Валерий

               
                Предыстория.
            
          Маришка ушла из  жизни Валерия со скандалом. В один миг собрала те не многие вещи, которые уже успела перевезти к нему, скидала все в большую зеленую сумку, взявшуюся  неизвестно   откуда (видимо, готовилась, привезла сумку сложенной в своей маленькой дамской сумочке), вскинула ее на плечо, тряхнула короткими непокорными волосами, и зашагала неровной походкой. Неровной, потому что зеленая сумка хоть и была легкая, но большая по размеру, и сильно перевешивала Маришку  на один бок,  а идти на каблуках, когда у тебя одно плечо намного ниже другого, очень неудобно. В тот день он видел ее в последний раз. Так он и запомнил ее – маленькую, худенькую, ковыляющую от него прочь. Что там она сказала напоследок? «Тюфяк. Тормоз! Постоянно зависаешь, буксуешь по жизни! Ничего не хочешь делать ни для себя, ни для других. Прокисай тут дальше! Мне с тобой не по пути».
          Валерий остался на крыльце своего старого двухэтажного восьмиквартирного деревянного дома, в котором он жил с самого рождения. Он сидел и курил, наблюдая,  как капли редкого летнего дождика стекают с козырька крыльца. Он курил одну сигарету за другой, и сидел,  не в силах покинуть это место и чем- либо заняться, и около крыльца уже образовалась не большая кучка из окурков. Валерий сидел и курил, не в силах прервать свои мысли, а мысли текли и текли плавно, это были даже не мысли, а воспоминания, разрозненные воспоминания, состоящие из основных моментов его жизни.
               
                Дверь.
         
          В детстве Валерия водили к детскому психологу. Его мучили сильные ночные кошмары. Начались они, когда ребенок еще не мог говорить. Когда ему было года четыре, он просыпался по ночам, он орал в голос, слезы текли ручьями, он заматывался в одеяло до подбородка и орал, а постель была вся влажная от пота. Он уже хорошо говорил, и, вообще был не по годам развитым ребенком, но упорно умалчивал причину своих ночных кошмаров. Детский психолог не помог. Валерий так и не рассказал, что ему снилось. Да и помогло бы это ему в будущем, если бы рассказал?
          А снилась Валерию дверь. Это была обыкновенная дверь, деревянная, из нескольких скрепленных между собой досок, не новая, не крашенная, более светлая снизу – там ее постоянно царапали кошки или собаки, в зависимости от того, кто из питомцев сейчас жил у хозяев, совсем темная,  засаленная  возле щеколды. Такой железной щеколды, на которую дверь закрывалась изнутри. Изнутри чего – Валерий во сне не видел. Он вообще  не видел ничего кроме двери. И чем она его пугала не мог понять. Когда дверь во сне приоткрывалась с жутким скрипом - там за ней была темнота, в этот момент Валерий просыпался и начинал орать. Он боялся этого сна, он не понимал, чем его пугает эта дверь, от страха он не смел рассказать о своем сне родителям, и, тем более психологу. Ребенок думал,  что  родители сочтут его сумасшедшим, и отправят в интернат, хотя родители у Валерия были заботливые, они его любили, и слово «интернат» он из их уст  никогда не слышал……
          Шли годы, мальчик взрослел, он пошел в школу, появились новые заботы, новые друзья, новые увлечения. Страшная дверь теперь снилась  реже. Валерий все сильнее отвлекался от переживаний о своих кошмарах, и когда в его жизни появились грезы первой любви, и первые свидания, и  первые робкие поцелуи с девочкой, сон  пропал вообще.

                Дверь приоткрывается.
       
           В тридцать три года Валерий был уже глубоко женатым человеком, и вполне состоявшимся. Родителям его дали квартиру в новом каменном доме в соседнем районе, а он  со своей семьей остался в родительской трешке на первом этаже деревянного дома без удобств. У него было все -  престижная высокооплачиваемая работа в сфере строительства,  красавица жена (еще и умница – учительница музыки), двое чудесных ребятишек – мальчик и девочка. Три  года назад Валерий по случаю купил не дорого два участка земли в Крыму,  и сейчас строил на каждом по  дому. В одном он планировал жить – перевести семью с севера на юг, а второй планировал продать. Строительство, хотя и подходило уже к концу,  отнимало много сил, Валерий постоянно мотался в Крым. Строительство отнимало много денег – в родительской квартире не было возможности что-либо улучшить и отремонтировать, но приходилось с этим мириться – Валерий жил мечтами о будущем, о богатой и красивой жизни в Крыму. Впрочем, у него была не новая, но вполне себе приличная машины, в квартире была вся, какая надо бытовая техника, одевались они с женой не в  модных бутиках, но тоже  весьма прилично,  денег на еду хватало с избытком,  детей постоянно баловали новыми игрушками.
           Было  в жизни нечто, что омрачало его мысли последнее время.  Маринка (жена)  как-то изменилась, стала более холодной,   к нему, и к детям, и какой-то отстраненной – постоянно о чем-то думала, отвечала не впопад, отлынивала от домашних дел и провождения времени с семьей. Но Валерий крутился в своих заботах, и загонял тревожные мысли на задний план – ему сейчас было не до них.
           Вот и сегодня, Маринка опять позвонила, задерживается на работе, надо забрать Аленку из садика. А как забрать, если у него у самого еще полно работы? Сдерживая раздражения Валерий набрал вначале телефон сына, он был постарше, и мог забрать сестру из садика. Виталик не отвечал. «Бегает во дворе, а телефон забыл дома» решил  Валерий, и позвонил брату.
          Иван сказал, что он пока занят, а вот его девушка – Валентина, вполне свободна, и,   заберет Аленку, и посидит с ней до прихода Валерия. Валерий поморщился – он не очень жаловал  так называемую «девушку» брата. Она была на добрый десяток лет старше Ивана, внешность имела простую, обыкновенную – полновата, неказиста, не ухожена, одевалась скромно, работу имела не престижную (уборщица).  В город Валя приехала не так давно,  о её прошлом никто ничего не знал.  Чем она зацепила Ивана было совсем не понятно, но через пару месяцев после знакомства Иван  ввел Валентину в свою семью и перевез к себе жить из общежития.  Выбора у Валерия не оставалось,  и он  согласился на предложение брата.
        Домой Валерий приехал около восьми вечера, очень усталый. Оставил машину на стоянке возле шоссе,   подошел к дому. В окнах его квартиры горел свет – Виталик, наверняка, уже дома. «Может, и Маринка уже приехала, ужин готовит» – подумал Валерий. И прошагал мимо своего подъезда к соседнему  дому, такой же двухэтажной деревяшке без удобств  –  там жил брат, Валерию надо было забрать дочку.
         Дверь Валерию открыла Валентина, брата еще не было дома. Сразу отошла,  пропуская его в квартиру, улыбнулась, «А мы с Аленкой мультики смотрим? Подождешь? Минут пять осталась?» Валерий заглянул в комнату – Аленка сидела на диване, поджав под себя ноги, и не отрываясь смотрела на экран телевизора. Рядом на диване стояла ваза с конфетами (полупустая), и, лежала горстка фантиков.  Валя предложила Валерию чаю – он отказался, сказал, что даже не будет проходить,  присел на тумбу в прихожей, прижал спину к стене и вытянул ноги. Он очень устал. Валентина прошла в комнату к Аленке. В зеркале, висевшем как раз напротив тумбы, где сидел Валерий,  он видел, как Валентина  подсела к девочке на диван, и Аленка тут же, не отрывая взгляда от телевизора, развернулась к ней, и приобняла ее. «Может, не так уж она и плоха для Ивана - мелькнула у Валерия мысль – может, действительно в этой женщине есть что-то привлекательное – вон как ребенок к ней тянется…..» Валерий откинул голову назад и закрыл глаза, собираясь минут пять посидеть спокойно и расслаблено – ему с сыном еще сегодня воду носить – дома-то в поселке все без удобств.
       И тут во  входную дверь  постучали. Валерий поднялся, собираясь открыть. Поднялся – и на миг замер на месте – брат переехал в эту квартиру не так давно, но Валерий уже бывал  здесь несколько раз, не говоря уж о том, что он помогал при переезде заносить мебель – почему он никогда не обращал внимания на входную дверь? Деревянная, из нескольких досок, не крашенная, покоцанная снизу – это была дверь из его детского сна! Валерий сделал два шага к двери, и открыл щеколду. За дверью стоял человек с ружьем. Лица Валерий  не разглядел.  Мужчина  был одного с ним роста, под метр восемьдесят, крепкого, и в тоже время худощавого телосложения, одет в рыбацкое – камуфляжный костюм и резиновые сапоги.
       Первый выстрел попал Валерию в живот. Резкая, непереносимая боль, Валерий упал  на спину. Стрелявший внимательно посмотрел на лежащего Валерия,   и  поднял ногу в резиновом сапоге, собираясь переступить через него. Мелькнула мысль о дочери «Аленка! Она там,  в комнате!» Валерий собрал последние силы и вцепился руками в сапог стрелявшего. Мужчина сверху еще раз внимательно посмотрел на Валерия – Валерий разглядел черные спокойные глаза и усы. Мужчина снова выстрелил сверху вниз – вторая пуля попала в плечо. Мужчина выдернул ногу в сапоге из обхвата Валерия и пошел в комнату. Видимо, в дверях он разминулся с выбежавшей на шум Аленкой – последнее, что Валерий видел перед тем, как потерять сознание – это круглая мордашка дочери, обрамленная смешными косичками, склонившаяся  над ним. На ней не было ни испуга, ни удивления – ребенок просто еще не успел понять,  что происходит. «Алена, беги отсюда. Стучись во все двери. Зови людей» - успел сказать Валерий, прежде, чем потерял сознание.

                Развязка.
      
        О том, что на самом деле случилось  в тот роковой день  Валерию рассказали в больнице. До своего приезда в этот город Валентина жила в средней полосе с гражданским мужем в его частном доме.  Что произошло в этой семье,  никто достоверно не знает, хотя домыслов было много. По одной версии сожитель пил, по второй пил и бил, по третей был конченым психопатом, а Валентина сама гуляла от мужа, и он ее застукал с любовником и обещал убить. В один прекрасный день Валентина,  не завершив прошлых отношений, просто  собрала вещи, и сбежала от сожителя  на Север.  Как он ее выследил (Валентина нигде не регистрировалась в соц. сетях) тоже никто достоверно не знает. Известно только, что до этого ревнивец  (будем его так называть, при отсутствии другой о нем информации) побывал на работе у Вали и в общежитии. Там ему рассказали, что Валя встретила мужчину, и переехала к нему. Описали в красках нового избранника – молодой, красавец писанный, работа престижная….. Вот только живет пока в рабочем поселке, там все дома без удобств, но ничего, собираются с Валентиной квартиру брать в ипотеку. И адресок, конечно,  дали.
       Ревнивец  с полудня провел время в засаде в зарослях кустарника, отделявшего рабочий поселок от шоссе. Там потом нашли покрывало, которое он накинул на мокрое бревно (лето было дождливое),  чтобы можно было сидеть (готовился!),  и горку окурков – мужчина непрерывно курил. Оттуда очень хорошо просматривался вход в подъезд.  Он видел, как Валентина пришла с работы, около четырех часов. Видел, как Валя сбегала в магазин, и как принесла с колонки ведро воды. Он ждал. Он хотел увидеть соперника.
      Около шести Валя снова куда-то пошла, через полчаса вернулась с девочкой, лет пяти. Ревнивец ждал. А около восьми пришел он, новый Валин избранник.  Высокий, молодой, красивый, все, как описывали.  Белые летние ночи не дали ревнивцу шанса усомнится, он разглядел соперника очень хорошо. Ревнивец выкурил еще сигарету, достал из рюкзака заранее подготовленный обрез, и пошел в подъезд.
       После того, как он дважды выстрелил в Валерия,  ревнивец прошел в комнату и застрелил Валентину. Потом вышел на крыльцо, и застрелился сам. Планировал ли он застрелить ребенка, а Аленка проскочила мимо него, или он заранее решил не трогать девочку, этого тоже никто не знал. Все фигуранты этой истории были мертвы. Кроме Валерия. Повезло? В чем? Пуля в плечо не нанесла большого вреда, а пуля, попавшая в живот, перебила позвоночник. В больнице Валерию сразу сказали, что он больше не сможет ходить.

                Жизнь.
      
         Валерия выписали из больницы через пару месяцев. Привезли домой на скорой, уложили в кровать. У него двигались только руки, еще он мог поворачивать голову.  Он чувствовал свое тело до бедер, но его торс казался ему настолько тяжелым, что Валерий не мог даже приподняться на руках, не мог перевернуться без посторонней помощи.            
         Поначалу все родственники объединились вокруг него. Каждое утро  приходила мама, чтобы Валерий не оставался один. Маринка (жена) не брала больше подработки, возвращалась домой рано, занималась домашним хозяйством, готовила, убирала, помогала Валерию с гигиеническими процедурами, делала уколы и массаж. Несколько раз за ночь она переворачивала мужа с бока на бок, чтобы не было пролежней. Дети (пятилетняя Аленка и семилетний Виталик) постоянно крутились около кровати отца. Делали уроки, рисовали,  тут же, прямо на табуретках  рядом с кроватью, вместе с отцом смотрели мультики. Часто приходил брат. Иван плакал, просил прощения. За что? Валерий его не винил. Брат не мог предположить таких последствий своей любовной связи.
         Так продолжалось около года. У Валерия не было никаких подвижек с выздоровлением, и он смертельно всем надоел. За это время умер его отец от сердечного приступа, и мама завела себе нового кавалера. Она купила сыну инвалидную коляску, и перестала приходить. Валерий не мог самостоятельно сесть в инвалидную коляску. Маринка, стала злой, раздражительной, спать переехала от него в другую комнату, стала опять задерживаться после работы. Она больше не переворачивала мужа по ночам, не помогала ему с гигиеническими процедурами. Разговаривала она только криком, и на Валерия,  и на детей. Ее все раздражало. Дети делали теперь уроки в своей комнате. И телевизор смотрели там же.  Маринка требовала, чтобы Валерий  продал недостроенные дома в Крыму, и купил здесь квартиру. Жить с инвалидом без удобств было невыносимо. А как он их быстро продаст? Через риэлторов в Крыму дома были выставлены на продажу, но дешево отдавать Валерий не хотел, а покупателей по реальной цене не было. Да и риэлторы просили не слабую комиссию. Пару раз Маринка не ночевала дома. А потом, в пылу очередной ссоры, призналась мужу, что у нее есть другой мужчина. Валерий только спросил: «Он появился ДО?». Ответ был утвердительным. Они официально развелись.
         Вскоре продался один из домов. Теперь Маринка просила квартиру только для себя, у ее нового ухажера своего жилья не было. Валерий спросил: « А детей ты заберешь?» «Дети останутся с тобой» - был ответ. Валерий отказался покупать ей квартиру, сказал, что сможет  выделять раз в месяц сумму на аренду жилья. Отдал Маринке машину. На том и сошлись.
        Первое время Маринка приезжала раза три в неделю, готовила детям еду, кое-где прибиралась. Потом стала приезжать все реже. В один из таких дней, когда Маринки не было уже около недели, Валерий сел на кровати, оглядел свою неуютную, не прибранную комнату с паутиной по углам и кучей грязной посуды на табуретках около кровати, подумал о том, что такое же запустенье царит в кухне, а из еды – только сваренный в мундирах картофель, и решительно придвинул к себе инвалидное кресло, стоявшее возле кровати. В тот день он не смог сесть в инвалидное кресло. А на следующий день у него получилось.
       С того времени он начал двигаться.
       Час у него уходил утром на то, чтобы одеться. Ноги были жесткие, как пружины, и подтянуть их к себе и запихать в штанины – задача не из легких.  И сесть в инвалидное кресло тоже.  Потом выезд на кухню (соседи помогли разобрать пороги), приборка и мытье посуды после вчерашнего ужина и завтрака детей,  список сыну, что нужно купить в магазине, потом топил печки (дрова тоже приносили соседи, помогали), варил обед на дровяной плите в кухне.  Обед настоящий, суп, второе, иногда компот из сухофруктов, сразу каша на завтрак, все как положено. Вначале Валерий поставил себе цель просто обеспечить детям нормальное питание. После дети приходили из школы (Аленка уже пошла в первый класс),  Валерий кормил их, и оставшееся время до вечера прибирался, как мог, помогал детям готовить уроки. Вечером опять все вместе смотрели телевизор. Ночью Валерий сильно мучился от болей в пояснице – просидеть целый день в инвалидном кресле для него было очень тяжело. Маринка приезжала раз в месяц, повидать детей, и взять деньги на очередной платеж за квартиру. Два раза в месяц приезжала мама – увозила белье в стирку, иногда брала детей с собой, чтобы они помылись в ванной. Валерий устраивал себе банные процедуры в кухне, возле печки. Как мог, старался держать себя и в чистоте.
          У соседа с верхнего этажа был здесь же, у дома, не большой бизнес – пару металлических гаражей,  в которых он принимал не нужный металл у населения, а потом заказывал большую машину, и сдавал металл в городе дороже. Сосед собрался уезжать, продал квартиру, и, предложил Валерию купить у него бизнес. Валерий согласился. На радостях сосед разломал все пороги в подъезде и в гаражах, сделал Валерию съезд с крыльца. Так у Валерия появилось новое занятие,  и еще не большой доход с него. Жизнь постепенно налаживалась. Где-то в это время у  Валерия неожиданно стала появляться чувствительность в ногах.  У него оставалась не большая сумма денег от продажи дома, Валерий мечтал о реабилитации, мечтал встать на ноги.
          А у  Маринки произошла замершая беременность от нового сожителя, после этого ей удали матку,  и она не могла больше иметь детей. Сразу вспомнила про Аленку и Виталика, стала их забирать к себе на выходные.   Маринкин ухажер тоже вдруг проникся любовью к ее детям. Маринка перевела детей в городскую школу, и теперь дети наоборот, жили неделю в городе, а на выходные приезжали к отцу. Но и это случалось все реже и реже. Через несколько  лет   новый муж его бывшей жены (они к тому времени расписались) получил в наследство от родственника дом в Тверской области. Они с Маринкой переехали в Тверь, детей-подростков увезли с собой. Валерий потерял с ними связь. Мама к тому времени тоже умерла, так и не успев приватизировать квартиру. Брат познакомился с женщиной через интернет и переехал к ней в Крым (!!!) на постоянное место жительство. Валерий остался совсем один,   и каждый день для него стал как день сурка.
        Валерий заскучал. По вечерам теперь его спутником была  бутылка водки, которую ему приносили сердобольные соседи – себе брали, и ему, заодно, скучно ведь инвалиду. Иногда соседи составляли ему компанию.
       В один из таких дней, в выходной, когда весь дом гудел у Валерия, кто-то привел к нему в дом Оксану. Попросили приютить на какое-то время – муж выгнал за пьянку, идти не куда,  а у него ведь целых три комнаты. Оксана обещала, что устроится на работу, и будет платить Валерию за комнату. Несмотря на страшную худобу, опухшее личико, и неряшливую одежду, Оксана все еще была очень симпатичной. Видимо  в молодости она была редкой  красавицей. Изрядно выпивший Валерий пожалел Оксану,  и согласился. В соседнем поселке у Оксаны остался муж и трое взрослых сыновей (младшему было в то время шестнадцать лет).
        Работать Оксана так никуда и не устроилась, за комнату ему не платила. Они стали сожительствовать. Первое время пили беспробудно. Валерий перестал заниматься металлом, пенсии уходила  только на пропой. У Валерия хватило ума не трогать заначку (к тому времени продался второй дом, от первого уже ничего не осталось, все ушло на аренду квартиры бывшей жене и детям).
        Через какое-то время Валерию удалось мало-мальски взять себя в руки. Даже пить перестал совсем на короткое время. Оксане только покупал маленькую вечером, она без этого не могла. Заставил Оксанку везде прибраться, заставил разбить под окном огород. Сам опять занялся металлом.  К нему быстро вернулись все потерянные клиенты – несмотря на его пьянство, народ жалел его и уважал. Так  они и жили  с Оксаной – с утра Валерий занимался делами,  давал  Оксане поручения по хозяйству, если она все выполняла, покупал вечером бутылку. Иногда пил вместе с ней, чаще не пил. Естественно, Оксане этого было мало, и временами  она пропадала на несколько дней, зависала в гостях у знакомых.  Но всегда возвращалась обратно, всегда в жутчайшем состоянии.  Валерий ее выхаживал,  и жили дальше. Хотел ли Валерий избавиться от Оксаны? Пожалуй, нет. Он привык. Он нашел в ней много хорошего. Трезвая Оксана была страшная чистюля, постоянно все мыла, прибирала,  стирала. По образованию повар, она прекрасно готовила. Они экономили на продуктах,  а Оксана как раз могла из минимума инградиентов стряпать отличный обед.  Добрая Оксана была очень – никогда не отказывала в помощи никому,  соседям, если что просили, продукты, и, так, что-то сделать по хозяйству, сбегать за спиртным. И соседи им тоже помогали, с мужской работой, которую не могли бы сделать Оксана или Валерий. Еще Оксана очень любила животных – они завели небольшую собачку, и целых четыре кошки. Валерий  смирился полностью со всем, что произошло в его жизни.  Он уже не мечтал о реабилитации.
             С Оксаной они прожили девять лет. За год до смерти Оксана вдруг устроилась работать поваром, да еще в хороший ресторан. Даже пить перестала на два месяца, пила только молоко литрами по вечерам.  У нее появились свои деньги. Она купила Валерию в квартиру новый холодильник и телевизор в кухню. А потом заболела.  Диагноз – воспаление легких. Отсидела две недели на больничном, опять начала по тихоньку выпивать. Вышла на работу – опять заболела. Тот же диагноз. И началось – неделю отработает, месяц на больничном. Диагнозы теперь были разные, но все касались проблем с легкими.  Оксана ездила по разным врачам, проходила разные обследования, лежала в разных отделениях больниц (даже в кожно-венерическом  диспансере  с подозрением на сифилис), никто из врачей не мог объяснить, что с ней происходит.  Ей становилось все хуже, температура каждый день, кашель, слабость,  задыхалась, выпивать  уже не могла совсем.  Однажды утром у Оксаны пошла  горлом кровь,  и она умерла. Почти сразу же приехали трое взрослых сыновей Оксаны. Как только и узнали о смерти матери,  с тех пор как Валерий приютил ее, она ни разу не заходила в   свою бывшую квартиру в соседнем поселке, не забирала вещи, и, ни разу, нигде даже не пересекалась с детьми. Сыновья  увезли мать. Валерий не знал, где ее похоронили. Собачка умерла вскоре после смерти хозяйки, кошки разбежались. Валерий опять остался один.   

                Маришка.
         
          Год Валерий  скучал  по Оксане. Он жил обычной жизнью, занимался металлом, по вечерам выпивал, всегда один. В тот период Валерий открыл для себя бога. Нашел в квартире несколько старых икон, наверно, еще мамины или бабушкины, поставил в кухне на угол стола, так, чтоб свечку можно было зажечь из инвалидной коляски, и молился. Молился, каждый вечер, и трезвый, и пьяный. Валерий просил бога забрать его, он хотел встретиться на небесах с Оксаной. Про свою первую семью Валерий даже не вспоминал.
          Как-то по весне Валерий поехал в магазин, закупаться продуктами. Делал он это крайне редко, чаще просил соседей, но в тот день он решил съездить на инвалидной коляске в магазин сам, да еще в дальний магазин, у реки через шоссе.  Валерий даже не знал, что шоссе у поселка отремонтировали, расширили. Вместо двух полос дороги теперь было четыре. И пореблики теперь были высокие, раньше их не было вообще. Да что там пореблики, знак пешеходного перехода через шоссе еще не поставили, и зебру не нарисовали. Туда Валерий кое-как перебрался, помогли люди, и машин было меньше. А обратно – Валерий катался на своей коляске туда-сюда вдоль дороги,  придерживая пакет с продуктами, который стоял у него на коленях, и не знал, что делать – машины шли сплошным потоком, а пешеходов, кто бы мог помочь, наоборот, не было. Откуда-то сзади подлетела женщина,  вернее даже девушка, худенькая,  маленькая, в малиновом драповом пальтишке и головном платке, завязанном по-церковному, под подбородком.  Лица Валерий не разглядел, девушка крутилась сзади него, вначале сама пыталась спустить коляску на дорогу, потом попросила проходивших мимо мужчин, вышла на дорогу, и остановила транспорт. Валерия перевезли на другую сторону шоссе. Валерий думал, что девушка сразу убежит, но она обошла коляску, наклонилась, и заглянула ему в лицо «Фуууу, какой кошмар! Вы каждый раз так? Помочь не кому? Меня Марина зовут».  Марина  опять стала сзади, взялась за поручни коляски: «Куда едем?». Валерий показывал дорогу, она отвезла его до дома, помогла зайти в квартиру. По дороге разговаривали. Марина рассказала о себе – она парикмахер, очень набожная,  сюда приезжала в церковь. Живет в другом районе, у нее там небольшая комната в коммунальной квартире. Бывший муж живет в том же районе в большом доме, с ним ее восьмилетний сын. Ей уже сорок три. Тогда Валерий не дал бы ей больше тридцати  лет. Очень хорошо выглядела. Валерий сказал о себе, что он инвалид уже семнадцать  лет, и живет один. «Как ты тут один справляешься?» - удивилась Маришка (Валерий сразу стал про себя называть ее так, бывшая жена – Маринка, а она - Маришка), оглядывая из прихожей чистую,  но обветшалую, давно не ремонтированную квартиру. Обои потемнели от времени, кое-где отошли кусками, краска на дощатом полу – только у плинтусов. С потолков кое-где обвалилась штукатурка,  кое-где только свисала. Мебель везде старая, еще совдеповская.
        «Слушай,  а  оброс то ты так!» - всплеснула руками  Маришка, когда Валерий стянул с головы шапку, « Давай я приеду потом и  подстригу тебя? Мне сейчас некогда, да и инструмента нет» Валерий согласился, они обменялись телефонами, и Маришка убежала.
        Позвонила Маришка сама через неделю. Сказала, что опять едет в Церковь, а после забежит к нему, и подстрижёт. «Забежит» - это про нее, она всегда бегала, ей все надо было делать очень быстро.
       Пришла к Валерию  в тот же день после полудня, скоренько  разделась в прихожей. Сразу же начала стричь. Пришлось повозиться – волосы у Валерия мало того что сильно отросли, были еще очень не покорные от природы, и не по годам густые. Результат порадовал и Валерия и Маришку – они потом вместе разглядывали отражения Валерия в зеркале. Валерий давно не смотрел на свое отражение. Оказывается, у него довольно таки мужественное лицо, морщин почти нет, волевая складка у рта придавала внешности харизматичность.  Стрижка площадкой сильно молодила. Много лет проведя в инвалидном кресле Валерий  не набрал вес и не обрюзг. «Слушай, а сколько тебе лет?» - спросила Маришка. «Пятьдесят» - ответил Валерий. Прошло семнадцать лет с момента рокового выстрела. Маришка тогда разглядела в нем мужчину,  а не инвалида.
        Они попили чай на кухне, еще немного пообщались. Маринка рассказала о себе, что она алкоголичка, не пьет годами, потом у нее случаются срывы. Срывы всегда заканчиваются жутким запоем, и больницей. Сама выхаживаться из запоя Маришка не могла вообще. В этот раз она разошлась с мужем, переехала жить с сыном к себе в комнату, на работе все не ладилось, и от проблем Маришка опять стала лечиться проверенным способом – алкоголем. Лечение длилось около месяца, потом приехал бывший муж, забрал сына, и отвез Маришку в больницу на детокс. Сейчас она  уже пару недель как  вышла из  больницы, состояние ужасное, муж не дает видеться с сыном, с работы не выгнали, но смотрят презрительно, соседи по коммуналке беспробудно пьют и дебоширят. Одна Маришка находиться вообще не может, боится опять начать употреблять алкоголь. Валерий предложил ей чаще приезжать к нему, сказал, что она может оставаться ночевать. Маришка согласилась, и уже в следующий раз приехала со своей подушкой  и пижамой.
         У них началась своеобразная дружба – несколько раз в неделю Маришка после работы приезжала к Валерию, всегда со свежими продуктами, они вместе готовили ужин, по вечерам играли в карты и в лото. Много общались – Валерий рассказал ей свою историю. Много смеялись – Маришка рассказывала истории о своей бурной пьяной молодости. Вместе им было хорошо.
       Язык у Маришки не держался за зубами от слова совсем,  и все ее подруги, знакомые, клиенты,  были посвящены в историю их отношений, кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Удивлены были все. Всем было понятно, что у этих отношений нет будущего.
      - Понимаешь, у него такой внутренний стержень – восторженно рассказывала Маришка одной из своих подруг, самой близкой (ну одной из самых близких) – для него вся жизнь – это подвиг. Подвиг начинается с утра – если бы ты видела, с каким трудом он утром одевается, и садиться в коляску! А как он содержит  в чистоте себя и квартиру! Такой чистюля! И выглядит он замечательно, не по возрасту. Лицо мужественное. Торс  накачанный. И  он ведь ни на кого не держит зла, представляешь? Простил всех – жену, брата, детей…. Никого не винит в своей ситуации. Тормоз только страшный. Делает все медленно. Думает обо всем долго. Иногда вообще посреди какого-то дела вдруг замрет ни с того, ни с сего. Зависает он,  как компьютер.
   - Марина, ты с ним просто играешь, как кошка с мышкой,  – резонно заметила подруга, - тебе сейчас плохо, одиноко, тебе надо о ком-то заботиться - ты тянешься к нему. А через пару месяцев твое эмоциональное состояние улучшиться – и ты забудешь про него. А он- то поди, влюблен? И секса хочет, наверняка.
  - Влюблен. И секса просит. Но я не даю. И   предупредила его,  что бы он не привязывался ко мне, сказала, что я сволочь.
 - Лучше бы, ты наоборот сказала, что ты мягкая и пушистая! Никто так не привлекает нас, как «сволочь» противоположного пола…… - резюмировала их разговор подруга.
     Насчет секса Маришка слукавила. Она уступила просьбам Валерия, и секс, все-таки был. Ничего хорошего из этого не вышло. Утром после этого Маришка мерила шагами кухню из угла в угол, хваталась за голову, ерошила волосы, и ругала Валерия за то, что он совсем не занимается своим здоровьем, не лечит простату. Точно так же она ругала его, когда узнала, что у него есть чувствительность в ногах, а на правую он даже может немного опираться, но он не развивал эти способности, не делал массаж, принудительные упражнения для ног, ничего не делал. Маришка сказала, что будет таскать его по врачам, и свозила его в город на такси вначале к врачу, а потом на пару анализов и пару процедур.
Еще она успела переклеить обои  в одной из комнат в его квартире, переставить мебель (с помощью соседа),  и кое-что подремонтировать в прихожей.
     Однажды она приехала к нему в крайне возбужденном состоянии. Объяснила, что подруга–риэлтор, попросила ее сыграть роль подставного покупателя – это когда покупателей нет, просмотров нет, а собственник-продавец кипешует и грозит сменить риэлтора. Маришка посмотрела квартиру – двушку деревяшку в центре города, но большую, в ровном не старом доме, с удобствами – и просто влюбилась в эту квартиру. Она тут же сходила подала заявку на ипотеку. Ей одобрили, но первоначального взноса у нее не было. Маришка на прямую не просила у Валерия денег (она знала, что заначка от продажи дома есть), но жаловалась, что ей не выносимо жить в коммуналке, а тут такая квартира по приемлемой цене, просила Валерия что-нибудь придумать. Валерий обещал подумать. Думал он неделю. За это время Маришка приезжала два раза, оба раза она только и говорила что о квартире, уже присматривала мебель, думала, какие купить шторы. Какие повесит картины.
        Валерий созрел, чтобы одолжить Маришке денег, позвонил, спросил, когда приедет – Маришка сказала, что сегодня, она как раз собиралась. С порога Маришка его огорошила – вопрос с квартирой решился, ни надо никакого первоначального взноса, подруга-риэлтор все для нее сделала, сделка будет  с завышением стоимости.  Все  должно  было состоятся быть на следующей неделе.
       Потом Маришка заглянула в холодильник – отчитала Валерия, что мало продуктов. Начала варить пельмени – пельмени в пачке оказались слипшимся куском – отчитала Валерия за пельмени. Потом за то, что не делал упражнения, не позвонил врачу, не искал в интернете реабилитационный центр. Валерий молчал. Маришка наклонилась над ним, над его инвалидной коляской, заглянула в лицо: «Валера, ну что ты все молчишь? Почему ты такой замороженный? Говорят, что алкоголизм – болезнь замороженных чувств. Но я не видела человека, замороженного более тебя. Ты….. ты совсем как твои пельмени!». Она говорила что- то еще,  много обидных слов, Валерий развернул коляску и выехал на крыльцо покурить.



          Вернул к действительности Валерия сосед. Положил руку на плечо: «Эй, ты чё?  Сидишь здесь битый   час без движения? Я  и за лекарством уже сходил» - сосед похлопал себя по карману застиранных треников с вытянутыми коленями, из кармана торчало горлышко бутылки. «Тебе надо, приятель? Я еще сгоняю?». Валерий кивнул,  достал из кармана пластиковую банковскую карту, и протянул мужчине  – отношения здесь у всех  строились на доверии. «Ты, соседушка, не горюй – видал я,  как фифа твоя ушла. Не чета она тебе, бог-то с ней. Мы тут с пацанами новую Оксану тебе присмотрели, приведем знакомиться намедни. Ну,  я побежал за лекарством, не скучай!» - мужчина  поежился (к вечеру стало прохладно), надвинул глубже на уши бейсболку, и шагнул с крыльца под моросящий дождик.
   А Валерий развернул своё инвалидное кресло, и поехал в квартиру. На кухне он посмотрел на иконы. Маринка убрала их на полочку над столом, добавила своих,  и лампадку туда же поставила. Высоко,  не достать. Ну да бог с ней, с лампадкой. Он так помолиться. Валерий сложил ладони в молитвенной позе,  прижал к ним лоб и закрыл глаза. Посидел минуты две. Молитва не шла. Валерий открыл глаза. Прямо перед ним на столе лежал слипшийся, все еще замороженный  кусок пельмений. «А ведь я и правду замороженный, как эти пельмени» – подумал вдруг Валерий. И он вдруг четко осознал, когда  с ним это случилось – это произошло в день того рокового выстрела. До этого он ЖИЛ, все чувствовал, любил, мечтал – он был самим собой. А после – после он тоже жил, но смотрел на свою жизнь как бы со стороны, как наблюдатель. Сразу после трагедии он испытывал только сильную физическую боль, а чувства, были ли они? Отрицание, гнев, смирение – что он там должен был испытать после трагедии – разве он это чувствовал? Почему не было злости на брата? На маму, когда она перестала о нем заботиться? Почему он так легко отпустил жену и детей? Почему он сейчас их не вспоминает? А тоска по Оксане – это просто досада, что из его жизни ушел некий комфорт, ведь она все делала по дому. Почему он не пытался узнать, где она похоронена, и побывать на могиле? Почему он не привязался к Маришке, хотя хотел с ней секса? Почему он так долго не мог решить дать ей денег или нет на этот чертов первоначальный взнос? Возможно, они бы не расстались, возможно, Валерий переехал бы жить к ней в ее квартиру….. «А свою ли жизнь я живу?» - мелькнула у Валерия  мысль. Он вспомнил, как мама рассказывала, что он в детстве начал кричать по ночам после того, как родился его младший брат…. Иван сейчас в Крыму, где должен был жить он с семьей, а он, Валерий,  здесь,  в родительской квартире,  в инвалидном кресле, покинутый всеми…. Сейчас эта мысль поразила его, но по сути, он всегда знал об этом, поэтому и жил последние годы без чувств, без страха,  с огромной пустотой внутри.
      Валерий снова сложил руки в молитвенной позе и закрыл глаза. И полилась молитва сама собой: «Господи милосердный! Верни мне то, что я потерял. Верни мне любовь, гнев, боль, жалость, страх! Верни мне мою душу! Верни мне мою жизнь! Да исполнится Воля твоя, а не моя……»