбы в Марокко? Имея законно дом в Фесе, Фарид преспокойно может в любое время появиться в городе, когда Хадижа и Азиз прилетят на праздник к дяде Али.
Мухамед был рад его звонку, но очень удивился вопросу, что произошло с домом бывшей жены.
- Саид, я доволен тем, что владею складом. Замечательное и выгодное приобретение! А тот риад... Дядя Абдул тебе все верно описал: я отдал дом в качестве махра Лейле. У меня не было ни сил, ни желания спорить с ее родней. Пусть.
- Но теперь там станет хозяйничать Фарид!
- Он ее муж. Пусть делают, что хотят, - брезгливо ответил брату Мухамед. – Я не могу запретить, потому что не имею теперь к дому никакого отношения.
- Понимаю. Но ты знаешь, что дядя Абдул клянет Самиру за полученные из Мекнеса фотографии?  И я не уверен, что дядя Абдул не знал о них. Но он так возмущался той историей, что я поверил.
- Саид, наш дядя уже очень стар. Не обращай внимание. А то, что сид Абдул отправляет свою внучку к нам в Бразилию, ты знаешь? Уже скоро, вот-вот. Он позвонит и скажет, когда нам ехать в аэропорт, чтобы встретить женщину. Ханин, кажется, ее зовут. Она наша родственница. Кем, кстати, она нам приходится? Если мы родные племянники дяди Абдула, то она его родная внучка. Ее мать была нашей двоюродной сестрой, значит, мы для Ханин – двоюродные дяди, она наша двоюродная племянница.
- Так и есть. Надеюсь, она пошла не в свою сестру-воровку и не в разгульную бабку, - проворчал Саид, который не забыл, как вынужден был отправить деньги ларе Дунии, когда одна из внучек украла всё золото жен дяди Абдула. Иначе Дуния выела бы мозги их старому дяде. Саид искренно пожалел старика. Но и деньги для него были не такими большими, чтобы не поделиться, не выручить дядю в трудной ситуации. Все-таки дядя вырастил их с Мухамедом и Назирой, от всего сердца заботился о родных племянниках всю жизнь.
- Вот жду, когда придется ехать в аэропорт. Возьму с собой свою Муну и дону Ноэмию, жену Мустафы. Так будет прилично. Но Мустафа опасается, что дядя Абдул заставит его жениться на Ханин. Она же не в роли служанки будет жить, а как помощница у Муны и в доме Амина. Или даже у Назиры. И вроде бы временно, пока мы не найдем ей мужа.
- А в чем разница? Служанка или помощница. Но ты прав: лучше найти поскорее ей мужа и выдать замуж.
Закончив телефонную беседу, Саид спустился вниз. К тому времени в гостиной собрались Фатима и Хадижа, но подъехала и Зулейка, которая хотя и жила отдельно, но без нее не обходилось принятие ни одного важного решения. А ее и не затрудняло приезжать  в дом мужа и Фатимы хоть каждый день. Сегодня она не стала брать с собой детей, оставив их с нянями.
Визит ее обещал быть коротким, ведь Хадижа всего лишь собиралась сделать некое объявление.
Оказалось, что Латифа и Керим приглашают их семью на праздник.
- Эмми уже прыгает до потолка от радости! – сообщила Хадижа. – Ведь на праздник прилетает и дочь Керима, та самая Неджма, которая вместе с Ясмин помогла нашей Эмми спастись, сбежать из Эмиратов в Египет к Амину!
- О, как бы мне хотелось увидеть эту девушку! – воскликнула Фатима. – Кстати, я припоминаю, что Зухра упоминала ее имя и имя Ясмин в разговорах с ... тем негодяем из Мекнеса. У него есть сестра по имени Дайнаб, так, кажется? И вот они обсуждали, как с помощью внучки жены дяди Абдула та смогла стать женой очень богатого араба их Эмиратов.
- Да, ты верно вспомнила, - быстро проговорила Хадижа, боясь продолжения разговора.-  Фатима, ты сможешь познакомиться с Неджмой  на празднике у тети Латифы, если отец, конечно, нас туда отпустит.
– Когда прилетает Неджма? – спросила Зулейка. – Я слышала, что и внучка дяди Абдула тоже летит в Бразилию. Они не вместе появятся?
- Нет, Ханин прилетит позже, ее Мухамед и Муна встретят. Они уже договорились с дядей Абдулом, - заметил Саид.
- Отец, так ты отпустишь нас на праздник? Торжество устраивают в честь моего родственника. Сын тети Латифы – тоже мой двоюродный брат, как Амин и Самира, - подбиралась к отцу Хадижа.
- Хорошо, вы можете отправиться на праздник!
- Кто конкретно может? Я могу, ведь тетя Латифа – родственница моя и моей мамы. А Фатима? – гнула свое Хадижа. – Эмми с Халисой – невестки тети Латифы,  Амин – ее сын. Тетя Латифа пригласила и тебя, и всех твоих жен с детьми, и тетю Назиру с мужем, и Мустафу с женой, если, конечно, дядя Мухамед его отпустит.
- Амин сам решит, могут ли его жены побывать на празднике, - сказал Саид.
- Зулейка, ты тоже приглашена! И родственник  Керима, Зейн тоже прилетит из Египта. Сумайя родила второго ребенка, она пока не может летать на такие большие расстояния, но Зейн итак собирался проверить работу своего клуба в Рио.
- Это будет праздник только для родственников или можно взять с собой малышей? Праздник в честь малыша? Тогда и среди гостей должны быть и твои дети, Хадижа, и наши с Зулейкой, и дети Амина! – подсказала Фатима, которой не хотелось оставлять Назрин даже на несколько часов.
- Отпускаю только вас, но без детей. У нас целый штат нянь. Зачем они нужны? – насторожился Саид. Он доверял «новой» Фатиме, но пусть лучше их ребенок не оказывается вне его дома. Их Назрин – это якорь, который не даст Фатиме сбежать, если в ее голове снова что-то «щелкнет». Без дочери она вряд ли на это решится.
- Хорошая идея – устроить детский праздник, но только в МОЕМ доме, - продолжал Саид. - Я подумаю об этом. Мы устроим, но не сейчас, а как-нибудь после свадьбы Хадижи.
Пришла Мириам, сообщила, что ужин готов. Впрочем, все итак уже знали об этом. Соблазнительный аромат тушеной баранины достиг и гостиной, где на диване расположились женщины и возле которого стоял Саид.
Даже Зулейка решила немного задержаться, остаться на ужин. Наверно, ей одиноко в своем доме, одной – без большой семьи. Это в Марокко жены, которые живут каждая в своем доме, все равно знают всё друг о друге и общем муже, благодаря шпионкам среди служанок. Но в Бразилии нет медины, как в Фесе, где служанки бродят по улицам и обмениваются сплетнями о женах хозяина, а потом всё услышанное передают каждая своей хозяйке. Фатима и Хадижа так и поняли. Зулейка скучает по семье.
- А как Рании живется в Фесе? – вслух проговорила Хадижа. - Она, как я слышала, развлекается, как может.  Мы с Самирой звонили Кариме, она нам рассказала, какие сплетни носятся по медине о Рании!
- Дочка, не будем обсуждать третью жену! Уверен, что сплетни извратили всё, что произошло вчера с Ранией на медине. Дядя Абдул напомнил, что сплетни - это харам, как и клевета.
- Но я уже рассказала Фатиме, о чем мы с Самирой узнали от Каримы. Только Зулейка не знает, - смиренно проговорила Хадижа.
- Дочка, за что ты так невзлюбила мать Мунира? – укорил ее Саид.
- О, Аллах! Ничего себе! Было – за что! Но, отец, ты же не собираешься с ней разводиться? Или... нам не говоришь, поэтому Рания и мечется, не зная, кого выбрать, если останется разведенной.
- Хадижа, ты злословишь. Давайте спокойно ужинать, - строго сказал Саид, после чего все замолчали.
Но у Зулейки был почти обиженный вид. Вот так, стоило перебраться жить в свой дом, и ты уже оказалась отрезанной от бурной жизни семьи. Почему она, первая жена, не может знать, что происходит в Фесе с одной из женщин их семьи?
На ужин приготовлена была баранина, и Хадижа, конечно, не удержалась и рассказала, как Самира возмущалась, что из-за старинных обычаев барашков приносят в жертву.
- А потом Самира спросила, сколько барашков придется покупать тете Назире, если она родит тройню! Шесть барашков! Это же маленькая отара, которую муж тети Назиры пригонит в Сан-Криштован, когда купит животных для праздника!
- Ах, эта Самира! – покачал головой Саид. – Дядя Абдул обвинил твою кузину  в том, что это она спровоцировала Фарида написать ей письмо и прислать фотографии. Он, кстати, уверяет, что ничего не знал об этом.
- Дядя Абдул так и сказал?! – удивилась Фатима. – А я уверена, что это Лейла подбила негодяя-мужа отправить фото в журнал. Одно из двух: или Лейла надеялась, что с ее красотой фотографии окажутся на обложке журнала, или хотела, чтобы мы все увидели, как она теперь хорошо устроилась.
- Не думаю, что ей хорошо живется в семье мужа, - сказала Хадижа, стараясь не упоминать имени Фарида. – Она соперничает с Зухрой. Пусть та и потеряла красоту, но я помню, какова Зухра. Все равно ей удастся заставить Лейлу ревновать.
- Зухра – страшная женщина, она опасна. Лейла это поймет, если уже не поняла, - добавила Фатима, поднося ко рту вилку с наколотым на нее кусочком мяса. Она всегда пользовалась столовыми приборами и ела по-европейски.
- Аллах! Какая война разгорится между ними, если Зухра поймет, что Лейла слабее! И если Фа..., т.е. муж Лейлы не встанет на сторону жены и не приструнит Зухру, Лейле плохо придется, - со знанием дела высказалась Хадижа.
- Страшно представить! – поддакнула Фатима. – Хотела бы я стать крохотной мухой, чтобы посмотреть на их склоки и увидеть, кто - кого.
- Но когда прилетит в Фес Неджма, как говорили сегодня у тети Латифы, Лейла и Фарид приедут на встречу с ней, ведь Дайнаб – тоже жена  мужа Неджмы. Лейла умрет от зависти, когда увидит Неджму, ее наряды, ее драгоценности! – предположила Фатима.
- Но разве Неджма не подруга Самиры? – напомнила Зулейка. – Разве она и ее муж не путешествовали по Италии вместе с Неджмой и Ясмин? Ты рассказывала об этом, помнишь, Хадижа?
- Да! Точно! И не факт, что Неджма оденется в национальные одежды марокканских женщин. Вот придет на встречу с родственниками соперницы в рваных джинсах, как у Самиры, и в топике с открытыми руками и голым животом с пирсингом. Дядю Абдула хватит удар! – сказала девушка и захихикала.
- Хадижа! – строго произнес Саид.
- А что? Вот если бы Дайнаб посетила Мекнес и родной дом, тогда да, Лейла упала бы на месте от зависти! Дайнаб нацепила бы на себя все драгоценности, какие смогла бы привезти с собой, оделась бы в самые дорогие одежды.
- Хадижа, прекрати! – повторил Саид. Но его дочь понесло. Наверно, это было что-то нервное, долго удерживаемое внутри девушки после развода с подлым мужчиной.
- А ещё: Дайнаб дружила с Зухрой! И если бы она появилась в доме матери и брата и осталась погостить, то встала бы на сторону Зухры. Но Дайнаб и боялась Зухру, у которой была слава ведьмы.
- А ты не думаешь, Хадижа, что Дайнаб может забрать Зухру с собой в Эмираты в свой дворец? Разве ей не нужны преданные служанки, тем более – колдуньи? – загорелась и Фатима.
- Нет, что ты! Зухра очень скоро начнет вертеть Дайнаб. Не захочет сестра Фарида быть у нее в подчинении, когда сама так вознеслась! – увлеклась Хадижа разговором и даже назвала Фарида по имени.
- Насколько я знаю, Неджма прилетит одна. И в Марокко она заедет только ради встречи с ларой Дунией по просьбе Ясмин.  Это дядя Абдул надеется устроить встречу Неджмы с матерью Дайнаб, - уточнил Саид, послушав, о чем говорят за столом женщины его семьи.
- Его можно понять, - согласилась Фатима. – Как и мать Дайнаб. Она ничего не знает о жизни дочери, не видела внуков. У Дайнаб, кажется, тоже близнецы?
- Да. У них в роду часто рождаются близнецы. И Лейла может родить сразу двоих детей, как было со мной. И ее дети станут единокровными братьями с моими сыновьями Амраном и Джамилем, - нахмурившись, сделала вывод Хадижа.
- Но у Лейлы уже есть один сын, он тоже станет кровным братом ее детей от второго мужа.
- Давайте поговорим о чем-то другом, – предложил Саид. – Мне неприятно слышать о той семье из Мекнеса.
Заговорили о приближающейся свадьбе Хадижи и Азиза.
Но Хадижа была задета, представив, как будет счастлив Фарид, когда Лейла родит ему двух мальчиков. Ей захотелось показать ему, что и она счастлива! Сыновья остались с ней, а не с недостойным отцом, но и она нашла своего мужчину, с которым тоже будет очень счастлива. Пусть Фарид это увидит! Назло ему они с Азизом прилетят в Марокко, отпразднуют свадьбу и с марокканскими родственниками. Все увидят, как хорошо обошлась с ней судьба, а Хадижа откроет для себя новую страницу в книге жизни, как говорит Самира.
Ее привели в чувство слова Фатимы.
- Хадижа, думаю, тебе стоит предупредить Самиру, чтобы она поговорила с Неджмой о такой опасности! Нельзя допустить, чтобы Дайнаб, если такое придет ей в голову, перевезла бы Зухру в свой дворец. Иначе эта ведьма разрушит и ту семью. Не знаю, как она это сделает, но для Неджмы и Ясмин Зухра станет угрозой их счастью, а, возможно, и жизни. Надо предупредить дочь сида Керима!
- Началось! – рассердился Саид. – Прошу вас не вмешиваться, не устраивать интриги! Я знаком с Амалем, уверен – он не позволит никому из жен привезти в их дома такую особу, как Зухра.
Но Хадижа и Фатима переглянулись, и той же Зулейке стало понятно, что девушки поступят по-своему.
- Как же я хочу познакомиться с Неджмой! Если она такая же, как Самира, она мне понравится! – заявила Фатима.
- А есть ещё и Ясмин! – напомнила Хадижа. – Ясмин всегда завидовала нашей Самире, которая училась в университете, жила своей жизнью, могла работать и одеваться, как захочет.
- Почему Ясмин не прилетит с Неджмой? – полюбопытствовала Зулейка. – Я была знакома с внучкой лары Дунии и сида Али.
- Никто не знает. Возможно, она ждет ребенка? Но об этом не говорят, чтобы не сглазили? – предположила Хадижа, услышав такую версию в гостях у тети Латифы. – Вот Дайнаб занервничает!
- Вот тогда ей и понадобится помощь Зухры! – подсказала Фатима. – Нет, Зухра не должна оказаться в доме мужа Неджмы и Ясмин.
- Но у Дайнаб свой собственный дворец, и дом других жен для нее закрыт. Они не хотят с ней общаться, что ее и бесит. Мне Самира рассказывала, когда вернулась из Италии. Ясмин жаловалась на Дайнаб, проклинала тот день, когда помогла ей хитростью стать женой Амаля!
- Хитростью?! Хадижа, расскажи! – воскликнула Фатима, но и Зулейка подняла голову и посмотрела на девушку с интересом.
- Прекратите сплетничать, дайте поесть спокойно! – взмолился Саид. – Сейчас выпью чая и уйду. Тогда обсуждайте, что угодно!
Они так и поступили. Зулейка, как ни торопилась домой, тоже задержалась ещё ненадолго. И не зря! Услышанная история была великолепна!  Оказалось, что Ясмин – достойная внучка лары Дунии. Превратности ее судьбы были сродни приключенческому роману. А по виду девчонки и не скажешь, что способна на такое. Зулейка запомнила Ясмин скромной и тихой девушкой, подавляемой  ларой Дунией и строгими родителями. И вдруг!
Когда история была рассказана и просмакована со всеми подробностями, Хадижа вдруг вспомнила, что есть ещё одна новость!
- Дядя Абдул высылает в Бразилию свою внучку Ханин! Это не та внучка, которая обокрала лару Дунию и первую жену дяди Абдула, но...  Карима рассказала мне, что лара Дуния все равно с подозрением следила и за второй сестрой. Не доверяет ей настолько, что велела служанкам дяди Абдула следить за каждым шагом несчастной женщины. Но и дядя Абдул потерпел поражение: не смог найти ей подходящего мужа. И всё из-за того скандала с ее сестрой. Вот потому Ханин прилетает в Рио и будет жить у дяди Мухамеда. И хотя она наша родственница, но у нее горькая судьба. Она будет няней у Абдульчика или помогать Эмми и Халисе по дому. А потом и тетя Назира родит...
- Действительно, бедняжка! – согласилась Фатима. – Обидно, когда приходится страдать из-за чужих ошибок или преступлений. Она сама ничего плохого не сделала?
- Да, это так...


...И пока в гостиной дома Саида сплетничали женщины, в Сан-Криштоване в доме Амина назревал скандал.
Едва Амин вернулся из своего магазина, заглянув и к отцу, как Эмми, с трудом дождавшись, когда муж поест, потребовала отпустить ее на праздник в дом свекрови.
- Амин, мы обязаны быть там все! Ты сын тети Латифы, я и Халиса – ее невестки, наши дети – ее внуки. А новорожденный Али – твой брат! Как мы можем не пойти на праздник?
- Я подумаю, - устало буркнул в ответ Амин.
- Нет! Я хочу уже сегодня знать, что иду на праздник! – заявила Эмми. – Если ты помнишь, то Неджма – дочь сида Керима. Она спасла мне жизнь, да и тебе тоже! Неджма прилетит в Бразилию, чтобы увидеть братика. А я хочу увидеть Неджму! И ещё – я позвоню отцу, чтобы и он смог познакомиться с моей спасительницей. Жаль только, что Ясмин не сможет прилететь.
 Халиса слушала истеричные вопли соперницы, усмехаясь. Конечно, Амин не может не пойти на праздник в доме матери. Зачем так нервничать? Хотя... Но когда Эмми упомянула имя той, которая помогла сбежать Эмми от мужа-тирана, а значит, сделать несчастной ее, Халису, которая стала одной из жен, не единственной, то и ей захотелось взглянуть на Неджму. Ту женщину, которая изменила ее жизнь. О, Аллах!
- Амин, я согласна с Эмми. Тоже хотела бы попасть на праздник к свекрови.
- Ладно, ладно! Согласен! Мы пойдем на праздник! Но в какой день это будет происходить? Отцу позвонил дядя Абдул и велел нам с ним встретить внучку в аэропорту и ещё кто там с ней прилетает..., - решил поинтриговать обеих жен Амин в отместку за их настойчивость. Кажется, чем дальше течет их семейная жизнь, тем меньше покорности в его женах. Пусть задумаются!
- А кто вместе с ней прилетает? – насторожились обе женщины.
Но довольный Амин только пожал плечами и ушел в гостевую комнату-кабинет, где ему предстояло ещё произвести расчеты и подвести итоги, разобраться с выручкой и заниматься прочими утомительными делами  торгового бизнеса.
У обеих жен было испорчено настроение, поэтому тут же появилась и причина для ссоры. Халиса напомнила второй жене, что та все ещё не сняла с балкона уже давно сухое белье.
- Мне тоже надо было постиранные вещи повесить, но из-за тебя мне придется вывешивать одежду только завтра, рано утром.
- А ты весь день занимала утюг, я не смогла погладить вещи своего сына!
- Я гладила рубашки нашего мужа. Это важнее! – возражала Халиса.
- Но мне теперь весь вечер придется гладить! А я уже итак устала! Вот что: нам нужен ещё один утюг. Это не такая большая роскошь – два утюга в доме, где есть два маленьких ребенка и три взрослых человека.
Эмми тут же подошла к двери, за которой спасался от их склок Амин. Дверь была закрыта на задвижку, в чем успела убедиться Эмми, и тогда она постучала в нее ладонью и почти прокричала:
- Амин, нам надо купить второй утюг!
Муж не ответил. Тогда Эмми обеими ладонями ещё несколько раз ударила по двери, взывая:
- Амин! Амин, ты слышишь? Нужен ещё утюг! Тогда между мной и Халисой не будет постоянных препирательств из-за того, кому и когда гладить!
Но, не получив ответа, Эмми продолжила стучать ладонями в дверь и выкрикивать имя.
- Амин! Амин, ответь!
Халиса наблюдала молча, но потом опомнилась и велела Эмми не кричать.
- Эмми! Ты детей разбудишь! Сама же с трудом уложила сына!
Но вторая жена не обращала внимания на ее слова. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, пока с кухни не потянуло гарью.
- Соус! Соус подгорел! – сорвалась с места Халиса. Эмми кинулась за ней.
- А всё из-за тебя! – быстро выключив плиту, упрекнула ее Халиса. – Чего ты намеревалась добиться? Что Амин в самом деле купит тебе второй утюг?
- А почему бы тебе не купить собственный, свой личный утюг? Ты ведь зарабатываешь в своей пекарне!
- Да, и в самом деле? Ради спокойствия в доме могу и купить! И знаешь, мне позвонила свекровь и предложила заключить с ее мужем контракт на выпечку разного марокканского печенья. Я сразу же согласилась! Теперь у меня будет стабильный доход. Я куплю себе утюг.
Потом они обе погоревали над испорченным соусом, который начинали готовить на поздний вечер, зная, как любит Амин поесть перед сном. Мясные шарики, которые не вошли в уже приготовленный и съеденный на ужин таджин, нуждались в подливке. Соус для этого и готовился.
- Аллах! Начинать сначала! Эмми, бери утюг и иди гладить, я сама приготовлю соус, - попыталась прогнать Халиса безалаберную Эмми.
Но та не спешила покидать кухню.
- Думаешь, дядя Абдул все-таки сдержал обещание найти Амину третью жену? Нет, я такое не потерплю! Вот брошу его и разведусь! Пусть другая жена ему и готовит еду! 
- Ну, давай, залейся слезами, устрой истерику! – насмешливо посоветовала ей Халиса.
- А ты почему так спокойна? Думаешь, что третья жена тебе не страшна? Будешь ее гонять по дому, а она станет тебя бояться и слушаться? Это тебе не Марокко и не Средневековье! В Бразилии всё не так.
- Какая глупость! Эмми, ты плохо знаешь нашего мужа! Вы с ним знакомы с самого детства, но ты так и не научилась понимать его. Он зло подшутил над нами одной фразой. А ты сразу поверила. Он сам не знает, кто прилетит с той женщиной.
- Внучка дяди Абдула молода и может оказаться красивой. Она тоже представляет опасность.
- Не говори глупости! Эмми, мы можем завтра поговорить с Муной, расспросим, когда они должны поехать в аэропорт и кого будут встречать.  Почему в тебе нет ни хитрости, ни способности продумать хотя бы несколько шагов наперед? Как я поняла, прилетит женщина, которую отправили с глаз долой из Марокко, чтобы она стала здесь няней. Но она родственница! При чем – близкая, и мы по статусу обязаны были бы где-нибудь в Марокко ей подчиняться, а вовсе не командовать ею. Скорее всего, для нее будут искать мужа. И не здесь, а в диаспоре в Сан-Паулу. Ну, думай же головой! И жить она, как я слышала, будет в доме свекра и Муны. Ее попросят помочь, но будут искать мужа! А Амин, наш Амин - ее родственник! Он не может на ней жениться!
- И ты все эти дни знала об этом, была спокойна и ничего мне не сказала?! Аллах, какая же ты жестокая!
- Как я могла догадаться, что ты, Эмми, не понимаешь таких простых вещей? Ты ходишь к ларе Назире в гости, разве она не задумалась при тебе, кем она и внучка дяди Абдула приходятся друг другу?
-  Нет, мы никогда не говорили об этом. Но завтра я схожу к ларе Назире, чтобы поговорить об этом. Ой, на плите что-то кипит!
Халиса, которая уже открыла рот, чтобы возразить насчет планов Эмми на завтра, резво повернулась к плите, на которую снова был поставлен ковш, в котором обычно готовили соусы. Вода на соседней конфорке в маленькой кастрюльке закипела. Халиса стала думать, как исправить подгоревшее варево, чтобы получилось нечто  съедобное.


26. Часть 36. Глава 26. Назира и братья Рашиды.


Утром Амин сопроводил Халису в Торговый центр, где был выбран утюг, который пожелала купить первая жена. Если парень и считал это расточительством, то предпочел промолчать, понимая также, что покупка утюга избавит его от женских склок. Накануне у него разболелась голова, когда Эмми скандалила под дверью, требуя купить этот самый утюг. Но владелицей нового утюга стала Халиса. Пусть так, Амин возражать не стал.
Когда дело было сделано, Амин отправился открывать свой магазин, проводив Халису до двери дома и убедившись, что ключ повернулся в дверном замке.
Полдня парень работал в магазине, переставляя и учитывая товары, время от времени обслуживая редких покупателей. Потом разразилась такая гроза, что Амин предпочел прикрыть дверь и захлопнуть окна, чтобы вода потоками не заливалась внутрь помещения. Поняв, что непогода разбушевалась надолго, Амин решил закрыть магазин и отправиться обедать. Он надеялся быстро-быстро добежать до дома, где его ждал вкуснейший таджин, приготовленный Халисой, тарелка с солеными лимонами и салатик, который первая жена почти каждый день готовила лично для него.
С таким предвкушением он и появился дома. Но, поднимаясь по лестнице,  понял, что наверху снова скандалят женщины. Что на этот раз? Ведь в доме теперь два утюга!
Когда он неожиданно вырос за спинами Халисы и Эмми, даже тогда не сразу понял, в чем дело. Эмми держала на руках сына, Халиса же потрясала перед ее лицом детской одеждой.
- Почему ты берешь вещи моей дочери? Почему? Я не надеваю на Сурию кофточки твоего сына! Но ты почему-то берешь ее одежду! Но что значит: «почему-то»? Ответ простой: ты ничего не  делаешь, как положено! – гневалась Халиса. Лицо ее покраснело и покрылось пятнами.
- Да, я взяла рубашечку Сурии, потому что все вещи моего сыночка оказались в стирке! Я не успела их постирать, но не поняла, что уже нет запаса чистых вещей! Тебе жалко для сына Амина одной чистой детской рубашки? – возмущалась и Эмми, стараясь оправдаться.
Теперь Амин понял, почему на маленьком Мухамеде надета знакомая розовая кофточка, которую он недавно видел на дочери и запомнил. Вещь была велика малышу, что он с удивлением и обнаружил. Так вот в чем дело! Только бы скандалисткам не пришло в голову требовать от него купить вторую стиральную машину! 
- Эмми! – начал он строго, шагнув ближе к женам.
- Ой! Аминчик! – воскликнула та, а Халиса вздрогнула от неожиданности и резко повернулась к нему.
- Почему вы не можете жить без ссор? – раздраженно вопросил Амин, стоя перед ними в насквозь промокшей одежде.
- Любимый, тебе нужно переодеться! Идем, я дам тебе сухие вещи! – тут же засуетилась Халиса. Амин покорно отправился за ней. Эмми осталась в гостиной, переживая и всхлипывая от непонятной обиды. Амин не поддержал ее, хотя и Халису тоже не стал оправдывать. В его глазах они обе виноваты в ссоре. Он даже разбираться не стал! А ведь в первое время всегда расспрашивал, выяснял, что случилось и почему. Теперь все иначе. Может быть, и правда, что их с Халисой ждет появление третьей жены?
Халиса так подобострастно подала Амину одежду, что ему от этого стало не по себе, даже неприятно. Что происходит с обеими женами?
Обедать расхотелось. Поэтому, когда Халиса услужливо, но молча положила в тарелки таджин и салат, поставила перед ним множество небольших чашечек с закусками и соусами, всем своим видом стараясь угодить, Амин, не съев и половины еды, нервно отбросил ложку, встал из-за стола и сбежал из дома.
- Вот что ты наделала! – Халиса  вошла в гостиную, где продолжала хныкать Эмми. – Из-за твоего нытья наш муж ушел на работу голодным!
Эмми стерла ладонью слезы со щек, сказала, досадуя:
- Амин увидел моего сына в девчачьей одежде! Вот позор!
- Так тебе и надо! Будешь успевать стирать детские вещи! Надо следить, чтобы все было сделано вовремя, - сухо заметила первая жена. – Я же успеваю всё делать и дома, и в пекарне!
Эмми прижала сына к груди и снова тихо заскулила. Но утешать ее Халиса и не подумала. А скоро может появиться в этом доме ещё одна «Эмми», и кто знает, какой у нее окажется характер. Если Эмми порой бунтует, но все-таки помнит, что она, Халиса, первая жена, то станет ли повиноваться третья женщина Амина, зная, что в первые месяцы она - его фаворитка?
- За что Аллах послал мне такую судьбу? – посетовала Халиса, подходя к окну, из которого был виден магазин свёкра. Она успела заметить, как Амин и его отец как раз выходят из «Волшебной лампы» и направляются в дом сида Мухамеда.
- Амин сейчас станет жаловаться на нас с Эмми отцу, а потом они обсудят невесту, которую сид Абдул отправит к нам из Марокко вместе со своей внучкой, - расстроенно подумала она.

...Халиса оказалась права. Амин и Мухамед обсуждали проблемы в семье Амина, который не знал, что же ему делать.
- Я возвращаюсь вечером домой и хочу отдохнуть. Я уже привык к детскому плачу, но теперь постоянно склочничают Эмми и Халиса. Они в голос ругаются почти каждый вечер!
- А кто из них зачинщица ссор? – внимательно посмотрел на сына Мухамед, сжимая пальцами четки.
- Не знаю, отец. Обе находят причины для ссор. Я не слежу за ними, но  обычно обращаю внимание, только когда они уже  кричат и готовы вцепиться друг другу в волосы.
- Не преувеличивай, сынок. Эмми настолько слабохарактерна и труслива, что вряд ли посмеет поднять руку на Халису, а Халиса слишком умна и самолюбива, чтобы опускаться до драк. Это не Лейла. Твои жены не станут драться. Но склоки женщин при многоженстве – это нормально. Просто не обращай на них внимание. Или будь строг с ними, наказывай!
- Как? Как я могу наказать матерей моих малолетних детей?
- Не спи с ними, - стыдливо отводя глаза в сторону, подсказал отец. – Ты же соблюдаешь очередь? Ночь с одной, ночь с другой? Так вот – накажи своим презрением, откажись от ночей на месяц с той, которая виновна в очередном скандале. Это помогает. Твой дядя Саид всегда так поступал. И дядя Абдул давал такой совет. Ты взрослый мужчина, отец двоих детей, мы теперь можем говорить на такую...,  хм..,  деликатную тему, если ты не можешь иначе справиться с женами.
Амин, открывший рот, чтобы что-то сказать, тут же закрыл, будто подавившись.
- Ты понял? – взглянул на сына Мухамед.
- Да, - опустил глаза Амин.
- Как дела в магазине? Составил список товаров, которые нужно заказать в Марокко? – отец перевел разговор с опасной темы, которая так смутила Амина.
- Я разбираюсь с этим. Пропало, украли, наверно, а я не заметил, несколько платков и ещё кое-что по мелочи. Список для заказа я приготовил. Вот, я принес листок, - и парень принялся рыться в тесном  кармане джинсов, доставая разные бумажки, но попадалось все время не то, что надо.
- Наверно, бумага промокла, когда я бежал под ливнем из магазина домой. Халиса могла выбросить, - догадался он. Но жена предусмотрительно вернула после стирки в карман чистых джинсов всё то, что в нем лежало до этого.  – Напишу снова и занесу список в следующий раз, отец.
- Когда-то наша с Саидом сестра Назира умела наводить порядок в наших семьях, как только жены начинали вести себя неправильно. Я не о твоей матери говорю, Амин. Но Жади и Рания попортили много нервов Саиду. Если бы твоя тетка могла войти в твой дом и заняться невестками!
- Халисе это не понравится. А Эмми итак бывает у тети Назиры почти каждый день. Подозреваю, что причина всех ссор именно в Эмми. У Халисы просто уже нервы не выдерживают. Она не виновата.
- Тогда... Вот встретим Ханин, внучку дяди Абдула, и посмотрим, как изменится ситуация.
- Так вот отчего нервничают Халиса и Эмми! – догадался Амин. – Они боятся, что дядя Абдул отправит в Бразилию невесту для меня! Они не хотят появления третьей жены.
- Аллах! Так успокой их. Ведь никакой невесты нет и не будет. Ты сам так захотел. Зато жизнь в твоем доме наладится. Не стоит злоупотреблять этой уловкой.
- Когда мы едем встречать лару Ханин?
- Не знаю точно, Амин. Дядя Абдул должен позвонить и сообщить дату и номер рейса. Я тебе скажу, когда поедем в аэропорт. Надо поговорить с Мустафой, чтобы он остался без меня в магазине, но отпустил свою жену Ноэмию. В машине с нами должна быть женщина. Иначе лара Ханин ещё и откажется ехать в Сан-Криштован, не сядет в такси, устроит сцену в аэропорту. Кто ее знает! – взмахнул рукой Мухамед.
- Понял, отец. Кажется, погода налаживается? – выглянул Амин на улицу из дверей магазина, задрав голову и глядя на небо. – Я попал под такой ливень! Бежал домой несколько минут, а промок до нитки!
- Надо было переждать непогоду. Сынок, я хочу поговорить и с доной Журой. Меня напрягает история с картиной.
- Только не дави на нее. С ней, мне кажется, нужно вести переговоры как с хитрым торговцем на медине Феса.
- Амин, не учи меня торговым хитростям, - усмехнулся отец и похлопал сына по плечу, направляясь вместе с ним к дому.
Вот эту сцену и увидела в окно Халиса. Когда мужчины вышли из магазина, Мустафа остался стоять на пороге, появившись следом за ними. И чуть позже, когда Амин, отказавшись от чаепития у отца, отправился к себе в лавку, Мухамед же нацелил путь к бару доны Журы...


...В баре Базилио и Анинья спорили, кто должен вытирать лужу от  пролитого на барную стойку пива.
- Это ты виновата, Анинья! – горячился официант. – Отдала синьору Инасио полный стакан и начатую бутылку! Не видела, что он уже нетрезвый?
- Они все здесь такие! – шипела на него зловредная помощница доны Журы.  – Налила столько пива, сколько синьор Инасио заказал и оплатил! И если у него руки дырявые, то...
- А! У клиента руки дрожали... А теперь я должен вытирать пиво, которое он пролил?!
Дона Жура услышала их перепалку и подошла.
- Что происходит? – грозно сдвинула она брови. – Анинья,  ты протри стойку бара, а ты, Базилио, вытри пол. Не видишь разве, что лужа не только на стойке, но и на полу? Это вам не шутки!
Хозяйка не только нахмурилась, но и уперла руки в бока. Это был нехороший знак для работников.
- Да, дона Жура, - тут же покорно отозвалась хитрая Анинья. Базилио же надул обиженно губы, но спорить не посмел, сбегал в подсобку, где схватил швабру с тряпкой, вернулся и всё вытер.
- Так-то! –сказала дона Жура. – Базилио, пойди вымой руки. Тщательно! И тряпку для протирки столика прополощи, как следует, а то среди клиентов попадаются очень брезгливые! Увидят замызганную грязную тряпку и больше к нам не зайдут. Я всё вижу! – пригрозила хозяйка бара, указательным пальцем привычно оттянув уголок верхнего века. Жест, знакомый официантам много лет.
Дона Жура, удовлетворенная послушанием работников, повернулась к входу в бар в ожидании появления своей подруги Ноэмии, но вместо нее увидела, как к ее заведению уверенно приближается синьор Мухамед. Женщина вздернула брови, понимая, что ее ждет неприятный разговор с соседом. Она даже догадывалась, о чем.
Понимая, что синьор Мухамед из принципа не войдет в бар, где продается алкоголь, но желая покончить со скандальной историей, дона Жура решила   подождать соседа на пороге и разрешить проблему уже на улице. Там она обнаружила, что за одним из столиков расположились Рапазао и Лижейро,  перед которыми стояли две полные тарелки с пирожками и огромные кружки с пивом. Иметь таких  свидетелей будущего разговора с соседом доне Журе было неприятно, но ни времени прогнать их из-за столика, ни искать повод для этого у нее уже не было. Деньги у жуликов в последнее время водились, платили за пирожки и пиво они исправно.
Поэтому дона Жура перешагнула через порог, молча остановилась рядом с одним из пустовавших столиков и сложила руки на груди. Ну, просто сцена, списанная художником Олаву из жизни для подаренной картины.
Кажется, такая же мысль пришла и в голову Мухамеда. Он оправил на себе и без того аккуратную джеллабу и даже быстро мазнул взглядом по обуви, убеждаясь, что на его ногах – летние ботинки, а не остроносые бабуши, как изобразил на картине художник.
- Что Вам угодно, синьор Мухамед? – первой начала дона Жура. – Если опять пришли с претензиями из-за картины, то напрасно потратите время. Она не продается!
- Дона Жура, я не прошу Вас продать мне подарок Вашего друга. Нет, нет! – вкрадчивым голосом заговорил Мухамед. – Но у меня есть для вас предложение. Своего рода компромисс.
- Что-что?
- Почему бы Вам, дона Жура, не закрасить часть картины? Ту часть, на которой нарисован я? Я и мой магазин?
Мухамед, говоря это, умоляюще приложил ладони к груди, робко улыбаясь. Но дона Жура не поверила коварному соседу.
- Э, нет, синьор Мухамед! Зачем это я стану портить картину, которая обещает стать шедевром? Художник Олаву стал знаменитостью, его картины растут в цене, как мне говорили. А вы хотите, чтобы я собственноручно испортила один из его шедевров? Даже не просите! Не смейте больше мне предлагать что-либо, связанное с моей картиной!
Она сурово сдвинула брови, расплела руки и, что-то бормоча под нос, развернувшись, отправилась обратно в бар. Мухамед в растерянности остался стоять в нескольких метрах от заведения. Потом тоже вернулся в свой магазин, тихо ворча и кляня и художника, и картину,  и ее обладательницу. 
За происшествием наблюдали из дверей бара не только заинтригованные Базилио и Анинья, которым было не слышно, о чем шел разговор, и непонятно, почему все так быстро закончилось, но и сидевшие за одним из столиков на улице перед баром известные всем жулики из автомастерской. Они все ещё воображали себя художниками. По крайней мере, это дело позволяло им неплохо зарабатывать уже несколько недель.
- Лижейро, тебе пришла в голову та же мысль, что и мне? – хитро щурясь, поинтересовался Рапазао, когда Жура и араб разошлись по собственным заведениям.
- Да, кое-какие мыслишки зашевелились в моей голове. А что конкретно ты предлагаешь? – заюлил Лижейро, хороший исполнитель замыслов, которые рождались в голове его приятеля Рапазао. Ведь именно он всегда оказывался зачинщиков каждого выгодного дельца.
- Лижейро, мы можем хорошо заработать...
- Только не предлагай выкрасть картину у доны Журы. Не пройдет. Она все время начеку. Ты заметил, с каким подозрением она за нами наблюдает каждый раз, когда мы приходим поесть пирожки? А ведь мы теперь платим за каждый заказ! У нас нет перед ней задолженности!
- Нет, Лижейро! Вовсе не украсть! Даже замазать ту часть, на которой изображен синьор Мухамед, я не предлагаю! Иначе дона Жура запретит нам появляться в ее заведении, и мы навеки останемся без ее замечательных пирожков.
- Тогда что ты придумал? – не сомневаясь в товарище, приготовился услышать о новом замысле Лижейро. 
- Мы сами нарисуем синьора Мухамеда! Мы напишем его портреты в таком виде, что он захочет выкупить у нас свои портреты!
- Но кто будет рисовать? Думаешь, синьор Мухамед согласится нам позировать? Или ты уверен, что мы можем рисовать его издали? Фотографий  у нас его нет. А! Так нам нужно всего-то сфотографировать его, когда араб выйдет из магазина или из дома! Потом нарисуем его в разных позах!
- Ты почти угадал, что я хочу предложить, - довольно кивнул Рапазао, засовывая в рот целый пирожок и хищно жуя. 
- Не уверен, что даже по фотографии получится похоже, - усомнился Лижейро, тарелка которого  тоже быстро опустошалась.
- А нам и не надо, чтобы было совсем уж похоже, - уверено кивнул Рапазао. – Найдем детали, по которым зрители смогут узнать того, кто изображен на полотне.
- Нарисовать можно быстро, если так. Но... что потом?
- Потом, друг, мы предложим рисунки синьору Мухамеду. Назначим цену, поторгуемся. А если откажется покупать, тогда мы устроим выставку. Помнишь, как Олаву выставлял картины возле мастерской? И на улице вдоль стены, и в  витрине на первом этаже дома, где была его мастерская. И рядом с дверью на улице. И мы так сделаем!
- Но... у нас нет ни художественной мастерской, ни дома, возле которого можно устроить выставку картин.
- Вернисаж можно быстро развернуть у дома той же Самиры, дочери Мухамеда., - уверенно планировал Рапазао. - Даже разрешения спрашивать у девчонки не станем. Просто выставим картины вдоль стены дома напротив магазина Мухамеда. Пусть все увидят наши «шедевры», а араб пусть видит и злится, как другие рассматривают его «портреты». Уверен: он не выдержит и купит все наши рисунки!
- Но можно усложнить операцию, - подхватил интересную идею Лижейро. – Пусть наши рисунки стоят «лицом» к стене, а кто захочет посмотреть, что там нарисовано, то пусть платит за это. Заплатили – развернули картину и посмотрели.
- Молодец, приятель! – похвалил Рапазао, припомнив, как такая уловка  сработала в баре Журиньи. Она-то продала, ох, столько пирожков тем, кто пожелал увидеть подарок художника, картину, на которой изображена была сцена из жизни Сан-Криштована. Значит, у них тоже прокатит.
- Тогда за работу! – вдохновился Лижейро. – Времени мало. Пока ещё горяча история с картиной, надо действовать!
Оба авантюриста быстро доели пирожки, допили пиво и деловито, даже как-то поспешно удалились прочь в сторону автомастерской. Ни дона Жура, ни синьор Мухамед не заподозрили, что вскоре может их ожидать со стороны известных жуликов района. 
Но Базилио им обмануть не удалось. Парень понял, что те двое что-то задумали. Но вот что? Базилио захлестнуло любопытство, он дал себе слово быть внимательным при каждом появлении работяг из мастерской.
- Не увидеться ли мне с Керосином? Схожу, отнесу ему несколько пирожков. Все же он работает вместе с ними, - спланировал официант, надеясь разузнать хоть что-то у рабочего, помощника Рапазао.   

Тем временем Мухамед, поделившись с Мустафой рассказом о постигшей его неудаче, вышел на порог магазина, чтобы и самому успокоиться, и доне Журе показать, что для него ее отказ ровно ничего не значит.
Он стоял на пороге, покачиваясь с носков на пятки и обратно, держа четки в толстых пальцах, осторожно рассматривая дома и людей вокруг. За его спиной ветерок поднимал тонкие воздушные прозрачные платки, которые здесь, в Бразилии, раскупались местными жителями исключительно как ткани для сооружения парео или чалмы от солнца для походов на пляж.
На небе снова сияло жаркое солнце. Как будто и не было недавно ни ливня, ни темных туч, ни ветра, который растрепал огромные листья пальмы – достопримечательности с площади перед баром и его магазином. Только ещё не подсохшие лужицы напоминали о недавнем сильном дожде.
Мимо прошмыгнул Лижейро, щелкая камерой сотового телефона по сторонам. Кажется, этот неприятный тип и его сфотографировал? Это ещё зачем?! Что происходит? Или ему показалось? Сначала Мухамед всполошился, но потом опомнился. История  с картиной выбивает его из привычной жизни, вот что!
Он уже собрался войти внутрь магазина, как его внимание привлекло движение на балконе дома Назиры. Сестра вышла на балкон, оперлась руками о перила и принялась что-то высматривать. Кажется, ее интересует соседний бар.
- Одалиска! Назира знает, что стоять на балконе – харам. А демонстрировать огромный живот беременной женщине – харам вдвойне! Где ее муж? Почему он молчит?! – вслух возмущался Мухамед, пусть Назира и не могла его услышать.
- С кем ты разговариваешь? – полюбопытствовал Мустафа, подойдя сзади и рукой отодвигая в сторону  ворох платков.
Вместо ответа Мухамед рассерженно кивнул на балкон, где стояла Назира, совершенно игнорируя присутствие внизу одного из братьев.
- Аллах! Что это? Как так? Она совсем не стыдится меня! – возмутился брат Назиры.
- Мухамед, но ведь и ты игнорируешь сестру!
- Что Назира делает на балконе?
- Ждёт, когда Базилио принесет заказанные ею пирожки, - пожал плечами Мустафа. – Мне Ноэмия рассказывала, что Назира с мужем каждый день заказывают у доны Журы пирожки с треской или с сыром. Это их любимая еда.
- Но зачем же выходить на балкон?! – стоял на своем Мухамед. – Можно ждать внутри квартиры.
- Так если Базилио задерживается, а в бар не всегда можно дозвониться, - простодушно объяснил Мустафа.
Ни Базилио, ни Аниньи с пакетом пирожков для Миро и его жены не было видно. А посетители бара тем временем спорили, у кого больше живот: у беременной доны Назиры или у ее упитанного брата Мухамеда? Доне Назире уже трудно двигаться, такой большой срок, вот и вынуждена ждать милости от официантов, когда же отнесут заказ в соседний дом. Именно это интересовало насмешливых жителей Сан-Криштована.
Но Мухамед не слышал, о чем болтали посетители бара. Его бесило то, что Назира стоит на балконе, и никто не способен теперь прогнать ее оттуда. Муж в спортклубе, а его, брата, Назира больше не боится, какие бы выразительные взгляды Мухамед ни бросал в ее сторону.
- О, Аллах! – тихо гневался он, перебирая зерна четок.
Мустафу же интересовал иной вопрос. Ему не хотелось, чтобы его Ноэмия отправлялась на праздник в дом Латифы и Керима одна, без него! Мухамед же не желал, чтобы Мустафа бывал в том доме. Амин и его жены – это понятно. Латифа – мать Амина, ее новорожденный сын – родной брат Амина и Самиры. Но Мустафе там нечего делать.
Наверно, Мухамед опасался, что, вернувшись, приятель начнет рассказывать о том, что происходило на празднике, какой у Латифы теперь дом, какой муж, какой стол был накрыт. А сын, которого его бывшая козочка родила новому мужу? Мустафа же не удержится и его начнет описывать и восхищаться малышом! Невероятно, и это та Латифа, с которой Мухамед прожил столько лет! Практически большую часть жизни! И всё закончилось, у нее другой мужчина, от которого родился сын! То, что у самого Мухамеда есть сын от Лейлы, с которой он уже успел развестись, и теперь ещё одна жена, об этом приятель  не вспоминал. Так размышлял Мустафа, не находя слов, чтобы отпроситься у Мухамеда на праздник.
Мустафа все это не раз обсуждал с Ноэмией. Та признавала изменения в  судьбах бывших супругов совершенно естественными. Но Латифе бывший муж  отказывал в праве менять судьбу, для нее жизнь не могла продолжаться без него! Но продолжалась, и Латифа была счастлива. А Мухамед не желал знать об этом. Мустафа был согласен с мнением жены, но ему страшно хотелось оказаться вместе с Ноэмией на том празднике!
- Мустафа, заставь жену остаться дома. Оба не ходите на тот праздник! – посоветовал владелец «Волшебной лавки», когда Мустафа все-таки набрался смелости заговорить о проблеме.
- Не выйдет, брат. Моя Ноэмия все равно пойдет на праздник к Латифе! Самира вызовет такси, и моя Ноэмия отправится в тот дом на праздник вместе с ней и Лео. Ноэмия любопытна, ей захочется все увидеть собственными глазами. Рассказ Самиры ее не устроит, когда можно побывать там самой.
- Ладно, я тебя отпускаю. Только прошу, Мустафа: ничего мне не рассказывай. Ты понял?
- Хорошо, брат. О, а вот и Миро! Твой родственник спешит к своей Назиринье!
Мухамед дернулся, услышав от приятеля имя сестры, исковерканное в бразильском ласкательном варианте.
Но верно, что Миро спешил домой, заметив Назиру на балконе, на ходу приветливо помахав ей рукой и широко улыбаясь. Тут же его догнал и Базилио с пакетом долгожданных пирожков доны Журы. Мужчина забрал у официанта заказ, расплатился и уже приготовился продолжить движение к дому, но был остановлен Мухамедом.
Впервые после возвращения супругов из Марокко Мухамед решился заговорить с родственником.
- Синьор Миро...
- Просто Миро! Да, синьор Мухамед? Я слушаю!
И тут брат Назиры от души выложил претензии из-за того, что Назира стоит на балконе, да ещё демонстрируя беременный живот на последних месяцах, и что это - харам!
- То, что ты, Миро, забрал пакет у Базилио, это правильно. Назира дома одна. Значит, не может впустить постороннего мужчину в дом, даже если это Базилио, который всего-то принес заказ!
Но Миро, кажется, совершенно не понимал, чем недоволен Мухамед! Вежливое и доброжелательное выражение его лица сменилось на недоуменное.
- Что неприличного в том, что Назира стоит на балконе? Моя жена дышит воздухом. Ведь ей теперь трудно спускаться со второго этажа на первый! Поэтому она выходит подышать свежим воздухом на балкон!
- Ты не понимаешь, Миро, - с горечью начал Мухамед. – Дядя Абдул, если бы узнал, счел бы это неприемлемым, назвал бы это харамом, а Назиру – одалиской.
Миро совсем не хотелось ссориться с братом Назиры, даже спорить с ним.
- Синьор Мухамед, мы не в Марокко. Там мы жили, соблюдая все правила приличия, принятые в мусульманской стране. Но теперь мы живем в Бразилии. Здесь законы и правила иные. Стоять на балконе в Рио не считается неприличным. А Базилио я доверяю, даже если он принесет пирожки Назире в мое отсутствие. Этого парня я знаю много лет и не ожидаю от него дурного отношения к моей жене. Базилио и в голову ничего подобного не придет!
Миро повернулся в сторону дома и увидел, как Назира машет ему рукой с балкона, призывая скорее идти домой.
- Иду, моя Назиринья! Иду, моя принцесса Назира! – воскликнул Миро и послал жене воздушный поцелуй! И его как ветром сдуло. В следующее мгновение спортсмен уже скрылся за дверью своего дома.
- Мустафа, ты это видел? Ты слышал? – бормотал ошеломленный Мухамед.
- Принцесса Назира? А что, это красиво звучит. Пожалуй, я тоже назову Ноэмию принцессой! Моя принцесса Ноэмия! – начал упражняться простак Мустафа, не замечая, как задевает этим раздраженного приятеля.
- Ты не о том думаешь, брат! Как считает дядя Абдул, а я с ним согласен в этом абсолютно: везде обычаи должны соблюдаться одинаково, где бы ни жил человек, куда бы ни занесла его жизнь!
Мухамед был так расстроен, что на него навалился голод, особенно после того, как он почувствовал разлитый в воздухе аромат пирожков из бара. 
- Не пора ли пообедать? – произнес он вслух. Но Муна пока ещё не позвонила, чтобы сообщить: обед готов.
- Мустафа, ты когда-нибудь видел, как Миро молится пять раз в день? – вдруг дошло до него.
- Нет, не видел. Но ведь и Миро стал светским человеком, когда вернулся в Бразилию.
- И что – Назиру это устраивает?
- Ну, разве твоя сестра не стала такой, как эти... феминистки из Каира? Мне Ноэмия рассказывала. Но радуйся, брат, что Назира при этом не сняла платок, не обрезала волосы, не носит короткие юбки или платья с обнаженными руками!
- Мустафа, а что твоя Ноэмия... Она тоже как феминистка из Каира? Ты многое ей позволяешь... Уверен: она тоже не молится пять раз в сутки. И я вижу, что ты в последнее время какой-то расстроенный. Что происходит в твоей жизни, брат?
- Мы с Ноэмией поругались. Она уверена, что дядя Абдул решил женить меня на своей внучке, которая скоро прилетит в Бразилию. Но я не хочу на ней жениться! Дядя Абдул не спросил меня, нужна ли мне вторая жена! О, Аллах! 
- Не хочешь жениться – не женишься. Мустафа, эта молодая женщина летит к нам не для того, чтобы выйти замуж за тебя или за Амина! Да-да! Не таращись на меня так! Мои невестки тоже переживают, что дядя Абдул отправил в Бразилию невесту для Амина, и, возможно даже, что это его внучка!
- Аллах! Пусть она выберет Амина, иншалла. Он моложе меня и потому привлекательнее!
- Мустафа, ты меня не услышал? Ханин поживет у нас несколько месяцев, пока мы с Саидом не подберем для нее мужа в Сан-Паулу. Мы обсудили с братом эту историю, решили, что наша близкая родственница не может работать на нас как служанка. В ней течет наша кровь. Надо устроить ее судьбу. Думаем, дядя Абдул этого и хочет.
- А! Понял! Дядя Абдул не может попросить вас об этом, потому что у него самого не получилось устроить ее судьбу, найти мужа. Он отправил внучку к нам, чтобы вы с Саидом занялись ею.
- Примерно так, приятель, - кивнув, развел руки в сторону Мухамед. – Найдем ей мужа, не проблема. Она не образованная, без диплома, это же не Самира. Найдем мужа, найдем! – уверенно закончил он.
Через некоторое время, к огромному удивлению Мухамеда и его продавца,  в магазин вплыла лара Назира. Мухамед сразу понял, что сестре хочется поскандалить. Наверно, Миро пересказал ей разговор возле магазина про стояние на балконе.
Сестра вошла, прошлась медленно по помещению магазина, придерживая огромный живот и осматриваясь по сторонам.
- Лара Назира! – радостно подскочил к ней Мустафа. – А где малышка Ферюза? Она ведь с моей Ноэмией?
- Да, с доной Ноэмией, - процедила сердито женщина, будучи явно не в духе. Мухамед испугался, что сестра найдет повод, к чему прицепиться. Или это возможность для нее пообщаться с братом – вот так хотя бы, через скандал?
Да, пауза затянулась после того, как в прошлый раз они едва не помирились после истории с медным ключом. Но Муна стала подругой Назиры. Они общаются! Мухамед же после того случая больше не пытался найти способ общаться с сестрой. Иначе пришлось бы обманывать дядю Абдула, лгать ему или умалчивать о примирении с Назирой. А ему этого никак не хотелось.
Но Назира явилась на его территорию, хотя он сам ее на это спровоцировал, заговорив с Миро. В магазин вместе с доной Ноэмией за ручку с Ферюзой вошла и Муна, ведя за руку Абдульчика.
- Как красиво выглядят дети! – принялась восхищаться дона Ноэмия, с умилением глядя на Ферюзу в крохотной джеллабе и закутанной чалмой головкой, как и на сына Мухамеда, одетого в полосатую детскую джеллабу, обутого в те самые бабуши с загнутыми вверх острыми носами, над которыми потешался весь Сан-Криштован, увидев их на картине художника. Кто-то даже вспомнил арабскую сказку про маленького Мука в таких же туфлях.
Абдульчик, выдернув руку от Муны, подбежал к стопе ковров и принялся  стучать кулачком по шерстяной горе. Ферюза же осторожно жалась к ларе Ноэмии, с любопытством оглядывая присутствующих одного за другим.
Назира же, обойдя магазин, остановилась перед вывешенным пестрым ковром. Она внимательно рассматривала затейливый узор, когда в «Волшебную лампу» вошла Анинья. Официантка из бара быстро оказалась перед стендом с украшениями. Простенькие сувенирные арабские серьги, кулоны, браслеты поблескивали в свете не очень яркой лампы под потолком.
Обнаружив в посетительнице знакомую, Назира поманила Анинью к себе.
- Только посмотри, Анинья, какой узор! Знаешь ли ты, что в прошлые века ковры служили как бы соцсетями для жителей пустыни в Марокко? Ты вот пользуешься Интернетом?
- Да, дона Назира, конечно! У меня в телефоне есть интернет. Но при чем здесь ковры? – отозвалась девушка, с трудом оторвавшись от созерцания украшений.
- А при том, что в давние времена, когда в разных племенах жили девушки на выданье, они придумывали на коврах такой узор, который мог о них рассказать, где они живут, чего хотят, что им нравится. Видишь, на этом ковре вот эта полоска с острыми «зубьями»? А эти кривые полосы, как волны? Я не могу сказать точно, мне это в Марракеше рассказывала одна старая женщина, когда я заинтересовалась выложенным на продажу ковром, я точно не запомнила, но она так интересно рассказывала. Я сама потом догадалась, что в давние времена такие узоры служили то ли письмами, то ли соцсетями, рассказывая возможным женихам о своих создательницах.
- Как интересно, лара Назира! А вы пришли в магазин, чтобы выбрать ковер? – вежливо улыбаясь, спросила Анинья.
- Нет-нет, мне не нужны ковры. Я столько их привезла из Марокко! – поспешила уверить Назира скорее даже не Анинью, а успокоить брата, который мог испугаться, что придется подарить ей ковер. То, что в прошлый раз она получила в подарок вазу из Феса, она помнила. Как бы ни хотелось Назире подразнить брата, но она знала, что Миро такое не одобрит. Прибежит и скупит всё, на что она положила глаз. А у них и без этого такие расходы!
- Анинья, я слышала, что ты скоро выходишь замуж. Ты выбираешь себе серьги к свадьбе?
- О, нет! У меня хранятся те серьги, которые когда-то подарили мне Вы, дона Назира. Я хочу купить браслет. Помните, сколько вы мне подарили висюлек? Но это было так давно! Я хочу купить красивый недорогой браслет, но не вижу ничего подходящего, чтобы к браслету приделать те висюльки. Они ведь золотые, а браслеты здесь – серебряные.
- Анинья, сделаем вот что: зайдем сейчас же ко мне. Я отдам тебе тот браслет с оставшимися висюльками. Он мне не нужен, а для тебя он станет моим подарком к свадьбе.
И пока Анинья приходила в себя от такого щедрого обещанного подарка, лара Назира отпустила ещё несколько замечаний о товаре в магазине, местами неудачном способе его выкладки на полках, об ассортименте, когда кое-чего явно не хватает.
После чего она вышла на улицу. Следом за ней покинули магазин и остальные. Ушла даже Муна, уводя Абдульчика, который потянул ее к выходу, устремляясь за Ферюзой и говорливыми женщинами.
Но Муна успела на ходу предупредить мужа:
- Мухамед, приходи обедать, всё давно готово. Я звонила тебе, чтобы позвать обедать, но у тебя телефон или отключен, или разрядился.
В дом Назиры зашли и поднялись наверх только дона Ноэмия и Муна. Мустафа вернулся с улицы, чтобы поддержать приятеля, который уже приходил в себя после визита сестры.
- Брат, в этот раз Назира ничего у тебя не попросила. А я решил, что она захочет получить ковер, о котором рассказывала Анинье.
- Я отдал бы его ей, если бы попросила, - кивнул, расчувствовавшись, Мухамед.

...Вскоре в бар вернулась довольная Анинья. Она заступила за барную стойку, не забыв ради хвастовства потрясти перед носом Базилио рукой, на запястье которой болтался восточного вида браслет с мелкими золотыми висюльками.
- Это мне дона Назира подарила!
Открывший от удивления рот, Базилио все-таки успел подметить странность в подарке.
- А почему кажется, что часть висюлек отодрано? Браслет как общипанный.
- Базилио, что с твоей памятью? Дона Назира мне столько висюлек пожарила от этого браслета за...,  эээ, неважно, почему. Да, это было давно. Теперь вот отдала мне весь браслет. Прицеплю золотые висюльки, браслет станет как новенький.
- Конечно, зачем жене Миро скелет от общипанного браслета? Вон сколько ты у нее выманила висюлек! На свадьбу наденешь?
- Да, – не глядя на него, но любуясь браслетом на вытянутой руке, ответила счастливая Анинья.


27. Часть 6. Глава 27. Праздник в Сан-Криштоване.


В тот же вечер в Сан-Криштоване ожидался прощальный вечер в честь Аниньи. Свадьба должна состояться через несколько дней. Анинья и пригласительные всем раздала. Даже Базилио получил. Но, плохо умея читать, все-таки понял, о чем говорится на открытке с цветочками и парой колец.
И вот сегодня дона Жура объявила, что возле ее бара она устраивает «девичник» в честь невесты.
Не обошлось без склоки Аниньи с Базилио. Никак не могли решить, с какой мелодии начинать горячий музыкальный вечер.  Наконец, вмешалась дона Жура и положила конец их спорам.
- Включите вот эти записи! – хлопнула она флешку на столик. – Мне подарили ребята из музыкального клуба. Вот и посмотрим, что там за музыка. Можете включить и прослушать по половине каждой песни, чтобы потом не было неожиданностей. Я рядом постою, тоже прослушаю. Давай, Базилио! А раз Анинья сегодня героиня вечера, то делать она ничего не будет. Ясно тебе, парень? 
Бар закрывать полностью хозяйка не собиралась,  намеревалась продавать прохладительные напитки через распахнутое на улицу окно-витрину, не впуская уже никого внутрь заведения. Это очень даже устраивало Базилио: меньше бегать с тряпкой. Столики оставались только на улице. Но вряд ли там кто-то будет сидеть! Жители района придут, чтобы потанцевать!   
На столике у входа были установлены огромные колонки и приготовлена прочая аппаратура. А на одном из подносов на подоконнике с другой стороны окна высились стопы пустых пластиковых стаканчиков. Хм, продажей займется сама дона Жура. А когда напитки закончатся, тогда окно будет закрыто, и хозяйка бара тоже примет участие в празднике.
Базилио чувствовал, что и для него это будет особенный праздник. Как говорит Самира – переломный момент. Ведь Анинья после свадьбы больше не будет работать у них официанткой. Она выходит замуж за новоявленного владельца бара в Нитерое, где тот и проживает. Туда же переедет к мужу и Анинья. Вот так! Сонная, неповоротливая, нерасторопная официантка нашла себе мужа, который закончил университет, получил образование, имеет диплом, но на наследство купил бар, и теперь они могут пожениться! День для венчания назначен, а Анинья уже примерила свадебное платье. Дона Жура его одобрила. Анинья показала подвенечное платье только ей. Даже Базилио не смог ухитриться подсмотреть! 
И вот сегодня на площади перед баром – прощальная вечеринка, вечером будут танцы.
Но пока не село солнце, Базилио развлекался тем, что наблюдал за суетой в районе, не забывая работать. Не хотелось злить дону Журу. Поэтому Базилио старался, как мог, но и не упускал из вида разные мелочи.
О! К синьору Мухамеду в гости приехал его брат! Синьор Саид прибыл, и не один, а с женой. Как же ее зовут? У синьора Саида их несколько. Имена тоже арабские, трудно запоминаемые. Базилио оживился и насторожился. Что-то должно произойти интересное!
Но Саид с женой вошли в дом синьора Мухамеда, а вскоре оттуда вышла его жена и дона Муна с маленьким Абдульчиком. Женщины быстро прошли к дому жены Миро. Да вот и она сама! Выглянула, а потом и вовсе вышла на балкон. Обнаружив, что гостьи стоят у двери дома, Назира вскоре впустила их внутрь.
- Мда, доне Назире уже трудно скакать по лестнице. Вон как долго спускалась вниз, чтобы дверь открыть! – прокомментировал Базилио.
- Ты засекал время, Базилио? – съехидничала Анинья.
- А что? Мне все интересно. И не засекал, просто заметил, что дона Муна и жена синьора Саида долго ждали, когда им дверь откроют!
- Займись лучше своими делами. Знаешь, Базилио, если нам с мужем понадобится работник в баре, я точно знаю, что не найму такого, как ты! – очень непривычно для парня заговорила Анинья.
- Так я и не собираюсь уходить от доны Журы! – обиженно отвечал он.
 
...Назира перед приходом гостей долго рассматривала себя в зеркало. Да... Она уже не молода. Но все же Аллах решил послать ей детей. Ох, какой огромный живот! Женщина повернулась боком и погладила себя по животу. Уже скоро! Назира полюбила Ферюзу всей душой, девочка стала для нее настолько родной, как будто она ее родила. Но очень хотелось пережить материнство, родить по-настоящему, пережив родовые боли, посмотреть в личики детей, которых она сама выносит и родит.
Когда внизу у дома раздались звуки подъехавшего автомобиля, который остановился возле дома Мухамеда, Назира поспешила одернуть легкое платье и подошла к балконной двери. Она из-за шторы наблюдала, как из машины выбрался ее второй брат и одна из его женщин. Э, так это не Зулейка и не Рания, которую Назира хорошо помнила, но та ведь сейчас в Марокко? Значит, это Фатима. Отлично! Ей было не очень удобно рядом с Зулейкой, такие же ощущения она испытывала и рядом с Халисой. Но в присутствии Фатимы ей казалось, что эта женщина сродни или Жади, или Самиры, или Латифы, или все три «одалиски» в одной.
- Аллах! Наконец-то они сами захотели общаться со мной! – порадовалась Назира, услышав, как в дверь позвонили, когда тихая мелодия звонка разлилась по дому. Затем, выглянув на балкон и обнаружив внизу Фатиму и Муну, она осторожно спустилась по лестнице и открыла гостьям дверь.
Женщины вошли.
- Фатима, что за лицо? Что случилось? – тут же задала она вопрос.
- Нет, все хорошо, лара Назира. Просто я переживаю из-за дочери. Оставила Назрин с няней. Я ей доверяю, конечно, но не люблю оставлять свою малышку с кем-либо.
Назира не стала спрашивать, почему Фатима не привезла девочку с собой, догадавшись, что таково решение Саида. О, брат столько раз обжигался с женщинами! Вот и предпочитает теперь оставлять дочь дома в качестве бесценного якоря, чувствуя, что Фатима не бросит ребенка, даже если очень захочет снова сбежать. Но эта, кажется, уже набегалась. Напрасные опасения у Саида. И, тем не менее, брат не позволил Фатиме привезти малышку в Сан-Криштован.
- Лара Назира, когда у Вас срок рожать? – посмотрев на живот, спросила Фатима.
- Уже скоро! Думаю, после свадьбы Хадижи, иншалла.
- Двойня или тройня? Уже известно?
- Не знаю, но и не пытаюсь выяснить! Я боюсь услышать, что их только двое!
- Но УЗИ в наше время на таком сроке точно покажет, сколько родится малышей. Смотрят на количество плаценты, численность околоплодных  пузырей, сердечные тоны и на другие факторы, - попыталась продолжить Фатима. Однако Назира замахала руками.
- Нет-нет, ничего не желаю знать! Я надеюсь родить тройню, как и было обещано доктором.
- И родится трое мальчиков? Конечно, Вам хочется троих сыновей! Я же очень рада дочери, - оказавшись в гостиной, болтала Фатима, выгружая из большого пакета несколько упаковок меньшего размера. Это были подарки для сестры Саида, о которых позаботилась Фатима. Сладости в коробках, альбом для фотографий, который пригодится, когда родятся малыши, много прочей всячины и милых пустячков.
И Назира, и Муна с удивлением и радостным любопытством наблюдали за этим процессом. Тем временем Абдульчик и Ферюза узнали друг друга и что-то лепетали на своем малопонятном малышовом языке, хватая и деля игрушки маленькой хозяйки, разбросанные возле дивана, где и расположились женщины.
Назира быстро приготовила чай. Прекрасная выпечка оказалась тут же на столике. Ох, как хорошо, что днем забежала к ней Эмми. Жаловалась на их с Халисой опасения, что Амин задумал взять третью жену. Это не дает им с Халисой спокойно жить. Такая нервная обстановка! Может быть, ларе Назире что-то известно об этом, имеются какие-то новости? Халиса не пожалела дать Эмми с собой большой пакет с выпечкой. Однако Назира ничего нового рассказать не могла, но сочла нужным успокоить девчонок. Какая третья жена?! У Амина? Никогда он не возьмет ещё одну! Он сыт по горло и теми, что уже скандалят в его доме!
Теперь аромат ванили и корицы витал над столиком с полными чаю  стаканчиками.
Назира услышала вопрос Фатимы. Ответила:
- Я буду рада всем детям, кого бы ни послал мне Аллах! Всевышнему виднее, кого мне рожать. Даже если все трое окажутся девочками, я буду безумно счастлива.
И Муна, и Фатима видели, что лара Назира говорит искренно. Женщина подхватила с ковра на диван и посадила себе на колени Ферюзу, достала из кармана небольшую расческу и принялась причесывать кудрявые волосы дочери, пока обе гостьи допивали чай и пробовали печенье, то и дело нахваливая невестку Мухамеда за мастерство в выпечке.
Абдульчик же схватил небольшой мячик и отбросил его в сторону. Ферюза, наблюдая за ним, пока мать приводила ее головку в порядок, вдруг весело рассмеялась. Детский смех так растрогал Назиру, что та прослезилась. Отложив в сторону расческу, выбрала толстенькую печеньку на блюде и вложила ее в ручку ребенка. Угостила и Абдульчика, не заметив, что в ручонке мальчишки уже крепко зажато печенье. Муна решила подкормить малыша? Или самому удалось схватить незаметно с блюда?
- Разве  доктор не обещал, что родятся мальчики? – спросила Фатима, кое-что зная об истории беременности лары Назиры как от Хадижи, так и общаясь с Самирой.
- Обещал! Доктор Альбьери обещал мне троих сыновей! Но... ведь он человек, Альбьери не Всевышний, чтобы знать точно, кто родится. Это мы с Миро сначала начали мечтать о сыновьях. Ведь дочка у нас уже есть. Моя Ферюза! Ферюзинья, как ее называет мой Миро! Но теперь... Кто бы ни родился, иншалла...
- Всё будет хорошо, лара Назира, даже не сомневайтесь! – убедительно произнесла Фатима. Муна тоже кивнула, а говорила она всегда мало, когда рядом с ней был ещё кто-то. Впрочем, и при встрече на улице, и во время визитов в гости Муна не отличалась разговорчивостью.
После второй чашки чая женщины расслабились и принялись сплетничать: обсуждали и золото, которое было куплено к свадьбе Хадижи или могло бы быть подарено, окажись жених побогаче. Обсудили и отъезд в Марокко Рании, и слухи о том, что ее отец готов к тому, что Саид Рашид даст развод Рании, а значит, придется устраивать судьбу разведенной женщины.
- О, Аллах! Какая печальная судьба ее ждет! – покачала головой Назира.
- Но отец, если вверить сплетням на медине Феса и словам Каримы, отец Рании уже нашел ей даже двух женихов! Не знаю, правда, кого она предпочтет...
Фатима явно шутила, решив позлословить в адрес соперницы. Муна это понимала. Назира же захотела услышать эту историю ещё раз во всех подробностях. Всегда можно выудить новые детали, когда историю рассказывают разные люди, знающие о скандале, но не знакомые друг с другом.
- Саид больше не помышляет ни о каком разводе с Ранией! Муж только опасается, что Рания сама загонит себя в какую-нибудь ловушку, опозорит себя и Саида, - выдала Фатима, забрав у лары Назиры Ферюзу и усадив ребенка себе на колени.
- Карима пыталась рассказать мне странную историю с украшением, которое так и не получила Рания, но я не поняла, в чем дело, - посетовала Назира.
И тогда Фатима с удовольствием поведала, как им с Хадижей пришла в голову мысль выпросить у Саида к свадьбе для каждой жены и дочерей украшения в виде птицы или животного. Молодая женщина описала каждое полученное в результате украшение. Даже крохотных золотых цыплят для Назрин и Бадры. Хадижа позаботилась, чтобы и для Ферюзы изготовили в подарочек кулон с цыпленком. А Рания получит в свое время перо из хвоста павлина.
Фатима повествовала легко, с юмором, стараясь не показывать негатива по отношению к отверженной и поверженной сопернице, но опытная Назира всё поняла. Хадижа и Фатима отомстили скандалистке, и сделали это утонченно. На что может Рания пожаловаться? Подарок она получит, украшение окажется не дешевым.  Пусть это и перо из хвоста того павлина, которого заказала Фатима.
Муна же, испытывая симпатию к Фатиме, в то же время ужасалась ее коварству. А ведь дочь Муны могла оказаться одной из жен Саида и тогда стала бы соперницей Фатимы. Как хорошо, что Аллах послал ее дочери иную судьбу! Не дочка стала женой Саида, а она, Муна  вышла замуж за его брата Мухамеда! Но очень давно Муна могла бы стать женой Саида! Потому что этого желала Жади, мать Хадижи. Но не сложилось.
Как всё запутано, как непредсказуемо! Но Аллах знает лучше. Он всех развел по сторонам и каждой женщине повесил на грудь ее собственную судьбу – ту, как Он решил,  не сбылись интриги Жади или Фатимы.
- Что это за одежда подготовлена, лара Назира? Вы с Миро куда-то собрались пойти? – вдруг обнаружила Фатима брошенное на спинку кресла необъятных размеров одеяние. А сверху лежали несколько ярких платков.
- Это шелковые палантины для тюрбана и свободная, как раз под мой огромный живот, безразмерная туника. Есть ещё и шелковые брюки.  Вечером мы с Миро намерены пойти потанцевать. Как жаль, что ваши мужья вас не отпустят, при том, что танцы устраивают внизу, перед баром доны Журы. Скоро свадьба у Аниньи, девушки, которая много лет работает в баре.
- Танцы? – поразилась Фатима. – Вот так, прямо на улице? Не в танцполе? Впрочем, да. Самира что-то такое рассказывала. Надеюсь, мы сможем увидеть местные танцы из окна.
- Ох, эти танцы! Это просто ужас! - вдруг оживилась, начав жаловаться, Муна. – Очень громкая музыка, толпы народа, многие женщины одеты совершенно непристойно, крики, песни хором, пьяные вопли из бара. Мы с Мухамедом уходим в комнату, которая выходит окнами на другую сторону. О, Аллах! Когда я впервые столкнулась с этим явлением из жизни района, была просто в шоке.
- Да? А я бы с удовольствием не только понаблюдала, но и поучаствовала! Я так давно не танцевала! Интересно, какая музыка сейчас в моде на таких вот общественных танцах? А что танцуют? Не тверк же или его тоже? Танец, который выглядит неприлично, как счел бы Саид. А вы назвали бы непристойным.
- Пагоды! Здесь у бара доны Журы много лет по традиции танцуют пагоды! – пояснила лара Назира. – А тверк – это как?
Фатима описала, что это за танец, вызвав ужас на лицах слушательниц. Танец, в движениях которого активно используется работа ягодиц и бёдер. Исполняется в сексуальной провокационной манере.
- Вот так и вертят попами?  – не поверила Муна. - Никогда здесь такого не видела!
- И по телевизору тоже? – удивилась Фатима.- Однажды показывали передачу о жизни  в фавелах.
- Странно! Мы с Миро бываем на местных танцах,  видели и здесь, как молодежь танцует тверк. Но... Миро говорит, что дона Жура не приветствует этот танец, считая его уж слишком вульгарным, - предположила Назира.
- Но ведь это молодежный танец. Для кого-то, возможно, неприличный, а для кого-то недосягаемый в исполнении. При всем уважении к вашей соседке, она, как я слышала от Самиры, замечательная женщина, но уже не в ее возрасте и не с ее фигурой танцевать тверк. Представить невозможно, как дона Жура или жена Мустафы, присев, вращают попами под громкую музыку. Только не это! Впрочем, я тоже не рискнула бы так танцевать. 
- Это непристойно! – решительно возразила лара Назира. – Мы видели, но самим в голову не приходило участвовать в такого рода «танцах».
- Назира, ты пойдешь в ЭТОМ наряде на праздник? – теперь уже Муна обратила внимание на подготовленный наряд, но и чтобы отойти от неприятной темы.
- Да! Только эта туника и свободные шелковые брюки на меня и налезают. Всё остальное мне малО!
- Ах, у меня появилась одна идея! Как бы мне не забыть об этом до возвращения домой! – вдруг загорелась Фатима. – Почему бы не сшить Назрин на свадьбу Хадижи платьице из такой же ткани, как моё?
- Тебе не успеть к свадьбе! – возразила Назира.
- Но тогда впредь буду искать себе одежду в паре с крохотными нарядами для моей дочери! Назрин будет одета так же, как и я. Вот что я придумала!
- Идея не нова. Видела такое в журналах, - возразила Назира. – Кстати, разве Зулейка не одевает свою дочь в никабы, как у нее самой? Мне Хадижа однажды показывала фотографии, я видела.
- Точно! А я забыла об этом. И все равно... Хочу не никабы для малышки, а симпатичные платьица с рюшечками и бантиками.
К ларе Назире приковылял, крепко держа в руке игрушку, толстенький Абдульчик. Он протянул игрушечную обезьянку родственнице, Назира забрала.
- Это мой родной племянник! – умилилась она. - Абдульчик, как же ты похож на своего отца в детстве! И Мухамед был в детстве таким же: толстячок с пухлыми щечками!
Она протянула руку к ребенку и ласково потрепала его по густым кудрявым волосам. 
- Пора волосы подстричь, - согласилась Муна с невысказанным вопросом Назиры.
Когда Муна и Фатима возвращались от Назиры в дом брата Саида, они видели, как на площади перед баром жители готовились к празднику. До того, как на город упадут быстрые сумерки и ляжет ночь, оставалось ещё около часа. Но на стволе пальмы уже горела белым светом длинная электрическая гирлянда. Во все стороны от пальмы к домам расходились тонкие веревки с разноцветными помятыми флажками. В витрине бара красовалось огромное сердце, раскрашенное кровавого цвета краской, вырезанное из огромного листа плотной бумаги. 
Музыка пока не орала, включена была на небольшую громкость, но мелодии быстро сменяли друг друга. Наверно, шел подбор нужных треков. дона Жура явно прислушивалась и иногда довольно кивала, соглашаясь. На столике, где была установлена аппаратура, возились парни. Возле них Фатима заметила типа со знакомым глупым лицом. Наверно, это и есть сплетник Базилио, о котором рассказывала Самира.
Фатиме так захотелось потанцевать вместе с ларой Назирой! Вот бы ещё и Самира с Лео появились в Сан-Криштоване! Что-то их не видно ни в окнах их дома, ни на балконе, наверно, ещё не вернулись, занятые делами. Но Саид не позволит ей выйти на улицу и хотя бы даже просто постоять рядом с Назирой!
Муна же думала о другом за то короткое время, пока они с Фатимой шли от дома Назиры до ее собственного дома. Какая же Фатима интриганка! О, Аллах! Наверно, этим она опаснее, чем откровенная скандалистка Рания. Фатима же хитра и умна. Но как с ней легко и интересно! Пусть даже эта девчонка по возрасту и годится Муне в дочери.
Она не подозревала, что в свое время Фатима была ошеломлена, узнав от Хадижи, что Муна, эта самая Муна, с которой она познакомилась в доме Мухамеда во время одного из визитов, некогда чуть не стала женой Саида!


...Пока женщины наносили визит Назире, братья Рашиды обсуждали семейные проблемы. Мухамед был вне себя, жалуясь Саиду и описывая, как его донимает история с картиной в соседнем баре.
 - Эта женщина относится без почтения к мужчинам! Поэтому она до сих пор не замужем! Дядя Абдул назвал бы ее одалиской! Она и есть одалиска! Мне не забыть, как много лет назад дона Жура публично побила своего любовника за измену. Как же звали несчастного? Тьяго? Тьяо? Неважно! А разговаривать громким голосом на всю улицу? Как можно?
- Но такова природа твоей соседки, Мухамед. Она здесь появилась раньше тебя, поэтому терпи.
- Брат, но сегодня я пошел к ней, чтобы поговорить. Хотел попросить ее закрасить часть картины. Она и слушать не стала! Отказалась. Она совсем не умеет договариваться.
- Возможно, ты разговаривал с ней как-то не так...
- Нет, Саид. Я хороший торговец, опытный. Вспомни, как я могу сбивать цену на товар на медине Феса. Но дона Жура недоговороспособна. Не знаю, может быть, у тебя получится? – и Мухамед, наконец, робко, но с угадываемой просьбой посмотрел в глаза Саиду.
- Не уверен, что и у меня получится. Мое оружие – деньги. Я мог бы попытаться выкупить картину. Но есть такие люди, которым неважны деньги, сколько им не обещай. Им дороже принцип. Боюсь, что твоя соседка из породы таких женщин.
Мухамед горестно согласился, взмахнув руками и шлепнув толстыми ладонями по ляжкам.
Мужчины сидели в гостиной на диване. Их жены, прежде чем отправились к Назире, приготовили и подали им чай, который к этому времени был уже выпит, а остаток – остыл. Но это не было важным.
Мухамед потерял покой из-за клеветнической мазни, подарка художника Олаву. Видя, как брат страдает, Саид решил попытаться ему помочь.
- Попробую поговорить с доной Журой, предложу продать мне картину. Но если и у меня не выйдет, тогда, Мухамед, у тебя останется единственный выход: не замечать картину, игнорировать бар и его хозяйку. Когда женщина поймет, что тебе нет больше дела до той истории, она сама забросит злосчастную картину.
Когда Саид вышел из дома, Мухамед тоже с трудом поднялся с дивана и поплыл грузной тушкй к окну, чтобы украдкой понаблюдать за тем, как дона Жура обойдется с его братом.
Первое, что он увидел на улице, так это странную активность у дома Самиры. Там суетились местные жулики, которых Мухамед знал по именам как Рапазао и Лижейро. Кажется, и эти двое подхватили местную заразу – увлеклись рисованием. Что там за живопись, Мухамед представить не желал. Мазня, конечно.
И вот теперь эта парочка расставляла свои «художества» у стены дома, который Мухамед некогда купил для своей козочки Латифы. Но дом достался неблагодарной дочери. Аллах! Теперь эта отступница живет в нем с мужчиной, которого считает своим мужем. Наверно, и в этот раз Мухамед накрутил бы себя, как бывало в подобных случаях, когда он вспоминал о дочери и ее ненавистном  «муже» из клана Феррасов, но до него вдруг дошло, что жулики устраивают «выставку картин» не где-то, а как раз напротив окон его магазина и его дома! Да это злая насмешка какая-то!  Он тут же узрел злой умысел.
А действо на улице развивалось.  Мухамед наблюдал не только за братом, неспешно, с достоинством шагавшего к бару зловредной доны Журы, но и следил за тем, что происходило у стены дома напротив. И если он мог предположить, как станет действовать Саид, то ему было совершенно непонятно, что затеяли Рапазао с приятелем. Мухамед, зная о планах соседки устроить танцы для жителей района, заблаговременно закрыл магазин, отпустив домой Мустафу.
И вот теперь он увидел, как Мустафа вместе с другими людьми прохаживается вдоль «картин», повернутых «лицом» к стене и озадаченно озирается, то явно прислушиваясь к чужим разговорам вокруг, то бросая испуганные и странные взгляды в сторону дома Мухамеда.
- Что там происходит? Это не похоже на Мустафу!
Ещё более странно вели себя другие соседи. Они не только просматривали импровизированную выставку рисунков, протягивая Рапазао деньги, но и вовсю смеялись,  тыча пальцами опять же в сторону магазина и жилища Мухамеда. Заподозрив неладное, не выдерживая ожидания возвращения Саида, он решил позвонить Мустафе и попросить его зайти к нему с новостями.
Мустафа тут же явился на зов. Вид у него был возбужденный, глаза выпучены, рот открыт, борода растрепана, но при всем желании вывалить горячие вести, приятель не решался заговорить...
- Рассказывай, брат! – подбодрил Мухамед. - Что там такое происходит?..


... Ещё до того, как Мухамеда охватило беспокойство, и он позвал Мустафу, а Саид Рашид пока не добрался до дверей пока ещё работавшего бара, где на пороге возвышалась фигура грозной хозяйки с переплетенными на груди руками, у свободных художников как раз случился конфликт с доной Журой.
Да, они успели уже немного заработать, так как затея была интересной, рисунки зрителям нравились и были сочтены своеобразным развлечением перед началом танцев. Народ так и валил на просмотр, пусть и платный. Но всё дело двум предприимчивым «живописцам» едва не испортил вездесущий Базилио.
Парню всё хотелось знать, все увидеть. Он не пожалел и нескольких мелких монет, чтобы взглянуть на труды Лижейро.  Если мозгом предприятия был Рапазао, то мастерски владел кистью и карандашом именно Лижейро. Ну, или он так считал.
Базилио с широко распахнутыми глазами осматривал каждый рисунок, его рот от удивления был растянут от уха до уха, как говорится. И оба плута были уверены, что болтун Базилио им поможет! Вот пойдет сейчас и всем подряд расскажет, какую замечательную затею придумали ребята из мастерской. Знали суть дела только те, кому уже посчастливилось узреть «лица» картин, оплатив, но согласившись на просьбу ничего никому не рассказывать. А пусть сами заплатят деньги и всё сами увидят!
Вот и Базилио узрел их «шедевры», все-все рисунки ему были показаны. Но вот расчеты Рапазао и Лижейро оправдались не совсем. Да, сплетник после осмотра выставки ринулся в бар, где и поделился увиденным с самой хозяйкой.
- Что?! – поразилась, не успев ещё разозлиться, дона Жура. – Как это – нарисовали портреты жителей? Ещё и в смешном виде? Кого, говоришь, нарисовали?
- Так, это... Синьора Инасио... Он так смеялся!.. Молодого Жувенала. Его брата Зезиньу. Дону Женуарию...  Она обиделась, требовала, чтобы ребята порвали рисунок. Старуху Фиону изобразили с ее покойным попугаем, тем, которого, как говорят, наш кот придушил. Она так плакала, когда увидела!
- И что же: похоже получилось? – недоверчиво спросила Жура.
- Нет! Ничего похожего! Нарисовано как попало, палки-крючки-кружки. Дети лучше рисуют. Но так их Лижейро видит, а он художник. Рапазао всё всем объяснял, кого они пытались нарисовать.
- И кого ещё ты там видел – на рисунках? -  уже с дурным предчувствием поинтересовалась женщина. Базилио же почувствовал приближение бури и  решил рассказывать осторожненько.
- Так... это... Дону Ноэмию нарисовали, но за нее Мустафа заступился! Дал  Лижейро немного денег, я точно не рассмотрел, какая была купюра, и забрал рисунки – свой и доны Ноэмии. И только отошел в сторону – сразу же их порвал!
- А что так? Базилио, ты же видел, что они там намазюкали? Почему  Мустафа порвал рисунки? А Ноэмия что?
- Не-а, дона Ноэмия не видела, как ее нарисовали со спины, но с огромной..., эээ... попой!
И Базилио изобразил в воздухе две больших окружности, но потом одним движением сузив руки к воображаемой талии.
- Таааак, - нехорошим голосом протянула дона Жура.  – А Мустафа каким получился?
- Так это... Его нарисовали с огромной бородой, которая развевается на ветру. Ничего смешного.  Но он и свой портрет порвал тоже, потому что харам – рисовать человека.
- Ну, а меня тоже нарисовали? В каком виде изобразили?  Базилио, не смей солгать! Я не поверю, что ты не спросил у них обо мне! У этих проходимцев на меня зуб! Не могли меня не укусить!
- Нет, дона Жура, Вас они не посмели нарисовать, честное слово! – искренне ответил парень.
- И не посмеют! – рявкнула владелица бара и рванула на улицу, едва не задев поднос, на котором стоял почти весь запас чистых стаканов для любителей кашасы. Анинья едва успела ухватить поднос  за другой край, не дав посуде упасть и разбиться.
Следом за доной Журой вылетел и Базилио, который не мог позволить, чтобы скандал произошел без него. Он должен был всё увидеть своими глазами!
Дона Жура, подлетев к «вернисажу», молча, но не заплатив, начала хватать «полотна», переворачивая их к себе разрисованной стороной и окидывая быстрым взглядом. Рисунки скапливались у нее в руках. Лижейро и Рапазао замерли от неожиданного натиска, ещё не сообразив, как им быть. Жура, обнаружив, что  ее портрет среди карикатур отсутствует, зло ткнула всю пачку работ в руки застывшего Лижейро и гневно предупредила:
- Не дай Бог узнаю, что и меня намалюете! Возьму ваши краски и размажу по вашим наглым рожам вот этой самой рукой! – и женщина потрясла раскрытой ладонью с растопыренными пальцами перед лицами новоявленных «художников».
- Нет, нам и в голову подобное не приходило!...  Как Вы могли подумать?.. – в два голоса принялись уверять жулики.
- То-то же! – сверкнула на них глазами признанная хозяйка района, с которой шутки были плохо, о чем она им тут же напомнила:
- Это вам не шутки!
Вернувшись в бар, дона Жура попыталась успокоиться, велев Анинье  сварить чашку кофе, а пока – принести стакан свежевыжатого сока. Она некоторое время наблюдала за безобразием, которое продолжалось у дома Самиры, потом решила узнать, где находится девушка, не с ее ли разрешения там развернулись ребята из автомастерской. Жура достала телефон и позвонила соседке.
Самира была удивлена ее словами и рассказом о том, что происходит у двери ее дома. Разумеется, она ничего подобного проводить не планировала! Они с Лео скоро подъедут и разберутся. А за то, что «живописцы» изобразили в смешном виде и ее отца, Самира пообещала разогнать наглецов.
- Ты знаешь, что в гости к твоему отцу приехал твой дядя с женой? – предупредила дона Жура девушку. – Нет?
Но Самире ни о чем не было известно. Они с Лео полдня мотались по редакциям, по нужным заведениям, по турагентствам и прочим местам. Им обоим нужна была работа, но хотелось всё так скоординировать, чтобы снова их пути пересеклись, чтобы работать рядом, если не вместе.
Когда дона Жура убедилась в непричастности девушки к мутным делишкам Рапазао и Лижейро, она, уже успокоившись, вышла снова на улицу и остановилась на пороге, заняв привычное место нахождения, своего рода пункт наблюдения.
Вот тут-то и увидела, что на этот раз в ее сторону направляется брат Мухамеда, синьор Саид...


...А тем временем Мустафа описывал и порванные им в возмущении пасквильные рисунки харамного содержания, и те, что он не сумел выкупить, но где был изображен Мухамед!
- Я?! – воскликнул брат Саида.
- Ты, брат, ты! И как нарисован! Ничего похожего, если говорить про лицо,  но твой живот... твоя одежда... твои бабуши с загнутыми носами... Сразу всем ясно, что это ты!
- Какие бабуши, Мустафа? Ты когда видел, чтобы я носил бабуши? – поразился Мухамед, опуская глаза на ноги и поддергивая брюки. – Видишь?
- Ах, да! Аллах! Вот запутался как! Но я не смог забрать рисунки с намеками на тебя, потому что они даже за деньги не захотели мне их отдать! Рапазао завил, что эти работы у них лучшие, и они хотят, чтобы их увидели все жители района!
- Работы? Ты сказал: работы? Значит, рисунок не один? А на других что? – разволновался мужчина.
Мустафа вдруг замолчал, как будто язык проглотил. И глаза не смея поднять.
- Брат! – нервно повел шеей Мухамед. – Говори, не бойся! Я должен знать!
- Тебе лучше самому увидеть это! Там такое... Люди смотрят и смеются, а кто-то хихикает. И женщины это видят.
Мухамед вдруг побагровел, представив, что могло прийти в голову негодяям, ЧТО они там намалевали.
- Как я могу пойти туда и посмотреть? Чтобы меня там же и осмеяли?
- Ты не волнуйся так, брат, - Мустафа испугался, что Мухамеда хватит удар, так плохо тот выглядел. – Там тебя изобразили самого с кистью, рисующего картину с доной Журой.
- Что?! И что ещё ты видел?
- О, Аллах! Мухамед, я забыл. Снова пойти? Посмотреть и тебе рассказать? Или на телефон сфотографировать?
Мухамед даже за сердце схватился, представив, что многие соседи так ведь и сделали: не только посмотрели, но и сфотографировали, и теперь весь район станет над ним потешаться.
Мустафа понял, что так беспокоит товарища. Успокоил:
- Нет, никто ещё при мне не делал снимков, потому что за этим строго следят оба «организатора» «выставки». Они же показывают рисунки за деньги! А тут вдруг кто-то сфотографирует и покажет бесплатно! Они же заработок потеряют!
Но Мухамед уже представил масштаб бедствия и мог только обхватить бедную голову руками, забыв даже о миссии Саида, отправленного в лапы доны Журы.
... А миссия была провалена к великому разочарованию Саида. Едва он приблизился к бару, к порогу, тому месту, где статуей застыла сама владелица, уважаемый Рашид  не успел даже рта открыть, как дона Жура разом выпалила ему в лицо:
- Синьор, не тратьте время и усилия. МОЯ КАРТИНА не продается ни за какие деньги, не обменивается, не дарится, я не намерена выставлять ее где-либо, а также – я не желаю закрашивать часть картины, где изображен ваш родственник. Это всё. Никакого торга, никаких бесполезных уговоров и разговоров. Вам ясно?
Саиду оставалось лишь кивнуть, засунув руки в карманы брюк. Бросив взгляд за спину женщины, внутри бара он все-таки успел заметить, что злосчастная картина находится именно там, в каком направлении ткнула пальцем дона Жура, а именно: стоит на полке за целым рядом бутылок с кашасой. Он понял, что сделано это было намеренно. Женщину достал его брат. Наверно, Мухамед слишком уж наседал на синьору, вот и результат.
Саид поразился мысли, что это первое за долгие годы жизни его явное поражение, и от кого? Он ещё думал, как можно исправить положение, добиться желаемого, но что-то произошло у него за спиной. Он это понял, когда женщина широко распахнула глаза, вздернула брови, крепко поджала губы, потом сурово насупилась и... шагнула вперед, рукой отодвинув его со своего пути!
Эта странная непокорная женщина к нему прикоснулась! Как она посмела?!  Саид был потрясен. А дона Жура шла на помощь Самире, которая, едва только выйдя из такси, с трудом подкатившего к двери дома, пробравшись сквозь толпу к злополучному «вернисажу», принялась хватать «полотна», собирая их в кучу  один за другим.
- Кто разрешил использовать мою придомовую территорию? – вопрошала она, наступая на Лижейро, потрясая скомканными рисунками. Рапазао тем временем незаметно подбирал портреты Мухамеда – самое ценное, что вскоре можно было бы с выгодой использовать.
- Уже закончили, Самира, уже уходим, - заюлил Лижейро, а, увидев подоспевшего Лео, который задержался в такси, потому что расплачивался за поездку, то  тут же ретировался в сторону от двери дома, на нейтральную, так сказать, территорию, подхватывая те рисунки, которые успела выронить взбешенная Самира.
- Мы могли бы в счет оплаты за аренду твоей стены написать и твой портрет, Самира. Ты же со своей стороны могла бы написать статью и о нас! – невольно подлил масла в огонь скандала не очень умный Лижейро.
У Самиры не находилось слов. Лео нежно обнял жену и почти силой потащил под руку в дом, на ходу доставая из кармана джинсов ключи. Эту сцену наблюдали и дона Жура, уже стоя наготове недалеко от Самиры, и Саид, решив не вмешиваться в местный скандал.
 О, Аллах, где живет его брат! В каком месте! Есть лишь один плюс в этом: Мухамед здесь настолько давно поселился, что стал своим, местным, что признают все жители Сан-Криштована. Наверно, уже невозможно представить район без магазина «Волшебная лампа». Он, Саид, сделал всё, что мог! Попытался, но не достиг желаемого.
Но Саид не предполагал, что испытания ещё не закончены, потому что, почти добравшись до порога дома брата, он  наткнулся на тех самых художников, которых так смело разогнала Самира. Мужчины в ветхих одеяниях средневековых живописцев вдруг выставили перед ним, держа в руках, какие-то картинки.
Увидев его недоуменный взгляд, Рапазао заявил:
- Это портреты вашего брата, синьор Саид. Купите их у нас, пожалуйста. Недорого...
И негодяй назвал смешную сумму.
- Это стоимость одного рисунка. Но у нас их много. Думаем, если Вы не выкупите у нас портреты, Вашему брату придется заплатить дороже.
- Что? Какие ещё портреты? Я не вижу здесь портретов моего родственника! – решительно ответил Саид, поведя рукой перед собой из стороны в сторону. И вдруг вспомнил: вот так же когда-то эти двое, лет десять назад, наверно, подошли к нему и Жади и предложили купить машину! Эти двое дали машине какое-то смешное название. «Дама в красном»? Может быть, и «дона» или «леди»? Поэтому Саид их и запомнил. Это случилось как раз на одной из близлежащих улиц. Саид, не веря, что участвует в подобном бреде, сохранял спокойствие и достоинство.
Жулики переглянулись.
- Как это – не узнаете своего брата? Присмотритесь: вот синьор Мухамед стоит у бара доны Журы с бутылкой кашасы в руке. А спиртное - это же харам! А здесь он в одних трусах и ба-бу-шах, так, кажется, называется эта обувь, он на пляже – смотрит, куда бы положить коврик для загорания... А это... Впрочем, у нас много рисунков с разными сюжетами...
- Достаточно.  Я понял. Это не портреты, это какие-то карикатуры, шаржи, но на Мухамеда совершенно не похоже. Забудьте о деньгах. Вам никто не станет за это платить!
- Купите, синьор. Или мы разместим их в интернете! – пригрозил Рапазао, а Лижейро уверенно поддакнул.
Саид к их удивлению протянул руку и взял один из рисунков. Сощурив глаза, стал рассматривать, потом весело рассмеялся. Жулики внимательно наблюдали за его реакцией и подавали друг другу знаки, что стоит повысить цену на рисунки.
Отсмеявшись, Саид вернул рисунок небрежным движением.
- Заберите эту мазню! Мне ничего не нужно. Делайте, что хотите. Мне все равно, как и моему брату, - проговорил он, уже уходя. Потом остановился и повернулся к ним, добавил: - Но...  помните, что за клевету я могу привлечь вас обоих к ответственности. Мои адвокаты найдут законы, по которым вам придется отвечать, если вы вздумаете шантажировать меня или Мухамеда. Вам понятно?
Оба прохиндея невольно кивнули, зачарованно слушая Саида.
Войдя в дом, Саид приблизился к окну, чтобы увидеть, как два жуликоватых типа понуро побрели прочь от бара, попутно забрав со столика толстую папку, сгребая в охапку теперь уже ненужные картонки.
- Надеюсь, никаких выставок здесь больше не будет, - удовлетворенно пробормотал Саид.
- И что? Чем закончился твой визит к доне Журе? – с интересом спросила Фатима, уже вернувшаяся с Муной от Назиры.
- Отлично, всё в порядке. Нам пора возвращаться. Сейчас позвоню водителю, пусть постарается подъехать к дому.
Мухамед не сводил с брата вопросительного взгляда, пока Саид вызывал водителя. Разговор оказался совсем недолгим.
- Мухамед, забудь о картине. Это бесполезно. Просто не думай о ней, и та женщина тоже потеряет к ней интерес. Ничего не поделаешь. А насчет карикатур... Не вздумай поддаваться на шантаж! Иначе эти двое до конца твоей жизни или пока не опустеет твой кошелек, будут рисовать на тебя глупые шаржи, придумывая все новые и новые сюжеты!
- Какие сюжеты? – проблеял, ничего не поняв, Мухамед, но решив, что позже он всё выяснит по телефону, позвонив Саиду. Сейчас говорить об этом не стоит, рядом – женщины, которым знать некоторые вещи ни к чему.
- Тебя могут нарисовать почти голым на пляже с платком в руках и чашкой чая. Не вздумай, прошу, покупаться на такие провокации! – все-таки вполголоса посоветовал Саид.
Мухамеду хотелось узнать подробности, но Саид быстро вышел на улицу вместе с женой и укатил домой.
А перед баром начинался праздник. Громко орала адская музыка, уже толпились люди, покупая напитки возле бара или пытаясь танцевать под первые мелодии самбы.
- Аллах! Я ненавижу местные танцы! Дона Жура устраивает их назло мне! – взорвался Мухамед, за день переживший столько негативного.
- Нет, любимый, не говори так! Дона Ноэмия сказала, что сегодня в районе праздник в честь скорой свадьбы девушки из бара. У них так принято. Ничего, мы сегодня переночуем в соседней комнате, там не так громко слышна музыка.
- Музыка! Ты называешь это музыкой? Наверно, даже в аду музыка приятней, чем то, что гремит у нас под окнами!
- Не говори так, дорогой! Это их национальная музыка. Самба, кажется. А что за рисунки предостерег тебя покупать твой брат?
- А! – отмахнулся Мухамед, которому стало стыдно за то, как он ведет себя перед Муной. – Но если кто-то предложит ТЕБЕ купить какую-нибудь мазню, рисунки с каракулями, то даже не вздумай покупать! И смотреть запрещаю! Обещай мне, что даже не попытаешься взглянуть!
- Обещаю, только успокойся, о, Аллах! Мухамед! Разве я могу предпринять что-то, не посоветовавшись с тобой? – даже обиделась жена.
- Хорошо, дорогая. Идем спать в другую комнату! Возьмем с собой и Абдульчика. Иначе малыш может испугаться! Такой шум за окном!
- А я вот думаю, каково это Халисе и Эмми с их малышами? Дети не смогут уснуть, наверно.
- А мой сын? Амину рано вставать, открывать магазин! Но разве уснешь!
Найдя друг в друге полное согласие, супруги решили перед сном поесть и выпить чаю. Но и Абдульчика следовало покормить.
И вот когда они, выйдя из кухни, уже поднимались по лестнице на второй этаж, Муна случайно бросила взгляд на окно. И увидела то, что происходило на улице!
- Мухамед! О, Аллах! Не может быть! – воскликнула она, крепко держа за ручку Абдульчика, усердно преодолевавшего ступеньку за ступенькой рядом с Муной.
- Что? – сначала не понял Мухамед. – Что такое?
- Она все-таки спустилась вниз и намерена танцевать!
Но и Мухамед всмотрелся в происходящее за окном и едва не оступился, стоя на лестнице.
- Назира! – чуть не завопил он, сжимая кулак, другой рукой держась за стену. Перил на лестнице в его доме не было никогда. Даже после пожара не позаботились установить.
Да, они не обознались! Увидели среди танцующих Назиру и ее мужа.
В ярком свете фонаря блестели платки, скрученные Назирой в необычный  тюрбан. Сама беременная Назира казалась огромной колышущейся  глыбой в необъятного размера тунике с блестками. Счастливая сестра Рашидов танцевала: она проводила руками перед лицом, совершая плавные движения. Рядом вихлялся Миро, двигаясь куда более энергично. Им обоим не мешал огромный живот Назиры, не мешал и не смущал!
Мухамед, узрев неподобающую сцену из жизни родственницы, от души плюнул перед собой и что-то проговорил, видимо, не предназначенное для ушей Муны и сына.
Уже умостившись в постели, Мухамед вдруг вспомнил, как заметил, когда Саид сегодня садился в машину, что Фатима точно как Назира плавно подвигала перед собой руками, услышав мелодию.
- И эта тоже одалиска! – засыпая, упрямо пробормотал Мухамед. Муна ничего не поняла: но ведь ни к ней же относится оскорбительное слово? Или муж не может забыть о выходке беременной сестры? Какой заботливый брат у Назиры!


28. Часть 36. Глава 28. Звонок Мухамеда. Разговоры братьев.


Когда Саид наконец-то добрался домой по городским пробкам на дорогах Рио, он всё ещё чувствовал, что настроение у него испорчено. И всё из-за той женщины! Он как будто и теперь ощущал грубое прикосновение к себе, когда владелица бара бесцеремонно отстранила его в сторону, спеша на выручку Самире. Саид не привык к подобному. Уже много лет никто не смел так себя с ним вести. Ещё и картину не согласилась продать, даже не выслушала его предложение. Он был унижен и оскорблен!
И пришло горькое осознание, что наказать наглую одалиску  у него не было возможности. Любые действия против нее снова унизят его самого и навредят брату. В какой-то момент Саид утешил себя решением позвонить дяде Абдулу и обсудить ситуацию. Но не сейчас, позже. Дядя Абдул, который не раз бывал в Сан-Криштоване, запомнил, не мог не запомнить крикливую женщину из бара по соседству. Он выскажет мнение о ситуации.
Наконец, успокоившись, придя в психологическое равновесие, Саид понял, что  это смешно - искать способ поквитаться, и с кем? Какие глупости! Кроме того, он, как мальчишка, собрался просить помощи у старого дяди. Так всегда поступал брат. Пусть Мухамед сам разбирается в истории, в которую влип. Он, Саид,  сделал для брата, что смог.
Такая борьба шла внутри него, пока они с Фатимой возвращались через полгорода домой, но, войдя в особняк, Саид все ещё переживал.
Фатима в машине рядом с ним сидела, отчего-то притихнув. О чем думала его жена? Побывала с Муной в гостях у Назиры. Но что там происходило? Их с Мухамедом сестра что-то сказала его жене или рассказала о чем-то из прошлого? Впрочем, если было что-то, что Саиду стоит узнать, Мухамед непременно с ним поделится. Муна ничего не скрывает от мужа, расскажет и о пребывании в доме их родственницы. 
Фатима, едва они вышли из машины, почти бегом бросилась к двери дома.
- Как она беспокоится за Назрин! – приятно удивился Саид. Ещё ни одна из его жен до такой степени не сходили с ума из-за детей. Та же Жади, любя Хадижу,  ради нее «идя на жертвы», как теперь знал Саид, все равно порой решалась на расставания с дочкой. Фатима же, едва открыв утром глаза, спешила к ребенку.
Поэтому Саид не стал ее удерживать, чтобы войти в дом вместе. Но он знал, что с его ребенком ничего не случилось, иначе няня сначала позвонила бы ему, и только потом – Фатиме. 
Но, поднявшись к себе в кабинет перед тем, как его позовут ужинать, не встретив в гостиной или в коридоре Хадижу, да и вовсе никого, решил позвонить Мухамеду. Он не мог забыть, какими глазами смотрел на него брат. Да, на Саида никто не посмел бы нарисовать пасквильную картинку. Но Мухамеду досталось.
 А почему? Потому что у жителей  района брат частично утратил уважение: он плохо поступил с Самирой, если принять  точку зрения местных; затем Мухамед взял вторую жену, ещё не разведясь с Латифой. Но в глазах аборигенов Сан-Криштована, не принимавших многоженство в силу своего менталитета и религиозных соображений, Лейла стала его любовницей при жившей все ещё под его крышей женой. Так он ещё и привез девчонку из Марокко в Бразилию! И, конечно, большая разница в возрасте, которую соседи Мухамеда сочли его личной прихотью – взял юную девочку в жены благодаря деньгам. А какие потом начались у брата с Лейлой скандалы!
Муна как-то исправила положение, так как брат взял ее в жены, дав развод и Латифе, и Лейле. Муна, его ровесница,  стала матерью маленькому Абдульчику. Ее отношение к малышу, как к родному, оценили. Но явилась Назира, став соседкой брата. Опять же – мужа Назира знает весь район и уважает, его ценят и как спортсмена, и как владельца нового спортклуба. И он местный! Но  Мухамед не считает нужным помириться с сестрой, найти общий язык хотя бы для вида. Не принял родственников, что понял весь район.
Наверно, все это и позволило двум типам из Сан-Криштована создать шаржи, за которые они намеревались получить деньги. Саид был удивлен, когда понял, как ловко разработали парни операцию по выманиванию денег из Мухамеда. Сначала – провокационная пристенная «выставка» «картин», чтобы Мухамед понял: не заберет их мазню – станет мишенью для насмешек всего района. Затем ушлые ребята предложили его брату выкупить рисунки, а потом и ему поднесли «картины» с указанной суммой за них. Всё ими было продумано!
И вот, когда раздался телефонный звонок, Саид был даже рад, что сможет поговорить с Мухамедом и обсудить свои соображения.
Брат жаждал подробностей – и из разговора с доной Журой, как и о торге с Рапазао и его приятелем. Саид не стал тянуть, ответил на все вопросы брата, но высказал и свое мнение:
- Думаю, ваши местные шантажисты учли то, что ты араб и мусульманин. Не уверен, что они читали Коран, но откуда-то узнали, что наша религия запрещает изображать людей. Поэтому и решили написать твой «портрет», зная, что тебе это не понравится, и ты захочешь выкупить их рисунки.
- Аллах! Саид, если эти мерзавцы и слышали что-то о Коране, то не читали, я уверен! Но всё дело в картине, это из-за картины, из-за доны Журы! Они просто терлись все время у бара, поняли, что мне не нравится то, что я изображен на картине, и решили заработать уже на мне.
- Не поддавайся, как я тебя уже предупреждал! Брат, они не оставят тебя в покое, пока не вытянут все деньги! Ещё и магазин им свой отдашь!
- Ещё чего! Магазин! – возмутился Мухамед. Непонятно, что именно в этот момент уронил  брат, но он явно задел какую-то вещь, та упала, и Саид услышал, как Мухамед заохал и продолжил:  –  Мне обидно, что меня выставляют в таком унизительном виде!
- Посоветуйся с дядей Али, только это я могу тебе сказать. Но только не с дядей Абдулом! А вообще – если станешь их игнорировать, это окажется лучшим выходом из положения.
- Брат, ты понимаешь, с чего все это началось? Из-за Самиры! Она прославила синьора Олаву, сделав из него знаменитость. Теперь он прислал своей подруге картину, а дона Жура невольно спровоцировала всплеск интереса ко мне. Уверен, что дона Жура не делала ничего специально, чтобы меня обидеть, задеть...
Саид снисходительно хмыкнул. Мухамед услышал и возразил:
- Да, сначала дона Жура и думать не могла, что картина вызовет такую скандальную ситуацию. Но Самира подарила альбом и краски сплетнику Базилио из бара, как мне рассказали, да и жулики из мастерской надеются на то, что Самира и их заметит, и о них напишет! Вот так: все мои неприятности, так или иначе, связаны с моей непутевой дочерью! Аллааах!
- Не согласен, Мухамед. Я видел, как твоя дочь сегодня прогнала жуликов от стен своего дома. Не думаю, что ей приятны насмешки наглых парней над родным отцом.
- А этот Лео? Она считает его своим мужем, поселила в доме, который достался ей от матери, не стала носить платок, одежда у нее неприличная... ТАК наши девушки не должны одеваться! Но меня бесит не только это всё! Брат, я знаю, что не смогу принять сына Ферраса, даже если он примет ислам и сделает обрезание!
- То же ты говоришь и о Миро, муже нашей сестры. Но лично я уже готов принять сестру и ее бразильца. Мухамед, ты ведь сам видишь: Назира не обрезала волосы, не сняла платок, не надела короткую юбку, не носит кофты без рукавов. Она во всем подчиняется мужу-бразильцу, но так ее воспитал тот же дядя Абдул - слушаться мужа.
Мухамед молча сопел в трубку.
 - Думаю, что с Назирой пора помириться. Случись это раньше, в моей жизни многое не произошло бы. Не сбежала бы Фатима, Хадижа не вышла бы замуж за негодяя Фарида, потому что у Назиры есть интуиция на такие вещи. Дядя Абдул выбрал Хадиже жениха, потому что Фарид – внук его приятеля, но Назиру никто не смог бы провести! Ее ничто не смутило бы, она не испугалась бы огласить  правду, когда  поняла, каков на самом деле претендент в зятья семье, в мужья Хадиже! Назира остановила бы катастрофу, не допустила бы!
Саид разволновался. Наверно, поэтому и Мухамед решил признаться:
- Саид, Назира тоже желает помириться  с нами. Она не говорит об этом, но... При каждой возможности она отправляет в мой магазин дону Ноэмию с малышкой Ферюзой. Это наша племянница. Назира таким способом напоминает об этом. Мустафа сфотографировал девчушку и переслал фотографию мне. Я тебе отправил. Ты получил?
- Да, снимок есть в моем телефоне, - нехотя сознался Саид.
- Согласись, что наша племянница – вылитая тетя Сурия: те же густые черные кудри, как у нее. А губы... как у дяди Абдула!
Саид, который не так давно внимательно и даже пристрастно рассматривал дочь Назиры на присланном снимке, не мог согласиться с заявлением брата. Он не нашел совсем никакого сходства с тетей, кроме цвета волос. Но спорить с братом не стал.
Мухамед видит девочку часто, а фотография может и исказить настоящие черты. В любом случае, Ферюза – дочь их родной сестры и приходится им  племянницей! А в скором времени Назира родит и ещё нескольких их родственников. Мечты Назиры о детях сбудутся, иншалла!
Мухамед, сам втайне желавший примирения с сестрой, был удивлен откровением Саида и предложением мира с Назирой. На всякий случай он предупредил:
- Брат, но дядя Абдул и сегодня назвал бы Назиру одалиской! Ты не видел, но я-то каждый день замечаю: она постоянно стоит на балконе! То мужа ждет, то высматривает, когда из бара принесут пирожки!
Мухамед пожаловался, но на том конце связи услышал только, как хмыкает Саид. И продолжил:
– Наша сестра неисправима! Много лет назад она также выходила на балкон посмотреть на танцы, а когда я прогонял ее и Самиру с балкона, спускалась на улицу. Помнишь те времена, когда Мустафа крался  в бар, чтобы поесть мясную поджарку доны Журы?
- Да, время бежит..., - согласился Саид, но не осуждая Назиру.
– ...А едва ты сегодня уехал, Назира пришла на танцы! – продолжал ябедничать брат. - Видел бы ты ее! Они с мужем тоже танцевали!
- В каком виде? Надеюсь, сестра не облачилась в прозрачный наряд, обшитый перьями? Нет? Уффф.... Тогда ладно.
- Тебе смешно, брат? Но она беременна! А стояла в толпе, тряся огромным животом!
- Да, неприятно, я и забыл, что у Назиры такой большой срок беременности. Но если мы теперь не простим и не помиримся с сестрой, то это время никогда не наступит. Назира своевольна, теперь она полностью растворяется в муже-бразильце, и потому всегда будет находиться причина, по которой мы скажем: это харам, подождем, когда Назира исправится.
Мухамед обиженно засопел в трубку. Как так? Он же прав, но Саид с ним не согласился! Или Саид решил не обращать внимания на мелкие (как же так?!) проступки Назиры. Однако он подсказал брату:
- Если ты согласен заключить мир с Назирой, можешь сделать это на празднике у Латифы, куда приглашены и Амин с женами, и Самира с «мужем», и твоя дочь с женихом! На праздник рвётся даже Мустафа из-за своей Ноэмии... Я подумываю, не отправить ли Муну с Абдульчиком туда. Не то чтобы мне интересно, что там за праздник, нет-нет! Но Абдульчик – брат Амина, а Амин – брат новорожденного сына Латифы. Они все родственники. Не могу лишать моего младшего сына родственных отношений. Ведь впереди у него вся жизнь. Амин и Али – его братья на всю жизнь.
- Отлично, я тоже постараюсь туда приехать. На торжество в честь ребенка меня пригласили не только Хадижа и Жади, но и Зейн, которого я встретил вчера в деловом центре. Ты не знал? Мухамед, если ты не приглашен, то сам понимаешь, почему...
- Да всё я понимаю! – сердито ответил бывший муж Латифы. – Поэтому Муна поедет с Мустафой и доной Ноэмией без меня. Кстати, дядя Абдул должен мне позвонить, сообщить номер рейса, когда прибывает его внучка. Новые хлопоты! Ты же понимаешь, что нам с тобой нужно будет искать ей мужа? Она наша близкая родственница. Нельзя превращать ее в служанку.  Хотя помощница очень нужна моим невесткам.
- Мы решим этот вопрос, не беспокойся, брат. Но я рад, что смогу увидеться с Назирой. Возможно, она поможет отговорить Хадижу, которая не передумала лететь вместе с Азизом в Марокко сразу после свадьбы.
- Да, у Назиры может получиться... Саид, признаюсь: когда мы пили чай с выпечкой, как приготовленной Муной, так и принесенной Халисой, я вдруг вспомнил наше детство и тетю Сурию, которая пекла для нас точно такое печенье.
- Да, ты прав. Так вот оно что! Теперь я понял, что меня вдруг встревожило! Я тоже почувствовал аромат из детства! Надо было намекнуть Фатиме, чтобы попросила рецепт печенья у твоей жены.
- Кстати, твоя Фатима...
- Что?!
- Фатима тоже мечтает потанцевать рядом с Назирой, - донес едким голосом Мухамед. - Мне только что рассказала Муна. Поделилась впечатлениями, так сказать... Мы с женой уже спать собрались, устроились в дальней комнате, где не так сильно слышна оглушительная музыка с улицы, но они с Абдульчиком уснули, а я вот снова добрался до холодильника на кухне и заодно решил тебе позвонить.
- Чем женщины занимались у Назиры? – на всякий случай решил выяснить  Саид, стараясь помочь брату развить эту тему, если брат решился донести на Фатиму. Ему стало интересно, в чем дело.
- Они разговаривали, сплетничали обо всем! Кстати, не знал, что ты всем женам и дочерям заказал причудливые украшения. Они это тоже обсуждали. А как же! Назира любит поговорить о золоте, драгоценностях. О Рании тоже болтали. Саид, у тебя из-за Рании проблемы?
- А что с Ранией? Впрочем, брат, да. Уже не знаю, правильно ли я поступил, решив ДО свадьбы Хадижи перевезти Ранию с детьми так далеко от себя.
- Дело не в том, что далеко! Но ты, кажется, четко не обозначил Рании и ее отцу будущее Рании как твоей жены. Отсюда и фортели, о которых мы услышали. 
- Нет, не думаю, что это фокусы Рании. Здесь какое-то недоразумение. Но я разберусь! Меня больше волнует Хадижа, ее непокорность, нежелание прислушаться ни ко мне, ни к матери, ни к Самире, которая на себе почувствовала, чего стоит самоуверенность.
В дверь кабинета постучала Мириам. Не дождавшись звонка колокольчика и не понимая, почему хозяин все ещё не спустился в гостиную, а затем не появился в столовой, она решила позвать сида Саида на ужин и по просьбе занятых детьми Хадижи и Фатимы.
Продолжая беседовать с братом, Саид подал Мириам знак, что сейчас же спустится ужинать. Как только за служанкой закрылась дверь, Саид не забыл сообщить Мухамеду, что дядя Абдул считает Самиру виновной в том, что она переписывалась с Фаридом.
- Дядя Абдул обвинил Самиру в интригах против Фарида или даже Хадижи. Я не поверил. Племянница ни при чем. Вот чего я боюсь: что это происки Фарида. Как узнать, что он задумал? Но я уверен, что он замыслил каверзу!
- Дядя Абдул мне ничего не рассказывал, - тут же ответил Мухамед. - Мы часто общаемся. Но дядя ни словом не обмолвился о внуке приятеля. Но я не удивлен, что Самира поучаствовала и в переписке.
- Твоя дочь собралась устроить свадьбу – после свадьбы Хадижи. Тебе известно?
- Как?! Какая ещё свадьба? Ей мало того, что она по документам стала женой брата Лукаса, живет с ним в одном доме, спит с ним, так теперь ещё и свадьбу на весь Рио намерена закатить? Я не буду в этом участвовать. И денег не дам!
- Мухамед, я просто ставлю тебя перед фактом. Таков план твоей дочери. Ещё неизвестно, пригласят ли тебя или меня на праздник. Тем более, они планируют устроить нечто необычное – в индийском стиле или ещё каком-то.
- Они решили сменить свои религии, чтобы принадлежать к одной? Вот что они задумали! – ужаснулся Мухамед. Саид тут же представил, как брат хватается рукой за сердце, закатывая глаза.
- Не знаю! Мне об этом не докладывали. Думаю, им просто нужно внимание родственников и есть желание повеселиться с семьей и друзьями. Религия ни при чем. Свадьба на берегу океана, утопающая в песке и цветах! Это будет маскарад, а не свадьба, где подписываются документы о регистрации брака. Документы у них в полном порядке. Я выяснял. Они хотят устроить только необычный праздник в свою честь.
- Это плохо. Я так надеялся, что Самира одумается, наденет платок и вернется с покаянным видом домой, признав ошибки. Я простил бы ее, принял и позаботился бы о будущем дочери. Нашел бы мужа – пусть он был бы самых современных взглядов мусульманином.
- Не мечтай, брат. Самира не откажется от Лео. Он Феррас, а женщины рода сида Али падки на Феррасов. Это их судьба, мактуб. Мы уже говорили об этом.
- Но Назира... И Латифа... И Хадижа... Или им просто не хватило мужчин из семейства Феррасов?
- Давай сменим тему. Смирись, оставь Самиру в покое. Однажды ты примешь ее и простишь, как мы сегодня решили простить Назиру!
В дверь, быстро-быстро постучав, заглянула Фатима.
- Любимый, мы проголодались! Или ты передумал ужинать? – жалобно спросила она.
- Нет, вы проходите в столовую, садитесь за стол, я сейчас подойду! – отозвался Саид. Конечно, брат услышал его слова. Мухамед понял, что разговор пора заканчивать. Но, собственно, и темы были исчерпаны. Вроде бы всё обсудили.
Разговор был практически тут же завершен.

Ужин прошел спокойно. Фатима уже успела рассказать Хадиже о поездке, описав всё до мелочей: и встречу с Муной, и пребывание в гостях у лары Назиры, и танцы у бара доны Журы, на которые собиралась пойти Назира, а вот они с Саидом не остались на местный праздник...
- Саид, я так давно не танцевала! Могли бы остаться, чтобы посмотреть хотя бы из окна, как другие веселятся! Я вот заметила, что ты время от времени устраиваешь в нашем доме праздники. А вот твой брат – никогда! Если и бывают праздники, то в основном это стол с вкусностями и разговоры – женщины своим кругом, мужчины – отдельно. Никогда ни музыки не бывает, ни танцев.
- Не преувеличивай. Фатима, не сравнивай: наш особняк огромен в сравнении с домом Мухамеда. Какие там танцы?
- Я же не говорю, что надо приглашать сотню гостей.
- В следующий раз попроси Муну включить для тебя музыку в ее комнате и танцуй там, сколько пожелаешь.
- Саид, а что... Я хочу узнать... Рания... прилетит на свадьбу Хадижи? – медленно и как бы нерешительно задала вопрос Фатима.
- Да, отец! Мне тоже любопытно, когда Рания сможет получить своё украшение? – поддержала мачеху Хадижа.
- Это уже два вопроса. Но я отвечу: Рании не будет на твоей свадьбе, дочка. А драгоценности ее и Райханы я сам отвезу в Фес, когда сочту нужным туда полететь.
- Как у нее дела? – поинтересовалась Хадижа, бросив быстрый взгляд на Фатиму. Саид понял, что им обеим любопытно узнать новости о жизни Рании. Возможно, и до них дошли сплетни из Феса?
- Всё по-прежнему, - ответил мужчина, отставляя в сторону кофейную чашку, заканчивая ужинать и вставая. – Пожалуйста, пока не беспокойте меня. Нужно решить некоторые деловые вопросы. Я буду в кабинете, но закрою дверь на случай, если вы забудете о моей просьбе. Ясно?
Девушки и не думали тревожить сверхзанятого даже дома Саида. Если он попросил  не беспокоить его, значит, они даже не подойдут и близко к двери кабинета. Даже подслушивать не стоит: делами Саид занимается молча. А если и звонит кому-то, то деловые разговоры не интересны.
Саид ушел, а девушки перебрались из столовой в гостиную. У них были собственные дела. Присаживаясь на новенький диван, Фатима поделилась с подругой идеей сшить одинаковые платья себе и Назрин.
- Но она ещё такая маленькая! – удивилась Хадижа.
- Хадижа, ну и что? Даже на крошке Назрин платьице будет смотреться замечательно!
- А что делать мне? – опечалилась Хадижа. – У меня два мальчика. Не получится у меня одеться в одном стиле с ними.
И молодые матери принялись строить планы, обдумывая, что ещё интересного можно придумать к празднику у Латифы.


... Саид же, оказавшись у себя в кабинете, не мог решить, что делать: сначала посмотреть видео, чтобы понять, как поживает Рания,  хотя он уже разговаривал недавно с ее охранником, или сделать звонок, чтобы поговорить лично с опальной женой и услышать ее вариант случившихся происшествий.
Но нет, решил по видео все-таки сначала понаблюдать, какая обстановка в семье, а потом и пообщаться, не выключая видеонаблюдение. Саид не стал делиться с братом ни при встрече, ни позже во время телефонного разговора дошедшими до него новыми сплетнями с медины Феса. Но и брат ничего не рассказал. Значит, новости из Марокко до Мухамеда ещё не добрались. Иначе он знал бы.
- Аллах! Что за всё более странные истории с каждым днем я узнаю? Чему верить? Тот бред, который я услышал сегодня... Не верю, чтобы Рания снизошла и отправилась полюбоваться возможным будущим мужем, к тому же - верхом на осле! Рания, которую я знаю, не допустила бы и мысли стать женой торговца мясом! А мне рассказали, что она прискакала к его лавке верхом на осле, при резкой остановке невольно задрала перед ним голые ноги! Все видели ее красные туфли на высоких каблуках, якобы она не сразу одернула джеллабу. Что за нелепые слухи? И как я смогу расспросить ее об этом, не уподобляясь сплетникам с медины? Что она мне ответит? Солжет, если это правда! Или все-таки это какое-то недоразумение? Но как она оказалась в районе, где торгует мясник?! Этот рынок находится в стороне от возможных мест, куда могла бы пойти Рания! Туда, например, где живут дядя Абдул, дядя Али, ее родители... Даже дом ее сестры в другом районе!
Саид деловито настроил аппаратуру для видеонаблюдения, включил компьютер, нашел нужную программу...
И вот на мониторе замерцало изображение, которое вскоре стало более четким. Саид приник к экрану, разделенному на сектора. Найдя нужный  квадратик, он щелкнул по нему мышью и приблизил изображение, на котором увидел Ранию и детей...
...Рания сидела в гостиной на диване, подобрав под себя ноги, наблюдая за сыном и дочкой. Мунир явно смотрел мультики на планшете, а Райхана, надежно усаженная за подушечками у спинки дивана, тоже уставилась на экран планшета. Мальчик комментировал мультфильм, наверно, делясь впечатлениями с маленькой сестрой. Та же, ничего пока ещё не понимая, просто слушала, не особо следя за героями мультика, не переставая трепать мягкую игрушку.
Рания была задумчива и тоже, кажется, увлеклась просмотром детского мультика.
- Позвонить ей или нет? – снова засомневался Саид. Фатима намекнула, что Рания узнала от Каримы о драгоценном подарке к грядущей свадьбе.  Если позвонить, Рания может устроить скандал, потребовав прислать или немедленно привезти ей украшение, начнутся расспросы, намеки, полные недоверия, высказывание обид, претензий и упреков.
Нет, он не в силах сейчас участвовать в разбирательствах, решил Саид и очень быстро всё отключил, чтобы не передумать. Дети здоровы и ни в чем не нуждаются. Рания тоже не выглядит недовольной. Если ее и беспокоит неполученный подарок, то сегодня  она об этом не думает. Вот и отлично! И ещё: Саид почувствовал, что ему не хочется в этот вечер выслушивать объяснения и оправдания Рании из-за сплетен с медины Феса.
- Подожду, когда об этом заговорит дядя Абдул. А он непременно мне позвонит, когда и его ушей достигнут слухи о Рании. Он не поверит, начнет узнавать, что правда, а что – нет, и если там будет что-то не так, если Рания причастна к скандальным историям... Тогда дядя Абдул не станет покрывать одалиску и обязательно позвонит, чтобы ее уличить.
Приняв такое решение, Саид почти сразу выбросил из головы эту проблему. У него было столько разных проблем, что Рания невольно получила отсрочку.

...И он был прав, предвидя скандал, если бы позвонил! Рания и боялась его звонка, и ждала с нетерпением, чтобы многое ему высказать и кое-что выяснить.
Боялась потому, что знала: Саид непременно узнает о происшествии на рынке. Рания не представляла, какими словами ей придется доказывать свою невиновность, как объяснить, что произошло невероятное стечение обстоятельств. Как же она опозорилась на медине! Что за нечистая сила привела ее в лавку одного торговца и к лавке другого? Аллах, за что?!
Но эти страхи не мешали ей желать прояснить историю с украшениями. Почему другие жены получили драгоценности, неважно – что там у них за чудные птицы и звери были заказаны, а ей до сих пор об этом неизвестно ни от самого Саида, ни от Зулейки – первой жены?! Почему у нее не спросили о пожеланиях – какой должно быть ЕЁ украшение? Зачем ей какое-то перо из хвоста павлина? Что за намеки, что за оскорбление? Чьи это происки, наконец? Что может сказать на это Саид?
И Рания нашла бы возможность добраться до пока ещё мужа - через отца!  Или до Зулейки, если бы не эти ужасные истории. О, Аллах! Как некстати оказались походы к дяде Абдулу! Надо было отправить с Мунирчиком няню. Пусть бы охранник сам решал, провожать сына Саида через всю медину или сторожить жену хозяина с маленькой дочерью Саида Рашида, которая не выходила бы из дома  в это время. Если бы можно было знать заранее!
Но всё случилось так потому, что Рании тоже захотелось погулять по улицам города, заглянуть в лавки, а сестра не всегда могла сопровождать ее везде, ходить, куда надо Рании.
Но вот она и с сестрой вчера шла по Фесу, а чем это закончилось? Какая-то злая судьба преследует ее!
Рания настолько ярко вспомнила моменты встреч с каждым из «женихов», особенно – позорное происшествие с ослом и ее кульбиты перед лавкой торговца курами, как и побег с рынка под его насмешки, что ей стало дурно. У Рании закружилась голова, лицо покрылось красными пятнами, даже слезы выступили на глазах.
Хорошо, что Мунир не видит ее в таком состоянии! Она успела выйти из гостиной и укрыться в ванной комнате.
Как ей отмыться от такого позора?! Только совет дяди Али и разговор с умной ларой Зорайдэ могут помочь как-то исправить положение! Завтра же следует пойти к ним домой!
 Рания не очень хорошо знала город. Да это и невозможно! Огромный город, у которого даже плана не существовало! Фатима однажды пыталась найти в интернете спутниковую карту Феса, чтобы обозначить на ней дома дяди Али и дяди Абдула. И не смогла это сделать! А Рания, прожив долгие годы в Бразилии, подзабыла расположение многих ранее знакомых улиц.
Но она уже знала дорогу от своего нового дома через медину к риаду сида Абдула. А как добраться от риада до жилища дяди Али, это было ей известно уже давно. Теперь она удивлялась, почему вчера не смогла найти путь от риада к дому родителей! Что с ней? Годы, прожитые в Рио, не прошли даром, многое выветрилось из головы. Где она свернула не там, где надо? Придется снова запоминать улицы и нужные проходы, запоминать лавки, мечети и отели для туристов, которые станут для нее ориентирами.
Но как сделать так, чтобы Мунир остался у дяди Абдула на занятиях, а она быстро сбегала бы в дом Зорайдэ? Кариме она не смогла дозвониться, но если бы Карима по счастливой случайности завтра зашла к ларе Дунии в гости, то болтливая служанка дяди Али могла бы отвести ее по знакомым улицам, пока Мунир слушает урок дяди Абдула! Дочку Рания решила оставить и в этот раз дома с няней. Было бы странно оставить детей и няню в риаде, а самой куда-то исчезнуть. Не брать же эту шпионку с собой! Рании не хотелось, чтобы няня знала о ее планах, тем более – что-то услышала или о чем-то догадалась. Вокруг одни сплетницы и шпионы!   
Когда Мунир досмотрел очередной мультфильм, няня отвела детей ужинать. Рания же поднялась в комнату, чтобы подготовить одежду и сумочку к выходу на медину завтра днем. Особенно ее беспокоила обувь. Красные туфельки были безвозвратно испорчены. Но явиться к ларе Дунии в ее или лары Нурии старых растоптанных бабушах – кстати, кому принадлежала одолженная обувь? – Рании тоже не хотелось. Ещё чего! Ужас какой! Только стресс и острая необходимость заставили ее принять жуткие обувки. Но снова выйти на медину в подобных кошмарных тапках она совершенно не желала.
Открыв комнату, превращенную в гардеробную, Рания принялась обследовать имеющийся запас обуви, порадовавшись, что Саид позволил забрать из Бразилии всё, что она пожелала. Она увезла в десятке чемоданов почти всё из одежды и обуви. Всё, кроме уже откровенного старья и ношенных нелюбимых вещей, оставив и разонравившуюся обувь.  Но многое переехало с ней в Марокко.
Подготовив вещи, проверив содержимое сумочки, Рания взяла в руку телефон и набрала номер Каримы. Возможно, в этот раз ей удастся дозвониться? Если нужно, Рания даже деньги на счет Каримы в телефон положит, если проблема в этом. Но ей необходимо было узнать, дома ли будут завтра днем дядя Али и Зорайдэ, не отправятся ли в гости в другой город, нет ли у них планов, которые сделают визит Рании напрасным.
А потом она подумала, держа сотовый возле уха и ожидая ответ на звонок, что охранник увяжется за ней, поняв, что Рания не намерена оставаться в риаде сида Абдула. Но это не страшно. Наоборот, Саиду должно стать известно, что она ходила в дом дяди Али, а не искала встреч с теми «женихами». Саиду будет нетрудно догадаться, что жена хотела бы получить совет от дяди Али. А для чего ещё Рании пересекать большую часть медины, проходить десяток улиц? Если она отправится к сиду Али, значит, у нее имеется серьезная причина для этого!
Наконец, Карима ответила. Но разговор оказался коротким, так как рядом с женщиной стоял ее муж Ахмет. Но самое главное Рании удалось выяснить: да, она может прийти поговорить с дядей Али, как и встретиться с Зорайдэ. Оба будут дома. Никто никуда не собирается выходить. Карима точно знает!

Дом сида Али.
Карима так боялась ослушаться и рассердить мужа, даже сильнее, чем Зорайдэ или даже дядю Али! А Ахмету очень не навилось, что у жены длинный язык, что Карима слывет сплетницей, но главное – он опасался, что болтливость женщины может нанести вред семье, которой он был всегда предан.
- Кто звонил? Что хотела от тебя та женщина? – устроен был тут же суровый допрос.
- Ахмет, хабиби, это звонила лара Рания, жена сида Саида. Она спросила, может ли прийти завтра к дяде Али, чтобы поговорить,  иншалла. Это важно для нее. Она опасалась, что может не застать Зорайдэ или дядю Али! Карима ей ответила! Карима не собиралась сплетничать! Даже не успела ни о чем спросить!
- Вот и нечего болтать! – сурово предупредил Ахмет, нервно поправляя чистую, но уже чуть вылинявшую тонкую шерстяную шапочку. Карима опустила глаза и приняла покорный и послушный вид. В опущенных руках теребила чей-то платок, подобранный во дворе риада, хозяйку  которого она пока не успела найти. Наверно, ветром унесло, вырвав из рук одной из служанок!
- Пойди к ларе Зорайдэ и предупреди, что звонила Рания и собирается завтра прийти! – приказал он, и Карима сразу же легко, как перышко, скользнула со двора риада в дом.
Объяснять ей ничего не пришлось, так как Зорайдэ всё слышала, стоя на галерее. Вышла как раз для того, чтобы отыскать Кариму и позвать наверх. Зорайдэ решила, что сплетница затерялась в недрах дома.  А оказалось, что та стояла с мужем у фонтана во дворе и отвечала на звонок сотового. 
- Зорайдэ! Зорайдэ, мне Рания позвонила!
- Знаю, уже слышала!
- Рания завтра хочет прийти, чтобы поговорить с тобой или с дядей Али! У Каримы так и спросила: можно ли прийти, чтобы поговорить, будут ли дома!
- Пусть приходит! Значит, очень нужно, если надумала нас навестить.
- Конечно, нужно! Ох, на медине такое про Ранию рассказывают! Такое! Карима всё слышала! Зорайдэ, тебе уже рассказали? Нет? Карима расскажет!
- Всё, достаточно! – взмахнула Зорайдэ руками, как бы взмолившись, чтобы болтливая служанка замолчала. – Карима, позже расскажешь! А пока пойди на кухню, разберись вместе с Айшей, какой зелени завтра купить, каких специй не хватает! Завтра сама пойдешь на рынок, только тебе известно, у какого торговца лучшая зелень. И мяту покупай в той лавке, где брала до того, как в прошлый раз брала. Сиду Али не понравился чай. Разве ты, Карима, не знаешь, что листочки мяты должны быть нежными, молодыми, ароматными и свежими, как только что сорванные. Мы же не в пустыне, где и жесткие сухие листья в заварку идут.
- Ошиблась, Зорайдэ, виновата! Моя вина – заболтала меня жена торговца и подсунула пучки с перезревшей зеленью! Теперь буду внимательнее, а в ту лавку  больше ни ногой!
- Карима, о звонке Рании на медине не болтай! И только слушай, что другие говорят, сама разговоров не веди. Нам не нужен скандал перед свадьбой Хадижи. Неважно, что свадьба пройдет в Бразилии, иншалла, но  раскаты скандала и туда долетят, если что. Придет Рания, я с ней поговорю и выясню, что произошло с ней на самом деле. Мне рассказали такие невероятные вещи, что невозможно поверить. О, Аллах!
- Хорошо, Зорайдэ, ничего не скажу. Карима никому не станет говорить! Карима может к Дунии сходить и Ранию привести! А то опять заблудится и  скандал случится, хи-хи!
Карима явно знала какие-то подробности тех слухов, что дошли даже до Зорайдэ.
- Напрасно смеешься! – сурово одернула ее жена дяди Али.
- Зорайдэ, как представлю, что всё так и было, как люди говорят, так не могу сдержаться! Смешно!
- Но ты права, Карима: как только рано утром купишь зелень и специи, отпущу тебя в риад сида Абдула. Но не сплетничать с ларой Дунией, а чтобы привести к нам Ранию. Она должна привести сына к сиду Абдулу, как я знаю?
- Поняла, всё поняла, Зорайдэ! – обрадовалась Карима, у нее даже очки с носа свалились и теперь болтались на кожаном шнурке, а она никак не могла их поймать. Так ее впечатлила возможность добраться завтра до риада  Дунии, с которой она не виделась уже несколько недель. И звонить тоже не удавалось из-за происков сида Абдула.
 Карима отправилась на кухню, чтобы разобраться со списком покупок вместе с Айшей, пребывая в радостном предвкушении. Зорайдэ же решила поговорить с сидом Али. Дело показалось ей важным. Сид должен знать! Рания неосторожным поведением породила на медине шквал невероятных сплетен, теперь ищет способ исправить дело. Наверно, к ним она вынуждена пойти за советом, иной причины Зорайдэ не видела.
До сих пор жена Саида к ним в гости не заходила. Сначала они с Али думали, что Саид сделал ее пленницей в новом доме, отправив в Марокко. Но позже стало известно, что Рания приводит сына к сиду Абдулу, который вознамерился давать Муниру уроки. А его мать во время занятий бродит по улицам города. 
Сид Али недоумевал: если по Фесу поползли слухи о том, что Саид решил дать развод третьей жене, то почему же не позвонил ему, сиду Али? Но и Абдул ничего об этом не знал. Наверно, вопрос решится после того, как пройдет свадьба Хадижи. К такому выводу пришли в доме сида Али.
Когда Зорайдэ внесла в кабинет мужа поднос с заваренным чаем и чистыми стаканчиками, захватив и небольшое блюдо с выпечкой, сид Али по ее лицу понял, что предстоит услышать какую-то новость. Наверно, это важно, иначе Зорайдэ его не побеспокоила бы.
- Зорайдэ, не тяни, говори, что ещё случилось. У меня много дел, но постараюсь разобраться, если это важно.
- Ничего особенно важного, сид Али. Но Рания позвонила Кариме, чтобы узнать, сможет ли она завтра явиться к нам для разговора. Ей нужен совет.
- Я ждал этого! – кивнул старик. – Поставь поднос на столик, Зорайдэ, не держи. Руки устанут! И в следующий раз пусть несет поднос кто-то из служанок, а ты иди с ней рядом.
- Мне нетрудно, сид Али! Вот в вазочке мед, о котором Вы недавно вспоминали. Карима нашла на медине лавку, где торгуют этим сортом меда, забрала последнюю баночку.
- Отлично! Но потом сделай мне из меда ту сладость, мед с маслом!
- Поняла. Сделаю лично, чтобы не испортили лакомство. Но Ранию мы ждем?
- Да. И Кариму отправь за ней, пусть приведет без приключений. Ты и сама догадалась, как я вижу?
- Конечно, сид Али! Уже сказала об этом Кариме.
- Только бы вместе с ними не явилась к нам лара Дуния! Мне не нужна ещё одна ссора с сидом Абдулом!
- Да, ему не понравится, если лара Дуния  увяжется провожать Ранию до нашего риада, - согласилась Зорайдэ.
- Я не ожидал, что Абдул так остервенеет, увидев у Дунии планшет. Отобрал у нее «окно шайтана»! Но как это у него получилось, зная Дунию... Надеюсь, что не сломал его и не выбросил. Наши сыновья на свои деньги купили матери планшет, о котором она так мечтала. Вещь дорогая. Признаюсь, я был удивлен, что у Дунии получилось освоить такую сложную вещь! Но она научилась ею пользоваться! Интернет, компьютеры, смартфон, планшет... Не знаю, Зорайдэ, смог бы я научиться работать на такой штуке.
- Смогли бы, сид Али! Если лара Дуния смогла освоить, и у вас бы получилось! Да что там Дуния! Та же Карима мне рассказывала, что хорошо помнит, какие кнопки и где нажимать, чтобы заработал интернет, как соединиться с Жади или Латифой!
- Никак не решусь купить планшет! Но все-таки это волшебная возможность связаться через огромное расстояние с Латифой и увидеть ее сына.
-...И Жади, и Хадижу! И всех малышей! – с умилением продолжила его мысль Зорайдэ, улыбаясь и сложив ладонь на ладонь, прижимая руки к груди.
- Куплю и я, пожалуй, планшет! Или лучше тот небольшой компьютер – ноутбук, кажется? Но кто им сможет пользоваться? Кто нас с тобой, Зорайдэ, научит? Или позвать Дунию в день, когда должен быть праздник в доме Керима?
- Но пригласить так, чтобы сид Абдул не узнал! – подсказала очевидное решение Зорайдэ.
Сид Али согласился:
- Узнает мой приятель – обидится и ещё долго не станет со мной общаться, - с досадой согласился сид Али.
- А посмотреть на свадьбу Хадижи? Так хочется увидеть торжество! – запечалилась Зорайдэ. – В Бразилии есть Самира, которая всё устроит. Здесь же надежда только на Дунию. Сумайя не сможет помочь, она недавно родила. Ей не до того, хотя... Зейн же улетел в Бразилию! Она захочет увидеть мужа  и остальных родственников на празднике у Керима и Латифы.
- Но не станем ее просить прийти к нам для того, чтобы помочь разобраться с компьютером, если я его все-таки куплю.
- Сид Али! – неожиданно всплеснула руками Зорайдэ. – Я знаю, кто нам поможет! У Рании сын умеет пользоваться планшетом! Хадижа как-то рассказывала. Вот когда она завтра придет, то после вашего с ней разговора я попрошу ее помочь нам. Пусть приведет Мунира, а мальчик разберется сам и Вас, сид Али, научит, покажет, как пользоваться, чтобы увидеть дом Латифы в Бразилии.
- А что, Зорайдэ, это хорошая мысль! – удивленно и обрадованно заметил старик. – Так и поступим. Поговори с Ранией и попроси зайти к нам в гости в следующий раз с Муниром. Я даже посоветуюсь с сыном Саида, какой планшет лучше покупать.
- Да, поговорю, но пусть Рания и дочку принесет. Я не видела Райхану ни разу в жизни. А мне так интересно! Ведь она – сестра Хадижи, дочь Саида. Похожи ли девочки?
- Конечно, Зорайдэ. Пусть приходит с обоими детьми, мы будем им рады!
- Сид Али, но не говорите ничего о планах покупки планшета, или как там его...  какого-то ***тбука, Кариме. Если она узнает, о, Аллах! Сначала оповестит всю медину, потом сама пробежит по лавкам и магазинам, где это все продается, потом не даст покоя Вам, начнет лезть с поучениями, как надо куда нажимать, на какие кнопки... Ещё испортит аппарат в своем рвении!
- Ты права, Зорайдэ, придется поостеречься. Карима такая, она может..., - усмехнулся сид Али.
- Сид Али, жаль, что Латифе пока не до того, чтобы прислать нам фотографию сыночка. Вот уж подарок судьбы! Кто бы ожидал, что Латифа родит ребенка для Керима!
- А кто ждал такого же от Жади? Впрочем, как раз от Жади все можно ожидать... А лара Назира? Она ещё не родила?
И вдруг брови старика сдвинулись, на лицо как будто легла тень от дурной мысли.
- Не родила ещё Назира, сид Али. Но скоро уже, иншалла! А что вас беспокоит? Какие-то новости узнали? Альбьери звонил? Этот колдун что-то не так сделал? – последнюю фразу Зорайдэ пробурчала очень тихо, почти под нос и даже как-то утвердительно.
- Я тебе рассказывал, Зорайдэ, какие проблемы. Страшные вещи могут случиться, если откроется правда. Назира и ее муж, Лео и Самира, но и Мухамед с Саидом, и Латифа – всем достанется. Всех затронет буря, если разразится скандал.
Сид Али посвятил жену в тайну, которой с ним поделилась сначала только Самира, потом и Жади рассказывала ему, и Латифа сомневалась и переживала! Только лара Назира оставалась в полном неведении, не зная, чьи яйцеклетки были использованы при искусственном оплодотворении. А сид Али догадался о куда более страшных вещах, зная своего старого приятеля Альбьери. История с клонированием и эксперименты с клоном явно продолжаются. 
У сида Али испортилось настроение, когда он вспомнил об этом. Зорайдэ же и в прошлые разы ничего толком не поняла, сколько бы Али ей ни пытался объяснить вещи из науки генетики. Она втайне верила, что Альбьери колдун,  без его вмешательства беременность лары Назиры не обошлась, вот! Сид Али решил не переубеждать необразованную женщину.
- В общем, будем надеяться, что Рания нам поможет. Но и мы постараемся помочь Рании. Есть ли хотя бы доля правды в том, что о ней говорят? А, Зорайдэ?
- Аллаах! Сид Али, я такое услышала, выйдя на медину с Айшей, думала, что меня разыгрывают! Как бы Саид не прилетел в Марокко ещё до свадьбы!
Они ещё некоторое время поговорили, склоняясь к мысли, что жена Саида оклеветана молвой, пока резкий телефонный звонок не отвлек сида Али. Зорайдэ тут же удалилась.

...Утром Карима вернулась с медины с пакетом, в котором теснились пучки самой разной свежей зелени. И мята была именно такой, какую ей было велено купить. Повезло!
Вот только в риад сида Абдула за Ранией ей пойти не удалось. Как будто шайтан дорогу перешел! Кто-то пролил на лестнице что-то скользкое, и Карима, шустро спускаясь, поскользнулась на ступеньках и упала, больно ударив лодыжку, но тут же взвыв от пронзившей щиколотку острой боли при попытке подняться.
Вызвали врача, который обнаружил вывих, растяжение связок, исправил вывих и туго перебинтовал Кариме ногу, велел дать пострадавшей конечности покой на несколько дней.
- Как? Несколько дней?! Даже несколько часов – много! Карима не вылежит столько! Карима должна идти на медину! У Каримы дело! – запаниковала пострадавшая.
Но Зорайдэ пресекла ее стенания.
- Никуда не пойдешь. Хочешь, чтобы нога распухла и тебе ее вообще отняли?  - решила она хорошенько напугать Кариму.
- Но как же... А к Дунии? А кто Ранию приведет? – разочарованно приговаривала Карима.
- А разве Рания пойдет по медине одна? Без охранника? Сид Али сказал, что за Ранией везде следует человек Саида, который и дом охраняет, и следит за всем, чтобы не возникало проблем.
- Ага! Как же! То-то столько разговоров о том, что с Ранией случилось! – уже плакала раздосадованная Карима. Но делать было нечего: нога, пусть и хорошо забинтованная, болела. При попытке неугомонной Каримы наступить больная нога отозвалась такой сильной болью, что у женщины потемнело в глазах. Она охнула и осела на диван в той самой комнате, в которой когда-то лежала Рания, которой Карима лечила мазями исполосованную плетью спину. Страшные кровавые рубцы до сих пор вставали у Каримы перед глазами. Теперь здесь страдала сама Карима, планы которой были разрушены из-за чьей-то неосторожности.
- Я узнаю, что и кем было пролито на ступеньки! Зорайдэ, Зорайдэ, умоляю: пусть Рания ко мне заглянет, когда будет уходить! Хочу передать через нее привет ларе Дунии!
- Ладно, скажу Рании, чтобы зашла к тебе, - снисходительно согласилась Зорайдэ. – Только бы она благополучно добралась до нашего риада. Что-то ей не везет в последнее время!
Вот так и получилось, что за Ранией в дом сида Абдула никто не пошел. И из-за этого с ней приключилась новая беда.
 Несколькими часами позже Рания  вышла из дома, отправляясь с Муниром на урок к сиду Абдулу. Охранник, как и всегда, шагал следом. Рания была не разговорчива и серьезна, и, видя это, сын тоже насупился и шел молча. А его мать тем временем не могла придумать, какими словами описать дяде Али то, что с ней случилось недавно на медине. Поверит сид Али  ей или  сплетникам Феса?
 

29. Часть 36. Глава 29. Сид Абдул, Дуния и Рания.


Рания с ужасом ждала последствий из-за сплетен, прокатившихся по огромному городу. Было страшно, что слухи дойдут до ушей людей, от которых зависела ее судьба.
Рании было по-настоящему плохо. Она за эти дни извела себя, представляя, что будет говорить Саиду, когда он позвонит и потребует объяснений, как должна отвечать сиду Абдулу, если вот прямо сегодня, приведя Мунира в его дом, старик встретит ее обвинениями, что она одалиска и достойна порки! И она долго не могла уснуть накануне, обдумывая, что скажет дяде Али, чтобы он мог посоветовать ей, что делать!
Сама Рания не видела выхода. Вот если бы можно было вернуться в Бразилию без всяких объяснений, но чтобы и Саид ни слова не сказал, ни обе его жены и Хадижа! Почему нет возможности чудесным образом оказаться на неделю назад?! И тогда бы с ней ничего не случилось – Рания бы всё для этого сделала.
А в голову лезли глупые мысли! Стоило ей поднять голову, как в глаза бросился прохожий, который был чем-то похож на торговца сладостями. Она даже вздрогнула, и Мунир, которого она держала за руку, почувствовав это, удивленно взглянул на мать. Нет, показалось! Тот торговец вряд ли станет пытаться ее отыскать и выслеживать! Но вероятность случайно встретиться с ним на медине очень велика. Лавка на соседней улице, по которой они больше не ходят по дороге к дяде Абдулу.
Рании тут же припомнился и второй торговец, тот насмешливый толстяк с бородой, поверх джеллабы у которого был повязан фартук, испачканный кровью несчастных кур, с огромным ножом в руке. Как она вообще успела заметить мелкие подробности в те мгновения, когда переживала такой стресс?
И тут же мысленно вспомнила ироничный вопрос сестры, кого бы Рания выбрала из пары торговцев, если Саид даст ей развод, а ее судьбой займется отец. Лавка с курами или прилавок со сладостями? Кого бы она предпочла?
 - Никого! – захотелось крикнуть Рании. У нее есть муж, который стоит на такой высокой ступени в обществе, что выше уже не подняться, если вдруг Рания станет разведенной женщиной. Но «опускаться вниз» она не захочет! Какие ещё торговцы?! Лучше в одиночестве работать на том частном заводе для вдов в селении под Агадиром, где несчастные женщины, чтобы прокормить себя, тяжко трудятся, перерабатывая косточки плодов арганового дерева, чтобы получить аргановое масло.
- Что?! Я должна там работать? Что за фантазии? Не сошла ли я с ума?! – опомнившись, чуть не произнесла Рания вслух, вовремя сдержавшись, чтобы не услышал Мунирчик.
А озорные глаза мясника ей никак не удавалось забыть. Он за тот короткий миг успел ТАК ее осмотреть, как ей показалось, ощупать глазами, как будто она курица, которую предстоит ощипать. Так он ещё и обозвал ее курочкой, прокричав обидные слова ей вслед! Рания не догадывалась, что фраза эта ей не предназначалась. Была уверена в обратном, и ей стало противно.
А родная сестра ещё и сравнить попросила обоих «женихов», чтобы не ошибиться  в будущем выборе. Рания невольно поддалась и даже чуть не начала сравнивать, понимая, что оба мужчины ей не нравятся! А потом страшно разозлилась на себя. И на Амину тоже! Сестра злорадно ждет, когда же Саид решит дать развод, вот в чем дело! У Амины муж – простой торговец с медины. А сестра – даже не первая жена, не единственная. Мысленно Рания злопыхала всю дорогу.
Наконец, добрались до риада сида Абдула. Старик к их приходу был уже сыт, напился чаю, поэтому решил приступить к уроку сразу же. Рании ничего не оставалось, как тоже присоединиться к Муниру, ларе Дунии, а лара Нурия итак находилась при муже неотлучно. Но Рания, которой не удалось сразу же отправиться к сиду Али, оставив сына слушать урок, решила, что сходит, куда задумала, позже. Что ж, придется и Мунира взять с собой.
Приготовившись внимательно слушать почтенного старца, Рания не ожидала, что урок по Корану станет для нее испытанием. И всё из-за Мунирчика, его неуемного любопытства. Мальчик засыпал учителя вопросами. И тема была интересная для ее сына: Ад и Рай, где они находятся, кто в них обитает. Кто из его знакомых и родственников куда попадет, как будет наказан.
- Сид Абдул, а Фатима где окажется? Вы называли ее одалиской, я слышал! А куда попадет Зулейка? И моя мама?
- Мунир, в Аду много женщин, там они оказываются даже за то, что перечат мужу. Вот послушай: «А тех женщин, непокорности которых вы опасаетесь, увещевайте, избегайте на супружеском ложе и побивайте. Если же они будут покорны, то не ищите пути против них». Ответь, Мунир, твой отец бил когда-нибудь твою мать?
- Никогда! – горячо и искренно уверил старика мальчишка.
Рания же напряглась. К чему сид Абдул задал такой вопрос? Но Мунир ответил правду: ребенок никогда не видел подобного. А Рания-то помнила, как Саид однажды ударил ее. Дал пощечину при Жади. Это всё из-за нее! Знал ли об этом сид Абдул? Но Мунир знать не мог.
- Моя мама не окажется в Аду. А мой отец? Я не желаю ему попасть в Ад, но он совершал несправедливость, обделяя мою маму в пользу Фатимы.
- Мунир, Аллах смотрит с милостью на супругов, которые любят друг друга. И когда муж возьмет жену за руки, их грехи падают сквозь пальцы, - решил отделаться общими словами сид Абдул, чтобы не обсуждать с ребенком личные отношения его родителей. – Те, кто совершает праведные поступки, войдут в Рай и не будут обижены даже на величину выемки на финиковой косточке!
- Дядя Абдул! А вот...
Но старик настойчиво перебил сына племянника и продолжал нравоучения:
- Дверь, за которой скрыто хорошее, трудно открыть. Дверь, за которой скрыто дурное  – трудно закрыть...
Чтобы не дать Муниру продолжить вопросы о посмертной судьбе членов семьи, сид Абдул перешел к описанию ужасов пребывания в Аду.
- Земная жизнь – единственная возможность заслужить Рай и спастись от адского пламени. У умершего уже не будет возможности вернуться обратно и обратиться в веру.  Мунир, знаешь, какое самое легкое наказание в Аду? Нет? Я расскажу! Ноги грешника положат на угли, и от их жара у них начнет закипать мозг. Задумайся, Мунир: если таково легчайшее наказание, что ожидает других грешников в Аду? Мучения будут тяжкими, жар Ада в 70 раз сильнее земного огня. Грешники будут гореть, но не будут умирать, а только станут подвергаться мучениям, пока не искупят свои грехи. Одних пламя поглотит до лодыжек, других до пояса, кого-то до шеи в зависимости от тяжести грехов. Но смерти в Аду нет.
Мальчик поёжился, услышав такие страсти. Рания же подумала, стоит ли ее сыну в таком возрасте знать о страданиях в Аду?
-... Первыми в пламя Ада будут брошены лицемеры. Кто это, спросишь ты? Это те, кто в земной жизни совершали намаз или выплачивали закят, читали священный Коран не ради Аллаха, а ради похвалы со стороны людей. Именно лицемеры окажутся на самой худшей ступени Ада, их ожидают тягчайшие мучения. Иблис верит в Аллаха, но при этом будет гореть в Аду!
Мальчик тут же встрепенулся и искренно заявил:
- Отец платит закят каждый год. И дядя Мухамед. Они брали меня с собой в мечеть и платили закят при мне! Я видел!
Сид Абдул одобрительно закивал.
- А что, Ад очень глубокий? – не сдержал любопытство Мунир.
- Ад огромен. Камень, брошенный  в Ад, очень долго будет лететь ко дну. Если камень величиной с семь беременных верблюдиц будет брошен с вершины Ада, он пролетит семьдесят лет, но так и не достигнет дна! Ад огромен и невероятно глубок. 
- Но где же он находится? В школе нам говорили, что Земля круглая и очень большая, но она имеет размеры. Значит, как я думаю, такой бездонной дыры в ней быть не может. Даже если пробурить Землю насквозь.
Сид Абдул поморщился. Мальчик смеет возражать! Это светское обучение! Но он терпеливо пояснил:
- В Коране не упоминается точное местонахождение Ада. Пламя Ада подобно мельнице, перемалывающей тысячи  тонн зерна, затем ожидающей прибытие нового.
- А кто сторожит Ад, ведь грешники могут захотеть сбежать оттуда, если там так страшно и плохо?
- Ад сторожат стражники, 19 стражей охраняют Ад. И хотя обитателей Ада намного больше, им не удастся обхитрить стражу. Это ангелы, которые в одиночку могут справиться даже со всем человечеством. И главного стража зовут Малик.
- Их так мало? – переспросил недоверчиво Мунир, но дядя Абдул кивнул и продолжал:
- Ещё одно мучительное наказание для грешников: их поволокут  в Ад ничком.  Когда будущие обитатели Ада откажутся войти в свое пристанище, ангелы поволокут их и насильно затащат в пекло, скидывая их в пропасть.
У Мунира от любопытства горели глаза. Рания же с тревогой наблюдала за сыном. Сейчас он слушает страшные рассказы сида Абдула, но как мальчик будет спать ночью? Не станет ли кричать от страха? Не побоится ли остаться ночью один в своей комнате? Но как остановить сида Абдула?
-... Когда ангел смерти и его помощники вырывают души из тел таких грешников, в момент смерти человек понимает, что никто не способен ему помочь.
- Но во что одеты грешники в Аду? Разве огонь не пожрет их одежды?
 - Ты верно мыслишь, Мунир, и я отвечу: одежда в Аду будет сшита из огня и смолы, а на головы им будут лить кипяток. Грешники будут закованы в цепи.  А лица покрыты огнем.
    - А что они будут там есть и пить?
- Грешников поят кипящей водой, разрывающей их кишки, а если они начнут просить о помощи, то им помогут водой, подобной расплавленному металлу, кипящему маслу.
- А еда у них будет?
- Да. Но пища там невкусная и непитательная. Это ещё одна из пыток. В Аду растет дерево Заккум, плоды которого и будут поедать грешники, но Заккум – отвратительное дерево, корни которого уходят далеко ко дну Ада, а ветви простираются повсюду. Его омерзительные плоды похожи на головы дьявола.
- О! – удивленно воскликнул Мунир.
-...Голод жителей Ада настолько силен, что они станут есть его плоды, которые, оказавшись в животе, станут как кипящее масло, причинять невыносимую боль. Тогда люди бросятся пить единственную воду в Аду – кипяток. Они будут пить как верблюды, страдающие от жажды, но вода не утолит жажды, только разорвет внутренности. Но и плоды Заккума будут застревать в горле, а грешники – давиться.
- Но чтобы горел такой сильный огонь, его нужно чем-то топить! – сообразил мальчишка.
- Ты спрашиваешь о топливе Ада? Топкой для адского огня станут камни и упорствующие в неверии грешники. Человек там с готовностью отдал бы всё, что угодно, ради спасения, но возможность уже упущена. Пламя Ада будет сжигать кожу грешника. Боль от ожога ощущается сильнее всего. Но в Аду кожу заменят новой, чтобы наказание продолжалось вечно.
Любопытство Мунира ещё не иссякло, он готов был задавать вопросы, хотя Рания сидела с посеревшим лицом, поглядывая на сына, не смея прервать сида Абдула.
- Особое наказание ждет в Аду самоубийц: их мучения будут соответствовать их греху. Кто покончил с собой удушьем, тот будет душить себя в геенне огненной, а кто проткнул себя, то будет закалывать себя в Аду. В Аду самоубийца будет мучить себя тем способом, каким он лишил себя жизни. Если он сбросился  с крыши дома, то и в геенне он будет постоянно сбрасываться со скалы и испытывать мучения от этого, так как в аду умереть невозможно.
- А что будет с теми, кто пьет алкоголь? Дядя Мухамед всегда переживал, что рядом с его магазином и домом находится бар, где торгуют спиртным. Это харам.
- Правильно, Мунир. Те люди, кто в земной жизни злоупотреблял спиртными напитками, согласно хадису, в Аду будут пить пот и выделения других обитателей ада.
Рании едва не стало дурно, ее затошнило от услышанного. Да, они с сестрой тоже когда-то изучали Коран, но им никто не рассказывал таких подробностей.
- Это правда?!
- Мунир, В Коране нет ошибок. Это единственная на земле Книга без ошибок, - уверил сид Абдул. – Слушай дальше: ворота Ада  заперты только в месяц Рамадан, но их закроют перед Судным днем. Каждый несчастный войдет в собственные, предназначенные ему врата, врата закроются, они останутся там навеки, а надежда выбраться из Ада умрет.
- Дядя Абдул, Хадижа рассказывала, что в Мекнесе жила женщина по имени Зухра. Она занималась колдовством. Она может так наколдовать, что никто не поймает ее, чтобы оттащить в Ад? Она же ведьма. Моя сестра Хадижа ее боялась.
- Колдовство? О, Аллах! Сказано о гадалках и прорицателях: кто обращается к гадалке и верит  в то, что она говорит, тот отрицает то, что было ниспослано Пророку, - увлеченно ответил сид Абдул и пустился в дальнейшие рассуждения. Рания же испугалась так, что не слышала, о чем он повествует.
Что ей Зухра! Она не забыла, как однажды ходила в Фесе к местной шуафе и покупала у нее колдовскую «лестницу».  Так хотелось приколдовать Саида и отвадить от него других женщин. Она настолько погрузилась с жуткие воспоминания, что даже сид Абдул вдруг обратил внимание на то, как расширились ее глаза, и заподозрил Ранию в этом хараме.
- Мунир, твоя мать не обращается к колдуньям?
- Нет-нет! Моя мама читает Коран! – испугался мальчик.
Но и Рания, опомнившись, тут же постаралась оправдаться:
- Я была в Мекнесе, когда Зухра закопала у стены риада черного петуха, видела это собственными глазами и рассказала Хадиже! Зухра – ведьма!
Сид Абдул отлично помнил скандальную историю, и если бы это зависело от него, лично наказал бы Зухру. Но семья сида Рахима испугалась огласки, сплетен на медине, поэтому ведьме Зухре всё сошло с рук. Но как объяснить такое мальчику? Поэтому Абдул сделал вид, что для него важнее другая тема и продолжил живописать картины Ада.
- В Аду очень жарко. Воздух Ада – горячий, вода – только кипяток, тень не несет прохладу, а только черный дым от огня. Огонь не оставит нетронутой ни одной вещи. Он станет сжигать кожу, доходить до костей, сердца, от него расплавятся внутренности. Адское пламя никогда не ослабевает, мучения никогда не прекращаются, и у грешников не будет даже малого перерыва, - старик погрозил крючковатым указательным пальцем, сузив и глаза, хотя рассказ итак был убедителен. -  Муки грешников ужесточатся тем, что они смогут слышать и видеть тех, кто живет в Раю.
- Как это?! – изумился Мунир.
А Рания некоторое время осторожно наблюдала за ларой Дунией. Если Нурия внимала сочувственно каждому слову мужа, то лара Дуния – нет. Она то снисходительно усмехалась, то сурово качала головой, слыша об ужасах Ада.
- Да, Мунир, грешники могут видеть издали Рай и даже слышать, о чем говорят его обитатели. Обитатели Рая будут спрашивать друг друга о прошлой жизни, чем они заслужили Рай. В земной жизни они и представить не могли, какой великой окажется награда. Когда грешники будут брошены в Ад, а праведники войдут в Райские сады, каждый станет обсуждать свое положение. Мирская жизнь прожита. И именно она определила их участь после смерти. Что было сделано правильно, а где допущены ошибки – это станут обсуждать и в Аду, и в Раю.
Дуния неосмотрительно хмыкнула, за что и была наказана вниманием сида Абдула. Он грозно сдвинул брови и приготовился отчитать одалиску.  Дуния тут же постаралась исправить оплошность.
- Сид Абдул, но в Раю – это понятно, там всё прекрасно, можно и поговорить. Но в Аду? Там не до разговоров! При таких-то мучениях!
- Дуния, я тебе потом всё объясню. А пока сиди и слушай молча! Урок сейчас для Мунира, а с тобой я позже разберусь.
Дуния пожала равнодушно плечами, но так только могло показаться, потому что на самом деле она была рада, что старик отложил скандал на потом.
- ... Все мужчины в Раю будут в возрасте 30 лет. Это самый прекрасный возраст человека, полного расцвета сил. Их жены будут одного возраста со своими мужьями и будут жить с ними в любви и согласии.
- А гурии? Я так и не понял, кто они, откуда возьмутся?
- О гуриях мы поговорим в другой раз, когда ты подрастешь, - уверенно заявил сид Абдул, чтобы пресечь интерес к пикантной для маленького ребенка подробности.
- Но в прошлый раз уже говорили про гурий...
- Мунир, из урока, на котором ты присутствуешь сегодня, ты должен понять: после смерти у одних будет бесконечная радость и наслаждение. У других  – ужас и глубокое отчаяние. Мунир, давай почитаем аяты об Аде: ты почувствуешь горечь грешников, боль обреченных на вечные муки. Ты должен извлечь  для себя пользу и увидеть в этих разговорах способ избежать столь плачевной участи.
Рания уже не могла это выносить. Она не хотела услышать, как будет дрожать голосок ее сына от волнения и страха. Поэтому Рания тихонько попросила лару Дунию отвести ее в кухню и дать воды. Лара Дуния была рада покинуть  гостиную под благовидным предлогом.
В гостиной продолжался урок, а лара Дуния велела девчонке с кухни заварить им с Ранией чай и подать блюдо с выпечкой. До появления лары Дунии в этом доме в качестве законной жены сида Абдула на кухне не умели ни вкусно печь, ни вообще готовить – по ее мнению. Разве только Нурия старалась ради сида Абдула. Дуния всех научила! Вот и теперь служанка принесла свежую выпечку, правда, это были любимые бриуты сида Абдула.
Рания была благодарна Дунии за предложенный чай. Ей необходимо было отвлечься от только что перенесенного стресса. Но лара Дуния не сидела молча. Она заявила:
- Рания, твой отец хотел с тобой поговорить. Он звонил сиду Абдулу. Тебе что-то известно об этом?  Так ты поэтому вчера пошла провожать сестру? Но почему не дошла до дома родителей, а оказалась на мясном рынке?
- Я же рассказала Вам, когда вернулась в риад, что случилось: я заблудилась.
- Хм, - недоверчиво покачала головой Дуния.  – А сегодня ты куда собираешься? К сиду Али? Ой, не смотри на меня так удивленно! Мне Карима звонила вчера, сказала, что ты намерена оставить Мунира у Абдула, а сама пойти в дом сида Али. И сегодня утром звонила, предупредила, что не сможет прийти за тобой, чтобы проводить по медине. Зорайдэ собиралась отправить ее за тобой, но Карима упала на лестнице и повредила ногу. Так что пойдешь одна. Но ты уж постарайся не заблудиться в этот раз, не свернуть к лавкам, где тебе лучше не появляться. Вся медина обсуждает твои приключения.
- Лара Дуния! – ужаснулась Рания.
- Думаешь, я ничего не знаю? Не слышала сплетен на медине? Да во всех подробностях, которые удивят и тебя! Аллах! Как ты могла быть такой неосторожной? Вот что: тебе лучше сначала пойти к сиду Али и поговорить с ним, а потом уже отправляться к отцу. Ты ведь не посмеешь ослушаться отца, если он велел прийти к нему?
Но Рания опустила глаза, боясь признаться, что собралась всеми способами избегать разговора с родителями. Она не станет разводиться с Саидом, она не даст согласия на брак с одним из торговцев, которым симпатизирует ее отец!
- Тебе лучше пойти с Муниром. Но как бы из дома твоего отца за тобой не прислали слугу, который отведет тебя к ним. Поэтому не теряй времени и поспеши в риад сида Али. Может быть, мне пойти с тобой? Но Абдул не отпустит, он Юнусу запретил выпускать меня на медину. Мне редко удается сбежать, я тут живу как пленница. Как бы мне шейху пожаловаться? В следующий раз пойду в мечеть и нажалуюсь на Абдула!  - иронично строила планы немолодая уже женщина.
- Не беспокойтесь, лара Дуния. Меня везде сопровождает охранник, которого приставил ко мне Саид.
- Почему же он не уберег тебя от скандальных ситуаций?
- Так получилось. Как будто шайтаны или джинны вмешались.
- Тише! Ни слова о джиннах! Не упоминай джиннов в этом доме, Абдул этого не выносит. Услышит – устроит скандал.
- Молчу, лара Дуния. Но тогда я пойду? Как бы мне не хотелось, чтобы охранник шел по моим следам!
- Понятно: чувствуешь себя верблюдицей, которую погонщик ведет на поводке из длинной веревки. Иди! Пока Абдул не заметил.
- Лара Дуния, сегодня мне было страшно. Сид Абдул рассказывал такие ужасы!
Но лара Дуния только скривила губы и пожала плечом.
- Он же не сам это придумал! Ты иди, не задерживайся. И постарайся вернуться поскорее, потому что, как только Абдул закончит урок, Мунир обнаружит, что нет ни тебя, ни вашего охранника. Вот что! Если не успеешь вернуться к концу урока, я расскажу сиду Абдулу,  куда ты отправилась, предложу отвести мальчика к тебе в дом сида Али. Согласна?
- Да, лара Дуния. И спасибо за помощь!
Рания быстро поправила платок, переколов заколку и убрав выбившиеся во время чаепития волосы, подхватила со стула сумочку и тихо проскользнула мимо гостиной, пока лара Дуния вошла туда, отвлекая возможное внимание на себя.
Юнус не воспрепятствовал матери мальчика, которого приводят на уроки к хозяину, покинуть риад. Сид Абдул не давал такого распоряжения. Тем более что следом за женщиной, как обычно, вышел  охранник. Дуния же потом шепнула Юнусу, что Рания пошла навестить лару Зорайдэ и сида Али. Но если она опоздает и не сможет забрать сына, то придется ей, Дунии, отправляться с мальчишкой в тот  дом.
Юнус выслушал молча, но и Дуния не стала накалять обстановку, зная, что преданный Абдулу сторож выпустит ее на медину только с позволения хозяина.


...Ранию как будто преследовала злая судьба. Она быстро шла по знакомым улицам, торопясь в дом сида Али. Охранник следовал на некотором расстоянии, чтобы не раздражать жену Саида Рашида. И вот это и подвело обоих! Рания в какой-то момент смешалась с густой толпой, в которой было много женщин, одетых так же, как и она: в черном никабе,  с закрытым почти полностью лицом. Но узкая щель для глаз не была видна спешащему позади охраннику, чтобы он смог догадаться, за той ли женщиной он все ещё следует.
Рания даже не шла, почти бежала, чтобы успеть и в дом сида Али, и вернуться вовремя за Муниром. Было бы идеально, если бы дядя Абдул не узнал о том, что она куда-то выходила. О Юнусе она даже не вспомнила, хотя именно он и доложит сиду Абдулу, что Рания покидала риад.
А вот охранник, видя перед собой нескольких женщин с похожими со спины фигурами, но держа перед собой целью лару Ранию, уверенно последовал за ней, удивившись, однако, что женщина свернула вовсе не в ту улицу, собираясь добраться до района кожевников. Нет, она прошла дальше, и он решил, что жена хозяина собралась навестить сестру или родителей, о чем предупреждал однажды Саид Рашид. Женщине было разрешено бывать в гостях близких родственниц, а также у сида Али и у сида Абдула.
Уверенный, что его ведет за собой лара Рания, он дошел за ней до ворот совсем незнакомого дома. Дверь риада открыл женщине и впустил внутрь какой-то незнакомец, заговорив с ней как с близкой родственницей или даже с женой. Охранник решил вмешаться. Всё закончилось скандалом, едва не дракой, пока не разобрались в недоразумении. Он ошибся! Обознался! Следил за чужой женой и едва за это не поплатился!
И упустил хитрую лару Ранию, которая постаралась обмануть его и сбежала при первой возможности, как он сначала решил. Всё это показалось ему странным, но факт был таков, что охранник теперь не знал, где искать жену работодателя. 
Тогда он и решил позвонить Саиду Рашиду и сообщить и о поступке Рании, оставившей сына в доме сида Абдула, а самой ускользнувшей от него на медине, и о своей оплошности, как и о том, что он не знает, где теперь искать женщину.


Бразилия. Рио. Дом Саида.


Саид сидел в огромной гостиной за рабочим столом, скрытым за толстой колонной.  Там он любил в выходной день почитать свежие газеты, в то же время наблюдая за обитателями дома, за детьми и женами, за снующими по особняку служанками. Хотелось иногда прочувствовать семейную атмосферу. Правда, теперь Зулейка с детьми жила в собственном доме, а Рания с Муниром и Райханой   была отправлена в Марокко. Но оставались ещё Хадижа с малышами и Фатима с дочкой.
Только что Фатима и Хадижа вместе с детьми и их нянями отправились погулять по саду. Саид знал, что они скоро вернутся. Но пока наступила тишина, позволившая какое-то время внимательно вчитаться в газетные статьи.
 Но его благостное настроение было прервано звонком из Марокко. Звонил охранник Рании. Когда Саид услышал дурные новости, он не заметил, что в дом вошли Фатима и Хадижа.
- Что?..  Как это – Рания сбежала?! Куда она могла сбежать? А дети? – Саид, пораженный невероятной новостью, засыпал собеседника вопросами. – Рассказывай, как это произошло!
Хадижа и Фатима обменялись взглядами и, не сговариваясь, быстро подошли к Саиду, остановившись у него за спиной. Он их, наконец, обнаружил, но взмахом руки приказал молчать.
- ...Как можно было принять за Ранию другую женщину?! ... Или она специально надевала все последние дни черный никаб? Не верится! Такого не может быть! Такого не должно было случиться!
И пока мужчина продолжал возмущаться, Фатима тихо проговорила, обращаясь к Хадиже:
- Невероятно, но неужели Рания решила пойти по моим стопам? Сбежать? А как же дети? И куда она сбежала? Или... к кому?!
- Вот именно! Кого из торговцев она выбрала: продавца кур или из лавки со сладостями? – удивленно захихикала дочь Саида.
- Не подалась же она в Европу? Для этого она должна продать золото. Нужны большие деньги. Мне не верится, что Рания способна расстаться с самым простым колечком! – рассудила Фатима.
Но Саиду пришли в голову  те же вопросы:
- Скажи, Муса, разве у Рании появились деньги? Я знаю, сколько у нее денег может быть наличными и сколько - на карточке. Все счета в любой момент мне доступны. Я вижу по распечаткам, что и когда она покупает. У нее нет средств, чтобы уехать из Феса! Ее сестра небогата, она не могла одолжить денег на побег. И не посмела бы! Я знаю эту рассудительную и осторожную женщину.
Саид выслушал ответ несчастного охранника. И тут Саида осенило:
- Могла моя жена обратиться к ювелиру? Муса, отвечай: Рания заходила в ювелирные лавки?... Заходила?... Часто?.. Неужели она решилась продать что-то из своего золота?!  У нее дорогие украшения, денег хватит надолго. Но куда она могла бы податься? Сбежала от тебя, чтобы забрать детей и скрыться? Муса, немедленно беги в особняк, чтобы задержать Ранию, не дать ей забрать моих детей. А я тем временем позвоню дяде Абдулу, выясню, где Мунир. Звони сразу же, как только будут новости.
Саид отключил телефон, и Хадижа тут же спросила:
- Отец, почему Рания сбежала?
- Саид, неужели Рания сбежала? Не верю! – вторила Фатима.
- Отец, она не могла отказаться от тебя и выбрать кого-то из тех торговцев!
- Саид, Рания ни за что не захочет стать ни женой торговца курами, ни женой торговца выпечкой или чем он там торгует!
- Хватит! Замолчите обе! – взмахнул Саид рукой с зажатым в ней телефоном. – Что за напасть на мою семью?!
- Отец, Рания не могла бы бросить Мунира! Это же ее СЫН!
- А как можно бросить дочку? Это невозможно! Если только ее не украл кто-то из этих мужчин! – размышляла Фатима, но потом предположила,  сама не веря в свои слова:  - Она могла понравиться кому-то из них, когда приходила к их лавкам. Она увидела мужчин, а они – ее. И вот результат!
Саид слышал, конечно, и вопросы, и предположения, но... Он стоял, переплетя руки на груди, его телефон был брошен на столик. Он о чем-то думал, прикрыв глаза веками, время от времени раскаянно качая головой и повторяя:
- Этого не может быть! Только не Рания!
- Отец, не расстраивайся, Рания, даже если сбежала, долго не пробегает. У нее не получится скрываться, когда она столкнется со многими сложностями! Я помню, что было, когда мама увезла меня из Бразилии в Марокко. Мы жили с ней в районе старой касьбы в ужасном доме, вынуждены были работать и продавать на рынке поделки, жили впроголодь! Мне иногда снятся те дни в кошмарах. Рания не захочет так жить!
- Саид, что-то не сходится! Не могла Рания променять жизнь в собственном доме на непонятно что. Почему ты не позвонишь Рании? Узнай, что она сама тебе расскажет! Ее не могли похитить. Не верю! И сбежать она не могла! И вообще: что могло с ней такое случиться, чтобы она решилась на побег? Надеюсь, телефон она не отключила и не выбросила. Иначе это что-то невероятное!
- Почему ты думаешь, Фатима, что Рания не может сбежать? – не согласилась Хадижа. – А если она была так задета историей с драгоценностью, которую не получила, что решила улететь из Марокко, добраться в Рио и устроить здесь скандал? Она не сбегала от моего отца, она могла сбежать из Феса в Рио!
- А деньги у нее откуда? – возразила Фатима, но тут же пожала плечами: – Нет, если только она продала одно из своих ожерелий...
Саид вдруг благодарно посмотрел на Фатиму.
- Как я сам не догадался?! Конечно, прежде всего, я должен позвонить самой Рании! Я был так потрясен звонком Мусы, что не сообразил: это то, что я прежде всего должен сделать!
Но Хадижа предупредила:
-  Отец! Она может солгать, что сидит на кухне у дяди Абдула или уже у себя дома, а сама – ехать на автобусе в аэропорт! Кто знает, вдруг она договорилась с няней или с сестрой, чтобы те позаботились о детях. Мунир уже большой мальчик, а за Райханой присмотрит няня.
Но Саид уже пытался дозвониться Рании. И она ответила!
- Рания! Где ты? Почему охранник потерял тебя на медине? Как это понимать? Ты решила поиграть со мной в беглянку? Смотри, как бы я не принял решение о разводе, тогда тебе придется выбирать между курами и сладостями! Что ты больше любишь?
В трубке послышался испуганный лепет оправданий.
- Что?.. Ты в доме дяди Али? А что ты там делаешь? Отвечай!
Саид выслушал ответы на свои вопросы.
- Вот как? Конечно, мне уже известно о твоих подвигах на медине.... Это с твоих слов! Но я разберусь, поверь! Тебе лучше не лгать!
Рания снова принялась оправдываться. Саид слушал ее с перекошенным лицом. Потом с угрозой сказал:
- Хорошо, Рания. Я сейчас же проверю: позвоню дяде Али. И если ты сказала неправду, то... Ты знаешь, что гнев мой будет страшен!
- «Верь мне, Саид!» - пытаясь передразнить Ранию, тихо проговорила Фатима, адресуя слова Хадиже.
Тем временем Саид уж звонил сиду Али. Связаться сразу не удалось:  абонент сам кому-то звонил. Саид нервничал и чертыхался.
- Позвони Зорайдэ! – посоветовала Фатима.
- А я попытаюсь связаться с Каримой! Если ОНА не знает, то кто вообще может что-то знать о Рании? – сообразила Хадижа.
Карима ответила намного раньше, чем Саид смог дозвониться сиду Али. Звонить Зорайдэ мужчине показалось унизительным. Получается, что после Жади и Фатимы от него сбежала в очередной раз уже Рания. И каждый раз Саид принимался искать беглую жену со звонка дяде Али. Не смешно ли? Для кого как.
- Карима! Ах, Карима, что там с Ранией случилось? Она сбежала? Это правда?! – затараторила Хадижа.
- Не говори так! – попыталась остановить ее Фатима. – Мы не знаем, что там произошло, правда ли это! А Карима, не разобравшись, разнесет по всей медине этот фейк!
Но Карима очень удивилась словам Хадижи, которая включила на своем смартфоне громкую связь, и Фатима могла слышать каждое слово из Марокко.
- Рания сбежала? Когда? Нет, она только что заглядывала ко мне в комнату! Я упала и повредила ногу! – пожаловалась служанка из дома дяди Али.  – Рания пришла меня навестить, я попросила ее передать привет Дунии. Это было минут пятнадцать назад! Карима точно знает! Карима на часы посмотрела!  Карима и сейчас часы видит! Неужели сбежала? А мне ничего такого не сказала о своих планах!
- Нет, Карима! Никуда Рания не собиралась сбегать, нам передали недостоверную информацию! – приблизив лицо к телефону Хадижи, громко сказала Фатима.
- Кто передал? Что за информация? – тут же заинтересовалась сплетница. Но у Хадижи был припасен новый вопрос:
- А для чего Рания приходила в дом дяди Али? У нее проблемы? Снова?
- Рания хотела поговорить с сидом Али и с Зорайдэ. А они с ней - о Мунире!
- А что не так с Муниром? – спросила Фатима.
- С ним всё в порядке, но сид Али хочет купить компьютер или планшет! – радостно сообщила Карима. – Мне сама Рания сказала! А кто научит их пользоваться такой сложной техникой? Они уже старые. Хотя... лара Дуния же научилась! Но Мунир очень хорошо освоил планшет, вот сид Али и попросил бы мальчика научить его работать на планшете!
- Зачем дяде Али планшет?!
- Как это – зачем? А праздник у Латифы увидеть? А твою свадьбу, Хадижа? Они не смогут прилететь в Бразилию на твою свадьбу, но нам же интересно всё увидеть своими глазами! Фотографии в наше время – уже не то!
- Вот как! – удивилась Хадижа, но вспомнила, что это когда-то придумала Самира. Таким способом в Бразилии смогли посмотреть на праздник в честь  Амина и Эмми, на свадьбу Латифы и Керима. Теперь Самира в Рио, кто же сможет помочь организовать просмотр праздников и свадьбы в Марокко? Лару Дунию под домашний арест, если верить Кариме, посадил дядя Абдул. Она не сможет принести свой планшет, настроить его. А Мунир, пусть и маленький, но уже умеет пользоваться компьютером. Он же в Бразилии учился в школе.
- О, Аллах! – жалобно затянула Карима. - Я тоже хочу планшет! Но Ахмет мне его не купит. Дорого! И ещё - мой муж тоже, как дядя Абдул, не любит современные  штуки.
- Когда ты выздоровеешь, Карима, позвони, расскажи нам новости! – попросила Фатима. - Или мы тебе вскоре позвоним!
Сама же сделала Хадижа знак, чтобы та выключила телефон. Пора было успокоить Саида, а с Каримой можно болтать бесконечно.
- Саид! С Ранией все в порядке! – сообщила Фатима, и Хадижа тоже кивнула.
- Я знаю. Только что поговорил с дядей Али. Рания никуда не сбегала. Она заранее предупредила Зорайдэ, что придет к ним в гости. Дядя Али подтвердил, что Рания была у них и только что ушла. Ранию пошла провожать Айша, женщина, которая работает у них на кухне.
- Алхамдуллилах! – воскликнула Хадижа. – Но кто же придумал, что она сбежала? Почему так решили?
- Дочка... И ты, Фатима... Хорошо, я вам расскажу, но чтобы никаких насмешек! Мне точно не было смешно и сейчас не до смеха!
- Хорошо, Саид, мы согласны! – сказала Фатима, Хадижа подтвердила.
- Мне позвонил Муса, охранник Рании и детей. Он, как и обязан был, последовал за Ранией на медину, когда она, оставив Мунира на уроке с дядей Абдулом, решила куда-то выйти. Куда она могла пойти? Я не оговаривал это отдельно, но само собой разумелось, что она может совершать прогулки по медине, обход магазинчиков и лавок, ходить домой к родителям, в гости к сестре и к дяде Али. Но Муса потерял Ранию в толпе и принял за нее другую женщину в такой же одежде. Многие женщины в черном никабе похожи. Он принял одну из них за Ранию и довел незнакомку до ее дома, где Мусу едва не побили!
Фатима тут уж не выдержала и рассмеялась.
- Представляю, Саид!
Но он проигнорировал ее недружественный поступок и продолжал:
- Когда правда обнаружилась, Муса запаниковал. Он упустил мою жену и не понимал, где ее искать. Наверно, он  наслышан о том, что все мои жены однажды побывали беглянками. Теперь вот пришла очередь Рании. Охранник позвонил мне и высказал подозрения. Я тоже запаниковал, не в первый раз столкнувшись с такой бедой. Но хорошо, что я дозвонился сиду Али. Он успокоил меня. Сейчас Рания идет в риад дяди Абдула. Я не стану звонить дяде, чтобы не давать ему повода для новых нотаций и поучений. Мусу я тоже успокоил, он спешит к риаду сида Абдула.
- Бедный охранник! Вот уж набегался по медине! А всё Рания! Почему она не пошла в дом дяди Али с детьми? С малышами трудно потеряться на медине. Нет, потеряться-то можно – самой. Но невозможно скрыться от охранника.
- Ты права, Фатима! Оффф... Попроси Мариам принести мне чаю! Пусть заварит свежий чай с мятой, мне нужно успокоиться! – попросил Саид, опускаясь на диван в гостиной и одной рукой стараясь ослабить узел галстука.
- Хадижа, принеси мне со стола тот ворох газет! Я не успел их просмотреть, - обратился он и к дочери.
Когда Саид неспешно пил чай, Фатима и Хадижа рассказали ему о новостях, которыми с ними поделилась Карима.
- Мунир будет учить дядю Али пользоваться планшетом, если, конечно, сид Али решится его купить, - радостно сказала Хадижа. – Если дядя Али не успеет освоить планшет до моей свадьбы, то ему поможет Мунир. Помнишь, как это устроила Самира?
- Настоящий видеомост Марокко – Бразилия, - кивнула и Фатима. – Но праздник в доме Латифы и Керима они уже не смогут увидеть. Вот если бы дядя Абдул отпустил лару Дунию к Зорайдэ, вернув ей планшет! Тогда лара Дуния - там и Самира - здесь всё прекрасно организовали бы. Но судьба планшета лары Дунии неизвестна, если верить Кариме.
- Я знаю, что можно сделать!  - воодушевилась Хадижа. – Вот если бы сыновья дяди Али и лары Дунии явились бы к дяде Абдулу и потребовали вернуть им дорогостоящий планшет!
- Да, пусть потребуют или даже отберут у него свой подарок! Они купили планшет матери. Какое право имел дядя Абдул забирать у лары Дунии их подарок?! – возмущалась Фатима.
- Дядя Абдул – муж Дунии, он имеет большие права. Поэтому я не уверен, что планшет все ещё цел, - хмуро произнес Саид. Ему было неприятно услышать от Фатимы, как она говорит о его престарелом родственнике. – Всё! Инцидент исчерпан, я хочу заняться своими делами!
- Ясно, Саид. Мы оставили в саду нянь с детьми. Пойдем к ним, Хадижа.
Молодые женщины поднялись с дивана и направились к двери на улицу. Саид услышал, как удаляющиеся родственницы разговаривали между собой.
- Хорошо, что окно такое огромное, сад полностью просматривается. Я наблюдала за нянями, видела, что мою Назрин няня не спускала с рук, - успокаивая саму себя, сказала Фатима.
- А мои мальчишки, наверно, все кусты облазили, потому что меня рядом нет. На няню они не очень реагируют. Все выпачкались, и лицо-руки в грязи, и одежда! – сетовала Хадижа. - Хорошо, что не мне все это отстирывать и отмывать!
 Саид же, дождавшись, когда останется совсем один, убедившись, что служанок тоже нет поблизости, позвонил сиду Абдулу. Старик не стал ему ни на кого или что-то жаловаться, ответил, что Рания только что забрала Мунира и отправилась домой.
- Охранник с ними, не волнуйся, Саид. Куда она ходила, пока мы с Муниром читали Коран? Она тебе не рассказывает?
- Она была у дяди Али, разговаривала с Зорайдэ. Я только что туда звонил.
- Что? Зачем она туда ходила? Если ей нужен совет, для этого есть я. Если нужен рецепт, им может поделиться Дуния. Даже моя Нурия могла бы подсказать всё, что связано с кухней.
- Нет, дядя Абдул, скорее, это сиду Али понадобилась помощь Рании и Мунира. Вы же забрали планшет у лары Дунии. А в том доме очень хотят увидеть праздник в семье Керима и Латифы в честь их новорожденного сына.
- Я пока ничего не понимаю, Саид. Куда ты клонишь?
- Мой сын Мунир хорошо овладел планшетом. Дядя Али попросил Ранию привести мальчика к ним в риад, чтобы с помощью планшета Мунир мог устроить связь с Бразилией и показать, связавшись с Самирой, праздник. Латифа – племянница сида Али, а Зорайдэ вырастила и воспитала Латифу, она ей как дочь. Их можно понять. Вы и сами всё понимаете.
- Опять этот ящик шайтана! То большие были – телевизоры, то теперь маленькие изобрели! Да, я забрал у Дунии доску разврата! Она по этой штуке смотрела сериалы! Бразильские сериалы! Турецкие! Саид, только представь, что там могут показывать! Харам!
- Дядя Абдул, планшет Дунии подарили сыновья, ее и дяди Али. Надеюсь, вы ничего с ним не сделали? Они могут потребовать вернуть планшет! Он стоит очень дорого!
- Аллаах! Как все беспокоятся за «окно шайтана»! Эти штуки придуманы для того, чтобы сквозь них пролезала к нам нечистая сила! Не верну! Пусть лежит в ящике моего комода! От него ключ есть только у меня и у Нурии.
- Если долго не заряжать планшет, он испортится, - решил солгать Саид, чтобы припугнуть старика. Сид Абдул не мог не понимать, что вещь стоит недешево. – Лучше верните подарок сыновьям Дунии. Например, пусть придет к вам Икрам и заберет. 
- Саид, почему ТЫ позволяешь сыну пользоваться такими вещами? Это харам. Это опасно для души Мунира.
- Это современная техника, без которой в наше время не обойтись. Это как лекарство, которое может или вылечить, или стать ядом. Кстати, дядя Абдул, почему Мунир интересовался у Рании, кто такие гурии? Откуда он узнал это слово?
- Что? Ничего не слышно, Саид! Перезвони мне в другой день! Сегодня я устал, и связь сейчас плохая. Ничего не слышу! – ответил хитрый старик.
- Хорошо, дядя Абдул! Я позвоню в другой раз! – усмехнулся Саид и простился с родственником, отключая телефон. – Сид Абдул иногда не думает, что говорит. Но Рания права: не всё стоит Муниру слышать, он ещё маленький.
Перед тем, как связаться с сидом Абдулом, Саид успел позвонить и Рании, чтобы убедиться, что она шагает по медине уже домой к себе из риада его дяди.  Тогда-то жена и пожаловалась ему, что их сын после прошлого урока у дяди Абдула начал задавать вопросы о гуриях, а сегодня она сама слышала часть урока, который шокировал ее. Она опасалась, что рассказы сида Абдула об ужасах ада скажутся на нервной системе мальчика. Его психика итак нестабильна, если вспомнить события в Рио-де-Жанейро. А тут ребенок может потерять сон под впечатлением  услышанного на уроке.
  Саид вдруг вспомнил, что не выяснил у родственника дату прилета в Бразилию их родственницы Ханин. И Мухамеду тоже неизвестно, а он просил Саида узнать об этом! Но вновь перезванивать дяде Саид не захотел. разве сам сид Абдул не сообщит Мухамеду, который должен будет встретить родственницу в аэропорту и привезти ее на такси в Сан-Криштован?


30. Часть 36. Глава 30. Праздник в доме Керима и Латифы.


Днем из Сан-Криштована выехала кавалькада легковых машин, состоявшая  из трех такси, в которых разместились родственники Латифы и приглашенные ею и Керимом гости. Так, в первом автомобиле ехали Лео и Самира с Назирой и Миро, который держал на коленях Ферюзу. Во второй машине расположились Мустафа и дона Ноэмия, Муна и малыш Абдульчик. Третья машина вместила Амина и обеих его жен с детьми.
Бедняга Базилио разрывался от любопытства, пытаясь узнать хоть что-то новое о поездке соседей на праздник. Как же так? Торжество пройдет в доме Латифы, которая известна всему району! Она столько лет здесь жила!  Впрочем, что ещё можно было выяснить, если итак было понятно: люди едут на праздник, что он и увидел собственными глазами! Дона Жура, выждав, когда машины скроются за углом дома, где дорога поворачивала на трассу, тут же окрикнула бездельника и призвала к работе.
Дел столько, а он тратит время впустую! На днях свадьба Аниньи, столько ещё предстоит организовать для праздника в Сан-Криштоване! Незачем интересоваться чужими делами, праздником, куда Базилио не собирались приглашать!
Самира, выбравшись из такси перед воротами дома матери, испытала стыд за то, что не приехала раньше, чтобы помочь в украшении дома, подготовке блюд и не участвуя в прочих разных делах.
Но выяснилось, что сид Керим позвал работников кафе, чтобы те помогли и зал украсить, и на столы накрыть, и еду приготовить. Конечно, всё варилось-запекалось и пеклось не в коттедже хозяина, а в его кафе.
Девушка, войдя в дом, ахнула, обнаружив, как красиво украшена большая гостиная, какие прекрасные букеты заполнили многочисленные вазы. Кстати, они, те, кто гости из Сан-Криштована, прибыли вовсе не первыми. Здесь уже были дальние родственники Керима и Зейна, сам Зейн с Сумайей и малышами. Самира очень удивилась, узрев подругу детства и одновременно родственницу здесь, в Бразилии, а не в Марокко, где совсем недавно Сумайя родила.
- Не выдержала без Зейна, прилетела в Бразилию, хотя дорога была нелегкой с двумя детьми, - с улыбкой объяснила Сумайя Самире и Назире.
- Какая ты красавица! – восхитилась при виде нее Назира, оглядывая девушку с головы до ног.
На Сумайе было дорогое национальное платье с вышивкой, а уж какие украшения, какое золото! Назира тут же вспомнила, как когда-то сама мечтала получить Зейна в мужья, но не вышло. Впрочем, она ни о чем не жалела. У нее есть принц Миро, который никогда ее не бросит, а вот как сложилась бы ее судьба, если бы братья сосватали ей Зейна... Он любитель женщин, был женат на Жади, пока та не заставила его отказаться от нее, и только встретив большую любовь, выстраданную любовь, он женился на Сумайе и стал верным мужем, заботливым отцом и семьянином.
Назира тоже получила порцию комплиментов от Сумайи и не только от нее. На ларе Назире была надета необъятная легкая туника, удивительным образом скрадывающая огромный живот. Она была настолько длинной, что можно было принять одеяние за платье или джеллабу. Но под туникой виднелись изящные легкие брюки, на ногах  туфли на низком каблуке, точнее – на сплошной подошве.
И, конечно, особой похвалы заслуживал красочный тюрбан из нескольких хитро скрученных  платков, на который обратили внимание все гости.
Самире похвастаться было нечем. Она явилась на праздник в дом матери, конечно, не в рваных джинсах, но в не привлекающем внимания платье с рукавами в три четверти и довольно длинном от талии, в кроссовках, но без платка. Ее волосы,  завитые для придания пышности, были затянуты простой резинкой. Даже Хадижа разочарованно заметила, что в такой день Самира могла бы и золотом себя украсить.
- Можешь мне не верить, но у меня совсем нет золота! Оно мне не нужно. Я иногда ношу украшения, но это серебро. А дорогой мне кулон, подаренный мамой – кулон из янтаря, я потеряла в касьбе на окраине Феса. Теперь он лежит в песках Сахары.
Хадижа приехала на праздник вместе с отцом и Фатимой, которая и в доме не спускала с рук маленькую дочку. Хотя Назрин с интересом посматривала на Ферюзу и Абдульчика, которых отсадили  в специально оборудованный манеж, чтобы матери могли бы в любой момент наблюдать за малышами.
Муна расположилась рядом с доной Ноэмией и ларой Назирой, вежливо, но приветливо принятая Латифой. Да, Абдульчик – брат ее Амина, а Амин – старший брат новорожденного Али.  Лара Муна стала приемной матерью брата Амина. Неважно теперь, что она – третья и единственная жена Мухамеда.
Дона Ноэмия весело щебетала с Латифой и Жади, поглядывая с интересом на стол, который ломился от сладостей и разной выпечки, соков и безалкогольных напитков. Более молодые женщины собрались отдельным кружком. Здесь оказались вместе Эмми и Халиса, Самира и Сумайя, Хадижа и Фатима. Все с детьми на руках, им было, о чем поговорить. Конечно, о детях!
Жади и лара Марьям, сестра Керима, время от времени пытались организовать работников, которые разносили напитки, предлагая гостям чай или кофе, соки или минеральную воду.
Мужчины расположились отдельно. Саид, Зейн и Керим, Миро, Лео и Мустафа. А также те гости, которые с теми же Лео, Миро и Мустафой не были знакомы. Но все перезнакомились.
То же произошло и с женщинами, присоединившимися к кружкам гостий Латифы постарше или моложе. В гостиной стало довольно тесно. Негромко звучала нежная мелодия, в которой угадывались национальные мотивы. 
Латифа была в центре внимания из-за сына, которого держала на руках. Но сама она, конечно, сидела на диване, принимая поздравления и подарки. Самира установила на ближайшем к матери столике свой ноутбук, подключенный к программе видео, чтобы и в Марокко в доме дяди Али могли увидеть, что происходит на празднике у Латифы и Керима.
И бразильские гости видели тех, кто сидел перед экраном небольшого планшета лары Дунии в далеком Марокко, а это были не только сид Али и лара Зорайдэ, но и лара Дуния, и вездесущая Карима. Но и обитатели риада в Фесе наблюдали за гостями в гостиной Латифы. Не было слышно, о чем говорили между собой Зорайдэ и Карима, сид Али и Дуния, но и им тоже можно было только наблюдать за происходящим в доме в Бразилии. Конечно, пока к ноутбуку не подошли Жади и Самира.
Тогда «с той стороны» на экране появилась Карима, заняв собой все пространство, и забросала Самиру вопросами и восхищенными замечаниями. Девушка не успевала отвечать, одновременно соображая, как самой заговорить с Зорайдэ, пока несносную Кариму чья-то мужская рука не отволокла от экрана. Это сначала обескуражило Самиру, но потом она поняла, что так невежливо с Каримой поступил Ахмет, ее муж, а вовсе не дядя Али, как сначала подумала девушка.   
Дочь Латифы собиралась повернуть ноутбук так, чтобы в экран попали ее мать с малышом на руках. Для этого она и подошла к компьютеру. Но влезла Карима...
Но Зорайдэ все-таки увидела ребенка Латифы, сына Керима! Самира и подошедшая к ней Фатима обнаружили, стоя за спиной Латифы, доброе лицо приблизившейся к планшету Зорайдэ,  с умилением глядевшую в экран. Потом и сиду Али был показан младенец. Но и Карима требовала, чтобы и ей продемонстрировали ребенка, потому что и Дуния не смогла разглядеть малыша! А у лары Дунии есть уже внук от Арибы и Икрама!
Потом все ели, пили чай и кофе, кто что хотел, и беседовали. Сколько было разговоров и о чем! У всех вызвало интерес неожиданное появление Неджмы, дочери Керима от первого брака. А на самом деле девушка прилетела ещё накануне, но с утра управляла подготовкой к празднику и помогала в кафе. А потом скрывалась на кухне в доме, потому что было много таких дел, с которыми одна тетя Марьям просто не справилась бы. Братика она увидела накануне, когда приехала из аэропорта в дом отца.
Теперь же, прежде чем присоединиться к кружку молодых матерей, она попеняла отцу, который нежно укачивал сына на руках, продемонстрировав его гостям из мужской половины, что он не возился с ней в ее детстве так, как это теперь происходит с маленьким братом.
- Неджма, ты была долгожданным и любимым ребенком. Знаю, что ты говоришь не из ревности, а шутя. И любя!
- Да, я очень рада, что у меня теперь есть и братик, - примирительно согласилась Неджма. Она подарила мальчику серебряный кулон от сглаза на серебряной же цепочке. Мальчикам не дарят золото, так ведь? В центре подвески-оберега сверкал драгоценный камень, небольшой синий сапфир, который и обязан был притягивать чужой недобрый взгляд, отводя его от ребенка.
Неджма присела на пуфик рядом с Фатимой, с которой ее познакомила Самира. У Самиры и Неджмы была масса тем для разговоров, ведь не так давно она и Лео, Неджма и Ясмин вместе путешествовали по Италии. Но она успевала общаться со всеми. Поговорила и с Фатимой, почувствовав в ней родственную душу.
А потом Неджма обнаружила Эмми, которая с тихим радостным визгом бросилась ей на шею.
- Ты же моя спасительница! Если я все ещё жива и счастлива, то только благодаря тебе и Ясмин!
Самира и Эмми поинтересовались, где же Ясмин? Почему девушки не прилетели в Бразилию вместе?
- Ясмин приболела. Дайнаб в бешенстве! Она испугалась, что моя подруга, третья жена, беременна. А если Ясмин тоже родит двойню? Тогда положение Дайнаб пошатнется, она не будет единственной женой, родившей Амалю близнецов. Но Ясмин, оставшись из-за болезни в Эмиратах, решила ее здорово потроллить. Пусть Дайнаб побесится.  Она так нас достает, мы страшно устали от этой особы!
- Разве вы не живете в разных домах?
- Дворцы разные, но муж один на троих. Кстати, четвертую жену ни Ясмин, ни  Дайнаб не видели до сих пор. Вот Дайнаб и нервничает. Ей нужно знать всё и всех контролировать. И, где возможно, она устраивает нам гадости, - разоткровенничалась Неджма. Видимо, Дайнаб так ее уела, что она вынуждена была разделить свои печали с некоторыми незнакомками. Например, с Фатимой, с которой не была раньше знакома, как и с Хадижей.
Но Хадижа оказалась бывшей женой брата Дайнаб. Кстати, Неджма знала, что Хадижа выходит скоро замуж. Но на праздник она приехала одна, с отцом.
- Азиз не смог приехать, он врач, его оставили дежурить в больнице, - пояснила она.
- Очень жаль, мне хотелось увидеть всех родственников моей расширившейся семьи. Ничего, в другой раз познакомлюсь. Вот только когда я смогу прилететь в Бразилию?
- После свадьбы мы с Азизом собираемся лететь в свадебное путешествие в Марокко! Тебе из Эмиратов ближе добираться до Феса, чем лететь в Рио! – радостно сообщила Хадижа со странным упрямством в голосе. Неджма заметила, как Самира при этом закатила глаза и осуждающе посмотрела на кузину.
Даже Эмми отреагировала так же. Неджма поняла, что в семье происходит что-то, о чем она не знает, а ей не рассказывают. Впрочем, что там за тайна может скрываться? Она решила, что позже встретится с Самирой и обо всем расспросит подругу.
Ещё Неджма заметила, как недоброжелательно смотрит на нее другая жена Амина, соперница Эмми. Халиса, кажется. Ну, вот это как раз понятно:  не вмешайся они с Ясмин, Эмми не вернулась бы в Рио, Амин не женился бы на ней, а Халиса не была бы вынуждена делить мужа с соперницей, не стала бы одной из его жен, осталась бы единственной. Дочь Керима решила не реагировать на недобрые взгляды Халисы.
Но слова Хадижи о поездке в Марокко расслышала  лара Назира.
- Как? Ты собралась ехать в место, где тебя может ждать опасность? Тебя, твоего мужа, детей? Я на твоем месте опасалась бы нашего дядю Абдула!
Лара Назира, придерживая огромный живот, повернулась к Латифе и сидевшей рядом с ней доне Ноэмии и сообщила, приглушив голос:
- Мне передали слова дяди Абдула. Он сказал, что если бы я рожала в Фесе, он бы забрал у меня ребенка, потому что тот был зачат нечеловеческим способом. Наш дядя настолько отстал от жизни, от достижений науки, что не собирается признавать искусственное оплодотворение, ЭКО и прочую генетику. 
Было забавно слышать, как поднаторевшая в терминологии Назира рассуждает о научных достижениях. Но ни Самира, ни Неджма не подали вида.
- Это мне Базилио рассказал. Я даже расплакалась, когда вернулась домой. Если Всевышний позволил случиться этому зачатию, значит, так суждено. А Аллах знает лучше!
- Конечно, дона Назира, Вы правы! Пусть всё у вас будет хорошо! Пусть родятся здоровенькие дети, и незачем вспоминать, каким образом они попали в ваш... организм! – постаралась утешить соседку дона Ноэмия. Жади с улыбкой кивнула, Латифа поддержала.
- Лара Назира, но это чудовищно – говорить такое о детях! – высказалась Неджма.
- Да! И я не уверена, что дядя Абдул, мой родной дядя, не поступил бы со мной именно так, как он пригрозил. Поэтому я и говорю тебе, Хадижа: в Марокко тебя и твоего мужа опасность может подстерегать там, где ты не ждешь. Даже от дяди Абдула!
Но Хадижа опустила глаза и просто пожала плечами.
- Я думаю, что всё будет хорошо. Я верю в это, - тихо проговорила она. – Ничего с нами не случится.
Звякнул телефон Жади, она посмотрела на дисплей и заявила, что приехали, наконец, Лукас и дона Иветти. Лукас вырвался из офиса, а дона Иветти попросила его привезти к Латифе.
Наконец, и эти гости вошли. У Иветти в руках была огромная коробка, обклеенная бумагой с рисунком явно для детей. Что в ней? Этот вопрос остался без ответа. Коробку водрузили рядом со столиком, чтобы вскрыть позже.
Все гости во все глаза рассматривали прибывшую гостью. Дона Иветти нисколько не изменилась за годы, когда уже пребывала законной женой Леонидаса Ферраса, миллионера, «короля говядины», одного из самых известных людей если не в Бразилии, то в Рио-де-Жанейро. А его жена по-прежнему любила носить яркие платья, бусы с огромными бусинами размером с булыжники, теперь уже не только необычную бижутерию, но и с драгоценными камнями. Драгоценными каменьями!
И сегодня выход в свет не стал исключением. Ярко-лимонного цвета легкое платье с открытыми плечами, если не считать тонких лямочек, из украшений -  массивные серьги, браслет и бусы. Ожерелье состояло из непонятного происхождения прозрачных фиолетовых бусин размером с перепелиное яйцо.
Лукас, чмокнув Жади в щеку, тут же направился к мужской половине гостей. Столкнувшись с Саидом, он вежливо поздоровался. Тот ответил. Саид с удивлением понял, что не испытывает к нему больше ни ревности, ни ненависти, скорее – осталось некое раздражение, и только. Потом Лукас о чем-то заговорил с Миро и Лео. Керим и Зейн тоже были заняты обсуждением личных дел.
  Саид обнаружил, что Назира поднялась с дивана, где занимала место рядом с Латифой, и отлучилась куда-то - наверно, ненадолго.  Он решил воспользоваться этим, чтобы поговорить с сестрой, когда она вернется. Едва Саид сделал шаг в ту сторону, где могла появиться сестра, его вдруг остановил Зейн.
Отношения с ним у Саида давно наладились, но он так и не смог забыть, как когда-то близкий приятель предал его, обманул, не вернув ему Жади после уговора о временном браке. Зейн тогда влюбился в доверенную ему женщину, но Жади не получил, а друга потерял. Однако теперь они хотя бы здоровались.
- Саид, я слышал, что дядя Абдул намерен прислать в Бразилию свою внучку? Наверно, вы станете искать для нее подходящего мужа? У меня есть один приятель, родственник которого ищет себе жену. Она будет у него единственной. Тот мужчина одинок, никогда не был женат, детей нет.
- Хорошо, Зейн, я понял. Когда Мухамед привезет девушку из аэропорта, она будет жить в его доме в качестве гостьи или помощницы по хозяйству. Но это временно. Можешь приехать к Мухамеду в Сан-Криштован, чтобы посмотреть на нее. Кажется, нашу двоюродную племянницу зовут Ханин. Если она внучка дяди Абдула, то нам с Мухамедом она приходится двоюродной племянницей?
Они договорились созвониться, и Зейн отошел к кому-то из гостей, а Саид прошел к месту, где должна была бы пройти Назира, возвращаясь в гостиную.
Он понял, что Ферюза, дочь Назиры, была поручена заботам Жади. И та, угадав желание Саида, подошла к нему, держа на руках малышку.
- Саид, это твоя племянница. Ферюза – кузина Абдульчика, Самиры, Амина и нашей Хадижи. Все меня уверяют, что девочка похожа на вашу с Мухамедом тетю Сурию. Взгляни, так ли это?
Хитрая Жади потормошила ребенка, и девчушка подняла огромные темно-карие глаза  на брата матери, конечно, ещё не понимая, кто он.
- Мда... Я тоже начинаю замечать, что волосы у племянницы, как у тети Сурии. Да, это ее волосы. А губы... как у дяди Абдула! – солгал Саид, повторив слова брата. Девочка совершенно не была похожа на их тетю. Нисколько! Но раз Назира родила ее, то в ней течет кровь не только бразильца, ее мужа, но и кровь родственников из их рода. В девочке явно чувствуется арабская кровь. Это невозможно отрицать.
Вернулась Назира. И тогда свершилось примирение брата и сестры. Жади отошла в сторону, унося Ферюзу, чтобы не мешать их беседе. Но наблюдала со стороны, видела, что и Саид, и Назира рады тому, что вражда, к которой так яро призывал долгие годы сид Абдул, рухнула. Пусть даже сид Абдул не узнает о примирении Назиры и Саида, но старик далеко, чтобы помешать. А если трусливый Мухамед расскажет, то... У Саида твердый характер, он сможет остаться при своем мнении.  Если Саид безоглядно верил дяде Абдулу и подчинялся ему, так это было очень давно.
Неджма тем временем решила помочь тете Марьям, которой не всегда удавалось управлять работниками из кафе. В данный момент опустошенные  столы можно было понемногу и незаметно для гостей освобождать от пустых блюд и тарелок, использованных фигурных чайных стаканчиков и чашек.
Неджма, работая, с интересом присматривалась к гостьям, о которых была наслышана. Например, она увидела знаменитую беглянку Фатиму, жену Саида Рашида. О трагическом браке Хадижи и Фарида ей рассказывала и Самира - там, в Италии, во время путешествия, а с другой стороны – Дайнаб, кляня глупую бразильскую принцессу, укравшую у брата двух детей! Обманула, скрыв одного сына, потом нашла похищенного второго мальчика и снова скрыла от Фарида правду! И кто после этого Хадижа? А все проклинают его первую жену Зухру!  И кто из них хуже? Зухра, которую считают ведьмой, или обманщица Хадижа?
Неджма совершенно не верила Дайнаб, не собиралась принимать ее сторону, но ее заинтересовала Зухра. Кто она такая? Почему она ведьма?
Наконец, внимание Неджмы обратилось к Муне. Это ещё одна жена Мухамеда, который когда-то был мужем Латифы, ставшей женой ее отца, а для нее - мачехой.
Если о Лейле она знала много чего – из рассказов Самиры, знакомой с девчонкой лично, когда та жила в Сан-Криштоване, будучи женой Мухамеда и мачехой Самиры, то о Муне дочь Латифы отозвалась совсем коротко, и ничего негативного сказано не было. Наверно, она хорошая женщина. А с какой заботой она относится к чужому малышу! Муна почти ни с кем не общалась на празднике, но играла с Абдульчиком и Ферюзой, устроившись возле их манежа, мило разговаривала с сыновьями Хадижи, которым тоже понадобилось забраться  в манеж, где лежали яркие игрушки.
Лейла... Неджме показали  эту особу на фотографиях.  Дайнаб отзывалась о ней, как о жене брата, по-разному. Сначала она говорила, что брат безумно полюбил молодую жену, но потом -  что она и есть настоящая ведьма, потому что ужасно относится к Зухре, как выяснилось - подруге Дайнаб. А в доме ведьмой называют Зухру!
Неджма уже была знакома с Жади и ее мужем Лукасом. Но теперь ее поразило сходство Лукаса и Лео. Не зря кто-то сказал ей здесь, в Бразилии,  что братья имеют поразительное сходство между собой. И если бы они оказались вдруг одного возраста, то были бы на одно лицо, как близнецы, копиями друг друга.
А дона Иветти вызвала у Неджмы прилив восхищения, такой, что ей захотелось немедленно подружиться с женщиной, с которой ее только что познакомили.  Что было в Иветти такого, что Неджма, девушка ершистая и трудно сближающаяся с людьми, сразу признала мачеху Лукаса, испытывая чувство, как будто знакома с ней много лет. Кстати, Самира и о ней рассказывала восхитительные истории в Италии.
Дона Иветти пригласила ее, как и других родственниц, в Ангру. И даже если Латифа и отец не смогут туда поехать, то есть Самира и Эмми, которым она может составить компанию. Или Эмми не отпустит муж?
Эмми призналась Неджме, что не только муж не отпустит, но и Халиса будет против ее поездки! Девушка воспользовалась вниманием Неджмы и долго рассказывала о своих злосчастиях в семейной жизни.
- Значит, и после того, как ты освободилась от того араба, ты несчастна? Амин не оправдал твоих надежд?
- Нет-нет! Я счастлива, что избавилась от того мужа! Но было бы лучше, если бы я оказалась единственной женой Амина! – сделала вывод Эмми.
- Я вижу, что твоя соперница носит платок и одета строго, а ты – без платка на празднике. Амин дает тебе свободу или это у каждой из вас есть право на свой выбор?
- Нет, Амин настаивает, чтобы мы обе носили платки. Но здесь многие женщины без платков. Если Халисе так нравится – пусть покрывает голову. Я же хочу быть такой, как Хадижа и Фатима, как Самира. Поэтому, войдя в дом, я стянула его с головы. Вот только мне пришлось надеть кафтан, потому что так решили Амин и Халиса. Она – первая жена. А мне хочется иметь современную одежду, приехать на этот праздник в модном европейском платье!
- Ясно. Ваша свекровь лара Муна вас не обижает?
- О, нет, Неджма! Она хорошая, но строгая. Но мы с Халисой опасаемся, что Амин может взять ещё одну жену. И виноват в этом дядя Абдул! Он давно подбивает Амина жениться в третий раз. То фотографии невест пришлет, то вот теперь ждем, когда прилетит из Марокко внучка дяди Абдула.
- Дяди Абдула? Это родной дядя Саида и Мухамеда? И лары Назиры?
- Да, он самый.
Самира тоже рассказывала разные истории, связанные с фанатично настроенным родственником. Это же его стараниями девушка едва не стала женой некоего Имада. Та история потрясла и ее, и Ясмин.
Неджма промолчала, но про себя подумала, что это ещё один интересный персонаж, о котором хотелось не только узнать больше, но и увидеть воочию его. О, Аллах! Она даже предположить в тот момент не могла, что ее желание скоро исполнится, и она познакомится с сидом Абдулом!
А потом, когда Неджма ушла на кухню, чтобы помочь Марьям, и снова вернулась в зал, то заметила, как о чем-то переговариваются Жади и Саид. Хотя... у них же общая дочь - та самая Хадижа, проблемная девочка. Неджма уже поняла, что все родственники против ее поездки в свадебное путешествие в Марокко.
Эмми ответила на ее вопрос, в чем дело. Оказывается, вся семья опасается, что Фарид, тот самый брат Дайнаб, готовит ловушку несчастной бывшей жене и ее мужу, которого вполне может лишить жизни, а Хадижу насильно вернуть третьей женой, объявив Азиза временным мужем!
Чуть позже, участвуя в общем разговоре, Неджма услышала, как Самира предложила отправиться в Марокко всем вместе, кто сможет полететь туда, чтобы обезопасить Хадижу от Фарида. Кажется, скандал может затронуть и семью Амаля, подумалось вполне разумной Неджме. Стоит поговорить об этом с мужем.  Если Фарид станет участником кровопролитной истории, то Дайнаб – его сестра – тоже окажется замарана. Ее имя будет упоминаться в сплетнях по всему Марокко.
Вдруг Самира вспомнила о включенном ноутбуке, подошла проверить, стоит ли продолжать видеошоу, или Карима и семья сида Али уже давно отключились от связи?
Она плохо знала Кариму! Да, сид Али отлучился, его не было видно на экране. Но Зорайдэ сидела на диване и сквозь очки внимательно наблюдала за тем, что происходило в Бразилии,  у них в гостиной! Карима же комментировала каждое их движение в то время, как все уже забыли о включенном компьютере, через который за ними издалека наблюдали! Лара Дуния тоже терпеливо ожидала конца праздника, ведь планшет-то был лично ее, как сообщила всем Карима.
- Карима, спроси у лары Дунии, как ей удалось забрать планшет у дяди Абдула? Вы же собирались попросить помочь Мунира?
На весь экран наплыло лицо Каримы.
- Так Мунир наотрез отказался помогать! Представляете? Карима в шоке! Карима не ожидала!
- Но почему? – удивилась и Самира.
- Потому что его с матерью и сестрой переселили из Бразилии! Ему не нравится  в Марокко. О, Аллах! Он столько всего наговорил сиду Али! Мальчишка  уперся и не согласился, как ни уговаривала его Рания! Бедная Рания!
- Но как дядя Абдул согласился вернуть планшет ларе Дунии? – допытывалась Самира.
Карима с опаской оглянулась на подругу, которой служанки принесли чай и выпечку, и теперь Дуния была занята поглощением вкусного печенья и не слышала, о чем болтают Карима с Самирой. Зорайдэ  тоже не могла ничего услышать, отойдя от  дивана и о чем-то разговаривая с Айшей. Вот тогда Карима и сообщила, что как только сид Абдул узнал, что сид Али собрался купить себе если не компьютер, то хотя бы скромный планшет, то сразу же отдал сыновьям Дунии этот  «глаз шайтана», чтобы харам лег на одалиску Дунию, это лучше, чем будет повержен шайтаном приятель Абдула.
- Неужели это правда, что дядя Али намерен купить планшет и научиться им пользоваться? – радостно поразилась Самира.
- Правда! Особенно когда Мунир так злобно отказался ему помочь! Рания даже расплакалась, когда мальчишка почти грубо твердо произнес «нет». Знала бы ты, какие здесь слухи ходят про Ранию! Она приходила к дяде Али советоваться, просила помочь, а тут сын так ее подвел.
Дальше разговор был прерван появлением Зорайдэ рядом с Каримой. Женщина поняла, что Карима занялась любимым делом – сплетнями.
- Всё, Самира. Можешь отключать видео, мы увидели всё, что хотели, увидели всех, с каждым по очереди поговорили. Передавай ещё раз привет матери, сынок Латифы прекрасен! До свидания! А то Карима тут всё испортит – вам, нам!
- Конечно, Зорайдэ! Но и здесь гости собираются расходиться, и мама уже устала, я же вижу, и малыш уже хнычет, потому что не может уснуть, хотя очень хочется.
Ноутбук был выключен, Самира отнесла и уложила его в свою сумку.
- Как хорошо, что появился такой способ связи, дочка! Я совсем близко поднесла сына к экрану, чтобы Зорайдэ могла его рассмотреть. Но между нами расстояние в тысячи километров и огромный океан!
- Да, это замечательно! Мне хотелось бы узнать, ЧТО о каждой из нас сказали там, в гостиной дяди Али! Наверно, Карима с подругой Дунией обсудили всех, каждую мелочь, кто во что одет, у кого какие украшения! – задумалась Самира.
- Ну и пусть, им же интересно, как мы живем и как выглядим! – сказала Жади. – Они знают нас всех. Понимают, почему я, ты, Самира, почему Фатима и Неджма, моя Хадижа одеты в современные платья. А Эмми и Халиса приехали, надев праздничные национальные кафтаны, как и Муна, и твоя мама тоже.
- Да, вот уж кому досталось, так это Неджме. Вряд ли Зорайдэ поймет, почему дочь Керима появилась на празднике в джинсах и блузке. Но я ее не осуждаю, я ее понимаю! – заявила Самира.
Жади обняла племянницу, не желая, чтобы кто-то услышал ее слова о дочери Керима.
- О чем вы говорили с дядей Саидом? – спросила девушка.
- Саид попросил, чтобы я поговорила с ларой Назирой. Он надеется, что сестра сможет отговорить Хадижу от  поездки. Как долго мы все говорим об этом, но нет никакого результата. Хадижа как будто назло настаивает на своем. Я уже устала от этой истории.
- Выход есть: все едем в Марокко!
- Придется так и сделать, - огорченно согласилась Жади.
Гости начали разъезжаться. Но Халиса и Эмми, видя, что Амин не торопится, обсуждали с Сумайей сериал, который пылко расхваливала Эмми. Халиса снисходительно помалкивала, понимая, что не стоит спорить из-за кино.
- Сумайя, тебе ведь Самира посоветовала посмотреть «Раннюю пташку»? И как тебе главный герой? Я понимаю, что для нас на первом месте – наши мужья. Это им принадлежат наши сердца. Но как зрительница я в восхищении от Джана Дивита. А вот Санем – его подруга по сериалу - меня просто выбешивает! Как и ее родители, как и другие обитатели района, где проживает главная героиня!
- Кстати, несколько серий мы с Зейном смотрели вместе, - призналась Сумайя. - А потом я нашла в интернете фотографии актера, который исполнил роль Дивита. Мне стало интересно, каков он в реальной жизни. Джан Яман подстригся! Представляешь?
- Вау! Подстригся? Я всегда считала, что ему лучше сделать стрижку – не короткую, но чтобы волосы лежали красивыми волнами.
- Именно так он теперь и выглядит!
- Да? Обязательно найду его фотографии!
Халиса не выдержала:
- Тебе стоит больше заботиться о нашем муже, чем интересоваться незнакомым мужчиной. Это харам! Амин не слышит тебя!
- Я восхищаюсь не реальным незнакомцем, а виртуальным киногероем! Самира, например, будучи женой Лео, не скрывает своего обожания как сериалом, так и главным героем.
- Пусть Самира ведет себя, как угодно, при том, что ее муж – бразилец. Но Амин не заслуживает того, чтобы его сравнивали с турецким актером, - стояла на своем Халиса. Она с приятным удивлением видела, как злится Эмми. Но все-таки решила, что не станет рассказывать Амину об их разговоре. Это чревато новыми скандалами. А если Амин оскорбится и даст Эмми развод? Тогда она, Халиса, все равно не останется единственной женой, так как Амину тут же найдут замену Эмми.
Сумайя решила умиротворить спорщиц, сказала:
- Не ссорьтесь, девочки! Эмми, ты не узнаешь Джана Ямана, если посмотришь другой сериал. Называется «Полнолуние».  Там актер моложе, но выглядит как совершенно другой человек! Я уже видела несколько серий. Правда, до родов. Теперь мне некогда сидеть перед компьютером.
- Как называется сериал? Полнолуние? Я непременно его посмотрю! – назло Халисе заявила Эмми, укачивая сына.
Перед ними вырос Амин.
- Такси заказано, готовьтесь! – предупредил он.
Вскоре они уехали, простившись с Латифой и Керимом, Неджмой и ларой Марьям.
Назира и Миро, захватив с собой Муну с Абдульчиком, тоже покинули гостеприимный дом, где теперь стала хозяйкой Латифа.
Лукас увез Жади и дону Иветти. За Саидом, его женой и Хадижей прибыл личный автомобиль.
Лео, Самира и дона Ноэмия с Мустафой решили возвращаться вместе, тоже вызвав такси. Все ощущали приятную усталость от прошедшего праздника.
Но Самира, когда такси уже катило по городским улицам, с досадой предположила, что им предстоит ещё встреча с назойливым Базилио. Парень не упустит случая пристать с расспросами, как прошел праздник.
- Не бойся, Самира: я, оказавшись в Сан-Криштоване, первым делом отправлюсь в бар доны Журы. Приму удар от любопытного Базилио на себя, - жеманно сказала жена Мустафы.
- Мне показалось, или у вас, дона Ноэмия, не очень радостное настроение? Что случилось?
- Ах, Самира, мои успехи в бизнесе не постоянны. Волнами – то лучше идут дела в кафе, то хуже. Казалось, что всё наладилось, пошла прибыль, так нет же – Халиса отказалась со мной сотрудничать. Теперь она будет печь для кафе твоего отчима. Рада за твою маму и ее мужа. Но что делать мне?
- Сидеть дома! – гаркнул на весь салон такси Мустафа. – Женщина должна быть дома! Заниматься домашними делами! А муж должен ее обеспечивать!
- Мустафаааа...! – презрительно протянула дона Ноэмия. – Что за отсталый взгляд на женскую долю?!  Самира, не слушай его! Но я всё думаю и думаю, что такое мне придумать, чтобы снова привлечь покупателей? Такую выпечку, как у Халисы, мне не сделать. Моя собственная пользуется спросом не так хорошо.
- Нет, это не так, дона Ноэмия! Я бывала в вашем кафе, ела те восхитительные булочки с начинкой из орехов с кусочками каких-то фруктов – не поняла, каких именно. Мне они очень понравились.
- Ах, Самира! Булочки давно приелись обитателям Сан-Криштована, они не приносят доход, зато сколько с ними мороки! Но вот я сегодня на празднике подошла к столу! Сколько там было разной выпечки, даже названий не знаю! Мне Хадижа описала, что где и как называется. Кунафа, бриуты, макруды... Это только то, что я смогла запомнить.
- Я перепробовала все вкусности со стола, но мне больше всего понравился феккас. Это такой рулет с двумя начинками, одна из которых – ореховая, а другая – порошок какао. Очень вкусно! Правда, Лео?
Парень молча слушал их беседу, не вмешиваясь. Но на вопрос девушки согласно кивнул.
- Были и макруды с разными начинками. Лео, ты нашел те, что с финиками? Мама сказала, что и они были на столе.
- Нашел. Попробовал, - коротко сообщил Лео.
 - У меня для Вас идея, дона Ноэмия! – воскликнула Самира. Лео усмехнулся, а вот Мустафа повернулся к девушке, вытаращив глаза. От идей дочери Мухамеда ничего хорошего ожидать не приходилось. Так считал даже ее родной отец.
- Какая идея сейчас занимает умы жителей Сан-Криштована? Живопись! Даже Рапазао и Лижейро ухватились за эту мысль и создали собственные проекты! Даже Базилио увлечен этим!  Я недавно дала ему полистать фотоальбом с иллюстрациями картин  - мировыми шедеврами. Пусть узнает, какие вообще есть в мире художники, какие картины ими написаны.
- Но мне какая от этого польза?
- Дона Ноэмия, узнайте в Интернете о картине Малевича «Черный квадрат». Представьте: вся картина – это просто закрашенный черной краской квадрат полотна. И всё! Это грубо говоря. Так вот, сначала можно рассказать о ней исподволь то в баре, то в кафе – так, между прочим. А потом – раз! И испечь песочные квадратики, а сверху нанести темным шоколадом квадрат поменьше. Назвать выпечку «Черный квадрат», а в скобках на ценнике: «Как картина художника Малевича». В витрине на ценнике обозначить, что выпечка из серии о живописи. Мы с вами когда-то уже обсуждали похожую идею.
- Дааааа, что-то припоминаю, - задумчиво проговорила Ноэмия. – Ван Гог с его «Подсолнухами». На печенье нанести крем с пищевыми красителями. Но с горьким шоколадом, конечно, намного проще.
- И оригинально! Но надо поспешить, так как эта тема может вскоре приесться жителям нашего района. Стало слишком много самопальных художников, даже Базилио пытается что-то рисовать, изображать. То он импрессионист, то футурист.
- Что-что? – не поняла женщина.
- Это такие течения в живописи, - небрежно сказала Самира. – Но у меня есть одна интересная мысль! Если в нашем районе так много заинтересованных в искусстве людей, почему бы не объявить что-то вроде конкурса?
- Твой отец на днях поругался с Рапазао, потому что тот с приятелем нарисовал на него шаржи. Так, кажется, называются издевательские картинки?
- Да! И почему бы в баре доны Журы не объявить конкурс шаржей, но не на соседей, а на картины известных живописцев? Пусть каждый желающий нарисует картину по мотивам всемирно известных художников? Даже если кто-то из соседей попытается скопировать знаменитую картину – получится как раз шарж на нее!
- Хм... Мы с Журой пролистали книгу-альбом по живописи, ту самую, которую ты дала изучить Базилио. Так вот, некоторые картины сами по себе – шаржи. Так и ребенок нарисует!
- Это не совсем так. Но, например, пусть Базилио нарисует желтые цветы в вазе. Пусть цветы будут похожи на те же подсолнухи, как на картине Ван Гога! А кто-то может взять другой шедевр...
- Это надо обсудить с Журой. Боюсь, что после истории с картиной, которую ей прислал в подарок синьор Олаву, она и слышать не захочет ни о какой живописи у себя в баре!
- Да, вы правы. Но тогда пусть просто объявит конкурс, а рисунки пусть сдают мне! Или это лучше сделать мне? Я же тогда устрою в окнах первого этажа моего дома вернисаж. Выставлю «картины» местных «мастеров» на всеобщее обозрение. И пусть местные жители их оценивают.
- Каким образом?
- Хорошо бы набрать два пакета мелких камушков – черного и белого цвета. И пусть при оценке картины зрители бросают в мешочек или баночку возле картины камешек – белый, если нравится картина, или черный – если нет.
- Что ты! – махнула рукой на девушку дона Ноэмия.  – Все соседи перессорятся, даже передерутся. Ещё и стекла тебе побьют этими же камнями. Столько будет обид! Подозрений и интриг!
- Тогда просто выставить рисунки в витринном окне моего дома, и пусть на уровне слухов кто-то из местных новоявленных художников получит оценку своего творчества!
- Ох, Самира! Какая же ты фантазерка! – покачала головой подруга доны Журы.
Приехав в Сан-Криштован, Лео и Самира сразу же отправились домой, а вот дона Ноэмия и Мустафа, едва выбравшись из такси, разошлись в стороны. Супругам срочно хотелось поделиться новостями с Мухамедом – Мустафе и с доной Журой – Ноэмии.
Кстати, на улицу, едва из-за угла вывернуло такси, выскочил и Базилио с мокрой тряпкой в руке и принялся не глядя, но усердно тереть пустой столик, не отрывая глаз от прибывших. Дона Жура была удивлена такой прытью официанта, поэтому вышла из бара, чтобы узнать, чем вызвано такое поведение Базилио.
- Всё понятно, парень! Работай давай! Не смей приставать с расспросами ни к Самире, ни к Мустафе! И чтобы ни шагу из бара, ни ногой в магазин синьора Мухамеда! Тем более после нашей с ним ссоры! Базилио, я всё вижу! – и строгая хозяйка бара указательным пальцем оттянула веко правого глаза за внешний уголок.
- Да, дона Жура, - приуныл Базилио.
- Это вам не шутки! – энергично повторила женщина любимую поговорку, знакомую всем в Сан-Криштоване.
Поняв, что дона Ноэмия идет в ее сторону, а вовсе не к себе домой, как подумала сначала дона Жура, она крикнула Анинье, чтобы та срочно сварила два кофе и приготовила тарелку с пирожками. Как только Ноэмия перешагнула порог бара, к ней подскочил проворный Базилио и передал, чтобы она садилась вооон за тот столик, где ее ожидает дона Жура.
Поблагодарив официанта, Ноэмия прошла и присела за столик к подруге. Базилио посеменил за ней следом.
Дона Жура грозно сдвинула брови, одним видом давая понять сплетнику, что не потерпит, чтобы он подслушивал их с доной Ноэмией разговор.
Базилио с досады выронил тряпку, так ещё и пнул ее, поддев ногой, правда, оглянувшись и убедившись, что дона Жура не увидит.
Тем временем за столиком хозяйки бара шел интересный разговор. Конечно, Ноэмия подробно рассказала обо всем, что увидела и что происходило в доме Латифы. Описан был и новый дом бывшей жены Мухамеда. Рассказала и о видеосвязи с Марокко.
Жура похвалила Самиру за находчивость, узнав, что в очередной раз девушка позаботилась о родственниках в другой стране, которым тоже было интересно побывать на празднике хотя бы удаленно.
И тогда дона Ноэмия рассказала Журе о подсказке, которую подарила ей Самира. Это о выпечке, о картине со странным названием «Черный квадрат».
- Что – картина вот просто закрашена черной краской? Какая же это картина? Кусок стены какой-то. И стоит дорого, говоришь? Не верю. Базилио! – вдруг заорала она, не видя парня в зале заведения, но не догадываясь, что любопытный работник прячется за колонной почти рядом с их столиком, откуда  Базилио от неожиданности едва не вывалился прямо к ней под ноги. 
- Неси мне свой альбом живописи, который дала тебе Самира. Хочу взглянуть, что там за квадрат такой.
Парня не надо было уговаривать – принес сразу же. Но не уходил, стоял тут же, ждал, когда хозяйка  найдет нужную иллюстрацию. Жура не стала тратить время на то, чтобы прогнать Базилио, сующего нос не в свое дело.
Наконец, нашла.
- И вот это называют шедевром? Люди совсем с ума посходили! Это вам не шутки! Так можно намалевать сколько угодно квадратов разного цвета, треугольников, кругов!
- Знаешь, там должна быть картина Ван Гога «Подсолнухи». Найди, посмотрим. Мне вот интересно: смог бы наш Базилио срисовать натюрморт с цветами как-нибудь более-менее похоже? Опять же идея Самиры: если в Сан-Криштоване с некоторых времен столько любителей живописи, то почему бы не устроить конкурс среди рисующих шаржи или пишущих картины?  Девчонка предложила, чтобы каждый местный художник взял знаменитую картину и нарисовал бы на нее шарж или сделал копию. Даже я загорелась желанием хоть что-то нарисовать! Только какую картину мне выбрать?
- Хм, Ноэмия! И что дальше?
Дона Ноэмия пересказала ее разговор с девушкой, произошедший в такси.
- А что? Почему бы и нет. Но только не в моем баре! А на площади перед баром – пожалуйста, пусть устраивают выставки самодеятельных художников, оценивают, накладывают черные или белые камни... Пусть Самира устраивает вер-ни-са-жи у себя в витрине на первом этаже. Я с интересом буду наблюдать!
- Чего тебе, Базилио? – спросила дона Ноэмия, заметив нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу парня.
- Отдайте мне книгу! Мне очень нужно! – просительно проныл Базилио.
Ему ответила дона Жура, протягивая довольно тяжелый фолиант.
- Бери! И работай, Базилио! Потому что художества – это твоё хобби, а значит – занимайся им в свободное от работы время! А теперь иди с тряпкой к тем столикам на улице. Там уже давно посетители ушли, а столы так и не были протерты!
Но она знала, конечно: нет, Базилио сначала перелистает альбом в поисках картины с подсолнухами. И ведь будет пытаться срисовать! Жура боролась с собой: было любопытно посмотреть, что из всего этого получится, но с другой стороны – работу в баре запускать нельзя! А Базилио начал распускаться! Это не шутки!
...Базилио тихо шуршал страницами в дальнем углу бара, пока ещё малолюдного. Наконец, картина сама бросилась в глаза. Но парень для уверенности прочел по слогам имя художника: Ван Гог. И название картины: «Подсолнухи».
Он расплылся в улыбке: что тут рисовать-то? Цветы не похожи на фотографии, как будто неумелой рукой рисовал неопытный ребенок.
- Да раз плюнуть! Нарисую! – решил он.


31. Часть 36. Глава 31. В Сан-Криштоване. День спустя. Новые планы Самиры и Лео. 


Полдня пробегав по городу по разным делам, Лео и Самира вернулись домой уставшие и голодные. Они сварили кофе и теперь сидели на кухне, пили его и ели сладкое печенье. Другой еды в доме не было. А готовить что-то не было сил ни у Самиры, ни у Лео.
Зато следовало срочно обсудить проблему. Им нужна была работа, интересная работа, и чтобы делать ее вместе. Она - журналистка, он – проводник и отличный фотограф! Но таких вариантов пока не находилось. В журнале, где работала Самира, уже имелся штатный фотограф.
- Мы могли бы сами придумать себе дело, а потом предложить статьи и фото в журналы и газеты, - сказала Самира.
- Я с тобой согласен. Но это сложно. А что в твоем журнале? Есть для тебя задания?
- Есть. Предложили написать статью для туристов о танцполах в городе.
- Это же замечательно! А если мы создадим материал о танцевальном зале, где танцуют моя мать и синьор Эдвалду, то скучно точно не будет! Можно написать и об их школе танцев. Пока мы соберем материал, сделаем снимки, дона Деуза нам покоя не даст, как и мой отчим.
- Я могла бы также предложить тему о разросшемся до размеров района хобби у жителей Сан-Криштована, когда многие заинтересовались живописью и даже стали пытаться сами что-то творить. Хобби познавательное и полезное для ума! Но боюсь, что мне ответят: материал перекликается со статьей о художнике Олаву, а есть много тем новых, совершенно свежих.
- Например?
- Точно не скажу, но мне обещали прислать список тем на электронную почту. Потом изучим вместе.
- Имей в виду, когда нам придется лететь в Марокко, если твоя кузина не одумается, это займет время. Надо искать темы для статей, которые мы могли бы прорабатывать параллельно с поездкой в Марокко.
- Согласна. Ты прав. Лео, после свадьбы Хадижи, когда всё успокоится, куда бы ты хотел поехать? Пусть даже это будет поездка, не связанная с работой?
Парень достал из кармана джинсов смятый обрывок какой-то газеты.
- Прочти это. Едва не потерял статью, на которую случайно наткнулся.
Девушка взяла протянутую бумагу и начала читать. Потом сказала:
- Как я поняла, в лесах Амазонии археологи нашли множество древних сооружений и остатки керамической посуды. Обнаруженные предметы не удалось опознать — они не принадлежат ни одной известной культуре. Это значит, что около 2000 лет назад здесь был центр цивилизации.  А найденные захоронения в глиняных ритуальных урнах окончательно дали понять, что на территории Амазонии процветала сложная и организованная культура.
- Именно так. Правда, сомневаюсь, что мы сможем туда попасть.
- Да, кто нас туда допустит? Но ты помнишь, нас заинтересовала другая история: в Мексике, недалеко от Пирамиды Солнца крошечный робот сделал очень важное археологическое открытие, проникнув глубоко под знаменитый храм Кетцалькоатля.
Лео подхватил:
- ... Эксперты ожидали найти только один проход под древним храмом, построенным 2000 лет назад в Теотиуакане, но вместо этого были обнаружены целых три таинственных туннеля. Вот бы попасть туда и написать статью с множеством фотографий!
- Ещё как хотелось бы! Ученым и сегодня так и не удалось найти ни изображений правителей, ни их гробниц. А мы могли бы случайно сделать настоящее открытие! Согласись, это странно, ведь в других американских культурах доиспанского периода правителей обожествляли. Лео, это так заманчиво, но сомневаюсь, что для нас это возможно.
- А я вот подумал: не оттуда ли обломок с нефритовыми колокольчиками? Потому что среди предметов, обнаруженных археологами, было около 50 000 вещей из нефрита, камня, раковин и керамики. Каким-то образом нефритовые драконы (или крокодилы?) могли оказаться в Марокко.   Науке мало что известно, что могло происходить с вещами за целые столетия!
- Ты прав. Я тоже читала, что на  территории Латинской Америки нефрит играл довольно не последнюю роль, но в древнем Китае этот камень был священным. Считается, что если человек находится в заблуждении и не хочет этого признавать, нефрит, который он держит в руках, потемнеет.
- Я не наблюдал за нефритовым обломком, хотя он довольно давно попал мне в руки.
- Я тоже ничего не замечала с тех пор, как ты мне его подарил. Но мне такое в голову не приходило. Артефакт просто лежит в моей шкатулке, завернутый в полотняную ткань. Надо будет достать и, наконец, хорошенько его рассмотреть! Китай или Латинская Америка?
- Самира, а знаешь, что в древних цивилизациях Америки в рот умершего человека помещали небольшой камень нефрита. Этот камень  называли «сердце умершего». Но нефрит был настолько ценным, что только знатные и богатые люди могли использовать нефрит в таких целях. Простым смертным приходилось довольствоваться другими камнями зеленого цвета, более дешевыми.
- Наш артефакт явно не поместится в рот человека, - усмехнулась Самира.
-  Древние мексиканцы использовали нефритовые зеленые камешки при захоронении мумий. Нефрит был таким ценным, что довольно часто вожди племен разрезали один камень на несколько частей, - уточнил путешественник.
- Кстати, Лео, ты говорил, что Алекс прислал тебе электронное письмо. Что у них с Амалией нового? Я рада, что они поженились!
- Да, совсем забыл тебе рассказать! Из новостей: Алекс получил наследство от недавно умершего дедушки, отца его матери. Алекс с Амалией приехали на унаследованную фазенду. Представь: старинная фазенда, довольно большая, много земли, где уже два столетия выращивают кофе. То есть место с историей!
- И что?
- Алекс намекнул, что на фазенде  происходят какие-то странные события.
- Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась Самира.
- Я не совсем понял. Алекс – законный наследник. Но это вызвало ненависть у других родственников на самой фазенде. Кажется, на Алекса покушались. В дом несколько раз забирались воры, явно что-то искали, чего никогда раньше не случалось.
- В общем, Алекс и Амалия живут в атмосфере страха? Мне это напоминает фильмы ужасов или романы-триллеры.
- Но нашим друзьям не до смеха. Мне кажется, Амалия напугана и готова уехать с фазенды. Но она ждет ребенка и сидит без работы. А Алекс намерен разобраться в происходящем. Если честно, Самира, мне очень хотелось бы поехать к ним и помочь выяснить, что там происходит.
- Так в чем дело? Давай поедем к ним в гости сразу же после возвращения из Марокко. Если бы не причуды Хадижи, не беспокойство за ее жизнь, мы могли бы отправиться на фазенду наших друзей хоть завтра. Вот только с деньгами у нас уже непросто.
- Самира, у меня есть накопления. Мы не будем сидеть голодными, поверь. Я не допущу.
- А у меня нет никаких накоплений. Пока я была студенткой и жила в пансионе, мне помогали мама и тетя Жади. в основном – Жади. Но и я подрабатывала в магазинчике хозяйки пансиона. Жила очень скромно, но и теперь моя работа кроме удовольствия пока не приносит мне денег столько, чтобы можно было откладывать. 
- Я беру эту проблему на себя. Я же твой муж!.. Самира, а что там с ужином? Есть перспективы?
Девушка замешкалась, но потом ответила:
- Чтобы его приготовить, надо сходить в магазин. У нас совершенно пустой холодильник. Вот что: предлагаю сейчас быстренько приготовить салатик, все-таки кое-что из овощей имеется. А позже сходим к доне Журе и купим в баре  пирожки и мясную поджарку. А пока я займусь стиркой. Сегодня постираю все вещи, которые накопились за неделю, а завтра утром вывешу на балкон.
- Хорошо, занимайся стиркой, я нарежу салат, - согласился Лео.
И пока он резал обнаруженные овощи и уж очень «пожилую» зелень, мимо двери кухни прошла Самира с охапкой грязной одежды. Ну, как грязной? Они оба ежедневно меняли футболки, рубашки, кофточки и всё прочее, вечером складывая несвежую одежду в корзины. Даже джинсов у каждого было по несколько пар разных фасонов.
Загрузив одежду в стиральную машину и запустив программу стирки, Самира  вернулась к шкафу, пока Лео продолжал готовить салат. Девушка быстро перебрала и аккуратно сложила вещи на полках Лео, а вот наводить порядок там, где лежали ее юбки, шорты, майки, блузки... Самира жила в таком ритме, что на домашние дела у нее не особенно оставалось время.
Доставала теперь каждую вещь из шкафа, быстро рассматривала и сортировала – что куда положить. За этим занятием ее и застал Лео.
- Салат готов! – сообщил он.
- Чуть позже! – ответила девушка, кивнув на разоренный шкаф.
И пока Самира наводила порядок на своих полках, они с Лео продолжали обсуждать возможные варианты работы.
- Сан-Криштован охватила страсть к живописи. Стоит ли поощрять это безумие? С одной стороны люди заинтересовались историей живописи, познакомились с многими художниками и мировыми шедеврами, но с другой..., - рассуждала Самира. – Например, история с подаренной доне Журе картиной или тот шантаж, до которого опустились Рапазао и Лижейро...
- Самира, но ты здорово придумала, предложив устроить конкурс самодеятельных художников. Когда пойдем сегодня в бар за поджаркой, поговорим с доной Журой и доной Ноэмией.
- Признаюсь тебе: даже мне захотелось поучаствовать и что-нибудь нарисовать. Кстати, до того, как я озвучила эту идею в такси, мы обсуждали ее с Фатимой. Она не прочь тоже поучаствовать, но анонимно. Фатима уверена, что дяде Саиду не понравится. Она сказала, что попытается нарисовать те черные розы, что видела в Мекнесе в доме Фарида, где жила Хадижа. Я поинтересовалась: почему именно те черные розы? Она ответила, что пытается совладать с фобией. Она все ещё видит в кошмарных снах тот дом в Марракеше и кусты черных цветов. Надо будет поискать с интернете похожую картину с розами в мировой живописи. Ведь в конкурсе – шаржи и копии.
- А ты что написала бы? – с улыбкой спросил Лео.
- Я? Наверно, тоже розы. Возможно, и черные! Правда, Хадижа, узнав о наших планах, испугалась. Сказала, что Зухра, если узнает, может нам навредить. Она же ведьма, колдунья, родственница шуафы. Это...
- Я знаю, кого так называют. Все-таки несколько лет прожил в Марокко. Но она права: марокканские колдуны сильны, как бы невероятно это не казалось здесь, в Бразилии. 
- Лео! Что может нам сделать Зухра? Даже если она узнает о том, что кто-то нарисовал ЕЕ розы?
- Она не узнает. Кто ей расскажет? – успокаивающе проговорил парень.
- Как сказала Фатима, возражая Хадиже, чем может навредить Зухра? Проклятиями, что ли? У нормальных людей иммунитет на них, который им дает образование.
- Хорошо сказано!
- Я удивлена тем, что ты веришь в подобные вещи. В силу шуафы из Марокко!
- В природе много такого, что человек не способен пока объяснить. Стоит копнуть глубже, такие ужасы всплывут, что у Стивена Кинга глаз дёргаться будет! – возразил Лео.
Спорить с ним Самира сочла излишним. И тут же сменила тему разговора.
- Я вот о чем подумала: у доны Ванессы болен внук. Она столько денег тратит на его лечение! Мы могли бы ей помочь, если выставка самодеятельных картин состоится, после чего устроить в Сан-Криштоване аукцион, где будут проданы местные «шедевры».
- Ха! О чем ты? Думаешь, Рапазао или Лижейро, продав свои рисунки, согласятся отдать деньги доне Ванессе?
- Если не согласятся заранее на условия конкурса – не будут в нем участвовать! – решительно заявила девушка.
- Это может сработать, - согласился Лео. – Я заметил, что Лижейро уже мнит себя художником. Он не станет долго сопротивляться. Особенно если будет уверен, что ты напишешь статью о благотворительности в районе.
- Точно! И напишу! Представь: если сама дона Жура что-то нарисует! За ее картину будут сражаться! – предположила Самира. – Вот только ЧТО или КОГО она захотела бы нарисовать?
- Но речь идет о картинах, их копиях или шаржах на них, - напомнил парень. – Мне кажется, дона Жура откажется.
- А ты что выбрал бы? Я не припомню картин мировых художников с черными розами. Но поищу в интернете. Есть у Клода Моне серия картин «Водяные лилии». Среди них – «Черные кувшинки». Впрочем... Это название романа Бюсси «Черные кувшинки» - детектив о картине Моне. Может быть, взять эту тему? Кувшинки Моне.
- А я... Нарисовал бы.. Да вон те цезальпинии! Видишь их в окно? Красивое дерево с огненно-красными цветами... Но я никогда не пытался по-настоящему что-то нарисовать. У меня не получится. Точнее – это будет как раз шарж.
- Лео, как сказала Фатима: импрессионизм и модернизм – эти течения в живописи - просто рай для неумелых художников. Всё у всех получится. Главный принцип: я художник, я так вижу!
-Обсудим конкурс с доной Журой. Может, пойдем в бар за поджаркой? Салата нам на двоих на ужин явно не хватит!
- Идем! – виновато сказала Самира, понимая, что за дела на кухне отвечать должна именно она. Какая же из нее плохая хозяйка!
...Выйдя на улицу и добравшись до бара, ребята тут же сделали заказ. Доны Журы в тот момент не было в заведении. Как выяснилось, по какой-то причине она поднялась наверх, к себе. Но Анинья приняла заказ и отправилась собирать  в пакет две порции основного блюда, а пока поставила перед ними тарелку с горячими пирожками.
Базилио, едва официантка скрылась в соседнем помещении, подскочил к их столику и забросал вопросами о конкурсе. Лео и Самире оставалось лишь удивленно переглядываться.
Тут-то и вернулась дона Жура. Прогнав беспардонного работника, она заявила, что ей уже известно о конкурсе, который предлагает провести Самира.
- Но только не у меня в баре! – рубанула она ладонью по воздуху.
- Конечно, не в баре! – сказала Самира и кивнула, за ней – и Лео.
- Вот перед баром на улице – пожалуйста. Протяните веревки, на них на прищепках подвесьте рисунки жаждущих участвовать в конкурсе. Так и назовите мероприятие: «Картины на прищепках»!
Самира пришла в восхищение от подсказанной доной Журой идеи про прищепки. И пока владелица бара и девушка вели разговор, Лео приметил у порога огромного рыжего кота.
- Дона Жура, этот кот – это же отец моего котенка, т.е. уже подросшего кота! Самира принесла моей матери и бабушке рыжего котика, который с тех пор живет дома у моих родственниц.
- Да? Разве тот котенок не у жены твоего дяди, Самира? – удивилась дона Жура, которой из разных источников была известна судьба котенка от ее кота Файера.
- Когда Фатиме пришлось покинуть дом, она передала кота мне, чтобы другие жены с ним ничего не сделали, - напомнила Самира, хотя однажды она уже рассказывала об этом женщине. Та просто забыла.
Они пили сок и ели пирожки.
- Какие у вас вкусные пирожки! О! – восхищалась девушка к удовольствию хозяйки бара. – У вас всё вкусно, я даже готовить сама не хочу, зная, что можно у вас купить еду на ужин.
Жура хмыкнула.
- Ноэмия в интернете вычитала, что китайцы говорят так: есть можно все, кроме луны и ее отражения в воде.
- Романтично! – сказал Лео.
- Я с ними согласна: нет несовместимых продуктов, есть плохие желудки. Хотя... вот я прямо чувствую: однажды китайцы съедят что-то такое, что весь мир содрогнется. Сами отравятся, заболеют. И за ними весь мир заразится.
- Не может такого быть! Не будет такого! – рассмеялась Самира.
...Уже сидя дома у себя на кухне часа два спустя, Самира и Лео рассуждали о еде:
- Мы с тобой гурманы или нет? Вкусным может быть и простая котлета, и фейджоада, и уличная лепешка с острым соусом, - допытывалась Самира. – Завтра я сама что-нибудь приготовлю, надо только сходить в супермаркет.
- Сходим. Но о гурманах: кого так называют? Человека, который ценит вкус нюанса. Но другим не понять.
- А! Не будем заморачиваться. Я знаю, что мой отец меня осудил бы за то, что я покупаю еду в соседнем баре, а могла бы готовить сама.
- Гурманом можно быть во всем: в выборе одежды, книги, быта, окружающих людей. Не знаю, гурман ли я?
Потом они перешли в гостиную, где Лео заранее выложил на стол несколько фотоальбомов. Конечно, был и ноутбук, и планшет с  коллекцией фотографий. Но в старых фотоальбомах хранились фотографии прежнего Рио. И те снимки, которые были распечатаны с флешек, привезенных Лео из многочисленных путешествий.
Оба сели рядом на диван и Лео начал листать огромный альбом.
- Посмотри: это гора Корковадо. Какой это год?.. На гору опускается туман. Видна только часть фигуры Христа, распахнувшего объятия городу.
- Вижу, Лео! А это что? Где это?
- Залив Гуанабара, усеянный островками.
- Как красиво! Не узнала, так как ракурс необычный. Город зажат между хребтом гранитных гор и заливом. Есть ли ещё где-то на планете город, подобный Рио-де-Жанейро? А это что? Какой красивый снимок!
- Это символ Рио – гора Сахарная голова.
- Я знаю, просто снова такой интересный ракурс. И видна только часть горы.  Помнишь, как мы ночевали на Сахарной голове?
- Ещё бы! – улыбнулся Лео, вспомнив, как в тот раз трепетало в его груди сердце от близкого присутствия Самиры, в которую он уже тогда был очень-очень влюблен! 
- А это где? Я не узнаю место. Там я точно не была. Иначе запомнила бы.
- Это на острове Говернадор в заливе Гуанабара, самом большом острове рядом с Сахарной головой. Кстати, оттуда открываются самые интересные виды! Это и панорама города, и вид на бухту и острова, виден и 14-километровый мост, соединяющий Рио с Нитероем. 
- Как бы нам туда сплавать, Лео? Остров практически рядом, но я там никогда не была! Это был бы замечательный материал для очерка в мой журнал. Редакция любит такие материалы, они интересны туристам. Красочные фотографии привлекут покупателей журнала.
- Давай в ближайшее время отправимся туда, - поддержал ее Лео.
Самира взяла  в руки другой снимок: холмы, поросшие тропической растительностью, а вдоль моря тянется полоса песчаных пляжей.
- Даже не верится, что наш город пронизан сетью туннелей, а многие кварталы выросли на осушенных болотах, поэтому склоны укреплены подпорными стенками.
Ребята рассматривали фотографии, обсуждали их, перебирая снимки из старой коробки или листая страницы громоздких альбомов. Было так уютно друг с другом и хорошо на душе, это почувствовали оба.
Их идиллия была прервана телефонным звонком. Самира удивилась, кому она понадобилась так поздно? Не иначе, что-то случилось. Но у кого?
Подумав об этом, Самира тут же схватила телефон, ответила.
Это звонила Неджма.
- Еду к вам в Сан-Криштован! – сообщила она. – По дороге в аэропорт решила заглянуть к вам и Эмми.
- А... ты же собиралась погостить у отца? – удивилась девушка. Лео тоже насторожился. Он знал, какой может быть эта женщина, избалованная жена арабского шейха, очень богатого человека. Неужели поссорилась с матерью Самиры? Впрочем, нет. Зачем ей это?
- Муж потребовал, чтобы я немедленно летела в Марокко! У него изменились планы, он хочет, чтобы я уже послезавтра была в Фесе! Уверена: это происки Дайнаб. Не смогла смириться, что муж отпустил меня в гости к отцу. Бесится, что Ясмин может оказаться беременной!
Вскоре Неджма входила в дом Самиры и Лео, который забрал у нее два объемистых чемодана и занес в дом. Не было настолько поздно, чтобы не работал бар доны Журы. Там и посетители ещё сидели за столиками как внутри, так и на улице. Уставший Базилио бродил между ними, протирая освободившиеся столы, убирая грязную посуду и собирая объедки. Анинья домывала стаканы из-под пива и кашасы. Хозяйка же что-то подсчитывала у себя в блокноте, делая одни записи, зачеркивая другие.
Все были удивлены, что Самира, Лео и незнакомка появились в баре и заказали пирожки с кофе. А всё потому, что Неджма потребовала отвести ее в заведение знаменитой доны Журы, чтобы попробовать знаменитые пирожки из Сан-Криштована! Это дело рук лары Назиры, как поняла Самира. На празднике она хвастала, что днем и ночью готова была заказывать жареную выпечку с треской.
Самира даже вздохнула с облегчением, когда услышала категоричное желание Неджмы отправиться  в бар. Дома у них с Лео не осталось еды. Совсем! А салат,  поджарку и пирожки они уже съели. Утром их ждал кофе. И это всё.
Вот потому они втроем отправились в бар, где торгуют не только кофе и соками, но и спиртным. Но Неджму это не смутило. Они не подозревали, какой была реакция Мухамеда и Мустафы, которые вот-вот собрались закрыть «Волшебную лампу», когда к дому Самиры подъехало такси, а чуть позже троица из дома Самиры прошла в бар!
- Мустафа, кто эта женщина? – с удивлением спросил Мухамед у приятеля, пусть обычно делая вид, что жизнь дочери его не интересует, но все равно следя за ней и ее так называемым мужем. 
 Мустафа сначала признался, что лицо гостьи ему кажется знакомым, а потом, когда молодая женщина в сопровождении Лео и Самиры вошла в бар, вдруг узнал ее, хлопнув себя по лбу.
- Это же Неджма! Дочь Керима, падчерица Латифы! Я видел ее на празднике! Решила пожить у твоей дочери?
- Так это же жена Амаля, того самого, который женился также на Ясмин  – внучке дяди Али и лары Дунии? Жена арабского миллиардера сидит в дешевом баре, где торгуют спиртным! – ужасался потрясенный Мухамед.
- Да, это она. Дочь Керима. И она всегда славилась скандальным поведением. Муж даже давал ей развод, но потом передумал.
- Мустафа, ты должен поговорить с Ноэмией. Пусть она расскажет Латифе, где бывает и ее дочь, и падчерица! Это харам! Твоя жена обязана пожаловаться Латифе!
Мустафе такая мысль не понравилась. Он знал, что ему ответит его Ноэмия.
- Она не станет жаловаться, потому что ничего сама не видела. А если харам видел кто-то другой и рассказал ей, она сочтет это сплетнями.
- Какая удобная позиция! – разозлился Мухамед, наблюдая с порога за тем, что происходит внутри бара –  просматривалось за стеклом. Кажется, троица села за столик и о чем-то беседует с доной Журой.
- Аллах! Чем дальше, тем хуже. Куда катится мир? Жена Амаля в какой-то забегаловке! – злобно продолжал ворчать Мухамед. Мустафа же невольно подлил масла в огонь.
- Так они ещё и Назиру позовут или сами к ней в гости явятся. А что? Или Неджма заявится к твоему сыну. На празднике она долго болтала о чем-то с твоей невесткой Эмми.
- А! Так это же та самая спасительница Амина и Эмми, которая помогла девчонке сбежать от мужа, а Амину встретиться с ней в Египте! Если я ничего не путаю!
- Так ещё и Эмми в бар прибежит! – простодушно предположил Мустафа.
- Ещё чего! О, Аллах! Пусть только попробует! Я сам лично передам Амину в руки плетку, чтобы он проучил глупую жену, если такое случится!
Мустафа и Мухамед разошлись по домам. Вот только Мухамед, войдя в дом, тут же метнулся к окну, притаился за толстой шторой и принялся наблюдать за происходящим на улице и возле бара. Что происходит внутри бара, отсюда ему видно не было.
И кое-что он увидел! Не зря потратил время!
Его невестка действительно вышла из дома, чтобы встретиться со своей спасительницей. Но в бар Эмми не вошла, опасливо оглядываясь на дом свекра. Из бара же на улицу, весело смеясь, вывалились Самира, Лео и Неджма, у которой в руке был большой пакет – конечно, с пирожками. Не с бутылкой же кашасы! На всякий случай Мухамед присмотрелся: бутылка была бы значительно тяжелее пирожков! Но пакет в руке молодой женщины казался легким. Мухамед смотрел на улицу и ужасался, опасаясь обнаружить ещё что-то более ужасное, чем уже увидели его глаза. Вдруг они решат вернуться в бар, чтобы угостить Эмми и продолжить разговор?
Но Эмми обнялась с Неджмой, которая ради этого отдала пакет с пирожками Самире. Потом Эмми приглашающе, как показалось кипящему от гнева Мухамеду,  кивнула на дом Амина и показала рукой. Но никто в гости не пошел. Или было поздно для похода в гости, или Неджма торопилась, или присутствие  в доме Халисы отпугнуло незваную гостью, но молодежь вошла в дом Самиры. Эмми с ними! Однако вскоре к дому подъехало такси, в которое погрузились Самира с Лео и Неджма с парой больших чемоданов. 
Эмми, помахав рукой, вернулась в дом мужа. Мухамед с облегчением выдохнул. Но дал себе слово обсудить этот случай с сыном. Амин должен ответить, как получилось, что его жена одна вышла на улицу вечером, пошла к Самире в дом. Ему показалось, что Амин не подозревает о действиях Эмми. Подобное поведение невестки не знаешь, как назвать. Что это такое!
Дядя Абдул прав: иногда женщине полезно познакомиться с плетью. Правда, он имел в виду пример Лейлы, которой это средство не помогло здесь, в Бразилии. А вот в Марокко Лейла одумалась, как ему рассказали.
- А с Эмми получится ещё хуже. У Лейлы в Бразилии не было родственников. Но у Эмми есть отец, тетка и мачеха. Если ее выпороть, даже слегка, ударив один разок, она поднимет такой крик, устроит скандал до небес! Но и Амин может встать на ее сторону, - раздумывал возмущенный отец семейства.
На лестнице раздались шаги. Муна, не дождавшись мужа, спустилась вниз, уложив спать Абдульчика. Пора было ужинать. Мальчика она уже накормила.
- Дорогой, что-то случилось? Кого ты увидел на улице?
- Муна, там возле бара, этого злачного места, стояли Неджма и Эмми. Я уже не упоминаю Самиру с ее «мужем». Но ты же видела в доме Керима его дочь? Так это была она!
- Нет, я ничего не видела. То есть на празднике я познакомилась с Неджмой. Очень современных взглядов молодая женщина. Но откуда ей здесь взяться? Нет, не видела, - твердо сказала она, и даже Мухамед не смог усомниться в ее ответе.
Но Муна солгала.  Наверху, в комнате засыпающего в кроватке Абдульчика,  она тоже постояла у окна и увидела компанию молодежи. Узнала с удивлением и Неджму,  и Эмми. Но к чему раззадоривать Мухамеда на ночь глядя? И чем закончится ее признание, что – да, видела всех! Какой харам!
 Она догадывалась о мечтаниях мужа, в доме которого на видном месте висел подарок старого дядюшки Абдула,  уже будучи наслышана о том, как Мухамед поднимал руку на Лейлу. Этот факт ей был неприятен, хотя девчонка явно заслуживала наказания. И все-таки... Лейла давно покинула и дом, и Бразилию, получив развод, но Мухамед так и не счел нужным снять с гвоздя плеть. Или забыл?
- Пойдем ужинать, дорогой! Я приготовила твой любимый салат и таджин с солеными лимонами. И немного испекла печенья.
- У меня даже аппетит пропал! – пожаловался ей Мухамед, похлопав себя по огромному животу.
- Ты мог и обознаться, правда?
- Нет, я четко видел всех, они стояли практически у меня под окнами! Из бара падал свет, я видел их лица!
- Тогда пусть муж Неджмы с ней и разбирается. Или отец. Причем здесь ты? Не нервничай напрасно. Это не твоя дочь, не твоя невестка. Неджма – дочь Керима. Он так ее воспитал. И муж позволяет так себя вести.
- Но там была и Эмми, а она как раз моя невестка! Жена моего сына! А ещё там была и моя дочь Самира! Хотя я от нее уже давно отказался, и все же зов крови во мне взывает к воспитательным мерам! Она так и не надела платок, вышла замуж против моей воли, она явно не молится пять раз в день, я никогда не видел ее с Кораном в руках после того, как  выставил из дома! И она смеет у меня на глазах сидеть в баре, где продают кашасу! В баре, владелицей которого является женщина – мой личный враг! – завелся Мухамед, и Муна с тоской приготовилась выслушивать его жалобы и возмущения на протяжении ужина и всего вечера.
Они жили очень хорошо, пока Мухамед не вспоминал о непокорной дочери и не заводился, сокрушаясь по этому поводу. Но и Муна нашла способ противодействовать этому неприятному моменту в семейной жизни: она слушала его и не слышала. Это возможно. Только надо не забывать и время от времени поддакивать или сочувственно кивать.
Мухамед ещё ни разу не понял, что ее мысли в эти моменты далеки от проблем его дочери. Но Муна считала: девушка сама выбрала такую судьбу, теперь поздно сокрушаться. Муна и сама пережила с собственной дочкой нечто подобное. Та не захотела становиться женой Саида Рашида. Но судьбу обмануть не удалось: если не дочери, так Муне пришлось войти в семью Рашидов, но уже женой Мухамеда, а не Саида. Впрочем, вспоминая очень давнее прошлое, она могла стать и женой Саида. Но не сложилось.

... Тем временем Самира и Лео отправились в аэропорт на такси, которое вызвала Неджма. Они решили проводить родственницу и подругу. К тому же Неджма  захотела пожить жизнью простых обитателей Рио-де-Жанейро. Заказала обычное такси, а не шикарную машину, будучи женой очень богатого предпринимателя-араба.
- Как я соскучилась по обычной  жизни! Сходить в магазин, посидеть в кафе, съесть то, о чем там, дома, я и мечтать не могу. Так редко удается вырваться из дома и уехать куда-нибудь в Европу, как тогда, когда мы с вами объездили почти всю Италию. Снова я возвращаюсь в домашнюю тюрьму, в свою золотую клетку! Так захотел Амаль.
- Но он же отпустил тебя на месяц! – напомнила Самира. – Наверно, случилось что-то очень важное.
- Нет, так захотелось Дайнаб. Это ее происки! Я уверена! Она не могла вынести, чтобы я целый месяц была счастлива рядом с отцом и друзьями!
- А, может быть, она испугалась того, что ты познакомишься с Хадижей, которая может тебе рассказать столько историй о ней, о брате и вообще – об их семье, что ей придется несладко, когда ты начнешь намекать ей, что многое о ней тебе известно? – вдруг озарила Самиру догадка.
- Точно! А я узнаю! И уже узнала! Разговаривала с твоей мамой, с Жади, да и с Хадижей, которой было любопытно, как живется Дайнаб в личном особняке, какие  у нас с ней отношения. Даже Ясмин не была ей настолько интересна, как Дайнаб.
- Я многое знаю из рассказов Хадижи и тети Жади. Но уже мало времени, чтобы тебе пересказывать эти истории.
- Ясмин тоже кое-что мне рассказала о ней. Например, как они сговорились и обманули Амаля. А муж до сих пор не признался, как им удалось его обвести вокруг пальца. Как мужчина может не понять в первую брачную ночь, что рядом с ним легла другая женщина, не его жена?
Самира пообещала прислать по электронной почте письмо с описанием всех историй, которые сможет вспомнить. Сплетничать и злословить нехорошо, конечно, но Дайнаб – из числа врагов Хадижи, Ясмин и Неджмы. Так почему бы и нет? Так она рассуждала, но все равно было не по себе. Поэтому она сочла нужным объяснить свою позицию и Неджме.
- Это не очень правильно, наверно, но... Что-то мне подсказывает, что Дайнаб вела себя враждебно к Хадиже, а значит, мы были бы с ней по разные стороны. И, как мне известно, сестра Фарида была лучшей подругой той самой Зухры, от которой столько натерпелась Хадижа. Зухра не только пыталась задушить Хадижу, заманив ее в ловушку в Мекнесе, но и организовала похищение сына Фарида и Хадижи, которого продала потом бедуинам. Мы с Лео нашли его с огромным трудом, едва не погибнув в пустыне во время поисков. 
- Что ты такое говоришь! – ужаснулась Неджма. – Я никогда об этом не слышала! Ни Латифа мне не рассказывала, ни отец!
- Наверно, не успели. Это произошло, скорее всего, тогда, когда Дайнаб родила детей. Но и рассказывать Амалю о таком позорном происшествии в семье просто не захотели. Ведь Зухра – бывшая жена Фарида, невестка Дайнаб. Семья Обенсуров просто скрыла по возможности ото всех, что случилось с ребенком, кто был виноват. Но... о похищении знали многие. Только до вас не дошло. Все-таки другая страна. Дайнаб могла знать, но ведь это ее семья.
Неджма успела на самолет, девушки пообещали переписываться и общаться.
- Пусть и Хадижа не забывает о нас с Ясмин. Наверно, она думает, что мы с Дайнаб дружим? А она в разводе с ее братом. Но мы враждуем. Я не злая по натуре, но Дайнаб не выношу! – в сердцах призналась Неджма, когда уже расставались после регистрации на рейс и сдачи багажа.
Вскоре дочь Керима скрылась в зоне вылета, где находился выход на посадку на ее рейс
Выходя из здания аэропорта, ребята услышали, как по громкой связи была объявлена посадка на рейс Неджмы.
Уставшие донельзя Лео и Самира тут же взяли такси и вернулись в Сан-Криштован. Выглянув перед сном на балкон, девушка заметила в окне дома лары Назиры силуэт ее фигуры с огромным животом.
- Ах, Лео, нас ждет завтра встреча с тетей Назирой, которая, конечно,  обиделась на нас за то, что мы не привели к ней Неджму. Она не могла не узнать дочь Керима, а Эмми, эта сплетница, ещё и распишет в красках, как вышла вечером из дома тайком от мужа и Халисы, чтобы встретиться со своей спасительницей. Эмми пригласила Неджму в гости, но та отказалась, вслух припомнив, как сухо, холодно и недоброжелательно отнеслась к ней на празднике Халиса.
- Думаю, что и твоему мужу мой визит не понравится, - мягко возразила тогда Неджма.
- Что ты! Амин так благодарен тебе и Ясмин за наше чудесное спасение! – Эмми искренно верила в то, что говорила.
Но Самира думала иначе: брат благодарен за спасение себя и любимой девушки, но поздно вечером он поостережется принимать у себя в гостях Неджму, только что вышедшую из бара доны Журы. Он побоится реакции отца.
- Вот интересно, как изменилась бы жизнь в домах жен мужа Неджмы, если бы у Дайнаб поселилась Зухра? Как бы они жили, оказавшись под одной крышей? Впрочем, под какой одной крышей? У Дайнаб собственный дворец! – вдруг появилась странная мысль в голове Самиры.
Ох, она отогнала эти мысли, не подозревая, что почти так вскоре и случится. Неджма пришлет ей не одно письмо с рассказами о грянувших неожиданно событиях. Записей хватит на целый дневник!
- Лео, ты слышал, что сказала Неджма? Что звонила Ясмин и тоже предупредила ее, что негодница Дайнаб что-то задумала! – входя с балкона в комнату, проговорила Самира.
Но Лео не ответил. Девушка повернулась к нему и обнаружила, что парень крепко спит на диване.
- Мне тоже пора спать. Завтра и вставать рано, - зевнув, сказала себе Самира. Лео она не стала будить. Проснется – найдет кровать. Если разбудить человека, потом ему будет трудно уснуть. А Лео так сладко спит!
Единственное, что Самира сделала – принесла легкий плед и укрыла мужа. Ночи не были прохладными, но она знала привычки Лео. Он никогда не спал без пледа или хотя бы простыни.
Потом сама отправилась спать, думая о том, какие новости и проблемы принесет новый день.



Ps. Была мысль дописать ещё несколько глав, чтобы закончить на более интригующем месте, но тогда процесс затянулся бы ещё на месяц. Поэтому выкладываю только эти 10 глав, но впереди ещё несколько выходных дней. Продолжу писать следующие главы.