16. Новый шеф, новые квартиры, новые учения

По умиротворению края, жизнь полка мало по малу вошла в свою колею. Полк занял следующие квартиры: штаб полка и лейб-эскадрон расположились довольно удобно в
г. Бяле; здесь, между прочим, были отведены две конюшни на 300 лошадей, а для занятий – 3 манежа инженероного ведомства, 2-й эскадрон расположился в м. Мендзржец, 3-й в г. Седлеце, 4-й в местечке Городище.
        Несмотря на то, что военные действия окончились, жизнь полка, как уже говорили, за весь этот год была полна необычайных трудов. Ни одна неделя не проходила без того, чтобы тот или другой эскадрон не был выслан в экспедицию, на поиски, зачастую заканчивавшиеся ничем, между тем как трудов и усилий тратилось много.
        29-го декабря 1863 года были утверждены новые штаты для мирного и военного времени, и вместе с тем, повелено 6-й (резервный) эскадрон раскассировать, а 5-й иметь по-прежнему всегда отдельно от полка, в составе 2-й Резервной кавалерийской бригады, именуя его без номера: «Резервный эскадрон Смоленского Уланского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка».
        Для пополнения лошадей в полку, кроме обыкновенного ремонта, назначен был ещё экстренный в 25 лошадей. Вместе с ремонтом прибыли из запасного эскадрона полка 64 человека с лошадьми и полным вооружением и снаряжением. Таким образом в полку добавилось по два ряда во взводе, а в резервном эскадроне осталось 120 человек.
         В половине апреля, по особому расписанию, приложенному к приказу военного министра, Смоленскому полку был дан № 3 и высочайше повелено ему именоваться «3-й Уланский Смоленский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк».
        В январе месяце 1863 года от полка начальством были представлены списки чинов полка, имеющих право на получение светло бронзовой медали в память усмирения польского мятежа 1863-1864 г.г., то есть участвовавших в делах с 3-го января 1863 года по 1-ое мая 1864 года. Состояло в полку и награждено медалями 6 штаб- и 40 обер-офицеров, классных чиновников 4, священник 1, строевых нижних чинов 579, нестроевых 100, кроме того вышедших в отставку. бессрочный и временный отпуска и уволенных в неспособные: обер-офицеров 5, строевых нижних чинов 159 и нестроевых 23, а всего 917 человек. Командир полка полковник Папаафонасопуло получил кроме сего орден.
        В начале этого же года полку суждено было испытать все неприятности и затруднения, сопряжённые с переменой квартир, так как по новой дислокации вся 2-я кавалерийская дивизия должна была перейти в Харьковский военный округ. По этому случаю последовало распоряжение о приведении полка к составу 14 конных рядов во взводах, а потому нижние чины, прослужившие 13 и 14 лет, были уволены в отставку.
        Лишнее оружие было сдано в Варшавский артиллерийский склад, при чём взамен утраченного и попорченного в делах с мятежниками, было выдано из того-же склада другое, исправное.
         Забраковано и продано с аукциона 36 строевых и 4 подъёмных лошади, при чём в полку осталось 529 строевых и 69 подъёмных лошадей.
       7 апреля, в среду на Святой неделе из Ниццы было получено первое тревожное известие о болезни Августейшего Шефа. Эта неожиданная печальная весть поразила всех. Пошли тревожные толки об опасной болезни юного Наследника. У Смоленцев, как и у каждого русского, появилась одна потребность – горячо молиться о здравии Наследника русского Престола.
        Пока Смоленский полк готовился к предстоящему переходу на новую стоянку, пришла глубоко прискорбная весть о кончине драгоценного Августейшего Шефа, почившего в Ницце 12-го апреля в три часа пополуночи.
Немного о последнем путешествии Великого Князя Николая Александровича:
          12 июня 1864 года Наследник Цесаревич выехал за границу. Свиту его составляли граф С. Г. Строганов, флигель-адъютант полковник О. Б. Рихтер, поручик Лейб-кирасирского Его Высочества полка П. A. Козлов, прапорщик л.-гв. Преображенского полка князь В. А. Барятинский, домашний доктор Цесаревича Н. А. Щестов, Ф. А. Оом и наставник Цесаревича профессор Московского университета Б. Н. Чичерин.
Последний в своих воспоминаниях указывает на то, что из всей свиты Цесаревича только граф Строганов мог поддерживать с ним серьезный умственный разговор, в котором Наследник со свойственной ему восприимчивостью всегда принимал живое участие. Отношения между ним и свитой были самые непринужденные, разговор был всегда оживленный и дружественный, и можно было высказываться обо всем с полной откровенностью. "Мы путешествовали, как кружок друзей, разных возрастов, различных положений, но все соединенные общим чувством и общими стремлениями. Центром этого маленького мира был прелестный юноша, с образованным умом, с горячим и любящим сердцем, веселый, приветливый, обходительный, принимающий во всем живое участие, распространяющий вокруг себя какое-то светлое и отрадное чувство". Цесаревич неохотно расставался с родиной и, в частности, с Петергофом. "Если я за границей увижу один такой прелестный вид, то я буду вполне доволен", говорил он перед отъездом.
Через Берлин Цесаревич прибыл в Киссинген, где находилась Российская Императорская Фамилия. Из Киссингена Императорская Фамилия отправилась чрез Франкфурт на Майне в Ганновер, Швальбах и Эйзенах. Отсюда Цесаревич направился в Скевенинген, близ Гаги, где ему были предписаны морские купанья. Но эти купанья, по словам князя В. П. Мещерского, посетившего Наследника Цесаревича в Скевенингене, и других очевидцев, влияли на него скорее отрицательно, чем положительно. Из Скевенингена великий князь ездил в окрестности Гаги и, между прочим, посетил Заандам, знаменитый пребыванием в нем императора Петра Великого. В память посещения Цесаревичем Заандама кн. П. А. Вяземский написал, уже по смерти Наследника, трогательное стихотворение, в котором назвал Цесаревича "минутным гостем, ангелу подобным, блеснувшим на земле, но не земли жильцом". Грустные предчувствия начинали тревожить Цесаревича уже в самом начале его пребывания в Скевенингене, но их рассеяло сообщение о заключении перемирия между Данией и Пруссией, открывавшее ему возможность посетить Данию. Цесаревич по телеграфу испросил у Государя позволение на поездку в Данию, и получив это разрешение, немедленно отправился туда через Киль и Гамбург. По прибытии в Копенгаген Цесаревич остановился в доме нашего посланника барона Н. П. Николаи. На следующий день он в сопровождении свиты отправился в замок Фреденсборг, где был принят всей Королевской фамилией. Прожив в Дании около трех недель, Цесаревич решил сделать предложение чрезвычайно понравившейся ему принцессе Дагмаре и, получив уверенность, что его чувства разделяются принцессой, отправился в Дармштадт, чтобы испросить разрешение родителей сделать это предложение.
1 (13) сентября Цесаревич с Августейшими родителями отправился в Фридрихсгафен, к королеве Ольге Николаевне, где провел три дня, затем вместе с Государем должен был принимать участие в Прусских маневрах в Бранденбурге, для чего отправился в Берлин. Здесь, вероятно, под влиянием долгой езды верхом, ибо Цесаревич должен был с 5-ти часов утра до 6-ти часов вечера следовать за Государем на маневрах, боли в спине у него усилились. 13 сентября 1864 г. из Киля Цесаревич со своей Свитой снова отправился в Копенгаген, а 20 сентября произошла помолвка его и в тот же день был отправлен в Дармштадт князь В. А. Барятинский для испрошения родительского благословения на обручение. Дав на него свое согласие, Государь повелел сообщить об обручении Наследника престола с Датской принцессой Дагмарой жителям столицы 101 пушечным выстрелом. 30 сентября (12 октября) Наследник Цесаревич простился с невестой и отправился в Дармштат, где был встречен Государем и Государыней. В Дармштадт вызван был из Висбадена протоиерей И. А. Янышев, которому предполагалось поручить занятия Законом Божиим с невестой Цесаревича. Преподавание принцессе Дагмаре русской словесности и русской истории Цесаревич намеревался принять на себя.
В начале октября 1864 г. Цесаревич через Штутгарт, Нюрнберг, Мюнхен и Тироль поехал в Венецию.
Здесь появились впервые угрожающие признаки болезни: Цесаревич почувствовал сильную усталость и в последние дни он уже с ослабевшим интересом осматривал картины. Из Венеции через Милан Цесаревич прибыл в Турин. В Милане он обедал у принца Гумберта, который на расспросы Цесаревича об интересовавших его судебных учреждениях, совершенно не мог удовлетворить его любознательности. "Вы меня спрашиваете о вещах", — ответил он на вопросы Цесаревича, — о которых я не имею никакого понятия. У Вас, в монархической стране, князья обязаны знать законы и государственное устройство страны; у нас это дело палат".
В Турине король Виктор-Эммануил устроил по случаю приезда Цесаревича большой обед, на котором присутствовали значительнейшие государственные люди Пьемонта. Цесаревич так умело и с таким тактом вел разговор с итальянскими министрами, что очаровал всех их.
Из Турина Цесаревич проехал в Геную и Ниццу, куда прибыла на зиму Императрица. Из Ниццы через несколько дней на русском военном корабле через Ливорно Цесаревич со свитой прибыл во Флоренцию. В это время Цесаревич, несмотря на повторившиеся приступы болезни, был полон радужных надежд и мечтал о своей будущей семейной жизни. "Теперь я у берега", говорил он: "Бог даст, отдохну и укреплюсь зимой в Италии, затем свадьба, а потом новая жизнь, семейный очаг, служба и работа"... Пора. Жизнь бродяги мне надоела... В Скевенингене все черные мысли лезли в голову. В Дании они ушли и сменились розовыми. Не ошибусь, если скажу, что моя невеста их мне дала, и с тех пор я живу мечтами будущего... Я утешаю себя тем, что у нас вся будущность впереди". В письме Н. П. Литвинову, относящемуся к тому времени, Цесаревич пишет: "Хорошие я пережил минуты и искренно благодарю Бога, что нашел то, чего так желал, о чем так долго мечтал: любить и быть любимому". Много любопытного для характеристики тогдашнего настроения Цесаревича дают его письма к великому князю Александру Александровичу, с которым, как известно, его связывала нежная дружба и любовь. Цесаревич неоднократно говорил матери, что никому не пишет таких нежных писем, как "Саше", и даже не может отдать себе отчета, кого он больше любит — "Сашу или Дагмару".
        Во Флоренции с великим князем сделался жесточайший припадок: появились сильные боли в спине, которые принудили его лечь в постель. Созванный немедленно консилиум врачей решил, что у Цесаревича острый ревматизм; только один итальянский врач высказал предположение, что у больного происходит воспалительный процесс в области позвоночника; этот диагноз впоследствии оказался верным. Хотя Цесаревичу стало несколько легче, но он двигался с трудом и, боясь возобновления острых болей, почти никогда не выпрямлялся и ходил сгорбившись. В течение месяца его лечили массажем, но когда лечение это не принесло заметного облегчения, его решили перевезти в Ниццу, куда и выехали 20 декабря 1864 г... В Ницце, где Цесаревич поселился в вилле Дисбах на Promenade des Anglais, ему становилось все хуже и хуже. Тогда были вызваны знаменитейшие французские медики — Райе и Нелатон, которые, однако, не нашли ничего опасного в состоянии Цесаревича, а болезнь его определили, как застарелую простуду, и предписали ему оставаться пока в Ницце. Между тем, силы Цесаревича слабели с каждым днем, и в марте 1865 года, придя к заключению, что ухудшение происходит от приморского климата, доктора решили перевезти его на берега озера Комо, а пока перевели в отдаленную от моря виллу Бермон, рядом с виллой Императрицы.
Однако, здоровье Цесаревича не улучшалось, и в самом начале апреля появились настолько угрожающие симптомы, что 4-го числа вызван был в Ниццу великий князь Александр Александрович, а вечером 6-го апреля выехал Государь с великим князем Владимиром Александровичем. По пути к ним присоединилась принцесса Дагмара с матерью. У Наследника Цесаревича началась сильнейшая головная боль, сопровождаемая рвотой. Он часто впадал в забытье, но большей частью был в памяти. Утром 11 апреля Наследнику сделалось значительно хуже; ему предложили приобщиться Св. Тайн, что он исполнил с полным сознанием. После причащения Цесаревич начал со всеми прощаться. Последний консилиум врачей, в числе которых были профессора Здекауэер и Пирогов и вызванный из Вены доктор Опольцер, пришел к заключению, что у Наследника Цесаревича meningitis cerebro-spinalis tuberculosa и что спасения нет. В 7; часов вечера началась агония, во время которой невеста и брат ни на минуту не отходили от изголовья умирающего Цесаревича.
12 апреля в 12 часов 50 минут ночи Цесаревич скончался. 14 апреля тело его было перенесено в русскую церковь, а 16-го состоялось перенесение тела в Villefranche на фрегат "Александр Невский", который 21 мая прибыл в Кронштадт. 25 мая состоялось перенесение тела в Петропавловскую крепость, а 28 мая торжественное погребение в Петропавловском соборе.
         Непосредственно за кончиной наследника Цесаревича последовало Высочайшее повеление, чтобы части войск, в коих Его Императорское Высочество состоял шефом, носили полный траур 6 недель. По окончании этого времени, был наложен обыкновенный траур ещё на полтора месяца. Для присутствия при погребении в Бозе почившего Наследника Цесаревича, по воле Государя, были командированы представители от Смоленского уланского полка: командир полка полковник Папаафонасопуло, командир первого эскадрона майор фон Дерфельден, вахмистр 1-го эскадрона Медминский, унтер-офицер Смиян и рядовой Иващенко. Эта депутация отправилась с Санкт-Петербург уже во время похода из Брест-Литовска.
         25 мая, при перенесении тела в Петропавловский собор, депутация по церемониалу провожала с правой стороны погребальную колесницу. Через три дня, в день погребения, простились с телом.
         29 мая в час пополудни в Белой зале Зимнего дворца Государь Император, в сопровождении Наследника Цесаревича Великого князя Александра Александровича, милостиво принимал депутации полков и дворянства и, обратясь к ним, сказал:
«Прошу вас, господа, перенести на теперяшнего Наследника моего те чувства, которые вы питали к покойному его брату. За его же чувства к вам я ручаюсь, он любит вас так же горячо, как я вас люблю и как любил вас покойный. Молитесь Богу, чтобы Он сохранил его нам для будущего благоденствия и славы России. Ещё раз благодарю вас господа от души».
         Обращаясь к депутации Смоленцев и к полковнику Папаафонасопуло, Государь Император изволил долго разговаривать с ними, причём выразил свою благодарность за отличное состояние полка и приказал передать благодарность всем чинам его, вместе с этим, полк был вновь осчастливлен Царскою милостью: Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич Александр Александрович назначен был шефом Смоленского уланского полка.
            20 апреля 1865 года, после напутственного молебна на площади г. Бялы, где эскадроны полка так часто собирались для экспедиций, на которой происходили церковные парады и нижним чинам ещё недавно были розданы знаки отличия военного ордена, полк, выслав от лейб-эскадрона авангард, а от 4-го эскадрона арьергард, с музыкой и песнями двинулся в поход в Полтавскую губернию.
           Несмотря на дальность расстояния, этот поход был особенно приятен: полк шёл налегке: не было неприкосновенного запаса и разных громоздких вещей, которые накапливаются в части, благодаря продолжительным стоянкам на одном и том же месте. Совершенный в чудное время года, весь этот поход можно было назвать прогулкой. Повсеместно, при вступлении полка на ночлеги и днёвки, помещики с истинно русским хлебосольством устраивали встречи, охоты, танцевальные вечера и пикники.
         По случаю отъезда командира полка в Петербург, полком временно командовал подполковник Квицинский, которому во время похода пришлось представлять полк начальствующим лицам, а именно: в Брест-Литовске коменданту, а в Ровно – начальнику дивизии.
          Проходя через Киев, полк был осмотрен командующим войсками Киевского округа генералом Безаком, нашедшим полк в отличном состоянии.
         Во время следования по Полтавской губернии, в окрестных селениях свирепствовала холера, но, несмотря на это обстоятельство полк совершил своё передвижение, как нельзя более благополучно и, пробыв в походе 54 дня, прибыл в Полтавскую губернию, в город Хороль 14 июня.
          Местом квартирования полка был назначен Константиновоградский уезд, но так как, в виду степного характера этого уезда и весьма развитого здесь овцеводства, требующего громадной заготовки сена, цены за фураж тут стояли значительно выше других уездов, то для квартирования Смоленского полка был отведён Хорольский уезд.
          Здесь полк расположился следующим образом: штаб полка и лейб-эскадрон в г. Хороль (в 85 верстах от штаба дивизии), 2-й эскадрон в с. Вешняки, 3-й в с. Поповка и 4-й в д. Новоселье. Резервный эскадрон полка из г. Батурин Черниговской губернии тот-же год перешёл походным порядком на новые квартиры в г. Коротояк Воронежской губернии.
        Вскоре по занятии новых квартир, полк стал готовится к назначенному на 5-е сентября в Хороле смотру генерал-инспектора кавалерии Великого князя Николая Николаевича. Эскадроны собрались в Хороле 3-го числа и расположились по обывателям и частью в коновязях.
          Его Императорское Высочество Великий князь НиколайНиколаевич изволил прибыть в Хороль 4-го сентября в 8 часов вечера. Город был иллюминирован, и почётный караул Смоленцев, встретивший высокого гостя у заранее приготовленной, ярко освещённой квартиры, удостоился произвести хорошее впечатление.
          Его Императорскому Высочеству были наряжены ординарцы: пешие – корнет барон фон дер Бринкен 2-й и конные от 1 эскадрона корнет Бузановский, от 2-го эскадрона поручик Дверницкий, 3-го - корнет Гагедорн и 4-го – штабс-ротмистр Эдигей.
          На следующий день, к 9 часам утра, полк в конном строю, в походлной форме, имея лошадей осёдланными полным вьюком с вальтрапами, построился развёрнутым фронтом на выезде из города у Полтавской дороги. После объезда полка Его Высочество приказал командиру полка полковнику Папаафонасопуло произвести учение. Лихое и горячее учение закончилось скачкой, после чего были вызваны офицеры для езды.
         На этом смотре Великий князь изволил лично заметить двух выдающихся офицеров полка – братьев Дверницких. Они поступили на службу во исполнение предсмертной воли отца, одного из главных начальников мятежных польских войск 1831 года, сознавшего в последние свои годы своё заблуждение и заповедовавшего своим сыновьям верной службой в русских войсках снять тёмное пятно, тяготевшее над его именем. Они поступили на службу рядовыми в пехоту, через два года, по распоряжению начальства, переведены юнкерами в уланский Смоленский полк, в 1862 году произведены в офицеры и, в полном смысле слова исполнили завет своего отца. Во время мятежа 1863 года братья постоянно, во всех экспедициях, отличались мужеством, нижние чины относились к ним с полным доверием, а за дела под Венгровым и Коцком, где они показали себя храбрыми и лихими кавалеристами, удостоились ордена Св. Станислава с мечами и бантами. Его Высочество впоследствии ходатайствовал о переводе их в свой Лейб-гвардии Уланский полк и, кроме того, при самом переводе, они были представлены Великим князем Государю Императору.
              Во время смотра, Его Высочество выбрал из нижних чинов, поступивших на службу в 1863, 64 и 65 годах, 20 человек для перевода в гвардейские кавалерийские полки. 13 октября эти люди были отправлены к месту нового служения.
          В конце 60-х годов в полк начали поступать офицеры из вновь открытых тогда военных училищ, а свои юнкера были посылаемы во вновь учреждённые юнкерские училища.
          Летом 1866 и 1867 годов полк из Хороля уходил на дивизионный сбор в г. Кременчуг, куда прибывал в конце июня: для передвижения в один конец требовалось 6 дней.
          27 сентября 1867 года полк впервые имел счастье представиться Его Императорскому Величеству Государю Императору в составе войск, расположенных в сборе под Кременчугом.
           26 сентября командующий войсками Харьковского военного округа граф Бреверн-де-Лагарди произвёл смотр конного учения 2-й кавалерийской дивизии, но остался этим смотром не особенно доволен. 
       Особенно досталось смоленцам. За смотр командиру полка полковнику Папаафонасопуло, командующий войсками округа сделал выговор.
        После смотра командир полка собрал офицеров, которым объявил своё неудовольствие, выразив надежду, что офицеры приложат все старания, чтобы представиться Государю в отличном состоянии.
        27 сентября с раннего утра жители г. Кременчуг и окрестных селений стали стекаться к месту смотра.
       В 7 часов утра полк в парадной форме в мундирах с лацканами, при эполетах и этишкетах и полной боевой амуниции, имея лошадей осёдланными полным походным вьюком, приняв штандарты, двинулся по большой Полтавской дороге к 7-й версте, куда прибыл к 9 часам утра и построился в полковой эскадронной колонне правым флангом к с. Каганлик.
       В исходе 10 часа утра отдалённые крики ура возвестили о приближении Государя Императора в сопровождении свиты.
       Приняв рапорт Его Величество проследовал вдоль фронта войск, здороваясь отдельно с каждой частью. Полки давно уже не имели счастья видеть своего Государя, и неописуемый восторг охватил войска. Громадное учебное поле огласилось несмолкаемым, восторженным «УРА».
       Общее желание Смоленцев представиться на Высочайшем смотре в наилучшем виде увенчалось полным успехом, и результаты общего труда не остались без великой милости Государя. Вскоре командир полка полковник Папаафонасопуло был произведён в генерал-майоры, с назначением помощником начальника 2-й кавалерийской дивизии.
       Нижним чинам, бывшим в строю на Высочайшем смотре, пожаловано: имеющим шевроны, галуны и знаки отличия военного ордена – по три рубля, а остальным по одному рублю.
        Вместо генерал-майора Папаафонасопуло Высочайшим приказом 30 октября 1867 года командиром полка был назначен лейб-гвардии Драгунского полка полковник Константин Станиславович Краевский, который принял полк в г. Хороль.
         По возвращении на постоянные квартиры, полк приступил к зимним занятиям. Под словом «зимние занятия» подразумевалось, обыкновенно, всесторонняя подготовка войсковой части к весенним смотрам.
        В числе этих занятий надо упомянуть о манежной езде, которая производилась без стремян на уздечках через день, в те же дни, когда назначались учения, всем лошадям делалась проездка на попонах и уздечках, шагом и рысью, разомкнутыми рядами и по-три. Раз в неделю все нижние чины на лошадях брали барьер или канавы, и один раз в неделю эскадроны пропускались по одному в карьер там, где для этого были удобные места.
        При благоприятной погоде эскадроны один раз в неделю выводились для шереножного учения на уздечках без стремян, при чём заставляли людей быстро соскакивать и вскакивать на лошадь. Там же делались проездки эскадронов в полном составе в другие сёла или же из сёл в г. Хороль, но при этом ставилось условие, чтобы эти проездки были не более 15 вёрст в один конец.
      Кроме строевой выправки, в начале 70-х годов в полку было обращено особенное внимание на гимнастику по методу Шмидта, на обучение людей фехтованию на саблях и фланкировку пикой, но, к сожалению, за недостатком знающих своё дело учителей, фехтованию не могло быть придано широкое развитие. Также люди практиковались в стрельбе из приборов генерал-майора Масолова.
      С наступлением тёплой погоды, в эскадронах приступали к занятиям в сомкнутом строю, фехтованию на конях, нанесению ударов и уколов в цель и производству стрельбы.
       6 апреля 1864 года для вооружения полк получил малокалиберные карабины системы Бердана со скользящим затвором, которые были весом 6 фунтов 84 золотника, длиной – 29,5 дюймов, калибром – 4,2 линии.
        Карабины немедленно были розданы людям, при чём эскадронным командирам предписывалось изучить все условия, относящиеся к правильному использованию и сбережению этого оружия с тем, чтобы все эти правила были вполне усвоены всеми чинами полка до начала курса стрельбы. Эти карабины состояли на вооружении полка вплоть до последнего вооружения трёхлинейной магазинной винтовкой.
         Но стрельба, как офицерская, так и нижних чинов, была ниже посредственной. Таоке состояние стрелкового дела можно было объяснить тем, что в уланских полках это было новизною, кроме того, и полку вообще не доставало инструкторов, почему начали командировать 1 офицера и 6 нижних чинов от полка для изучения стрелкового дела в стрелковые батальоны.
        Общее состояние развития нижних чинов в полку за 14 лет (с 1861 по 1875 годы) нельзя назвать вполне удовлетворительным. Прилагая труд, можно было научить солдат читать и писать, и, хотя это и развивало умственно нижних чинов, но нельзя сказать, чтобы это развитие достигало желанной степени. При коротких сроках службы, нижние чины могли освоиться только с техникой чтения, но не могли выучиться читать на столько свободно, чтобы при чтении понять и усвоить себе сущность прочитанного. На исходе 1869 года в полку из значащихся по списку умеющих читать и писать 9,7 %, умеющих же только читать 18,2%.
          Для поднятия грамотности в войсках округа, по приказанию командующего войсками, в г. Чугуеве в 1871 году была устроена центральная школа с целью подготовки для воинских частей учителей из числа унтер-офицеров, и чтобы ознакомить офицеров со звуковым методом преподавания грамотности, для чего от полка ежегодно посылались 1 офицер и 2 унтер-офицера.
            Обыкновенно ежегодно в конце апреля, эскадроны собирались в г. Хороль на полковой сбор и располагались на тесных квартирах – один дивизион в самом городе, а другой в с. Вишняки.
            Полковой сбор продолжался до конца мая, и около 1-го июня эскадроны расходились по деревням на травяное довольствие, во время которого люди отпускались на вольные работы: труд солдат оплачивался очень скудно (около 15 копеек в день), поэтому за десятилетнюю стоянку нижние чины только два раза были на вольных работах, а именно: в 1866 г., когда заработали только 128 рублей и в 1871 году – 385 рублей. После этого никаких вольных работ не производилось.
            По окончании травяного довольствия, полк в июле и начале августа выступал в окрестности г. Кременчуг, а в 1873 г. в г. Батурин на дивизионный сбор 2-й кавалерийской дивизии.
           Во 2-й кавдивизии во время дивизионных сборов устраивались офицерские скачки на призы из сумм, отпускаемых от государственного коннозаводства в 395 рублей. Сверх этой суммы Государь Император в 1872 году пожаловал на дополнительные призы за манежную езду на всю дивизию 300 рублей.
        По инициативе начальника дивизии, начиная с 1867 года, в каждой бригаде устраивались унтер-офицерские скачки на 2 приза, которые приобретались на деньги, собираемые по подписке между офицерами.
         Кроме призов за скачки нижним чинам с 1864 года ежегодно выдавались призы за стрельбу, на что отпускалось 28 рублей 30 копеек.
        Труд, приложенный во время зимних подготовок, не пропал даром: результаты сказались скоро на целом ряде смотров, а именно: 11 сентября 1871 года Августейший генерал-инспектор кавалерии нашёл полк во всех отношениях в отличном состоянии; на смотрах начальника дивизии в этом же году и в последующие годы полк по строевому образованию между другими полками дивизии был в первом номере.
         В ночь на 24 мая 1869 года от неизвестной причины в г. Хороль загорелась конюшня трубаческой команды полка. Огонь мгновенно охватил всю постройку. Дежурный трубач Франчук и дневальный по конюшне рядовой Ларин немедленно бросились перерубать саблей поводья лошадей, а другой разбирать стену конюшни, так как выходная дверь была уже в огне. Все строевые лошади с помощью прибежавшего рядового Наумова были выгнаны ими на улицу. Затем, несмотря на сильный огонь, охвативший всю конюшню, они бросились с опасностью для жизни спасать седельные и амуничные вещи, причём получили сильные ожоги. Прибежавшие уланы и городские жители переловили лошадей и не дали пожару распространиться. За оказанные услуги трубач Петр Франчук и рядовые Иван Наумов и Тимофей Ларин Всемилостивейшее пожалованы были знаками отличия ордена Св.Анны и сверх того денежными наградами по 50 рублей.
           В летний сбор 1872 года полк деятельно готовился к Высочайшему смотру. В августе вся 2-ая кавдивизия собралась под Кременчугом.
           18 августа вечером в Кременчуг прибыл Государь Император.
           На следующий день к 9 часам утра вся дивизия с её 2-ой конной артиллерийской бригадой построилась развёрнутым строем в поле на седьмой версте Полтавской дороги.
           Полки друг перед другом щеголяли своей парадной формой и офицерскими лошадьми. Командир полка полковник Краевский командовал уланской бригадой, перед полком встал подполковник Квицинский.
          Незадолго до Высочайшего объезда прибывший Августейший шеф, поздоровавшись с людьми, встал на правый фланг полка. Вскоре на поле прибыл Государь Император, окружённый свитой и приняв рапорт, объехал все войска при восторженных криках «ура».
         Во время учения дивизии с артиллерией войска неоднократно удостаивались слышать Монаршую похвалу. Государь остался очень доволен правильность, быстротой и стройностью движений и построений, произведённых в учении. На церемониальном марше Государь Император благодарил отдельно каждый эскадрон. Затем, по окончании смотра Его Императорское Величество, обращаясь к полковнику Краевскому, выразил благодарность за всё виденное, при чём принял от полкового адъютанта, поручика Балакана, дневную записку и осчастливил старшего вахмистра 1-го эскадрона Игнатьева поручением поблагодарить людей, причём от Августейшего Шефа он получил в подарок серебряные часы.
           После смотра состоялась офицерская скачка.
           За испытания в манежной езде в Высочайшем присутствии получили: первый приз в 300 рублей 3-го уланского Смоленского полка ротмистр Емельянов на буром жеребце «Могучий» завода Мазараки; второй приз в 263 рубля 4-го уланского Харьковского полка штабс-ротмистр Износков и третий приз в 200 рублей 3-го уланского Смоленского полка штабс-ротмистр Короленко на сером жеребце «Алобой» трёх лет завода Новицкого. Кроме того, на состязании в скачке первым пришёл Смоленского полка штабс-ротмистр князь Карамурзин.
          С 21 июля по 1 сентября 1873 года уланская бригада 2-ой кавалерийской дивизии отбывала сбор под г. Батурин, куда полк походным порядком прибыл в 13 дней, совершив переход в 187 вёрст.
          В лагере, кроме уланской бригады, была собрана 3-я пехотная дивизия с её артиллерией.
           19 августа в лагерь прибыл Государь Император, который 20 августа смотрел эти войска, после чего вызвал уланские полки, которым было произведено конное учение. Вечером Его Величество изволил присутствовать при стрельбе в цель пехоты и артиллерии. 21 августа в Высочайшем присутствии состоялось учение всем войскам.
          Найдя войска, бывшие на смотре, в отличном во всех отношениях состоянии и оставшись совершенно довольным правильностью и быстротой всех движений и построений, исполненных кавалерией, а также полным знанием всеми чинами своего дела. Его Величество неоднократно благодарил полки. В награду нижние чины, бывшие на смотре и учении, получили: имеющие шевроны из галуна и знаки отличия военного ордена 3 рубля 50 копеек, а остальные по 1 рублю.
           1874 год отмечен в жизни государства выдающимся событием: в этом году обнародован Высочайший манифест о введении всеобщей воинской повинности. С этого времени периодическое пополнение полков новобранцами (название, заменившее прежнее рекруты), приняло правильный характер, и, как обучение их самих, так и подготовка эскадронов к полевой службе могли уже отныне производиться по установленным программам и в определённое время.
          С введением нового устава о воинской повинности, срок действительной службы нижних чинов в войсках уменьшился до 6-ти лет, и вместе с этим нижние чины, выслужившие больший срок, подлежали увольнению в запас армии.
         Приварочное довольствие солдата, установленное ещё при Императоре Александре Первом, оставалось без изменения до конца Восточной войны 1856 года, и на покупку так называемых мясных и винных порций войска получали деньги. Мясная порция состояла в год из 84 фунтов мяса на строевого солдата, 42 фунтов на нестроевого и 20 фунтов соли. Винная порция состояла из 3-х чарок в неделю, но отпуск их полагался только во время сборов. Провиант и приварочные деньги войска получали из расчета 360 дней в году, а не по действительному их числу.
           Изложенный здесь способ довольствия вскоре был изменён; в 1871 году вышло «Положение о провиантском, приварочном и фуражном довольствии», по которому были увеличены отпуски.
          Определённый этим положением приварочный оклад состоял из двух частей: изменяющейся, которая равнялась стоимости четверти фунта мяса в данной местности и постоянной, предназначавшейся для покупки остальных продуктов (капусты, овощей). Размер этой части был определён от полкопейки до 1 копейки на человека в день.
         Кроме того, был установлен ещё особый отпуск на мелочные хозяйственные нужды. До введения «положения», эти нужды покрывались также из приварочных денег. Новым положением увеличена дача крупы с 24 золотников до 32; с 1872 года приварочный оклад стал отпускаться по действительному количеству дней в году.
         Части полка, расположенные в самом Хороле, довольствовались артельным порядком из общего котла и приварком от обывателей не пользовались. На отпускавшиеся приварочные деньги, согласно положению, нижние чины до наступления весеннего времени могли иметь вкусную, сытную и здоровую пищу, приготовляемую из самых доброкачественных продуктов, но с наступлением мая, базарные цены на главные предметы (мясо, капусту) до такой степени возвышались, что приходилось расходовать все запасы к съестным суммам, которые были не так и велики. Варка пищи производилась два раза в сутки, она была двух родов: постная (111 дней) и скоромная (254 дня). Мясная порция выдавалась кусками или резалась в крошку.
         Продукты клались по раскладке, по расчету на 100 человек. С 1871 года стали вырабатываться сметы расходов полкового хозяйства.
         В 1863 году приварочная сумма для нижних чинов отпускалась полку из Варшавского Окружного Интендантства, с расчетом по 5 копеек в сутки для продовольствия каждого наличного человека. Деньги эти, по получении, причислялись к экономической харчевой сумме, а из оной отпускались полком в эскадроны, где, выбранные самими нижними чинами, артельщики, под наблюдением эскадронных командиров, расходовали их на покупку продуктов для приготовления пищи нижним чинам. Приход и расход этих денег записывался в заведённые в эскадронах книги, и ежемесячно проверялись эскадронными командирами. Пища на отпущенные деньги приготовляется два раза в день: к обеду – борщ с полуфунтом мяса и каша с салом, к ужину кашица с салом. Отпуск приварочных денег, по 5 копеек в сутки на человека, вполне был достаточен для приготовления вкусной питательной и в достаточном количестве пищи, для поддержания здоровья и физических сил солдата и не требовал прибавочного расхода из харчевой экономической суммы, отпуск которой допускаем был только на самые необходимые эскадронные надобности. На продовольствие нижних чинов, находившихся в экспедиции против польских мятежников, в виду невозможности регулярного хозяйства, согласно повелению главнокомандующего Варшавского Военного Округа, отпускалось на каждого человека по 14 с половиной копеек в день, определяя эту сумму на приварок и винную порцию.
          Хорольский уезд Полтавской губернии, где квартировали полковой штаб и эскадроны, расположен вблизи болотистых берегов рек Хороль, Хоролька, Золотоноша и Днепра. Этим можно было объяснить, что число заболевших в полку было всегда значительно больше, чем в других полках дивизии (в 1873 году заболевших 456 человек, 1874 – 398, за 8 месяцев 1875 года -261). Главнейшими болезнями были катаральные горячки, перемежающиеся лихорадки и тиф.
           С 1872 года стараниями начальника дивизии в полку начало образовываться офицерское собрание, существовавшее на небольшие вычеты из содержания офицеров. В 1873 году от казны было выдано 1200 рублей пособия на улучшение быта офицеров, которые и пошли на собрание и библиотеку, возникшую в полку в 60-х годах, а в 1874 году последовало Высочайшее повеление об открытии в частях войск собраний.
         С устройством собрания, для которого было отведено в городе подходящее помещение, офицеры получили возможность проводить большую часть внеслужебного времени в тесном кругу своих товарищей, что не могло не отразиться благотворно на всём строе повседневной офицерской жизни.
          Конечно, устроить что-нибудь роскошное было невозможно, да этого и не надо было. Благодаря личному участию командира полка, первое собрание Смоленцев имело вполне приличный вид, было снабжено всем необходимым, и офицеры стали получать здоровый и дешёвый обед.
           В полковую библиотеку были выписаны лучшие периодические издания.
          Для тактических занятий и военной игры офицеры собирались уже не в полковой канцелярии, а в собрании.
           Двери собрания были гостеприимно открыты и для маленького городского избранного общества, и для окрестных помещиков, которые частенько навещали Смоленцев.
          Начало 60-х годов, как известно, было временем некоторого брожения в шатких умах не только молодёжи, но и людей более солидного возраста. Много было увлечений, много было грустного. Офицерская среда Смоленцев твёрдо оставалась, верна тем исконным началам, которые добровольно принимала вместе с первой присягой на службу и верность престолу и родной земле русской.
          Нравственное состояние офицеров полка было самое благонадёжное. Строгая дисциплина, ясное сознание своих обязанностей и точное испонение их – вот главные черты нравственной атмосферы полка.
        Те аномалии, которые в этом отношении появлялись в среде офице6ров и, конечно, не могли иногда не проявляться в среде общества, строго преследовались самими-же офицерами, а потому считались явлениями весьма редкими и исключительными. К выговорам приходилось прибегать весьма редко, к аресту ещё реже, так как нравственный уровень офицеров был так высок, что добрых внушений почти всегда было достаточно.
         Деликатность и вежливость отношений старших офицеров к младшим строго соблюдались также в отношении равных между собой. Что же касается частной жизни, то каких-либо случаев, дававших повод к непристойным поступкам офицеров, было мало.
        Начиная с 1871 года ежегодно, в зимние периоды, производились тактические занятия с офицерами. Кроме тактических задач, офицеры, по назначению командира полка, делали сообщения на назначенные им темы. Сообщения эти вызывали обмен мыслей и потому имели характер товарищеских бесед; они так и назывались.
        Во время сборов каждый офицер составлял кроки местности, на которой производилось маневрирование; сверх того, при полковом штабе возлагалось на офицеров производство глазомерной съёмки окрестностей расположения полка на квартирах.
         Решённые тактические задачи предоставлялись для рассмотрения в штаб округа, где, между прочим, в 1874 году было найдено, что в кавалерийских полках задачи решались по самым разнообразным формам. Лучшей задачей признана задача майора Островерхова.
        В 1874 году смоленцы, отбыв два полковых сбора в г. Хороль, по обыкновению, к началу августа прибыли на дивизионный сбор в г. Кременчуг, где полку последовал целый ряд смотров. 3 августа начальник дивизии произвёл смотр стрельбы, 8 августа командующий войсками округа делал смотр конного учения и 26 августа последовал смотр Государя Императора. Его Величество прибыл в Кременчуг 25 августа. В день смотра, в 7 часов утра, полк имея по 13 рядов во взводе, одетый в парадную форму, прибыл на учебный плац, находившийся на третьей версте от города по Полтавской дороге, и построился в полковой эскадронной колонне.
         В строю полка находилось 6 штаб-офицеров, 22 обер-офицера и 497 нижних чинов.
        За полком стоял обоз нового образца, состоявший из патронных ящиков и повозки для казны и письменных дел; при них находилось 16 нестроевых под командой корнета Аккермана.
         В 8 часов утра начался Высочайший объезд войск, после чего войска проходили церемониальным маршем, при чём августейший Шеф, Наследник Цесаревич следовал во главе 1-го эскадрона.
        Государь Император смотром остался доволен в полной мере и благодарил каждый эскадрон.
        После смотра Государь посетил собор, а в четвёртом часу принимал военных начальников. Затем состоялся обед. Во время обеда хоры трубачей полков 1-й бригады исполняли разные пьесы.
        Августейшему Шефу полка в особенности понравилась музыка своего Смоленского полка и когда после обеда хор трубачей, под управлением капельмейстера Риделя, исполнял пьесу «Variatio», то Наследник, стоя у окна, слушал её и так остался доволен исполнением, что удостоил солиста на корнете, трубача Савельева, милостивой наградой в пять рублей.
         В 7 часов вечера Государь Император с Августейшим Шефом полка изволил отбыть в Елисаветград.
        К назначенному времени все без исключения офицеры бригады и конной артиллерии собрались верхами около дома, где ожидался отъезд Императора. Когда экипаж тронулся масса восторженных голосов грянула боевое «УРА».
         Подняв высоко над головами фуражки, офицеры, не умолкая, скакали вслед за экипажем. Без всякой команды, точно по волшебному мановению, вся бригада, выстроенная по пути следования, мгновенно ринулась за экипажем с восторженным «УРА» в честь возлюбленного Монарха.
         Государь Император, милостиво обращаясь к офицерам, сказал: «Поберегите лошадей» и приказал кучеру некоторое время ехать шагом.
         Кончились смотры, людям дали отдых. Государь Император, выразив свою благодарность бывшим в строю нижним чинам, пожаловал имеющим шевроны из галуна по 3 рубля, а остальным по 50 копеек на человека.
         Начальство тоже не забыло нижних чинов, которым было отпущено на каждого человека, отдельно от начальника дивизии и командира полка по чарке водки.
         В середине сентября полк прибыл в Хороль, где при штабе полка, для несения караульной службы, остался 4-й эскадрон, сменённый 1 ноября – 1-м эскадроном.
        Высочайшим приказом от 30 августа 1874 года полковник Краевский был произведён в генерал-майоры, с зачислением по армейской кавалерии, а на его место тем же приказом командиром полка был назначен командир резервного эскадрона 9-го драгунского Казанского полка, Александр Николаевич Рузи, который принял полк 7 ноября того же года.
        Расставаясь с Краевским, смоленцы лишались в его лице энергичного умелого начальника.
        Полковник Краевский, командуя смоленскими уланами с 1867 года, мало того, что привёл полк во всех отношениях в отличное состояние, но во всё время своего командования, вёл весь корпус офицеров с редким тактом и умением, выпадающим на долю весьма немногих командиров. Имея энергичный и стойкий характер, он умел не только требовать со стороны офицеров педантичного исполнения службы, но и заслужил полное их уважение, не говоря уже о солдатах, которые в Смоленском уланском полку отличались и выправкой, и той развитостью, которую не во многих частях и до сих пор можно достигнуть.
         Полковник Краевский, прощаясь с полком, между прочим, в своём последнем приказе высказал: «ставлю себе приятнейшим долгом от глубины души благодарить всех господ штаб- и обер-офицеров, классных чиновников и передать нижним чинам моё сердечное спасибо за вашу примерную службу, усердием которой, в продолжение 7 лет командования мною полком, постоянно мы заслуживали одобрения начальников наших и драгоценные нам Высочайшие благоволения. Всегда буду помнить и ценить дорогую службу вашу со мною, всегда тщеславиться буду, что имел честь быть вашим командиром.
       Оставляю вас с чувством искренней преданности к вам и душевной благодарности».
         Вслед за назначением нового командира, в жизни полка последовали некоторые изменения, а именно: переформирование дивизии и перемена квартир. Существовавшие до этого времени 7 кавалерийских дивизий были разделены пополам и переформированы в 14, причём каждую армейскую дивизию должны были составить один драгунский, один уланский, один гусарский и один донской казачий полки одинаковых номеров. Для этого из 2-й кавалерийской дивизии были выделены 3-й драгунский Новороссийский, 3-й уланский Смоленский, 3-й гусарский Елисаветградский полки, которые вместе с 3-м донским казачьим и 5-й, и 6-й конноартиллерийскими батареями составили 3-ю кавалерийскую дивизию.
         Резервные эскадроны и резервные кавалерийские бригады, согласно новой организации, переименованы были в запасные.
        Переформирование кавалерийских дивизий из шестиполкового состава в четырёхполковой, то есть увеличение числа кавалерийских дивизий было вызвано необходимостью, по случаю образования корпусов, иметь вполне самостоятельно организованные кавалерийские части, которые в полном составе можно было бы придавать к армейским корпусам.
        Само переформирование дивизий было произведено в дивизионном сборе под г. Кременчуг, где полк был с 12 июля по 20 сентября. Здесь же полк справил свой полковой праздник.
        На посланную полком, по случаю полкового праздника 28 июля, поздравительную телеграмму 31 июля от Августейшего Шефа была получена ответная телеграмма следующего содержания: «Искренне благодарю полк и поздравляю улан сердечно с полковым праздником».
         В течение лета было получено известие, что Смоленский уланский полк, в составе 3-й кавалерийской дивизии, будет переведён на новую стоянку в г. Ковно, и, хотя об этом было известно уже давно, тем не менее известие опечалило многих; как ни как, а полк простоял на одном месте, в благодатной Малороссии, десять лет, где сжился и сроднился с окружающей обстановкой, много нижних чинов было отсюда родом, да и, вообще, будущая стоянка в Ковенской губернии не радовала Смоленцев.
          Перед уходом полка на дивизионный сбор пришлось проститься с полками Екатеринославским, Мариупольским и Харьковским, которые вошли в состав 4-й кавалерийской дивизии, в особенности жалко было расставаться смоленцам с боевым товарищем Харьковским уланским полком, с которым в течение 58 лет с 1817 года они были в составе одной и той же дивизии.
         19 сентября 1875 года при ярком осеннем солнце Смоленский полк построился на городской площади Кременчуга. После приёма штандартов, полковой священник отец Аменицкий отслужил напутственный молебен, и затем смоленцы с музыкой двинулись походным порядком к месту посадки на железную дорогу на ст. Кременчуг.
         При проезде полка через Рославль, город где 167 лет назад Смоленский полк был сформирован под названием «Рославльский шквадрон», жители случайно узнавшие об этом, предложили проезжающим смоленцам, за недостатком времени незатейливое, но радушное угощение.
         В Смоленске, через который полку тоже пришлось проезжать, депутация от города устроила встречу проходившим эшелонам и поднесла полку хлеб-соль.
        Переезд в г. Ковно (1566 вёрст) был совершён по железной дороге в 13 дней.

       
1865 февраля 20. — 1. На будущее время лицам военного звания, как участвующим в погребальных церемониях, так и присутствующим при них, повелено иметь траурный флер только на левом рукаве одежды, а полный траур, по положению, надевать только на погребениях особ императорской фамилии.
    2. В разъяснении вопроса, каким образом навязывать траур на шапках пехотного образца, принять за правило, чтобы при полном трауре покрывался флером только один герб с кокардой, причем подвернутые концы флера закреплять на имеющиеся на задней стороне герба шпеньки.

ОПИСАНИЕ ПРЕДМЕТОВ КОНСКОГО УБОРА И ИЗМЕНЕНИИ В ИХ ПРИГОНКЕ, ОДОБРЕННЫХ СПЕЦИАЛЬНЫМ КОМИТЕТОМ КО ВВЕДЕНИЮ В РЕГУЛЯРНОЙ КАВАЛЕРИИ
Существующие образцы
    Оголовье — суголовный или назатыльный ремень черной глянцевой кожи, длиною 1 арш., 1 верш. шириною 6/8 вершка. Концы этого ремня несколько суживаются и пристегиваются к пряжкам щечных ремней.
    Два щечные ремня, шириною по 7/8, длиною по 9 вершков. Нижние концы этих ремней разрезаются пополам, так, чтобы передняя часть имела длины 4, а задняя 2 вершка. Передние из этих концов пристегиваются к трензельным ушкам железными, светлыми, продолговато-полукруглыми с поперечными столбиками пряжками, длиною до 6/8, а шириною по 6/8 вершка, весом 3 1/2 золотн., и двумя кожаными гайками, шириною по 5/16 вершка. Для пристегивания к трензельным ушкам эти передние концы загибаются и пристрачиваются так, чтобы оставить пространство для пропускания переносья. Задние узкие концы щечных ремней наглухо пришиваются к железным светлым кольцам, в диаметре имеющим 13/16 вершка, весом по 4 1/2 золотн. и служащим для продевания трензельных ушков, верхние концы которых пропускаются в кожаные гайки, пришитые к ремню, поперек него под кольцом. Верхние концы щечных ремней, для соединения с назатыльным ремнем, имеют вороненые пряжки, шириною по 1, длиною по 5/8 вершка, весом со шпеньком и каточками по 4 1/2 золотн. и две кожаные гайки по 3/8 вершка ширины.
    Подбородник, длиною 1 арш. 9 верш., а шириною 1/2 вершка. Ремень этот, концом без пряжки, пропускается в три гайки, пришитые для него под верхнею частью назатыльного ремня, затем застегивается на левой щеке вороненой, со шпеньком и каточком квадратной пряжкой, в 11/16 вершка, весом в 3 золотн., пришитой к другому концу подбородника, ниже пряжки притачивается кожаною пряжкою, шириною 3/8 вершка, так, чтобы пряжка подбородника была на одной высоте с левой щечной пряжкой. На ремень надевается и застегивается, кожаною гайкою, железное светлое кольцо 7/8 вершка в диаметре, весом 4 1/2 золотн., посредством которого подбородник связывается со вторым ремнем переносья.
    Переносье или намордник, длиною 1 арш. 1 верш., шириною 1/3 вершка. Один конец этого ремня имеет вороненую, со шпеньком и каточком квадратную пряжку, в 5/8 вершка, весом 3 золотн. и кожаную гайку в 3/8 вершка, противоположный конец суживается. Этим последним концом переносье пропускается в отверстия, имеющиеся в передних концах щечных ремней, и сзади, выше губы и ближе к левому щечному ремню, застегивается пряжкою.
    Сверх того на переносье надеваются две гайки, шириною по 1/4 вершка, и в них пропускается второй ремень длиною 1 арш. 1 верш., шириною 1/2 вершка, на него надевается светлое железное кольцо в 6/8 вершка в диаметре, весом 4 1/2 золотн.; затем ремень сшивается наглухо и стягивается у кольца особой кожаною гайкой. В это же кольцо продевается особый ремень, длиною 9, шириною 1/2 вершка; на ремне квадратная вороненая пряжка, в 5/8 вершка, со шпеньком и каточком, весом 3 золотн., для застегивания другого конца этого же ремня, и две кожаные гайки. В этот ремень вшивается, с помощью особого ремешка, волосяной чумбур длиною 3 арш., толщиною в окружности 7/8 вершка. Конец чумбура обшит черной кожей на 1 3/8 вершка. То же самое кольцо связывается с таким же кольцом, имеющимся на подбороднике, особым плетешком, длиною 2 3/8 вершка, из тонкого, сыромятного ремешка.
    Налобные плетешки с репейками, мундштучные поводья, трензельные поводья. Назатыльная цепочка железная, длиною с колечками при ней 5 верш., шириною посредине 1/2 вершка, весом 14 золотн.
    Мундштук, трензельное удило, цепочка подбородная.
    Путлища — два ремня черной глянцевой кожи, длиною 2 арш. 2 верш., шириною до 6/8 вершка. Эти ремни на 7 1/2 вершка, подкладываются и прострачиваются, для прочности, другими такими же ремнями; тисненые по краям дорожки во всю длину путлищ. На концах путлищ железные светлые пряжки со шпеньками и каточками, длиною по 6/8, шириною по 7/8 вершка, весом каждая пряжка 5 золотн. На каждом путлище по 4 кожаные гайки: две вшитые и две двигающиеся; из них две шириной 7/16 вершка, две 6/8 вершка и одна 1/2 вершка.
    Пахвы (подхвостники), сумки (кобуры).
    Крыша к потнику квадратная, в 16 1/2 вершка, из черной юфтовой кожи. При крыше два кожаные кармана для подков длиною 3 5/8, шириною 3 1/2 вершка, нижний край карманов закруглен, и два другие, помещающиеся в первых, для гвоздей, длиною 2 1/2 и шириною 3 1/2 вершка. Кроме того, при крыше два сыромятные ремешка, шириною каждый в 3/16 вершка, длиною один 2 арш., а другой в 1 арш. 14 вершков; они продеваются в кожаные розетки, имеющие диаметр 7/8 вершка, и кожаные костыльки на ремешках для пристегивания карманов.
    Нагрудник (подперсье) состоит из трех ремней: подгрудного и двух плечевых, шириною до 7/16 вершка, соединенных на груди кожаным ремнем в 7 слоев кожи, и в 1 1/8 вершка в диаметре.
    Подгрудный ремень длиною 1 арш. 11 6/8 вершка; на нижнем конце его пришиты вороненая пряжка и кожаная гайка, с помощью которых ремень пристегивается к подпругам.
    Плечевые ремни: правый 2 арш. 2 верш., без пряжки, левый длиною 13 верш., с вороненою пряжкою и двумя кожаными гайками.
    Ремни эти продеваются в два вьючные шинельные ремня, длиною по 1 арш., а шириною 7/16 вершка, с воронеными пряжками и кожаными гайками, на одном конце и насредине, для пропускания плечевых ремней. Плечевые ремни проходят между седлом и ремнями, прикрепляющими сумки, через переднюю луку, и застегиваются с левой стороны концом правого ремня на пряжку левого плечевого ремня. По краям, во всю длину ремней, тисненные дорожки. Все четыре пряжки квадратные, в 5/8 вершка, с каточками и шпеньками; вес одной пряжки 2 золотника (101).
Вновь вводимые образцы.
    Оголовье — один суголовный ремень черной глянцевой кожи, длиною 1 арш. 8 верш., шириною в нижнем основании 7/8 верш., а кверху суживается.
    Один щечный ремень, длиною 10 вершков, одинаковой ширины с суголовным ремнем. На верхнем конце щечного ремня пришивается наглухо пряжка, длиною 1, шириною 5/8 вершка, весом 4 1/2 золотн. и ходит подвижная кожаная гайка, шириною в 5/16 вершка; на суживающемся конце суголовного ремня пробиты отверстия, которыми он застегивается на пряжку щечного ремня, сбоку, и пригоняется соразмерно с величиною лошадиной головы и продевается в гайку. Нижние концы обоих ремней разрезаются пополам, так, чтобы передняя часть имела длины 4, а задняя 2 вершка. Передние части этих разрезных концов пристегиваются к мундштуку железными светлыми пряжками, продолговато-полукруглой формы, с поперечными перегородками. Пряжки длиною 6/8, а шириною по 5/8 вершка, весом по 3 1/2 золота. Обхватывая пряжку, концы суголовного и щечного ремней загибаются и прострачиваются так, чтобы оставалось пространство для пропускания переносья. Задние разрезные концы суголовных ремней наглухо пришиваются к железным светлым кольцам, имеющим в диаметре 13/16 вершка, весом в 4 1/2 золотн. и служащим для продевания трензельных ушков, верхние концы которых пропускаются в кожаные гайки, пришитые к ремню, поперек него, над кольцами.
    Налобник — остается без изменения.
    Подбородник, длиною 1 арш. 9 верш., шириною 1/2 вершка. Ремень этот, концом без пряжки, пропускается в петли налобника и в имеющуюся на щечном ремне подвижную гайку, затем застегивается на левой щеке, вороненой, со шпеньком и каточком, квадратной пряжкой в 11/16 вершка, весом 3 золотн., пришитой к другому концу подбородника, ниже пряжки притягивается кожаной гайкой, шириной 3/8 вершка, так, чтобы пряжка приходилась посредине щеки лошади. Находящееся на подбороднике железное кольцо от чумбура притягивается кожаной гайкой.
    Переносье или намордник, длиною 1 арш. 1 верш., шириною 1/2 вершка. Один конец этого ремня имеет вороненую, со шпеньком и каточком квадратную пряжку в 5/8 вершка, весом 3 золотн. и кожаную гайку в 3/8 вершка, противоположный конец суживается. Этим последним концом переносье пропускается в отверстия, имеющиеся в передних концах суголовных ремней, и сзади, выше губы и ближе к левому суголовному ремню, застегивается пряжкой.
    К переносью мундштучного оголовья приспособлены второй ремень и удавчик. Ремень этот одинаковой ширины с переносьем, длиною же в 1 арш. 1 верш., с двумя надетыми на него подвижными гайками, каждая шириною 3/8 вершка и светлым железным кольцом в 6/8 вершка в диаметре (весом 4 1/2 золотн.), сшит наглухо и у кольца стянут сыромятным ремешком. Ремень этот, находясь под переносьем, соединяется с ним, пропуская концы переносья в ганки, имеющиеся на ремне. Кольцо, находящееся на этом ремне, соединяется с другим кольцом такой же величины, посредством удавчика из сыромятного ремешка, шириною 2/8 вершка. Длина удавчика 2 1/2 толщина в окружности 6/8 вершка. Через второе кольцо проходит подбородник, на котором к кольцу надвинута кожаная гайка такой же ширины, как и другая гайка, находящаяся на подбороднике. Чумбурный повод из вычерненной сыромятной кожи, длиною в 3 арш. 4 верш., шириною в 1/2 вершка; на одном конце его вшита железная вороненая пряжка, со шпеньком и каточком, шириною в 5/8 вершка, весом 3 золотн., с кожаною гайкою. Повод этот пристегивается к кольцу, находящемуся на ремне у переносья, а другой конец ремня, когда мундштук надет на лошадь, привязывается у передней луки к круговому ремню.
    Налобные плетешки с репейками—отменяются.
    Мундштучные поводья, трензельные поводья — остаются без изменения.
    Назатыльная цепочка железная, длиною с колечками при ней 5 верш., шириною посредине 1/2 вершка, весом 14 золотн. — отменяется.
    Мундштук, трензельное удило, цепочка подбородная остаются без изменения.
Путлища.
    Форма ремней остается без изменения; но пригонка их к ленчику изменена; для этого, вместо 2 вшитых и 2 подвижных гаек, имеются только по две подвижных гайки: первая в 1 вершок ширины, а в окружности: с одного конца 3 1/8, с другого 2 5/8 вершка, а вторая 6/8 вершка ширины и в окружности 2 5/8 вершка. Пряжки у путлищных ремней пришиваются наоборот, т. е. шпеньками к левой стороне ремней. К ленчику путлища пригоняются следующем образом: сначала на ремни надеваются гайки, — прежде первая, а затем вторая; потом концы ремней пропускаются в скважины ленчика снизу вверх, затем они снова продеваются через надетые уже на ремнях гайки, и, наконец, продев их через ушко стремян, застегиваются около них на пряжку, так, чтобы пряжка и концы находились в середине ремней. После этого первая гайка надвигается на самый конец, закрывая пряжку.
    При кройке путлища, а также и трочного ремня наблюдается, чтобы пряжка пришивалась к тому концу, где кожа тоньше. Конец этот, с продетою на него пряжкою, загибается и сшивается вместе на 7 вершков длины.
    Бушмат, пристегиваясь за стремя, верхним ремнем проходит через первую гайку.
    Пахва (подхвостники) отменяются.
    Сумки (кобуры) — форма сумок остается без перемены. Изменение же в пригонке заключается в том, чтобы пристегивать их: левую на правую и правую на левую сторону, отчего они будут приходиться вогнутыми вырезками к луке, не будут лежать на плечах лошади и болтаться на ходу.
    Крыша к потнику из черной юфтовой кожи, составляется из двух равных половин каждая: длиною 16 1/2, шириною 8 1/2 вершка, верхний край обеих половинок срезывается сообразно выгибу спины лошади и накрепко сшивается. Затем карманы для подков и гвоздей, а равно и сыромятные ремешки остаются без изменения.
    Подпруги остаются без изменения.
    Способ притрачивания чемодана — остается без изменения.
    Нагрудник (подперсье) состоит из одного ремня, длиною 3 арш. 4 верш., шириною 7/16 вершка. На одном конце его вороненая, квадратная пряжка в 5/8 вершка, весом 2 золотн. и кожаная гайка.
    Ремень этот продевается в имеющуюся сверху живца гайку, проходит между ремешками, придерживающими кобуру, вьючными шинельными ремнями и, обогнув плечи лошади, застегивается на пряжку и гайку под левой кобурой. По краям ремня проводятся тисненые дорожки.
    Нижний ремень подперсья, проходящий между передними ногами лошади и пристегиваемый к подпругам, отменяется.
1865 июня 24. — Относительно установленных 8 апреля 1843 г. для отличия ниж. чин., галунных и басонных нашивок на плечевых погонах повелено впредь руководствоваться следующим расписанием:
    1. Нашивки из узкого галуна по краям погона иметь попрежнему только юнкерам.
    2. Нашивку из широкого галуна поперек погона в один ряд иметь: фельдфебелям строевых и нестроевых рот, старшим вахмистрам, фейерверкерам, исправляющим должности фельдфебелей, дивизионным, полковым и батальонным (если батальоны на отдельном положении) писарям и надзирателям больных.
    3. Нашивку из узкого басона в три ряда поперек погона: отделенным унт.-офицерам, младшим вахмистрам, взводным фейерверкерам, старшим обозным унт.-офицерам, писарям старшего оклада, тамбур-мажорам, литаврщикам, старшим музыкантам, дивизионным и полковым штаб-горнистам и штаб-трубачам, полковым барабанщикам, полковым и батальонным каптенармусам, старшим фельдшерам, кондукторам 1-го класса, топографам 1-го класса.
    4. Нашивку из узкого басона в два ряда: младшим унт.-офицерам, ротным каптенармусам, вольноопределяющимся унт.-офицерского звания, младшим музыкантам, кондукторам 2-го класса и всем вообще топографам, писарям, фельдшерам, печатникам, наборщикам, батырщикам, переплетчикам и т. п., имеющим унт.-офицерское звание.
    5. Нашивку из узкого басона в один ряд: ефрейторам и рядовым старшего оклада

1866 сентября 27. — Повелено: 1. В уланских полках гвардия и армии отменить уланку.
1866 ноября 10. — В отмену правил, изложенных 20 октября с. г., относительно переделки гаек у сабельных и палашных ножен, повелено, чтобы у офицерских сабель, как и у вновь заготовляемых для войска палашей и сабель, гайки были перемещены следующим образом: у сабель верхняя гайка на расстоянии одного вершка от верхнего края ножны, а нижняя — на два вершка от верхней (рис. 454); у палашей — верхняя гайка на прежнем месте, а нижняя — на полтора вершка от верхней (185).
    1866 ноября 14. — Объявлено для руководства следующее описание пик с бушматами для тяжелой и легкой кавалерии.
    1. Пики для тяжелой и легкой кавалерии имеют одинаковые размеры и различаются лишь расположением центра тяжести, который в легкокавалерийской пике находится посредине ее, а в пике для тяжелой кавалерии на 2 арш. 8 верш, от острия копья, что достигается заливкой в наконечник свинца в требуемом количестве. При этом в расположении центра тяжести дозволяются отступления не более как на 1/4 вершка в обе стороны от нормального положения.
    2. Лезвия пик со скобами и шурупами должны быть из литой стали, а нижние наконечники железные.
    3. На древки к пикам следует употреблять дерево молодое и без сучьев.
    4. Бушмат к пикам должен быть в верхней части с раструбом, чтобы удобнее было всаднику вставлять пику на всяком аллюре, и иметь внутри жестяную втулку с железным кольцом в нижней своей части такого размера, чтобы наконечник пики входил внутрь кольца и упирался только своей заостренной частью.
    5. К пикам полагается петля, сплетенная из сыромятных ремней
1867 января 2. — Повелено: 1. Всем чинам уланских полков и всех казачьих частей гвардии и армии, взамен шапки нового образца (кепи), иметь фуражку прежней формы, существовавшей до 2 марта 1862 г., но с прибавлением у ниж. чин. кокарды посредине околыша и козырька, по образцу фуражек ниж. чин. гвардейских кирасирских полков. Выпушки по верхнему кругу фуражек ниж. чин. иметь одинаковые с положенными для офицерских фуражек, без различия по дивизионам.
1867 марта 31. — Объявлено к руководству описание седловки и мундштучения офицерских и строевых лошадей в кавалерии.
А. Офицерских лошадей
    Седловка: 1. На спину лошади накладывается потник войлоком вниз, таким образом, чтобы передний край потника был на 1/2 вершка от холки. На потник накладывается седло, со всеми к нему принадлежностями, и потник имеющимися на нем сыромятными ремешками привязывается к седлу за переднюю и заднюю луку так, чтобы между ним и хребтом спины лошади было свободное течение воздуха.
    2. Затем седло подтягивается подпругами, которые должны идти передняя— немного наискось к передним ногам лошади и так туго подтянута, чтобы седло не слезало, а задняя — более наискось к задним ногам и слабее подтянута, дабы не затрудняла дыхания лошади; под брюхом лошади — задняя подпруга, считая от внутренних краев, должна быть от передней на расстоянии от 6 до 8 вершков. Чтобы задняя подпруга не слезала, Она соединяется с передней особым ремешком. Ремешок этот, длиною 14 вершков, имеет загнутые концы, которые пришиваются и образуют петли, куда и продеваются подпруги. При загнутых концах ремешок этот длиною от 8 до 10 вершков.
    3. Когда подпруги подтянуты, то ремни, находящиеся у крыльев седла, застегиваются пряжкою под брюхом лошади и должны быть на середине между подпругами.
    4. Поверх седла, когда приказано седлать вальтрапами, накладывается вальтрап установленного образца. Вальтрап должен пригоняться так, чтобы спереди не видно было ни кобур, ни потника; передние края вальтрапа пристегиваются имеющимися на них ремешками к кобурам так, чтобы края вальтрапа были у самых плеч лошади.
    5. Затем ремни, находящиеся у подтебенек вальтрапа, застегиваются под брюхом лошади и должны быть поверх ремней от крыльев седла.
    Примечание. Путлища у офицерских седел пристегиваются следующим образом; сначала путлище продевается в ушко стремени, а затем концом без пряжки пропускается через скобу у арчака седла и застегивается на пряжку у самой скобы арчака, под малыми крыльями седла. Кожаных гаек на путлищах, кроме одной, не иметь.
    6. При походных формах к седлу приторачивается за заднею лукою плащ или шинель, обвитая башлыком, плоско сворачиваемая, начиняя с воротника, и, по наложении ее плоско же за заднюю луку седла, серединою притягивается ремешком к задней луке. Затем концы подворачиваются под низ, и плащ притягивается боковыми вьючными ремнями, проходящими через имеющиеся на вальтрапе гайки, а если седлают без вальтрапа, то через гайки, имеющиеся на потнике. Сложенный и привьюченный плащ должен быть такой длины, чтобы от боковых вьючных ремней концы выходили на 3 вершка. Пряжки у ремешков, которыми приторачивается шинель, должны быть на одной линии и шпеньками к луке.
    Примечания. 1. При походных формах плащ не приторачивается у почетных ординарцев, наряженных к высшему начальству или же представляющихся у развода.
    2. Генералам, шт.- и об.-офицерам во время прогулок, верхом, вне строя и службы, при обыкновенной форме в сюртуках, дозволяется вместо вальтрапов употреблять чепраки, согласно указанию от 8 марта 1857 г., и при чепраках этих дозволяется иметь английские седла, но с присвоенным каждому форменным конским головным убором.
    3. Генералам гвардейских кирасирских полков, при полковом вицмундире или при сюртуке должно иметь седло английское, с кобурами, и вице-чепрак, с чушками прежнего образца, согласно описанию 22 октября 1860 г.
    Мундштучение.
     Надетое на голову лошади оголовье пригоняется следующим образом:
        а) Оголовье должно лежать на затылке лошади, за ушами, не касаясь к ним; налобник должен лежать плотно по лбу, под самыми ушами (чолку под налобник не подкладывать); щечные ремни должны быть вдоль скуловых гряд и идти прямо к углам рта. Переносье застегивается так свободно, чтобы проходил под ним палец, причем пряжка должна быть ближе к правому щечному ремню.
        б) Пряжки на щечных ремнях должны быть наравне с низом глаз. Круглая бляха, находящаяся на плетешках, должна быть на лбу лошади, а концы плетешков, проходя в петли у щечных ремней, закрепляются петлею на переносье; ремешок, проходящий через правый щечный ремень, у левою, а проходящий через левый — у правого щечного ремня. Подбородье застегивается пряжкою с левой стороны так свободно, чтобы проходили три пальца.
        в) Мундштучное удило во рту лошади должно лежать на голой десне, выше клыка на один палец, а у кобыл, не имеющих клыков, —против выемки подбородка.
        г) Цепочка должна лежать в самой выемке подбородка: все кольца ее должны быть обращены к углублению подбородка плоскою стороною. Цепочка имеющимся на одном конце ее крючком зацепляется к мундштуку с правой стороны, а другим концом надевается кольцом на крючок, находящийся на мундштуке с левой стороны его, причем цепочка должна быть так застегнута, чтобы свободно под нее проходили два пальца; при пристегнутой цепочке не должно висеть не задетых за крючок более 2 колец. Трензельные удила должны быть во рту лошади на 1/2 вершка выше мундштучного удила.
        д) Чумбур употребляется при мундштуке во всех случаях в строю и на службе, но собственно чумбурный повод не пристегивается: при парадных формах и у почетных ординарцев, наряженных к высшему начальству или представляющихся при разводе, а также при смотрах езды и домашних учениях. Чумбурный повод, если он пристегнут к мундштуку, другим концом привязывается с левой стороны седла за медное кольцо, которое иметь у передней луки седла, на сыромятном ремешке, в 3 вершка длиною и 3/8 вершка шириною. Кольцо это при седловке с вальтрапом должно выходить в прорез, сделанный в вальтрапе над переднею лукою, где шов лампаса.
        е) Привязанный чумбурный повод должен висеть не длиннее переднего угла вальтрапа.
Б. Строевых лошадей
    Парадная седловка. На спину лошади накладывается потник с крышею, войлоком вниз, таким образом, чтобы передний край потника не доходил до холки на 1/2 вершка. На потник накладывается ленчик со всеми принадлежностями, и к нему за переднюю и заднюю луку привязывается потник имеющимися на нем сыромятными ремешками. Потник должен быть так притянут к ленчику, чтобы под переднею и заднею лукою, между потником и хребтом лошади, было свободное течение воздуха. Перед наложением потник должен быть тщательно осмотрен, чтобы нижняя сталка была совершенно чиста.
    Затем ленчик подтягивается подпругами, причем подпруги должны итти: передняя — немного нашлось к передним ногам лошади и так туго подтянута, чтобы седло не могло сдвинуться, а задняя — более наискось к задним ногам, слабее подтянута, чтобы не затрудняла дыхание лошади; под брюхом у лошади задняя подпруга должна быть от передней на расстоянии от 6 до 8 вершков, считая от внутренних краев, но чтобы задняя подпруга не слезала, она соединяется с передней особым ремешком. Ремешок этот, длиною в 14 вершков, имеет загнутые концы, которые пришиваются и образуют петли, в которые продеваются подпруги; при загнутых концах ремешок этот длиною от 8 до 10 вершков.
    Подпруги подтягиваются не вдруг, а постепенно: то одну, то другую, сначала легко, а потом сколько следует.
    Примечание. Подпруги проходят через ленчик: передняя — около передней луки, а задняя — у задней луки, и прикрепляются к лавкам ленчика с обеих сторон его сыромятными ремешками, продеваемыми через отверстия, сделанные в подпругах и лазках ленчика.
    Нагрудный ремень продевается в имеющуюся сверх живца гайку, проходит между ремешками, придерживающими сумку, и, обогнув плечи лошади, под левою сумкою застегивается на пряжку, пришитую к другому концу ремня.
    Нагрудный ремень должен быть у лошади выше плечевых суставов.
    Шинель накладывается на переднюю луку ленчика, свернутая.
    Для свертывания шинель расстилается во всю ширину подкладкою кверху; потом верхняя часть шинели с воротником и нижние края пол загибаются к середине вершков на 8 с каждой стороны; затем рукава, растянутые плоско параллельно воротнику, загибаются на середину на столько, сколько требуется длины от сложенной шинели; наконец, вся шинель свертывается плоско, начиная с верхнего края, и кладется на переднюю луку, и на нее накладывается башлык.
    Полы или концы шинели загибаются наверх настолько, чтобы свернутая шинель была не длиннее сумок. Шинель в середине привязывается ремешком, продетым в переднюю луку ленчика, и за петлю, имеющуюся на живце, а концы шинели плотно привязываются вьючными передними ремнями к кобурным сумкам; причем шинель не должна лежать сверх сумок, а должна быть впереди них.
    Возле шинели на ленчик, у передней луки, кладется: недоуздок, шапка и саква, когда она без овса. Затем накладывается на ленчик попона.
    Попона для наложения ее на ленчик складывается следующим образом: первоначально вдоль обоими краями в середину, затем поперек также вдвое обоими концами в середину, и кладется на ленчик так, чтобы сторона, куда сложена, приходилась к ленчику и сложенные концы были поперек ленчика. У задней луки ленчика попона привязывается к луке ремешком, а у передней луки—попоною закрывается недоуздок, шапка и саква, а концы попоны захватываются ремнями, которыми прихватывается шинель к сумкам.
    Вальтрап накладывается на ленчик сначала мыском на заднюю луку, причем продеваются вьючные ремни, — средний через мысок, а баковые через прорезы, имеющиеся на вальтрапе, потом покрывается передний вьюк; в имеющиеся прорезные карманы продеваются путлища со стременами; в прорез, на вальтрапе, над переднею лукою, продевается медное кольцо, находящееся у передней луки на ремешке. Передние концы вальтрапа притягиваются ремешками, имеющимися с внутренней его стороны, к концам шинели таким образом, чтобы вальтрап совершенно закрывал шинель, спереди не было видно ни шинели, ни потника и чтобы передние края вальтрапа были у самых плеч лошади. Ремешки, которыми прикрепляется вальтрап, проходят через гайки, имеющиеся у шинельного ремня, и захватывают нагрудный ремень.
    Трочный ремень накладывается сверх вальтрапа, посредине ленчика, проходя через кожаные ременные гайки, пришитые на подтебеньках, застегивается на пряжку не сбоку лошади, а под брюхом. Ремень этот должен итти посредине между подпругами.
    Круговой ремень, продетый в гайки, имеющиеся с внутренней стороны трочного ремня, обхватывая ленчик под заднею лукою, идет к передней луке, продевается в медное кольцо, находящееся у луки, и застегивается на пряжку (с левой стороны ленчика), имеющуюся на другом конце кругового ремня, так, чтобы пряжка была на 4 вершка ниже медного кольца.
    Примечания. 1. Путлища со стременами при солдатских седлах пристегиваются к ленчику следующим образом: на ремни надеваются гайки, сначала первая широкая, а потом вторая, после того концы ремней пропускаются в скважины ленчика, сверху вниз, затем снова продеваются через гайки и, наконец, продетые через ушко стремян, застегиваются на пряжку у самого стремени так, чтобы пряжки и концы приходились в середине ремней. После этого первая гайка надвигается на самый конец к стременам, закрывая пряжку.
    2. Путлища со стременами для всадников пригоняются так, чтобы сжатый кулак свободно проходил между разрезом шага и седлом, когда всадник, сидя на лошади, приподнимается на стременах, имея притом носок с пяткой ноги в горизонтальном положении. При правильной посадке всадника стремя должно быть на два пальца выше шпоры сидящего на лошади всадника.
    Саква фуражная — в концы насыпается овес, по ровному количеству, причем при седловке не для похода насыпается только суточная дача. Находящиеся на сакве кожаные гайки плотно надвигаются до насыпанного овса, и затем саква серединою обматывается за заднюю луку ленчика, так, чтобы концы с овсом висели по бокам ленчика на один вершок длиннее чемодана. Если не приказано иметь овса в саквах, то они кладутся на ленчик, у передней луки, под попоною.
    Чемодан с вещами или набитый соломою должен быть в середине перетянут сыромятным ремешком так, чтобы сгибался; палок в чемодан не вкладывать. Чемодан кладется за заднюю луку и притягивается туго вьючным средним ремнем к задней луке ленчика, а двумя боковыми, которые проходят и через гайки у сакв, притягиваются концы чемодана настолько, чтобы были согнуты; боковые вьючные ремни должны переходить сверх чемодана и быть на три вершка от концов его; пряжки у всех вьючных ремней должны быть шпеньками к луке.
    Котелок медный полагающийся в кавалерии на 3 человек один, должен быть у левофланговых ниж. чин. каждого отделения передней и задней шеренги, а у унт.-офицеров по расчету — один котелок на троих. Котелок надевается плотно на чемодан: в драгунских полках на правый, а в прочих — на левый конец чемодана. За ремешок, находящийся на дужке котелка, вьючным средним чемоданным ремешком котелок прикрепляется к чемодану, а боковой вьючный чемоданный ремень проходит сверх котелка, на расстоянии 3 вершков от края котелка.
    Мундштучение — оголовный мундштучный ремень должен лежать на затылке у лошади, за ушами, не касаясь их; оголовный ремень с правой стороны спускается по скуловым грядам, а с левой стороны застегивается на пряжку щечного ремня; ремень щечный должен быть такой длины, чтобы конец пряжки на нем равнялся с низом левого глаза лошади.
    Налобник должен плотно пригоняться ко лбу и под самые уши (челку под налобник никогда не подкладывать); переносье застегивается так, чтобы под ним свободно мог проходить палец; причем пряжка должна быть ближе к суголовному ремню; подбородье застегивается пряжкой с левой стороны головы лошади и так свободно, чтобы подходили три пальца.
    Мундштучное удило должно лежать во рту лошади на голых деснах, на один палец выше клыка, а у кобыл, не имеющих клыка, — против выемки подбородка. Трензельные удила должны лежать во рту лошади на 1/2 вершка выше мундштучных удил. Цепочка должна лежать в самой выемке подбородка, и чтобы все кольца ее обращены были к углублению плоскою стороною. Цепочка имеющимся на одном конце крючком зацепляется с правой стороны к мундштучному железу, а другим концом кольцом надевается на крючок с левой стороны мундштука. Цепочку застегивать так свободно, чтобы можно было подсунуть под нее два пальца. Причем в пристегнутой цепочке не должны висеть не задетые на крючок более 2 колец. Чумбур должен быть постоянно при мундштуке во всех случаях, но собственно чумбурный повод не пристегивается: при парадной форме и у почетных ординарцев, наряженных к высшему начальству или представляющихся при разводе, а также при домашних учебных занятиях. Если чумбурный повод пристегнут к мундштуку, то другим концом привязывается с левой стороны за медное кольцо, имеющееся у передней луки, и, будучи привязан, должен висеть не длиннее переднего угла вальтрапа.
    Седловка походная с полною укладкою вещей — седловка и мундштучение лошади те же, что и при парадной седловке, но вещи во вьюке размещаются следующим образом:
    Саква для сухарей и круп, если наполнена сухарями и прочим, то приторачивается у передней луки и прикрывается попоною; на ленчик под попону кладется сложенный китель; фуражный аркан, свернутый длиною в 14 вершков, кладется под заднею лукою на лавках ленчика и привязывается к середине ремешком, которым ленчик привязан к потнику. Одна пара подков с нужным числом гвоздей помещается в карманах, имеющихся в крыше потника, в каждом кармане по одной подкове.
    В сумки, находящиеся при ленчике, укладываются следующие вещи:
    В правую: щетка для чистки платья; щетка сапожная; щетка для беления амуниции, дощечка для чистки пуговиц, скребница, щетка конская, трок попонный, карманчик суконный из выслужившей срок одежды, шириною около 5 вершков, а глубиною 4 вершка, так, чтобы в него уложились следующие вещи: ножик, ножницы, мел, завернутый в бумажку, клей, мыло, воск, нитки, дратва, шило, иголки, наперсток, бритва, гребенка, гребенка фабренная, фабра черная, завернутая в бумажку, и полотенце.
    В левую: одна пара сапог или сапожный товар; сапожная вакса в круглой жестянке, кусок сала, завернутый в холст, для смазки, смазная щетка, конская торба, жестянка с запасными капсюлями.
    В чемодан укладываются следующие; вещи:
    Суконные шаровары (а если при передвижении в мирное время, по неимению способа перевозить в обозе второй номер полукафтана, то в чемодан укладывается полукафтан, а шаровары приторачиваются сверх чемодана), две рубахи, подштанники, сухарная крупяная и соляная саквы, если не наполнены этими предметами, холщевые и суконные портянки, набрюшник, наушники, суконные и замшевые перчатки, галстук, лацканы, кушах, султан и герб от шапки.
    В чемодане вещи укладываются следующим образом:
    Сначала шаровары, сложенные одною штаниною на другую, перегнутые вдвое соразмерно длине чемодана, вкладываются в чемодан, верхнею частью в левый конец чемодана; затем прочие вещи поровну, по бокам чемодана, таким образом, чтобы в середине чемодана с уложенными вещами можно было сделать довольно глубокий перехват и чемодан мог бы сгибаться.
Шанцевый инструмент.
    В кавалерии при седлах возятся один только топоры; лопаты же возятся при провиантских телегах.
    Топоров полагается на каждый эскадрон по 8, и их иметь при седлах правофланговым ниж. чин. в задней шеренге, в каждом полувзводе. Топоры при седлах иметь в строю на маневрах, в походе, а также при седловке — с полною укладкою вещей.
    Топоры пригоняются к переднему вьюку с левой стороны так, чтобы ручка (топорища) была кверху и равнялась с переднею лукою, а топор книзу, лезвием к плечам лошади. Для прикрепления этого топора к седлу делается в вальтрапе два прореза — длиною на 3/4 вершка, расстоянием один от другого на 2 1/2 вершка, а от нижнего края вальтрапа на 3 1/2 вершка. Сквозь эти прорезы продевается ремень, вдетый сквозь две гайки чехла на топоре, и, обхватывая шинель и сумку, застегивается на пряжку под вальтрапом около крыши потника. Ремень, пришитый одним концом к чехлу топора, продевается сквозь ганку, у кругового ремня, подле самой пряжки и потом сквозь гайку, пришитую к чехлу топорища, притягивается по внутренней стороне топорища (т. е. между вальтрапом и ручкою или топорищем) и пристегивается за пряжку, пришитую к чехлу топора у самого обуха.
    Гайка, пряжка и самые ремни — все пришиты к чехлу топора с внутренней стороны.
    Для вынимания топора из чехла отстегивается ремень у пряжки, снимается чехол с конца топорища, и топор вытаскивается из чехла для употребления.
    Суточная дача сена. Если приказано иметь при вьюке сено, то таковое привьючивается к седлу следующим образом.
    Сено скручивается плотно, как веревка, из нее делаются два равные кольцеобразные кружка, в диаметре не более 12 вершков; кружки эти арканом привязываются к задней луке таким образом, чтобы висели по обеим сторонам седла, ниже сакв.
    Седловка по-походному, без укладки и с укладкой вещей, но без вальтрапа— совершенно сходна с седловкою парадною и походною, но только не накладывается вальтрап и передняя часть попоны распускается настолько, чтобы закрывала верхнюю часть шинели и сумки и можно было прихватить концы попоны вьючными ремнями, которыми обхватываются сумки, причем, если вальтрап не может быть перевезен другим способом, как на лошади, то он, сложенный в длину, кладется под попону на переднюю луку и, закрывая сумки и шинель, привьючивается к сумкам, закрывая весь передний вьюк.
    Седловка по-манежному — совершенно сходна с седловкою парадною, но без привьючивания шинели, чемодана, сакв и без укладки вещей на ленчик и в сумки; причем попона накладывается так, как определено при парадной седловке, но передняя часть попоны распускается настолько, чтобы закрывала переднюю луку и сумки и чтобы можно было передние углы попоны захватить вьючными ремнями у сумок и ими притянуть к сумкам.
Общие примечания
    1. Саквы иметь с овсом: когда войска выходят в строй в парадных формах, а при всех формах: конным почетным ординарцам, наряжаемым к высшему начальству или являющимся при разводах.
    2. Когда для учений и смотров форма одежды назначена походная, то саквы иметь без овса, на ленчике, под попоною.
    3. Походом саквы иметь с овсом, но не более 2-суточной дачи, и то в крайних случаях.
    4. При выходе в строй по тревоге, седлая с вальтрапом и полным вьюком, шинели иметь сложенными сверх вальтрапа, на переднем вьюке, под круговым ремнем, и саквы иметь с овсом.
    5. На домашних учениях в строю, когда приказано седлать и без вальтрапов, иметь при седлах шинели и чемоданы; саквы же вовсе не иметь.
    6. В больших городах вестовые, наряжаемые для посылок, должны быть верхом, и при отправлении из частей седлают полным вьюком, саквы имеют с овсом и привязанное сено, а равно чумбурный повод. При развозке же конвертов и приказаний, саквы с овсом и сено оставляются в том месте, куда присланы вестовые для посылок