– Вот уж повезло, так повезло, – завывала Наташка. – За один день четыре зачета и экзамен автоматом. Они с Наташкой ели пельмени в комнате общежития.
– Моя бабушка говорит, что везет тому, кто сам везет.
– А моя мама говорит, что я безалаберная и хватать на лету могу только мяч. А в школе, мне иногда говорили, что я тупая.
– Нет. Ты не тупая, ты слишком доверчивая. Над тобой шутят, а ты пытаешься все расставить по полочкам.
У Наташки вдруг потекли слезы.
– Я педагогику точно не сдам. Аида терпеть не может высоких и красивых девочек. Сама маленькая, страшненькая, вот над нами и измывается. Когда она на меня смотрит, я просто немею. Я просто чувствую себя кроликом, на которого смотрит кобра.
– Это ты кролик?
Маша неотрывно смотрела на Наташку. В голове вдруг что-то закрутилось, защелкало, а язык сам собой произнес: – Ну что ты завываешь? Выучи девятый билет и обязательно перепроверь весь список конспектов.
– Издеваешься? Да она меня по всем билетам гонять будет.
Маша пожала плечами: – Хочешь пятерку, иди двадцать пятого. Первая. И отвечай без подготовки. Сразу.
– Ой, гадалка-предсказалка. Твои слова, да богу в уши.
– А ты попробуй! Сдашь на пять, с тебя торт! Только обязательно перепроверь все конспекты и иди сдавать с первой группой!
– Ты что? С ума сошла?
– А ты что, все пятнадцать билетов учить будешь? Попробуй. Если не получится, выучишь все остальные билеты и сдашь с другой группой, а я куплю торт.
Сегодня предстояла последняя тренировка перед зачетом по игровым видам спорта. Завтра зачет, последний перед Новым годом. В университет Маша пришла в шесть утра. Быстро вымыла свои аудитории, туалеты, коридор, спортзал. Приняла душ, переоделась в спортивный костюм и теперь сидела в комнате персонала и поджидала Викторию Марковну. Виктория куда-то ненадолго вышла, оставив вместо себя Олега, нового электрика, который, как оказалось, приходился ей племянником. Маша сидела за столом в глубине комнаты, пила чай и смотрела в большое зеркало, которое висело на стене с другой стороны стола. В зеркале отражалась часть вестибюля и конторка, за которой стоял Олег и выдавал ключи преподавателям. Народ валил бесконечным потоком. Преподаватели сразу сворачивали направо в гардероб для преподавателей. Студенты шли прямо и спускались по лестнице в подвальное помещение, в студенческий гардероб. Маша видела, как некоторые из студентов подходили к Олегу, что-то спрашивали, он что-то им отвечал. Некоторые студенты отходили быстро, некоторые задерживались, о чем-то упрашивали Олега. Олег отрицательно качал головой, разводил руками, иногда вдруг в его руках мелькала купюра. Он шустро выдавал ключи преподавателям, делал записи в журнале, улыбался, приветливо кивал. Некоторые преподаватели брали несколько кусочков мела из коробочки, которая стояла тут же. Вдруг Олег вытащил из под конторки белый конверт, положил в него несколько кусочков мела и передал конверт пожилой женщине. Маша замерла. Уж очень был похож этот конверт на тот, который Маша нашла у себя в каморке. Испуг пробежал холодком по спине. Сердце забилось чаще. Она уткнулась в конспект, лежащий у нее на столе. В висках стучало, голова отказывалась думать.
– Ты что здесь делаешь? Перед Машей стоял Олег.
– Чай пью. Валерию Марковну жду.
– Зачем она тебе?
– Кто?
– Валерия!
– Надо!
– Зачем надо?
– Затем.
Маша вдруг вспомнила игру, в которую они любили играть в детдоме. Эту игру показали им студенты-волонтеры, которые часто приходили в детдом. Надо было коллективно рассказать любую общеизвестную сказку, используя короткие фразы или одно слово, меняя интонацию и делая многозначительные паузы. Рассказчики, по очереди произносили одно слово и при этом подкрепляли свои слова мимикой лица. Изображали удивление, страх или растерянность. Кривили лицо, выпучивали глаза, надували щеки… Зрители смеялись и, наперегонки, отгадывали название сказки.
– Хто?
– Ряба.
– Ко-о-о, ко-о-о, к-о-о…
– Да, ну…
– Чес слово…
– И чё?
– Снесла.
– Снесла???
– Не может быть!
– Сам видел!
– И как оно?
– Золотое.
– Да, ну?
– Чес слово…
– Брехня…
– Чес слово…
– Не свисти!
– Сам видел!
– Дед бил?
– Бил.
– И че?
– Ни-фи-га.
– А баба?
– Тоже била…
– И чё?
– Ни-фи-га.
– А мышка?
– О-о-о…
– Вдребезги…
– Да ты че?
– Вот те крест.
– Не может быть!
– Сам видел!
– И че потом?
– Осколки собрали.
– И че?
– Зубы вставили.
– Да ладно…
– Сам видел!
– Повезло…
– И не говори.
– И че теперь?
– Ждут.
– Простое?
– Не…
– А че так?
– А нафига им простое?
– О-о-о…
– Ну правильно…
– Нафига им простое…
Маша вспомнила вдруг эту игру и, сделав удивленное лицо, вытаращилась на Олега.
– Надо!
– Ты мне тут дурочку не включай!
– А что? Умную включить?
– Я тебя сейчас и включу, и выключу. Он угрожающе шагнул вперед.
Маша еще больше вытаращила глаза: – Ты че?
– Через плечо!
Сзади вдруг появилась Виктория Марковна.
– Олеженька! Олеженька, ты что? Это же Маша. Наша новая уборщица. Она вместо Светы убирает. Что вы тут не поделили?
Олег дернулся назад. – А почему я ее тут раньше не видел?
– Так ты все у себя сидишь, а она все больше по утрам рано приходит или по вечерам работает, после восьми. Иди. Иди. Постой еще немного на ключах. Мне тут с Машей поговорить надо.
Она проворно вытащила из под стола большой пакет, и вытряхнула на стол светлое кожаное пальто.
– Вот, Маша, посмотри. Попросить тебя хочу. Переделай мне пальто. Три года уже лежит. И ведь новое совсем. Считай не ношено, а мало стало, так и лежит.
Голос Марковны был жалобный и заискивающий.
– Я его совсем мало носила. Длинновато он мне, а в мастерскую нести сама знаешь как. А ведь скоро весна. А ты так замечательно курточку моему деду сделала. Ручки у тебя золотые. Я заплачу. Я понимаю.
Марковна вытащила из стола купюру и положила около Машиной чашки.
– Нет. Маша качала головой. – Я не могу. Это же кожа. Да еще и светлая. Тут любой огрех на виду.
– Что ты? Что ты? Замахала руками Марковна. Это ж дерматин. Хорошего качества, но дерматин.
– Нет. Это хорошего качества искусственная кожа.
Пальто было чудесное. Легкое. Мягкое. Застегивалось на выпуклые прямоугольные перламутровые пуговки и плавно расширялось к низу. Маша гладила кожу и думала, что деньги сейчас очень пригодятся, но за копейки она убиваться не будет. Устала. Нервы. Сессия. Впереди зачет и три экзамена
Марковна надела на себя пальто и закружилась перед зеркалом:
– Смотри. Верхняя пуговка застегивается хорошо, а дальше все тесно. И в рукавах тесно стало. Неужели ничего нельзя сделать? И ведь не продать. Кто его сейчас купит.
– Сделать, конечно, можно, но работы очень много. Надо все бока распороть и рукава считай от подмышки до локтя, и полоску красиво вставить. А где такую полоску возьмешь? Это ведь пальто, а не короткая куртка. И с подкладкой то же самое. Нет. Я не смогу. Ателье месяц будет делать и свою кожу подберет для вставки. А мне придется из кусочков собирать.
Маша выворачивала пальто, рассматривала швы и думала, что надо раскрутить Марковну на пять таких купюр. Ателье возьмет десять – к бабке не ходи, а то и больше.
Марковна, как будто прочитала ее мысли. Сунула руку в карман халата, вытащила оттуда еще три купюры и положила сверху на первую купюру.
– Пусть будет из кусочков, – сказала она. Сделай, Машенька! Я в долгу не останусь. Ты на каникулах убирать не приходи. Я твои аудитории закрою и туалеты тоже. Сессия. Народу мало. И спортзал твой закрою, пусть в моем занимаются. А если надо, то сама вымою.
Маша вздохнула, взяла купюры и свернула их пополам.
– Но работы много. На все каникулы. Не меньше. Праздники и потом следующие выходные. И боковая вставка будет из кусочков. И распоротые швы, возможно, будут видны.
– Пусть. Пусть. Кивала Марковна, собираясь снять пальто.
– Постойте. Дайте мне кусочек мела, я отмечу, где пороть начинать. Марковна метнулась к конторке и принесла кусочек мела. Маша сделала меловые отметки на пальто, на рукавах, отметила новую длину.
– А можно мне пару кусочков домой взять. Очень хороший мел. Мягкий.
Марковна принесла три кусочка мела в белом бумажном конверте.
– Вот.
– В карман засуньте. А карманы на месте? С ними ничего делать не надо?
Марковна засунула руки в карманы. – Карманы нормальные.
– А лента сантиметровая у Вас есть?
– Есть.
Маша измерила все параметры Марковны, прямо поверх пальто. Все тщательно записала, зарисовала и побежала на пятый этаж.