После Нового Афона, меня загорелого, с облупившимся носом мама решила отвезти на пару недель до школы в деревню к деду с бабой. Проехав на электричке солидное расстояние, мы шли по просёлочной дороге меж огородов, на одном из которых копали картошку Ермаковы дядя Петя и тётя Фрося. Их соседка в это время говорила дяде Пете:
- Петя, ну, что же это такое! Фрося стоит (тут соседка сказала в какой позе стоит Фрося), картошку роет, а ты наблюдаешь!
На что дядя Петя, сделав озорное лицо, ответил:
- Ещё слово скажете, психану и вообще уйду.
У дяди Пети характер вспыльчивый, и ругается он, когда в гневе так, что у мамы уши заворачиваются, а тётя Фрося — мать-героиня. У них шестеро детей, самая старшая дочь уже замужем и у неё свои дети. Второй идёт Люба, она окончила десятый класс, очень влюбчивая девушка. Начиная с восьмого класса она каждое лето влюбляется в какого-нибудь солдата из стройбата, которых присылают на уборку, и что-то с ней случается, в связи с чем тётя Фрося возит Любу в больницу. Обратно они возвращаются вечером. Впереди идёт как-будто в чём-то виноватая Люба, а следом — грустная тётя Фрося, сопровождаемые любопытными детскими взглядами. Бабушка говорит, что Люба рано созревшая и все они деревенские ранние потому, что живут на свежем воздухе и едят чистые натуральные продукты. Вот, из-за этих натуральных продуктов мама отправляет меня летом в деревню, чтобы не вернулось, как она говорит, малокровие, которым я страдал, когда был маленьким. Деревенские ребята ранние еще и потому, что у них нет детского сада и воспитательниц. Поэтому им с детства те места, которые не обозначают у кукол, никто не называет глупостями, а называют так, или почти так, как они называются.
Володя, его за глаза зовут Валохой, спортивный парень перешёл в девятый класс. Он младше Любы на два года. Очень сильный, с фигурой, которая нравится девушкам и очень озорной. Правда, чтобы он созоровал, его надо сильно разозлить. Однажды, к нему начала приставать Валя из восьмого класса, их соседка напротив, и так его сильно доняла, что он стащил с неё панталоны и забросил на провода. Соседи потом говорили, что это Валино знамя указывает им путь, но не говорили куда…
Младше Володи и старше меня на год Галя, рослая, сильная и вредная девчонка. Раньше, в прежние приезды она сильно меня не любила и однажды во время очередного нападения вцепилась мне в лицо своими когтищами и оцарапала щёку. Правда, на следующий день я скрыл эти позорные раны, когда залез за клеем на корявую вишню и сорвавшись, тормозил ногами, руками и лицом. Бабушка долго потом отколупывала запёкшуюся кровь, приговаривая:
- Ну, вот, как новенький.
Последыши у Ермаковых близняшки Вася и Поля, младше меня на год. Они никогда не спорят меж собой и не ссорятся. Вася — заядлый рыбак и очень удачливый. Стоит на берегу с удочкой и поплёвывает в воду как взрослый и очень быстро подсекает. А Поля, такого же небольшого роста как и Вася, худенькая, с полной пазухой, которая постоянно привлекает моё внимание. Однажды, когда мы играли в догонялки, я бежал за Полей и случайно ухватил её за это место. Поля засмеялась и убежала, а я сколько ни пытался потом повторить эти ощущения, Полина всегда говорила «отстань» и толкалась.
Я сижу на крыльце и ем очень вкусное деревенское лакомство. В городе такого не бывает. Бабушка испекла в печи большие буханки ржаного хлеба, отрезала ещё горячую краюху с коркой, натёрла корку чесноком, а с другой стороны посыпала хлеб крупной солью. Открывается калитка и заходит Колян Дедов. Когда мне было три, или четыре года мы часто играли вместе с ним и его старшим братом Сергеем. Сергей любит подраться, но человек справедливый. Если Колян меня задирает, он молчит, но когда я начинаю валтузить Кольку, обязательно заступится за брата. Их отец, дядя Вася работал трактористом и ставил трактор у дома, подсаживал нас в кабину и мы все трое, изображая работающий мотор, дёргали по очереди рычаги, пытались нажимать на педали и переключали всякие переключатели. Братья звали отца папой и я вежливо вторил «папа-дядя-Вася» потому, что сильно уважал его за трактор и очень хотел ещё сидеть в кабине, в связи с чем дядя Вася говорил в шутку бабушке:
- Вы уж смотрите, меня в отцы не запишите!
На что бабушка отвечала, что я ребёнок и ничего не понимаю и, повернувшись, глядя на меня говорила со вздохом:
- Тот случай, когда воспитание мешает.
- Пошли на речку, - говорит Колян. - Все уже собрались.
Действительно, все сидят в проулке, ждут нас с Колькой. Люба командует «Становись-Равняйсь-Смирно-Шагом марш-Песню запевай!» Мы выстраиваемся по росту и начинаем движение, горланя во всё горло:
Расцветали веники в подвале.
Поплыли галоши по реке.
Выходили на берег ботинки
На высоком дамском каблуке.
Никто не знает, откуда взялись эти слова, но всем нам нравится исполнять эту песню как нашу общую, только нам принадлежащую. И вообще, в это время мы чувствуем себя единым целым.
Впереди заброшенный ничейный сад. Люба командует «в атаку» и мы переходим в наступление то бегом, то ползком. Вася и Серёга объявляют себя ранеными и ложатся в госпиталь. К ним по пластунски подползают девчата-санитарки и начинают их лечить. Лекарствами являются конфеты.
- Вот, - думаю, - хитрецы! Тут честно воюешь, а они конфеты едят.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ