На снимке: Шкреба Иван Васильевич. 1923-2015.
Коллега по работе и товарищ по первичке.
Фото автора. 2012 год
Та социальная среда – партийных и государственных руководителей, преподавателей и слушателей Новосибирской ВПШ, в которой довелось жить и работать с 1972 по 1992 год – по праву может рассматриваться как региональная элита. В то время – речь идёт о начале 70-х – в составе кадров старшего поколения преобладали фронтовики. Кафедрой политэкономии заведовал бывший комбат Тюменцев, истории КПСС – доктор наук Шуклецов Валентин Тарасович, на фронт попал после десятилетки, в прошлом полковой радист. Профессор кафедры Иващенко – из офицеров армейской контрразведки Смерш.
Моим непосредственным шефом долгие годы был проректор по заочному отделению Владимир Алексеевич Руднев – артиллерист из частей РГК. Мой коллега по деканату Шкреба Иван Васильевич в годы войны был командиром батареи гвардейских миномётов «Катюша».
Фронтовиком был ректор Иван Николаевич Юрасов - добрейший мужик, тем удивительнее было видеть на его груди приличную коллекцию наград, когда по случаю он появлялся при параде.
В начале 80-х весте с уходом Л.И.Брежнева по возрасту и состоянию здоровья наступил период массового ухода из кадрового состава представителей фронтовых поколений . Молодая поросль была далеко не равноценной заменой в морально политическом и идейном плане. Появились настроения нестабильности, ожидания перемен. Для этого созрели объективные условия и появилась потребность
Предчувствия и ожидания
Высокого совершенства достигло искусство читать между строк. Речь не идёт о каком-то особом эзоповском языке, всё дело в строгой дозированности официальной информации, её сверхтщательной редакции, словесно-графической упаковке. О многом говорил, например, порядок размещения фамилий официальных лиц или их изображений на фотографиях и в газетных публикациях. А уж если кто-то пропадал из поля зрения СМИ – это сразу становилось предметом активного обмена мнениями.
Обостряла восприятие и оттачивала технику такого прочтения информации череда похорон высокопоставленных деятелей в 80-е годы. Формировалась своеобразная атмосфера и соответствующие настроения. В воздухе витала тревога за будущее страны, а с ним все связывали и личные судьбы, причем, не только в карьерном смысле.
Сохранялась тяга людей, особенно молодёжи, к изучению общественно-политических дисциплин, чтобы попытаться самостоятельно разобраться в происходящем и спрогнозировать свою жизнь. Ответить на их запросы было нелегко, а порой и невозможно. Полагаю, Ю.В.Андропов, вокруг имени которого сейчас много домыслов и споров, честно сказал, что мы не знаем общества, в котором живём. Преподаватели также искренне вели себя по отношению к слушателям, с которыми приходилось работать, хотя нам расписываться перед аудиторией в незнании было равноценным признанию в профессиональной несостоятельности.
Вспоминаю слова выпускника вечернего Университета марксизма-ленинизма (это был рабочий - машинист магистрального электровоза) после успешной защиты диплома. «Я понял, что в случае возникновения серьезных проблем, ни мне, ни моей семье полагаться на партию не стоит. Не поможет». В другом случае женщина после завершения учёбы передумала вступать в партию. Действительно, партия не обещала успеха и процветания своим членам. И если кому не светила профессионально-должностная карьера, особых стимулов личного характера, кроме альтруистических устремлений осчастливить человечество, фактически не было.
С другой стороны, принадлежность к партии сопровождалось дополнительными общественными обязанностями и морально-этическими ограничениями. Хотя так было и раньше, даже намного строже.
Стали появляться анекдоты специфического содержания. Например, встречает секретарь парторганизации своего коммуниста:
- Петров, ты почему не был на последнем партсобрании?
- Иван Иванович, не знал, что последнее, пришёл бы непременно!
Тревожные сигналы
Появились первые сигналы о добровольном выходе из партии. Причины были далёкими от политики. Через кооперативы и другие новые формы организации производства люди стали получать большие деньги. Партвзносы в размере 3,5% от заработка стали выражаться приличными суммами. Жалко стало. Некоторых ещё и жёны подзуживали: «Такие деньги отдаёшь, а что это даёт тебе лично?»
Появились тревожные обращения из районных комитетов партии. Собравшись в кабинете первого секретаря одно из крупнейших индустриальных районов города, мы откровенно обменивались мнениями, и они были далеки от благодушных. Но вопрос «Что делать?» оставался открытым. Разрушительные новации шли сверху, а дисциплина у коммунистов в крови.
Был участником группового выезда преподавателей ВПШ в Киселёвский горком партии Кузбасса. Район знаменателен высокой концентрацией угледобывающих шахт, отчаянным составом работяг и свободомыслием интеллигенции. Именно отсюда в свое время от коммуниста Авалиани Т.Г. Л.И.Брежневу поступило письмо с предложением уйти на пенсию.
Два-три дня пребывания в Кузбассе были поучительны и взаимно полезны. Побывали в шахте, ознакомились с рабочим бытом. Что можно сказать? Отличный соцкультбыт успешной отрасли. Но, видимо, этого было мало. Буза началась из-за нехватки мыла в душевой, которую шахтеры обязательно проходят после смены: работа пыльная.
Разбор полётов проводил высокопоставленный руководитель из Москвы по фамилии Слюньков. Когда картинку дали по телевидению, в глаза бросился вопиющий контраст. Жилистые, худые, черные, как весенние грачи, шахтёры и дебелый расплывшийся телом, окруженный свитой москвич, да ещё с такой фамилией – просто разные породы людей, которым вряд ли суждено было найти общий язык.
Так всё начиналось. Сейчас хорошо известно, как закончилось. В том числе, ужасной катастрофой на шахте Распадская, которая входит как раз в эту промзону. А в промежутке события, которые похожи на действия враждебных оккупационных сил: массовое разукрупнение и закрытие предприятий, соответствующая по масштабам безработица. Доходили слухи, что некоторые закрытые выработки бутили. Фашисты в Донбассе ограничивались затоплением.
В ту памятную поездку было много откровенных разговоров, свободных дискуссий, все приходили к мнению, что происходит нечто совершенно неординарное, что требует соответствующих ответных шагов. Увы, конструктива было мало, в основном сходились к мысли о необходимости силовых действий.
Нужны серьезные исследования, чтобы выяснить причины активных антисоветских настроений в среде привилегированной части рабочего класса. Но вряд ли случаен тот факт, что запятнавший себя предательством Бакатин - это бывший первый секретарь именно Кемеровского обкома партии. Отнюдь не «засланец» зарубежья, ранее работал где-то на Вологодщине.
Телевидение
Однажды попал на какую-то телевизионную тусовку. Впервые предстояли выборы на альтернативной основе, что было необычно и вызывало массу вопросов, разнообразие мнений. Среди 20-30 человек участников вижу Любу Швец – доцента одного из вузов города, которая, будучи беспартийной (тогда это было большим плюсом), решила пойти в политику. Чувствуется, волнуется, как перед защитой диссертации. И чисто по-женски обращается к коллегам, чтобы пощадили одинокую маму и не досаждали каверзными вопросами. В конце концов Любовь Никитична успешно достигла политического олимпа, неоднократно избиралась в Государственную думу от КПРФ, стала одним из ведущих экспертов партийного руководства.
На той передаче я тоже пытался подать голос. Когда о партии стали нести чушь и клевету, стало невтерпеж. Заметив мои усилия пробиться к микрофону, ведущий журналист Лаврушенко (работает до сих пор) быстро укротил мой пыл: «А тебя вообще никто не спрашивает!» К сожалению, подобный стиль дискуссии у нас и сегодня на ТВ не редкость, напротив: кто больше кричит, перебивая оппонента, тот считается более убедительным.
.
Вакханалия демократии
Между тем, город захлёстывает новая волна вакханалии и бесстыдства. Появились, как из щелей, ранее безвестные активные деятели и организаторы беспорядков, для которых лучшей политической рекомендацией было сомнительное прошлое, вплоть до уголовного.
Первым секретарем обкома был тогда В.П.Муха – настоящий мужик и крепкий руководитель, бывший гендиректор Сибсельмаша – флагмана новосибирской индустрии. Нужно сказать, что, пользуясь большим уважением земляков, он в дальнейшем и в губернаторы прошел вполне успешно на выборной основе. О его работе на этом посту говорит тот факт, что он был единственным в стране, кого Ельцин дважды отстранял и потом восстанавливал на своем посту.
Так вот эта подзаборная оппозиция, обыгрывая фамилию руководителя, стала изображать на своих плакатах огромную жирную муху – поистине для таких людей нет никаких нравственных ограничений. Виталий Петрович (увы, ныне покойный) это мужественно пережил, на провокации не поддался, а я думаю, зря. Если бы он накормил этих борцов демократии котлетами с мухами, дольше бы пожил: стрессу надо давать выход своевременно.
Начались массовые непрекращающиеся митинги на площади Ленина. В отличие от нынешних оппозиционных мероприятий – вокруг никакой милиции близко не видно.
Запомнились выступления некоторых «прорабов» перестройки. Великим краснобаем был Николай Травкин. Заслушаешься. Обращает свой взор, указующий перст и пламенную речь в сторону горисполкома. И слушатели проникаются негодованием против советской бюрократии, стоящей на пути прогресса и счастья народа..
Запомнились выступления нашего земляка, а в те времена одного из активных деятелей ЛДПР Евгения Логинова. Высокий, стройный до болезненной худобы, часто в армейской форме, он не без успеха эксплуатировал националистические струнки слушателей: честь русского офицера, интересы русского народа, уроки русской истории и далее в том же духе с раскатистым, как грохот автомата, р-р-р.
Бывал Илья Константинов – тоже фигура в те времена известная. Должен заметить, разговоры о магии коллективного сознания толпы – не пустые слова. Помню общее состояние готовности идти и немедленно перекрывать Транссиб. Долго сохранялось сожаление, что не было команды, и даже появлялась мысль, что командиры наши сдрейфили. И вот что интересно. Тех ребят, что буквально брали массу в свои руки и быстро формировали готовность окружающих идти за ними в огонь и воду, я в дальнейшем не встречал и не видел.
Провинция общегосударственные вопросы не решает. В здании обкома заседал комитет защиты конституции, но, как я понимаю сейчас, они выжидали, как повернутся дела в Москве. Не дождались, увы.
Дефициты и очереди
Не было чувства личной опасности. Как-то притупился инстинкт самосохранения. За хлебом очереди – как в войну. За водкой – по талонам. Единственное неудобство – оказаться рядом со своим студентом или слушателем, неловко всё же. Стали исчезать продукты, полезли вверх цены. Моя хозяйка оказалась предусмотрительнее, заставила купить коробку макарон, каких-то круп. Балкон превратился в склад хранения НЗ.
Хорошо помню какие-то попытки ректората адаптироваться к ситуации. ВПШ переименовали в социально-политический институт, до этого были ещё какие-то варианты. Несколько изменили состав кафедр. Пригласили из Академгородка специалиста по политологии Лифанова для ознакомления преподавателей с курсом политологии, очищенной от марксизма-ленинизма.
Вообще говоря, вырисовывается интересная роль СО РАН в формировании новой идеологии и воспитании её носителей. Я имею ввиду не только нашего скромного просветителя в области политических наук, но и таких корифеев, как Аганбегян с его АСУПами, Заславскую с концепцией бесперспективных деревнь, Гранберга, рассмотривавшего застой как неизбежность социализма, Рывкину и других, помельче рангом, многие из которых уже действовали в рядах преподавателей и научных сотрудников ВПШ как в доску свои ребята.
В последние месяцы меня перевели на кафедру экономики и управления, что соответствовало профилю одного из моих вузовских дипломов и некоторому опыту работы в народном хозяйстве. До сих пор не задумывался о подоплёке такого решения, но почему-то уверен, плохого мне никто не хотел. Отношения с новыми коллегами складывались самые доброжелательные. Здесь люди от производства, простые и сердечные, много профессиональных аграриев, имеющих кроме ученых степеней и званий богатый практический опыт. На кафедральных междусобойчиках проводили дегустацию и своеобразную оценку дачно-огородной продукции, всяческих солений. варений, маринадов. Но непревзойденным кумиром наших неофициальных товарищеских встреч была отварная картошечка – с лучком, укропчиком, солёными огурчиком, а порой и с груздочками. Кто не испытал – трудно понять это чувство: ты среди своих.
Нас закрывают
Начались юридические подкопы под основы существования организации. Об идеологических расхождениях никто не поминал. Оказывается, главным было то, что не оказалось надлежаще оформленных документов на право пользования зданием, где ВПШ размещалась с 30-х годов с перерывом на несколько военных лет, когда там был госпиталь.
До смертного часа не забуду день 6 апреля 1992 года. Наш институт закрыли в связи с ликвидацией. Не позволили даже закончить учебный год, хотя оставалось каких-то пару месяцев. Преподаватели – ладно, обойдутся. А обучавшиеся? Делаю вывод – значит, работали мы неплохо, иначе бы такой спешки не было.
В конце дня в столовой – в одном из лучших помещений, занимавшем угол первого этажа, выходившего огромными окнами, прямо на площадь Ленина (разумеется, там сейчас чей-то супермаркет!), собрались на прощальный ужин. Это были похороны вместе с собачьей свадьбой. Сторонники нового режима, мнившие себя победителями, прямо таки бесновались – прыгали в диких плясках, орали, словом, вели себя неподобающим образом, словно помешанные. Недостойно.
Сразу же началось формирование преподавательского состава нового учебного заведения, создававшегося взамен разогнанного. Эта процедура ликвидации и нужна была, чтобы очиститься от коммунистического духа. Вся бывшая кафедра партстроительства, переименованная под конец в кафедру теории государства и общественных организаций, оказалась на улице.
Новым ректором стал Женя Бойко – молодой преподаватель, выпускник экономического факультета НГУ, заработавший право занять должность в качестве помощника народного депутата Гранберга. Он так объяснял логику своего поступка: «Если придет человек со стороны, наломает дров ещё больше». Смысл в этом был.
Сейчас, по истечении десятилетий можно уверенно сказать, что это была просчитанная акция по уничтожению базы формирования и распространения советской идеологии, научных основ марксизма-ленинизма и преобразования ее в школу западного либерализма, филиал Московской академии Мау и Высшей школы экономики Кузьминова.
Послесловие.
Из ста с лишним коммунистов преподавательского состава ВПШ в первичной организации КПРФ осталось 18 человек. Полагаю, что и в КПСС примерно такую же долю численности можно считать настоящими коммунистами. Среди фронтовиков выбросивших партбилет и затаившихся по закуткам псевдонейтралов не было.
Организация, которую мне довелось возглавлять более 10 лет, выжила, выстояла, пополнилась новыми членами, заменившими выбывших ветеранов. Поскольку по закону первички переведены на территориальный принцип организации, по месту размещения она носит название площади Ленина. И хотя мне пришлось переехать в другой город, со своими прежними товарищами по партии поддерживаю постоянную дружескую связь.