А реальность ли это? Глава 11

 
– О-о-ох-х. – Простонала Дарина. – Как же это гадко, гадко. Стыдно и гадко. Ох, боженька мой! Ладно, хоть папа не знал об этом.

– Вот об Игоре я и подумал в первую очередь, но есть вероятность, он знает.
– Ты, что ли рассказал? – С угрозой спросила Дарина.
– Нет, не я, но…. Между нами не должно быть подводных камней, а тебе узнать свою тайну от кого-то ещё не мыслимо. И девочки….
– Что девочки? Тебе же их не удочерять? Они взрослые и носили фамилию не его, а мою, а теперь обе носят фамилии своих мужей, так, что напрасно всё это.
– Я знал и это, но между нами должно быть чисто. Тейя, без тайн и лжи. И девочки должны узнать об этом.

– Ещё чего, только попробуй рассказать им, я не знаю, что я с тобой сделаю.
– Нет Тейя, не об этом, а о нашей любви, Тейя.
– Нет никакой нашей любви.
У неё аж закружилась голова, и пошёл звон в ушах, она ничего не слышала, что говорил Свент, лишь представила себе удивлённые глаза своих девочек об их происхождении. И услышала.
– Тейя очнись!

Дальше она не слушала его, у неё в мыслях летело другое, и она произнесла.

– Он знал, значит, точно знал, что это не его девочки и поэтому он их не любил, обижал их, даже порой избивал. А я думала, что он не любит вообще детей, а это не его дети.

Хрустнула сцепленными пальцами Дарина, заламывая руки, вспомнив, как звонко летели шлепки по нежным ягодичкам восьмимесячных детей, слишком, через чур слишком они раскапризничались, не давая ему спать, а она сидела над подготовкой к экзаменам. Тогда впервые они подрались из-за девочек, и выгнала его ночью из дома. Какой там был экзамен? Когда такая трагедия, её кровиночек избил.
И кто? родной отец.
Но на удивление сдала на отлично, хотя думала, что в голове после ночного побоища ничего не осталось. С тех пор, девочки, как будто  поняли и всегда терпеливо ожидали маму, которая заканчивала писать либо  реферат, либо курсовую.

Вмиг всплыло это в видениях Дарины. И после этого он часто обижал их. Долго терпеть не стала, ещё её бы ударил, это бы ладно, но он обижал своих кровинок. Как такое могло быть?
Дарина стряхнула все видения, услышала дальше тихий красивый голос Свента.

– Он и своих бы детей не любил. Да, и не суждено их у него быть вообще. Ни с кем, ни с какой другой женщиной. Он был пустой. Да к тому же….

– Полный импотент. –  Произнесла, усмехаясь Дарина. Это я поняла сразу после свадьбы и удивлялась первой ночи. Какое чудо было и вдруг фиаско полное. Твои проделки?
– Нет, нет, Тейя, нет. Я к этому не имею никакого отношения, это у него было заложено, я видел это, когда он только появился возле тебя.
– Одно меня удивляло, он ведь женщин приводил в наш дом.
– Возможно, создавал видимость. Возможно, иногда что-то было. – Пожав плечами Свент.  – Ведь ни одна не могла ничего чувствовать, все они в таком состоянии были, что себя не помнят, тем более что-то рассказать. Ему это было надо, разгул продолжался. Какое это время лекарства помогали, в сочетании с алкоголем пошла полная дегенерация. А до тебя он больше не дотрагивался. Этого ему не позволено никогда.

– И тебе это было на руку. – Язвительно произнесла Дарина. – Что-то здесь не так. А почему не предотвратил?
– Что? Его импотенцию? Она уже у него была, не сильно проявлялась, но была. он уже был запрограммирован природой на вырождение. Род его продлится недолжен, здесь я не причём, это свыше шло. А тебе помешать, влюбиться, не мог, несколько раз пробовал предотвратить твоё замужество, но ты не обратила внимания. Возможно, я бы дождался тебя, ведь вместе вы были совсем недолго, но меня отозвали из этого мира. Вскоре, после твоей свадьбы, мне пришлось вернуться назад, не получилось мне остаться рядом с тобой, а у тебя пошли большие неурядицы.

– Для чего ты приходил в наш мир, из-за меня?
– Не только, здесь велась масштабная работа по подготовке всего народа…. Не стоит об этом, Тейя. Это в данный момент не касается нас.
– Почему ты был в другом образе? Если бы ты пришёл в том образе, в каком приходил ко мне десятилетней, то возможно я бы заинтересовалась, хотя бы обликом, и задавала себе вопросы «почему».– Оборвала она его, не дослушав. Всё что не касалось её, в данный момент, ушло на последний план. И ей не интересно больше ничего.

– Образ мой почти такой же был, лишь угловатость была, не мною задумано было. Таким послан был сюда, мне пришлось прийти таким. И я долго не мог тебя видеть, не мог тебя слышать, лишь временами был в твоих снах. Помогал тебе силой. Но не было реальности, не мог почувствовать тебя, и это было так мучительно. Не смог помочь тебе реально. Но ты молодец. Справилась.

– Молодец? Справилась? – Дарина грустно улыбнулась, чуть помолчав, продолжила. – Ко мне однажды приходила женщина в вуали, опущенной на лицо. Это когда случилось с папой беда.  Она кто? В голубом платье.
– Матушка небесная. Разве ты не узнала её?
– Нет, не сразу, но потом догадывалась. Она мне очень помогла, встряхнула меня. Вытряхнула из меня плач и страдания, озарила моё сознание.
– Тейя! – Протянул к ней руки Свент.
– Уйди. Вообще уходи. Я не хочу больше с тобою даже разговаривать. Уходи.

Свен встал, с дивана, она же оставалась сидеть напротив него. Он шагнул в сторону, обойдя стол, и оказывается возле неё. И неожиданно для Дарины,  обхватывает ладонями её лицо, запрокидывая его наверх и заставляя посмотреть в его глаза, которые в данную секунду кажутся ей синими, синими, темнее даже ультрамарина. А глаза Дарины метали искры, и из голубых превратились тоже в синие. 

– Уходи. У тебя уже твой пейджер пиликал несколько раз.– Твёрдо сказала Дарина.
– Душа моя, знай, я люблю тебя и буду любить всегда.
– Да, пошёл ты, принц небесный. – Вырвалась из его объятий, Дарина ушла в спальню и закрылась на ключ. Села на кровать, подумала.

«От кого я закрываюсь? Что его может удержать? Какой  ключ? Какая дверь? Его и стены не удержат, пройдет везде».

Она посидела на кровати  и откинулась назад спиной, чуть покачиваясь, на мягком матрасе, она, как бы стала успокаиваться, на неё опустилось вязкое облако тишины, не пропускающее к ней никаких эмоций и делающее все события далёкими и не реальными. Она лежала, вытянулась во всю длину своего роста, словно солдатик оловянный, не мигая и размеренно дышала. Вдох – выдох, вдох – выдох, и так далее. Ей показалось, что всё нормально и ничего не произошло. Ещё несколько минут назад был конец всей её мечты, её любви, которую она не осторожно выпустила из сердца навстречу любимому, а узнала, он оказался не лучше Бориса. Один продал, другой купил, не спросив меня, как вещь.
Она вздохнула, и пропела.

– Личико милой под белой фатою… – Оборвав песню, она поднялась и продолжила.  Хватит ныть, Даринка. Что произошло? Ровным счётом ничего. Ну, узнала ты ещё одну подробность из своей жизни, пусть даже очень не приятную. Ну и что? Да, пошёл он, этот принц небесный, как там его?

И вдруг только до неё сейчас дошло, пронзило мозг острой стрелой.
Это о нём говорил папа? Его увидел в коме, и в моей жизни, в первой ночи.
Бог, ты мой! Божечка, мой божечка! – Простонала она. –
Его имя он назвал?  Как? Однажды я назвала Свента, Свентомир, он ответил это начало имени. Ох, деревяшечки мои деревянные, так папа действительно видел всё. Ты зачем ему показал? Зачем? Ответь мне, Всевышний! –

Посмотрела вверх, подняла руки, потрясла им, сердце её сжималось от боли и не за себя, а за отца.

– Он всё знал, всё знал. Знал и столько времени держал в себе. Молчал, жалел свою принцессу. Вышел из комы и долго молчал. Боже, как же стыдно.
Ты не находишь в этом ничего предрассудительного? Божечка мой?
Ну посмеялись надо мной и ладно. А папе, зачем знать? Зачем его сердцу страдать? Ох, папа, папочка. И ты папочка решил действовать, сделать меня счастливой, чтобы я его искала. Свентомирославий. Ха! Его и искать не надо было, сам проявился. Ах, личико милой под белой фатою…. – Пропела она. – И чего мне эта песня привязалась?

Дарина постояла несколько минут в молчании. И вдруг расхохоталась, хохотала так, что упала на кровать. Хохотала лёжа, да ещё захлопала в ладоши.

– Ха-ха-ха, а девочки только мои. Только вот если бы знать раньше, я бы Бориса выгнала сразу. На другой день свадьбы, пока родственники и друзья продолжали веселиться, а я пинком под зад непутёвого мужа пнула. И тебе Свент их не видать. И тебя пнуть надо.  Ох, душенька моя, ты посмотри какой у нас с тобой, опыт выявился. А? Кто бы рассказал о ком-то другом, я бы, наверное, не поверила.
Шоу! Сказочное шоу. Просто сказочное шоу. Фу-у-у-у-хх! Ха-ха-ха. – Хохотала Дарина.

Похохотав, успокоилась, полежала на кровати, улыбнулась, и произнесла.
– Всё-таки верно говорят, смех продлевает жизнь. И повышает вибрации. И это так. Что было, то прошло, оставим прошлое в прошлом. Теперь решить, как быть с настоящим.

Она сидела, молчала, внутри, где-то в сердце, даже не в мозгу, а именно в сердце, всплыло то блаженство, которое она испытала в ту первую ночь. В нём она поднялась до самого Бога, до его престола, и там с ним летала, наслаждалась и всю себя отдавала, но и получила много, наверное, ещё больше чем сама дала. А что могла дать она? Не искушённая, почти ребёнок, не знавшая ничего, как это всё бывает, как происходит. Даже с мамой заговорить об этом стеснялась.

– Вот зараза, Борис, а я тогда, утром подарила ему не заслуженный им поцелуй. Но я же, ничего не знала, проснулась, а он, гад, рядом лежал.
Ладно, всё прошло, сгорело и отсечено, вся гадость растворилась, осталось во мне лишь блаженство. В нём выходить ввысь легко. Борис тоже счастлив был, наверное, получил ещё денежки, свой гонорар, для своей разгульной жизни. Ну и пусть, Бог ему судья, не я. Благодарствую Всевышний!
Хорошую же ты мне новость приготовил. Но я, всё равно счастлива, даже от воспоминаний, я счастлива.

В груди вновь разлилось блаженство и заполнило всю её, каждую клеточку,  и её тело стало невесомым, словно то случившее в первую ночь, происходило с ней прямо сейчас.

– Ох! – Дарина даже чуть задохнулась от прилива такой энергии. – Это, что же такое? Нет, нет, надо пойти потрудится, нельзя такое оставлять в волнующем состоянии. А может это новая зараза? Свент?  Идиот! Ты, что делаешь?
Я сейчас пробьюсь в твой мир, и разобью всю твою физиономию. И не смотри на меня так. Я же чувствую, ты смеёшься. Не смотри, что я на много меньше тебя отлупсачить сумею. Так и знай.

– Тейя, что за выражение? – Услышала она его лаковый смеющийся голос.
– Ему ещё и выражения мои не нравятся. Вот…

Дарина замолчала, вспомнив, что сегодня утро ещё не давно началось, а она уже наговорила много не хороших слов с низкими вибрациями. И как его обозвать, не знала. И лишь прошептала.

– Помощник бога, блин, принц небесный.
Всё же одно ругательство у неё вырвалось, но она об этом не пожалела, а развернулась к шкафу, сняла халат, облачилась в короткие джинсы, тем более модные. На днях со Светкой шопинг произвели, накупили себе для весны, и для начинающего лета,  всё что хотелось. Надела ещё новую тунику….

– Богиня ты прекрасна. – Услышала она вновь голос Свента.
– Тебе не светит, принц небесный.
И услышала смех его и продолжение слов.
– Тейя ты прекрасна. Я утверждаю. Не сердись. В сердце радуга сияет, я ведь вижу. Уйдёт и день ненастный, душа потянется любить. А это так, Тейя.

– Может быть, может быть. – Ответила она. – У меня много поклонников, но будем с ней мы осторожны. Растают и невзгоды, да их и нет у меня. В сердце радость у меня, выползли, всплыли подводные камни, и моё счастье постучится ко мне.
– Оно уже стучится, Тейя, постучало, душа с душою говорит, они в слиянии, любовь моя.
– Ага, ага, так я и поверила тебе, принц небесный.
– Тебе не трудно умничать весь день?
– Нет, я трудиться пойду, у родителей в саду. С умом или без него. А ты линяй отсюда.

– Тейя я тебя не узнаю.
– Вот и прекрасно. Что думал, растаю? Отчего ты так радуешься?
– Я свободным стал от тайны, Тейя. Если бы ты знала, как мне стало легко.
– Ну и летай с лёгкостью своей, только не ко мне.
– Я подожду, ты осознаешь.
– Да вот ещё!
И с грохотом закрыла дверцу шкафа, вышла из комнаты, услышав напоследок.

– Да-а-а!  Женщина в гневе, всю вселенную перевернёт и вытряхнет всех врагов из неё, рассортирует и к всевышнему отошлёт.
– Идея. Во мне мой русский Дух, а значит, я Русь и я не сдаюсь – Произнесла она, выходя  из дома, и через несколько минут была во дворе родителей.

Отец в этот момент вышел на крыльцо, увидел дочь обрадованно, но не спешно  из-за его медленного шага, скорость шага ещё не восстановилась после долгой болезни, пошёл ей навстречу.

– Доченька! Родная моя, доброе утро. Так рано? И что тебе не спится, и не нежится в постельке?
– Приветик папуль. – Целуя его, ответила Дарина. – Сколько можно спать. И потом некоторые работы в саду надо проводить утречком, а я уже припозднилась. Надо обрезать отцветшие соцветия, кусты стоят не приглядно, старые новым мешают. сейчас всё исправим. А ты куда направился?
– Подышать свежим воздухом, пока мама готовит завтрак.
– А-а-а, хорошо, а я потружусь до завтрака, мне необходима физическая нагрузка.

Отец сел на скамейку под окном, возле цветущей сирени, а Дарина сходила в дом, поздоровалась с матерью, затем сходила в сарайчик, где хранился инвентарь, взяла, что ей требовалось, занялась садом. Надев перчатки, и взяла секатор, нещадно резала отцветшие ветки ранних цветущих кустарников.

С каждым движением и щёлканьем секатора, у неё освобождалась  душа от горечи, от той серной кислоты, что влилась ей в сердце при рассказе Свента. Медленно, но до чистоты душа освобождалась от бремени, от тех подводных камней, что всплыли и теперь они отскакивали, выпрыгивали сами из неё.

Щёлк и нет прошлого с Борисом, щёлк, и нет Свента, кем он был там? Антон? Вот, щёлк и нет никакого Антона. Щёлк и нет их аукциона, на котором она была продана и куплена.
Секатор казалось, звенел у неё в руках, звон раздавался у неё в голове, Закончился один куст, перешла к другому. Отец наблюдал за ней внимательно.

– Доченька, что случилось?
– Ничего, папуль. Все нормально.
– Ты какая-то, как сама не своя, что случилось?
– Да, говорю же, папа ничего. Просто мне захотелось сегодня пощёлкать садовыми ножницами.
– Ты поосторожнее, ножницы очень острые, недавно точил, и затупится не успели.
– Вижу папа, вижу, я осторожно. Просто отсекаю всё не нужное для меня.

Отец промолчал, лишь покачал головой, он видел, дочь изменилась.

«Ещё вечером была спокойной и радостной, а сейчас она бушует. Это же видно не вооружённым взглядом. – Думал он. – Что с ней могло случиться? Может всё же влюбилась? – С надеждой думал он. И что за фраза у неё «Отсекаю всё не нужное для  меня»  что имеет в виду «для меня?»
Нет, что-то случилось у неё. Сердечко-то колотиться, словно набат, отсюда слышно».

А Дарина успокаивалась, освобождалась, все ей казалось уже не страшным, все сгорит.
Вот сейчас эти ветки ещё в огонь. Она собрала все веточки, что срезала и представляла, как отсекала прочь и Бориса и Свента и их аукцион и даже не известные ей нули с неизвестной цифрой впереди.
«Всё в огонь. В огонь!»

Яростно подумала она и пошла к ёмкости, в которой сжигали не нужный мусор. Сложила ветки и облила жидкостью для розжига, подожгла. Пламя сначала было маленьким, но потом разгорелось, а Дарина произнесла, подбадривая пламя.

– Гори, гори ярко, ты ведь плазменный огонь, всё сжигай, сжигай всё прошлое моё. Пламенный огонь сожги, освободи моё сердце. В будущем мне нужен только свет, производимый добром, производимый мною.
Я есть вершина всего в моей жизни в новой, живой жизни.

Смотрела, как исчезали в пламени образы людей из прошлого, возникшие в видении, от которых она хочет освободиться, но один образ никак не исчезал. Он, наоборот, с каждым её приговором «Исчезни из моей жизни» рос в объёме и проявлялся ярче.

– Зараза Свент, отстань от меня.

Но в ответ ей слышался, как бы издалека, но ясный его ласковый смех. И ей казалось, что он, как джин, вылезший из лампы, стоит над нею, так и Свент в пламени сиял высоко над нею и улыбался.

– Зараза! Вот зараза!
– Кого это ты так ругаешь, Даришенька? Подошёл отец и обнял её за плечи.
– Никого не ругаю, пап. Искра отлетела.
– Ну, ну. Доченька, над чем колдуешь, мудруешь? Что тебе не поддаётся? Может, расскажешь? Пойдем, посидим, отдохни от дум своих печальных.
– Нет у меня никакой печали, пап. Просто работа над ошибками.

Закрывая потухший костёр в ёмкости, крышкой, ответила Дарина. Но отец повернул её за плечи и повёл к дому.

– Я же чувствую дочь, чувствую. Многое видеть стал, что не видно обычным  глазам. Поговорим? Как прежде, разведём все печали за утренним чаем.

Подошли к лавочке, возле которой уже стоял не большой складной столик, и мама накрывала его к чаю, как в это время Дарину позвали от калитки.
– Игоревна! Вот ты, где. Всё же, я нашёл тебя.
– Для чего? – Строго спросила Дарина.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.