ОПУБЛИКОВАНО:
1. Овчарова Е.Э. К вопросу о российской философской рецепции поэмы Эдварда Юнга «Ночные размышления» / Е.Э. Овчарова // Литература и философия: От романтизма к ХХ веку. К 150-летию со дня смерти В.Ф. Одоевского / Отв. ред. и сост. Е.А. Тахо-Годи. – М.: Водолей, 2019. – 660 с. (Серия «Русская литература и философия: пути взаимодействия». Вып. 3). ; С. 265-276
К ВОПРОСУ О РОССИЙСКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ РЕЦЕПЦИИ ПОЭМЫ ЭДВАРДА ЮНГА «НОЧНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ»
@ Е.Э. Овчарова
Санкт-Петербург
Аннотация: Тема рецепции поэмы Э. Юнга в России XVIII;XIX вв. необъятна, так что освоение ее в полном объеме представляет весьма сложную задачу. Исследователи насчитывают в рассматриваемую эпоху по крайней мере 45 переводов поэмы на русский язык. В докладе рассматриваются лишь некоторые аспекты данной проблемы. Первый переводчиком поэмы Юнга на русский язык, изданном в 1772 г., была М.В. Сушкова (1752;1803), автором самого известного перевода, сопровождавшегося подробным комментарием, стал А.М. Кутузов (1778). Весьма примечательным, хотя и практически неизвестным этапом философского осмысления поэмы Юнга явилось стихотворение «Беседа с Юнгом» сына М.В. Сушковой, М.В. Сушкова (1775;1792), поэта, прозаика, философа, трагически погибшего в возрасте 16 лет.
Ключевые слова: философская рецепция, русские переводы XVIII века, Эдвард Юнг, М.В. Сушкова, А.М Кутузов.
Английский поэт Эдвард Юнг был одним из властителей дум в эпоху зарождения и развития сентиментализма в России. Его дидактическая поэма «The Complaint; or Night Thoughts on Life, Death and Immortality» («Жалобы или ночные размышления о жизни, смерти и вечности») (1742;1746) была необычайно популярна в России во второй половине XVIII;начале XIX вв.; исследователи этого феномена писали о том, что поэма оказала влияние не только на литературный процесс, но и на способ мышления нескольких поколений. Многочисленные примеры упоминаний и цитирования поэмы в произведениях других жанров можно найти в монографии Н.Д. Кочетковой .
Поэма Юнга с ее философской проблематикой и отсутствием какого бы то ни было нарратива вряд ли может быть очень занимательна для современного читателя, но во времена переоценки ценности, смены нравственных и поведенческих парадигм, в частности, противостояния рационализма с его главенством разума сентиментализму с его приматом чувств , поэму внимательно читали, пусть даже в немецких и французских переложениях, старательно переводили и даже порой сопровождали подробным комментарием. Популярный информационный ресурс Википедия приводит список из 15 изданий, Ю.Д.Левин, автор известных работ по влиянию английской литературы на русскую, говорит о 45-ти переводах поэмы, вышедших в свет за период с 1772 по 1803 гг.; возможно, какая-то часть работ не вошла даже в этот последний перечень . В процессе освоения содержания поэмы приняли участие не только известные писатели и признанные мэтры эпохи, увлечение ею было практически всеобщим ; и непосредственным его результатом, как указывает А.Г. Строилова в диссертационной работе, явилось формирование особого комплекса образов, мотивов, связанных с ночными размышлениями о жизни и смерти, о вере и бессмертии .
Следует признать, что поле исследования рецепции поэмы Юнга в России XVIII;XIX вв. слишком обширно, чтобы этот вопрос можно было считать закрытым даже после ряда фундаментальных публикаций последнего времени, таких, например, как вышеупомянутые монографии Ю.Д. Левина, Н.Д. Кочетковой и диссертация А.Г. Строиловой. Анализ причин популярности поэмы среди переводчиков, российские метаморфозы самого значительного произведения Эдварда Юнга, сопоставление переводов и оригинала распадается на множество подзадач, решение каждой из которых требует значительных усилий. Можно даже сказать, не оригинала, а оригиналов , поскольку первоисточником часто служила не сама поэма, а ее французские или немецкие переложения. Таким образом, переводимый текст мог значительно отличаться от исходного; порой в результате перевода оригинал заметно трансформировался, приобретая новые тона, оттенки и даже обретая иной смысл. Недаром П.Р. Заборов еще в 1960-х годах указывал, что изучение сплетения смыслов поэмы и ее многочисленных переложений многое может нам сказать о XVIII веке.
Такую возможность в какой-то мере предоставляет нам издание 1785 года перевода А.М. Кутузова, сопровождающиеся обширным комментарием, в котором, кроме размышлений самого переводчика, использованы и тексты других авторов. Здесь мы можем хотя бы отчасти понять причины столь сокрушительной популярности «Ночных размышлений» в конце 1780-х годов. Вот, к примеру, что Кутузов считает, возможно, главным в поэме Юнга ; он выделяет в своем переводе рассуждение о бессмертии души; о сатанинской гордости тех, кто не постигает христианское учение и полагается в коренных вопросах бытия на человеческое разумение; о глубоком смысле, заключенном в осознании своих грехов и мечте обрести за границей человеческого существования освобождение от обуревающих человека страстей. К этой части поэмы переводчик дает обширнейший комментарий (часть которого приводится ниже), указывающий читателям, дабы они не смогли обмануться туманностью поэтического текста, как должно относиться к коренным проблемам человеческого бытия:
Сия речь, в рассуждении великости множества красот, в ней находящихся, есть может быть самое сильнейшее место во всем сочинении, даже и сама мысль сия есть нечто новое. Речь сия, как и сам автор говорит, есть естественная, меланхолическая и весьма чувствительная жалоба достойнаго мужа, неверующаго будущему, и следовательно нещастный сей не делает никакого насилия собственному разуму, своему и сердцу (как то бывает в большей части неверующих) для утверждения совершенного уничижения, и не старается удавлетворять его себе ничего не значащими и мнимыми доводами; напротив того, сражается всеми силами противу сомнений, предлагаемых ему злодеями. Но яд, влиянный в него злодеями сими, толико уже овладел всеми его чувствами, и такие производит, мучения и терзания в потресянном духе его что уже не может он чувствовать спасительныя силы врачевания противу яда сего; даже представляется ему, что сие претворяется в подобный яд, и умножает его мучения. Наконец упадает он в сражении сем и начертав печальнейшую надпись себе и всему творению, упадает в безконечную бездну, отверзающуюся перед взорами от страха помешаннаго воображения его. Таковое изображение делает очевидным гнусность и безумие онаго учения о совершенном уничтожении нашем; мы видим и чувствуем, сколь оно противоречит естеству, учреждению сего мира, премудрости и благости Божией; одним словом, оно противоречит всем неопровергаемым истиннам <...> .
В заключении этих пространных рассуждений Кутузов превозносит самым высокопарным образом красоты стиля Юнга.
Также переводчик вносит в текст перевода толкование, превознося чувствительность в качестве основы добродетели, по его мнению, те читатели, которые не обладали до знакомства с «Ночными размышлениями» этим качеством, имеют теперь возможность осознать свой порок, вникнув в смысл творения Юнга. Надо отметить, что по мнению А.Г. Строиловой, перевод М.В. Сушковой также содержал подобное толкование .
Возможно, именно по причине сложности рассматриваемого феномена исследователи, случается, настаивают на доминирующей роли кого-нибудь одного из многочисленных переводчиков и интерпретаторов Юнга. Так, А.Н. Пашкуров выделяет Г.П. Каменева (1772;1803) , Л. Зайонц ; С. Боброва , Н.Д. Кочеткова и А.Г. Строилова ; А.М. Кутузова . По мнению автора данной статьи, на эту роль вполне может претендовать Мария Васильевна Сушкова , чей прозаический перевод второй главы поэмы Юнга появился в 1772 году в издававшемся Н. Новиковым журнале «Вечера» , номера с 14-го по 17-й включительно, под заголовком «Вторая Иунгова ночь».
Почему в журнале Новикова была опубликована именно вторая часть и существовал ли перевод первой, на данный момент неизвестно. Представляется, что первая часть тоже должна была бы быть переведена обстоятельной Марией Васильевной. Возможно, появление одной части поэмы вызвано просто тем, что это очень объемное сочинение, ведь даже вторая занимает 4 «Вечера», т. е. 4 недели журнал выходил только с Юнгом, в то время как у издателя были и другие идеи; он был молод и полон энергии. Мария Васильевна после того переводила на русский язык романы Мармонтеля (эти переводы считаются самым значительной ее работой), на французский язык поэму М. Хераскова, были и другие работы, но именно Юнг стал для нее первым значительным достижением и, как будет показано ниже, он определил слишком многое не только в ее судьбе, но и жизни всей ее семьи. И это влияние было отнюдь не благостным, а самым что ни на есть роковым.
После М.В. Сушковой переводы выполнялись часто не с оригинала, а, как уже упоминалось выше, с его французских и немецких переложений . В частности, полный перевод Кутузова был сделан с немецкого переложения со сверкой с английским оригиналом.
Юнг не скрывал дидактического характера своего произведения, в то время как в русском культурном обществе XVIII в. утвердилось представление о Юнге как о скорбном и трогательном поэте, питающем чувствительные сердца сладостной печалью. Такое представление можно почерпнуть, например, из программного стихотворения «Поэзия» (1787) Н.М. Карамзина:
О Йонг, несчастный друг, несчастных утешитель!
Ты бальзам в сердце льешь, сушишь источник слез,
И, с смертию дружа, дружишь ты нас и с жизнью!
С похожего восклицания начинается и большое стихотворение Михаила Васильевича Сушкова (1775;1792) «Беседа с Юнгом», написанное не позднее 1792 года, но вряд ли ранее 1789 года. Это стихотворение, несмотря на художественные достоинства, не привлекает внимания даже исследователей, не говоря уж об обычных читателях, хотя и является весьма любопытным фактом российской рецепции знаменитой поэмы Эдварда Юнга в конце XVIII в. Оно содержит краткий пересказ основных (с точки зрения его автора) идей поэмы.
М.В. Сушков – поэт, прозаик, философ, трагически погибший в юном возрасте – он покончил с собой в возрасте 16 лет . Думается, что идеологию своего поступка он почерпнул не только ; и не столько ; у Аддисона, на чем настаивает поглощенный идеями социальных сценариев голландский русист М. Фраанье в своей известной работе , не только всколыхнувшая Европу мода на подражание Вертеру, но прежде всего те уроки, который незрелый ум юного поэта и философа извлек из произведения Эдварда Юнга и на которые никто из членов его семьи не обратил должного внимания. Очевидно, что Михаил, если и читал комментарии Кутузова, стремившегося объяснить английского автора с православной точки зрения, то не придал им большого значения.
Чтобы понять утешителя и утолить свою печаль, необходимо пережить эту печаль, боль непереносимой утраты, отчаяние и поиск путей примирения с жизнью, иметь опыт самостоятельных размышлений о смысле жестокого бытия. Такого опыта не могло быть у благополучного подростка из семьи, представители которой три поколения подряд были ближайшими царскими сподвижниками , так что в более позднее время возникла легенда о происхождении семьи от Петра I . Даже дети в этой семье почти все выживали, вопреки довольно распространенной детской смертности. Михаилу же, как первенцу, подававшему большие надежды, родители предоставили все возможности для беспрепятственного вхождения в самый центр интеллектуальной элиты. Но, к сожалению, как то было принято в это переломное время, они не посчитали нужным следить за его духовными стремлениями. Очевидно, что непомерное интеллектуальное развитие Михаила, выпустившего за последние годы своей недолгой 17-летней жизни ряд хорошо принятых серьезных сочинений и готовившего в печати их продолжение, внушило им иллюзию, что он уже взрослый человек.
Сушков называет Юнга божественным, делает особый акцент на осмыслении вопроса о бессмертии души, о том, нужно ли вести себя, помятуя о возможном бессмертии, или можно ни о чем не думать, а следовать страстям и порокам – все равно же человек возвращается в природную среду, которой нет никого дела до его поведения. Это как раз та дилемма, которая через сто лет будет занимать известного героя Достоевского. Ответа в «Беседе» Михаила Сушкова нет. Вопрос остается открытым:
Беседа с Юнгом. Мысли о смерти и вечности
Божественный Иунг ! беседуя со мною,
Коль сладостных минут бываешь ты виною!
Внимая речь твою, тобой внушенным зрюсь,
И разумом сверх сил телесных возношусь.
Твоим писанием ты свой дух в меня вливаешь,
Судить о вечности и смерти заставляешь.
И так сопутствуй мне, пролей вокруг свой свет,
Да право опишу сей мысленный предмет.
Куда ни вскину взор, все смерть напоминает,
Все разрушение, кончину представляет:
Орел, слон, кит и червь, комар и былие,
Все маловременно имеют бытие.
<… > Уже ли в пищу тем родимся, умираем,
Которых в жизни мы ногами попираем?
О гордый человек, и царь Природы сей!
Сия ль причина есть надменности твоей?
Ты слаб в младенчестве, страстям преданна младость,
Лишь силы соберешь, наступит хладна старость;
Скоты щастливее, покойнее они <….>
Так смерть уже когда ко телу прикоснется.
Душа в блистании к Создателю взнесется.
Изчезнет мрак тогда – заступит место свет,
И судно к гавани чрез бури приплывет,
И тело бедное избавится заботы,
Болезней, горестей, и тяжкия работы,
И бытие свое навеки сохранит,
И разность только в том, что переменит вид.
Что взято из земли, то в землю претворится,
С атмосферическим наш огнь соединится,
И жидкость к водяным подымется парам,
А здесь останется лишь хладный камень нам .
В качестве издателя посмертного сборника Михаила Васильевича Сушкова исследователи, большей частью, называют его брата, Николая Васильевича Сушкова ; скорее всего, просто в силу того, что это был известный в XIX веке литератор. Но Николаю на момент смерти Михаила было около семи лет. Историк Б. Романов отдает эту роль другому брату, Петру Васильевичу Сушкову (1783;1855). Литературные труды Петра Сушкова не сохранились, более всего он известен как отец Евдокии Растопчиной. Поскольку пока нет никаких документальных подтверждений высказанным мнениям и на основании того, что книга стихов Михаила Сушкова издана очень профессионально, а безупречно выстроенная логика издания свидетельствует о глубоком понимании автора стихов, чего трудно ожидать от никогда ничего не издававшего юноши, имеет смысл предположить, что настоящим издателем была мать, Мария Васильевна Сушкова. Косвенным доказательством данной гипотезы может служить тот факт, что выход сборника совпадает не только со временем некоторого ослабления цензурных ограничений, но и с годом смерти Марии Васильевны . К тому же, безымянный автор небольшого предисловия, предваряющего сборник, не скрывает своего непосредственного редакторского участия в публикуемых текстах.
Первым, определяющим сборник, стихотворением, как было указано выше, стоит именно стихотворение «Беседа с Юнгом». Это стало как бы введением в поэзию Михаила Сушкова. Текст стихотворения достаточно сложен, наполнен философскими идеями, вряд ли он был написан ранее всех последующих стихов, художественный его уровень, наверно, самый высокий в сборнике, так что расположение не хронологическое. Вспомним, что именно перевод Юнга был началом для самой Сушковой. Возможно, что, возвращаясь к нему уже в творчестве сына, может быть, и внеся коррективы в его текст, она, таким образом, возвращается к своему творческому началу.
Исследования, посвященные рецепции поэмы Эдварда Юнга в России, а также рассмотренные в статье примеры, позволяют судить о том, насколько глубоко было ее влияние. Оно распространялось не только на философию и поэзию, но порой определяло литературный процесс и сказывалось даже на жизненных установках и судьбах образованной части российского общества. Причина тому, насколько можно судить по словам современников, была в формулировке английским автором ответов на мировоззренческие вопросы, так волновавшие молодые поколения в бурную эпоху постоянной трансформации моральных и религиозных парадигм. Привычка же к серьезному чтению, прививавшая в то время в процессе обучения, давала возможность легко преодолевать обширное пространство этого дидактического сочинения, не содержащее, с точки зрения современного читателя, ни одного сколько-нибудь занимательного сюжета.
Литература
1. Арзуманова М.А. Сушков Михаил Васильевич [1775 ; 15 (26) VI 1792, Москва]. http: // lib.pushkinskijdom.ru (дата обращения ; 10.04.2019)
2. Романов Б.Н. Поэтесса, или Судьба Евдокии Ростопчиной: повествование в 7 ч. М.: Русскiй Мiръ, 2017. 800 с.
3. Вторая Иунгова ночь о времени, смерти и дружбе. / Перевод М.В. Сушковой // Вечера. Еженедельное издание на 1772 год. В Санкт-Петербурге.
4. Жирмунский В.М. Российский Вертер / Сб.статей к 40-летию ученой деятельности А.С.Орлова. Л.: Изд-во Академии наук СССР,1934. 594 с. С.547;566
5. Заборов П.Р. «Ночные размышления» Юнга в ранних русских переводах // Русская литература XVIII века. Эпоха классицизма. М.;Л., 1964. С. 269;279.
6. Зайонц, Л.О. Э.Юнг в поэтическом мире С.С.Боброва // Проблемы типологии русской литературы: Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение / Отв. ред. И. А. Чернов. Тарту, 1985. 145 с. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та; вып. 645).С.71;85.
7. Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1966. 419 с.
8. Косматова Е.Э. Михаил Сушков – творчество и судьба // Забытые и второстепенные писатели XVIII;XIX веков как явление европейской культурной жизни. Материалы международной научной конференции, посвященной 80-летию Е.А. Маймина 15;18 мая 2002 г. В 2 тт. Т. II. Псков: Издательство Областного центра народного творчества, 2002. С. 31;36.
9. Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма (Эстетические и художественные искания). СПб.: Наука, 1994. 281 с.
10. Кочеткова Н. Д. К истории одного литературного посвящения А. М. Кутузова // Russian Literature. № 52. 2002. P. 271;281.
11. Левин Ю.Д. Восприятие английской литературы в России. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние. 290 с.
12. Мордовцев Д.Л. Замечательные исторические женщины на Руси: Исторические женщины второй половины 18-го столетия: Репринт. изд. Калининград: Янтарный. сказ, 1994. 307 с.
13. Опыт исторического словаря о российских писателях. Из разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий, и словарных преданий / Собрал Николай Новиков. СПб.: Тип. Акад. наук, 1772 г. 264 с.
14. Овчарова Е.Э. Компаративные исследования как средство для постижения эпохи (семья Сушковых-Храповицких) // Европейское литературное наследие в кросскультурном пространстве: Сборник материалов Всероссийской научной конференции с международным участием. М.: Научная библиотека, 2019. С. 44;62.
15. Овчарова Е.Э. Михаил Сушков и Эдвард Юнг: опыт интерпретации // Проблемы национального глазами Старого и Нового света: сб. науч. ст.: в 2 ч. Ч. 2 / под ред. Ю. В. Стулова. Минск: МГЛУ, 2015. С. 61;68.
16. Памятные записки А. В. Храповицкого, статс-секретаря Императрицы Екатерины Второй.М. : В/О Союзтеатр, Главная редакция театральной литературы, 1990. 304 с. (Репринтное воспроизведение издания 1862 года)
17. Пашкуров А.Н. Становление «кладбищенской» юнгианской поэтики в лирике Г.П.Каменева // Русская и сопоставительная филология;2005/ Казан. гос. ун-т, филол. фак. Казань: Казан. гос. ун-т, 2005. 256 с.
18. Строилова А Г. Опыты первых переводов поэзии Э. Юнга в России // Книга в контексте культуры. Кемерово, 2015, 1 (8). С. 43–57.
19. Строилова А.Г. Рецепция произведения Юнга «The complaint, or night thoughts» http://www.bigpi.biysk.ru/ff/readarticle.php?article_id=128 [дата обращения ; 20.08.2011].
20. Строилова А.Г. Рецепция творчества Эдварда Юнга и Томаса Грея в русской поэзии конца XVIII;начала XIX века. Дисс. ... канд. филолог. наук. Кемерово, 2008. 239 с.
21. Строилова А.Г. Рецепция творчества Эдварда Юнга и Томаса Грея в русской поэзии конца XVIII;начала XIX века. Автореф. дисс. ... канд. филолог. наук: Томск., 2008. 26 с.
22. Сушков М.В. Память брату, или Собрание сочинений и переводов Михайла Сушкова, найденных после его смерти. М., 1803. 103 с.
23. Сушков М.В. Полная баснословная история со включением истолкователей оной. Собрал из разных французских писателей Михайло Сушков. Часть 1 и 2. М., 1792
24. Сушков М. В. Российский Вертер: полусправедливая повесть, оригинальное сочинение М.С., молодого чувствительного человека, нещастным образом самопроизвольно прекратившем свою жизнь // Ландшафт моих воображений: Страницы прозы русского сентиментализма / Сост. В.И. Коровина. М.: Современник, 1990. С. 110;130.
25. Фраанье М.Г. Прощальные письма М.В.Сушкова (О проблеме самоубийства в русской культуре конца XVIII века) / XVIII век. Сборник 19, СПб.: Наука, 1995. С.147;167.
26. Юнг Э. Плачь Эдуарда Юнга или нощные размышления о жизни, смерти и безсмертии / Пер. с нем. А.М. Кутузова; Иждивением Типографической компании. Ч.2. М.: Тип. Лопухина, 1785. 556 с.
ПРИМЕЧАНИЯ
Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма (Эстетические и худо-жественные искания). СПб.: Наука, 1994. С. 165;169.
Строилова А Г. Рецепция творчества Эдварда Юнга и Томаса Грея в русской поэзии конца XVIII;начала XIX века. Дисс. ... канд. филол. наук. Кемерово, 2008. 239 с.
Левин Ю.Д. Восприятие английской литературы в России. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние. 290 с. С. 225;229. См. также: Пашкуров А.Н. Становление «кладбищенской» юнгианской поэтики в лирике Г.П.Каменева // Русская и сопоставительная филоло-гия;2005/ Казан. гос. ун-т, филол. фак. Казань: Казан. гос. ун-т, 2005. С. 220;223. С. 221
Строилова А Г. Рецепция творчества Эдварда Юнга и Томаса Грея в русской поэзии конца XVIII;начала XIX века. Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Томск, 2008. С. 15.
Заборов П. Р. «Ночные размышления» Юнга в ранних русских переводах // Рус-ская литература XVIII века. Эпоха классицизма. М.;Л., 1964. С. 269;279
Юнг Э. Плачь Эдуарда Юнга или нощные размышления о жизни, смерти и без-смертии / Пер. с нем. А.М. Кутузова; Иждивением Типографической компании. Ч. 2. М.: Тип. Лопухина, 1785. С. 56, 57. Цитата дается с сохранением орфографии и синтак-сиса оригинала, за исключением использования букв, не существующих в современном русском языке.
Строилова А.Г. Рецепция произведения Юнга «The complaint, or night thoughts». http://www.bigpi.biysk.ru/ff/readarticle.php?article_id=128 [дата обращения ; 20.08.2011].
Пашкуров А.Н. Становление «кладбищенской» юнгианской поэтики в лирике Г.П.Каменева... С. 220-223.
«Разговор о влиянии Юнга на русскую предромантическую поэзию следует начинать именно с С. Боброва». Зайонц, Л.О. Э.Юнг в поэтическом мире С.С.Боброва // Проблемы типологии русской литературы: Труды по русской и славянской филоло-гии. Литературоведение / Отв. ред. И. А. Чернов. Тарту, 1985. 145 с. (Учен. зап. Тарту-ского гос. ун-та; вып. 645). С.71;85. См. также: Пашкуров А.Н. Становление «кладби-щенской» юнгианской поэтики в лирике Г.П.Каменева... С. 223
Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма...С. 167;169; Строило-ва А.Г. Рецепция произведения Юнга «The complaint, or night thoughts»; Кочетко-ва Н. Д. К истории одного литературного посвящения А. М. Кутузова // Russian Literature. № 52. 2002. P. 271;281
Мария Васильевна Сушкова (1752;1803), сестра А.В Храповицкого, автора из-вестной книги «Памятные записки А.В. Храповицкого, статс-секретаря Екатерины Второй», была первым переводчиком поэмы Юнга на русский язык. Кроме своей пере-водческой деятельности занималась сочинением пьес и принимала участие в литера-турной жизни; какой-то период она принадлежала к кругу Новикова, публиковалась в его журналах. Ей посвящена статья в его словаре (см.: Опыт исторического словаря о российских писателях. Из разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий, и словарных преданий / Собрал Николай Новиков. СПб. : Тип. Акад. наук,, 1772. 264 с. С.233) Ей покровительствовала сама Екатерина II (см.: Мордовцев Д.Л. Замечательные исторические женщины на Руси: Исторические женщины второй половины 18-го столетия: Репринт. изд. Калининград: Янтарный сказ, 1994. 307 с. С.164;168.)), Сушкова состояла у нее во фрейлинах. См. также: Овчарова Е.Э. Компаративные исследования как средство для постижения эпохи (семья Сушковых-Храповицких) // Европейское литературное наследие в кросскультурном пространстве: Сборник материалов Всероссийской научной конференции с международным участием. М.: Научная библиотека, 2019. С. 44;62.
Разумеется, это был малотиражный журнал. Но он не остался без внимания читателей. Например, бережно переплетенная подшивка журнала за 1772 год поступила в РНБ, как то явствует из сделанной от руки надписи, из книг петербургского купца Яковлева; эта книга в очень хорошем состоянии, однако же ее читали.
Заборов П.Р. «Ночные размышления» Юнга в ранних русских переводах С. 269-279; Строилова А. Г. Рецепция творчества Эдварда Юнга и Томаса Грея в русской поэзии конца XVIII;начала XIX века. Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. С. 16;17.
Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений. Л. : Советский писатель, 1966. С. 62.
О М.В. Сушкове и всей ситуации, с ним связанной, подробнее см. Жирмун-ский В.М. Российский Вертер / Сб.статей к 40-летию ученой деятельности А.С.Орлова. Л.: Изд-во Академии наук СССР,,1934.С.547;566; Фраанье М.Г. Прощальные письма М.В.Сушкова (О проблеме самоубийства в русской культуре конца XVIII века) // XVIII век. Сборник 19. СПб.: Наука, 1995. С. 147;167; Арзуманова М.А. Сушков Михаил Васильевич [1775;15 (26) VI 1792, Москва]. http://lib.pushkinskijdom.ru [дата обращения 10.04.2019], также работы автора этой статьи: Косматова Е.Э. Михаил Сушков – творчество и судьба // Забытые и второстепенные писатели XVIII;XIX веков как явление европейской культурной жизни. Материалы международной научной конференции, посвященной 80-летию Е.А. Маймина 15;18 мая 2002 г. В 2 тт. Т. II. Псков: Издательство Областного центра народного творчества, 2002. С. 31;36.; Овчарова Е.Э. Михаил Сушков и Эдвард Юнг: опыт интерпретации // Проблемы национального глазами Старого и Нового света: сб. науч. ст.: в 2 ч. Ч. 2 / под ред. Ю. В. Стулова. Минск: МГЛУ, 2015. С. 61;68.; Овчарова Е.Э. Компаративные исследования как средство для постижения эпохи (семья Сушковых-Храповицких) С. 44;62.
Фраанье М.Г. Прощальные письма М.В.Сушкова (О проблеме самоубийства в русской культуре конца XVIII века). С. 147;167.
Овчарова Е.Э. Компаративные исследования как средство для постижения эпохи (семья Сушковых-Храповицких). С. 44;62.
См., например: Романов Б.Н. Поэтесса, или Судьба Евдокии Ростопчиной: повествование в 7 ч. М.: Русскiй Мiръ, 2017. 800 с. С. 6, 713.
Так в тексте. В названии и оглавлении «Юнг».
Сушков М.В. Память брату, или Собрание сочинений и переводов Михайла Сушкова, найденных после его смерти. М., 1803. С. 4;7.
Поскольку Михаил покончил с собой, что вызвало резко негативную реакцию как со стороны Православной церкви (самоубийство в православии недопустимо), так и со стороны императрицы, его книги не могли быть опубликованы ранее, чем забылся резкий вызов общественному мнению и смягчились цензурные ограничения. (По пово-ду самоубийства Михаила Сушкова Екатерина II сказала: «Вот какое воспитание: не вкоренен Закон христианский» (Памятные записки А. В. Храповицкого, статс-секретаря Императрицы Екатерины Второй.М. : В/О Союзтеатр, Главная редакция те-атральной литературы, 1990. 304 с. (Репринтное воспроизведение издания 1862 года) С. 272))