Младший из троих братьев Цехоцких, Вася, был все же старше меня года на четыре. Это не десять лет, как в случае со Славиком, но школьной дружбе не способствовало. Естественно, как в любом селе, знали, «кто есть кто», но не более. По школе Вася запомнился одним – меткими бросками в баскетбольное кольцо во время перемен.
Близко сошлись мы спустя несколько десятилетий, под финал жизни оказавшись в родительских хатах. Он вообще не был женат никогда, я ни разу не видел его в ситуации, даже отдаленно напоминающей интимные отношения с женщиной. Предметом всепоглощающей любви Василия были наручные часы. Именно наручные, хотя как мастер ремонтировал все, что приносили.
Процедура приема в ремонт и возвращение исправленного заслуживает отдельных строк. Его хата находилась внутри двора, а входную дверь и окно мастера заслонял построенный позже сарай. Пройти за низенькую калитку мешал звоночек-песик, который лаял на всех приближающихся к калитке. Вася слышал лай и выходил из мастерской, не видя посетителя до угла сарая. В мастерскую мало кого приглашал. Все знали об этой странности, удивлялись, но не осуждали. Я вошел в число узкого круга удостоенных чести несколько раз побывать в обители Мастера. Его избирательность объяснялась просто:
- Ты не задаешь глупых вопросов и знаешь историю. Сам хотел стать историком, да не судилось…
Наши профессиональные беседы в забитой напольными, настенными, настольными часовыми механизмами комнатушке навсегда отложились в моей душе. Поражали цепкость памяти, железная логика, помноженные на жизненный опыт собеседника. Слушая Васю, я понял, что известную истину о друзьях можно эффективно использовать на практике, перефразируя как «скажи мне, какие у тебя часы, и я скажу, кто ты». Не забыть мне историка, философа, часового Мастера Василия Цехоцкого, умершего несколько лет назад в Доме престарелых Доманевки.