Глава восемнадцатая.
После вынесения приговора, Митя ждал отправки к месту ссылки более семи суток. Состояние камеры было страшным. Грязь, зловонье, снующие по всем углам и щелям крысы и стонущие больные, раздражали арестантов и доводили их до лютой ненависти друг к другу. Постоянно возникали скандалы и драки, доходящие до летального исхода.
Наконец, поступила команда на этапирование и основная часть осуждённых, в числе которых были Митя и Николай Леонтьевич, была выведена за пределы тюремных казематов. Оказавшись на свежем воздухе, многие арестанты, не выдержав головокружения, попадали прямо на дорогу. Охранники прикладами привели их в чувство, и колонна двинулась в сторону пристани. Митя с «интеллигентом» шли в середине толпы и с жадностью втягивали в себя порывы ветра временной свободы. Ещё издали Митя заметил свой теплоход и стоящий у причала лихтер. «Неужели «Анастас Микоян» повезёт меня на Север? Просто не верится. Плохо, что не удастся поговорить с командой и капитаном. Но всё равно хорошо, что ещё один раз побуду рядом с ними», - с каким – то облегчением подумал бывший старпом теплохода. Уже на лихтере, он повернулся к Николаю Леонтьевичу и с гордостью сказал:
- это моё родное судно. Вместе с практикой я на нём проходил почти семь навигаций, две последние из которых старшим помощником капитана. Самый красивый и самый сильный буксирный теплоход во всём Омском Пароходстве.
- поздравляю. Наверное, много хороших воспоминаний эта встреча навеяла на тебя.
- есть такое. Команда на судне не меняется уже много лет, потому что, капитан очень умный и требовательный, настоящий отец для всех членов экипажа. Сколько арестантов мы перевезли на Север за эти годы. Но даже в страшном сне я не видел, что когда нибудь окажусь в их положении.
- есть мудрая пословица: «от сумы и тюрьмы никогда не зарекайся».
- я тогда о ней не думал. У меня жизнь складывалась удачно и интересно.
Митя смотрел на водную гладь Иртыша и мысленно представлял себя на капитанском мостике. «Вот и закончилась сказание о красивой жизни. Теперь мне уже никогда не стоять у штурвала теплохода. Даже диплома судоводителя лишили. Для меня он был дороже, чем орден»,- подумал он и тяжело вздохнул. Но через минуту, встряхнув головой, прошептал: «Что это раньше времени хороню себя? Я живой и молодой. Может, ещё будет время воскреснуть и задышать полной грудью на капитанском мостике?»
О том, что на лихтере находится их бывший старпом, первым узнал боцман. Он проводил проверку состояния противопожарных систем и случайно заметил среди арестантов, болезненно улыбнувшегося ему Митю. За время, прошедшее после ареста, тот заметно изменился. Выглядел изнурённым, бледным и обросшим. Боцман кивнул ему головой и прошёл мимо. Завести разговор с «арестантом» он не решился. По возвращению на теплоход, первым делом Виктор Николаевич доложил капитану о бывшем старпоме.
- как он выглядит? Сломленным, или есть ещё огонёк в глазах?
- выглядит неважно, но мне улыбнулся. Думаю, что ещё не утратил полностью человеческое достоинство.
- найди возможность поговорить с ним. Может, помощь, какая от нас требуется.
- понял. Всё сделаю для этого парня. Он ведь для меня, как сын был.
Опытный боцман уже на следующий день получил от старшего конвоя разрешение на встречу с Митей. Что ему это стоило, только он мог сказать.
Митя обрадовался Виктору Николаевичу. Это было заметно по его глазам и робкой улыбке.
- у нас пять минут. Поэтому, расскажи о главном и о своём нынешнем положении, - попросил боцман.
Митя, как мог, кратко изложил причину своего задержания и суть обвинения, в соответствии с которым его этапируют на Север.
- да, парень. Попал ты в переплёт, сам того не подозревая. Много сил и терпения тебе потребуется, чтобы человеком остаться. Но, зная твой крепкий характер, мы с капитаном верим в тебя и надеемся, что ещё поработаем вместе.
- спасибо, Виктор Николаевич! Ваше доверие постараюсь оправдать. Передайте огромный привет Борису Власовичу и всему экипажу. Прощаться навсегда я с вами не собираюсь.
- посильная помощь нужна?
- если только пару бушлатов выделишь из своего НЗ. У меня кроме летней формы ничего нет. А ночи становятся прохладными.
- может, продуктов, каких принести?
- от чёрного хлеба и пары банок тушёнки не откажемся
- договорились.
Когда боцман покинул трюм, Николай Леонтьевич сказал:
- смелый мужик. Не боится, что стукануть на него могут.
- смелый, надёжный и порядочный. Я с ним все семь навигаций рядом был. Даже в Германию ездили вместе.
- что вы делали в Германии? - удивился «интеллигент».
- буксирный теплоход получали в городе Данциге и перегоняли Северным путём в Красноярск.
- оказывается, ты опытный судоводитель, несмотря на юный возраст.
- Я благодарен судьбе, за то, что она подарила мне таких замечательных людей, как капитан и вся команда теплохода.
- так ты ещё и романтик, - улыбнулся Николай Леонтьевич.
На следующий день, боцман принёс два бушлата, две шапки, две пары валенок, две тёплые тельняшки и три банки свиной тушёнки. А ещё три банки и две бутыли самогонки он отдал старшему конвоя за взаимопонимание.
Несмотря на статус арестанта, Митя не переставал любоваться давно знакомыми пейзажами окружающими водные просторы великих сибирских рек. Заметив это, Николай Леонтьевич стал с интересом расспрашивать соседа об особенностях сурового края, который видел впервые.
В Салехард «Анастас Микоян» пришёл в начале сентября. Выгрузив основной объём груза, и высадив большую часть арестантов, теплоход направился в сторону Нового Порта. Митя и Николай Леонтьевич оказались в числе собратьев по несчастью, продолживших свой путь в сторону Ледовитого океана.
Посёлок «Новый Порт» встретил плотным туманом и низкой температурой воздуха. Митя невольно вспомнил, как однажды, из – за угрозы остаться на зимовку во льдах Обской губы, они были вынуждены в срочном порядке убегать из этих мест.
Перед тем, как начать разгрузку лихтера, с него высадили на берег всех арестантов. Их было не больше сорока, включая женщин и детей. Завершив перекличку, старший конвоир скомандовал:
- в сторону посёлка колонной по два человека , марш!
Вновь прибывших осужденных поместили в деревянный барак, где уже проживало несколько человек. Двуярусные лежаки, длинные деревянные столы и лавки, «русская» печь со встроенной двухкомфорочной «группкой» и две круглые, обтянутые металлическими листами, печки для тепла -являлись главным антуражем в создании минимальных условий для существования. Женщинам и детям в конце барака простынями была отгорожена небольшая комната. Все другие «удобства» находились на улице.
Митя и Николай Леонтьевич заняли двуярусную кровать рядом с небольшим зарешёченным окном и стали ждать дальнейших распоряжений. Несмотря на дневное время, на улице было сумрачно и холодно.
Примерно через час в барак пришёл местный начальник караула, который принял у конвоиров пополнение, построил всех в коридоре и хрипучим от простуды голосом, сообщил:
- вы находитесь в районном посёлке Новый Порт, Ямало -Ненецкого автономного округа, Тюменской области. Сегодня вас накормят обедом и ужином, а завтра определят по зонам и рабочим местам. Кому – то придётся продолжить своё путешествие дальше. Приказываю соблюдать внутренний распорядок барака, а так же не писать писем. В «нужник» ходить только под присмотром охраны. За любое нарушение, заключённый будет наказываться в соответствии с законом. Предупреждаю, что попытки к побегу будут пресекаться на корню. Вплоть до применения оружия. Да и бежать здесь некуда. Выжить зимой в тундре ещё никому не удавалось.
Замордованные, униженные и смертельно уставшие арестанты слушали молча и ждали, когда закончится речь их повелителя. Всем хотелось быстрее упасть на лежанку и на время забыться. А что будет с ними потом, им было всё равно.
Следующий день начался с раннего подъёма, переклички и жиденького завтрака. Сразу за ним началось распределение осужденных по местам дальнейшего их отбывания срока. В бараке появилось несколько человек в штатском, которые зачитывали фамилии арестантов и уводили их с собой. Николай Леонтьевич попал во вторую команду.
Митя свою фамилию услышал в самом конце, когда не разобранными остались пять человек.
- ссыльные Буров Дмитрий, Степанов Алексей, Степанова Степанида, Макарова Мария и Суздальцева Елена, вы поступаете в распоряжение Новопортовского рыбзавода, - прохрипел начальник караула и добавил:
- проживать будете в ведомственном бараке предприятия.
Митя вспомнил, как дважды доставлял для этого рыбзавода различные грузы, и кисло улыбнулся.
- я что – то не так сказал? – отреагировал на его ухмылку начальник караула.
- нет. Всё так. Просто вспомнил прошлую жизнь.
- отбудешь честно свой срок, будешь с улыбкой вспоминать и эту,- пошутил старший конвоир. Потом строго «зыркнул» на подопечных и напомнил:
- в комендатуре посёлка отмечаться каждый день. Любое нарушение этой церемонии будет наказываться карцером.
До места обитания и отбывания трудовой повинности, арестанты добирались пешком, под бдительной охраной двух конвоиров. Рыбзавод находился в стадии строительства, но основные производства уже работали. Для Мити и его собратьев по несчастью, рыбное ремесло в промышленных объёмах было неизвестно и вызывало даже любопытство. Передав осужденных одному из руководителей, конвоиры удалились.
- Значит, так, граждане ссыльные, я технорук рыбзавода и звать меня Иван Павлович. Перед тем, как окончательно оформлю вас на предприятие, вы должны внимательно ознакомиться с инструкциями по технике безопасности и трудовому распорядку дня. Читать все умеете?
- мы с женой не умеем,- ответил глава семейства Степановых.
- тогда спрошу по – другому. Кто из вас самый грамотный?
- наверное, я, - ответил Митя.
- хорошо, будешь громко читать документы для остальных граждан. Понял?
Исписанные красивым подчерком пять листов, Митя декламировал с выражением и не спеша. Закончив, он положил документы на стол и встал в общий строй.
- всем всё ясно? – спросил технорук и посмотрел на Степанова.
- ясно, - ответил негромко тот и опустил голову.
-вот и хорошо. Теперь займёмся определением на постой и трудоустройством.
Для ссыльных выделили одну комнату в двухквартирном деревянном доме, стоящем на территории рыбзавода и окружённым высоким забором из горбыля. Но, несмотря на тесноту, условия для проживания здесь оказались лучше, чем в большом бараке, в котором они перед этим ночевали.
- устраивайтесь, а через час жду в конторе, - выдал установку технорук и покинул комнату.
Митя, как младший по возрасту, добровольно уступил лучшее мест супругам Степановым, а сам занял кровать в углу, рядом с входной дверью.
Распределение по рабочим местам прошло быстро. Степанова и ещё одного мужика определили в плотницкую бригаду, его жену в цех переработки рыбы, а Митю и постарше его мужчину Михаила, в рыболовецкое звено, которое вело промысел рыбы в Обской губе. В этот же день им выдали рыбацкие костюмы, сапоги с высокими голенищами и прорезиненные фартуки.
- завтра, в семь утра жду у конторы. Отправлю вас на катере к звеньевому Кайгородову, - предупредил технорук.
- Иван Павлович, согласно приказу, мы каждый день с 8 до 10 часов утра должны отмечаться в комендатуре посёлка. Как нам быть?- спросил Митя.
Технорук внимательно посмотрел на ссыльного и прежде чем ответить, спросил:
- вижу речник. Сколько лет на судах ходил?
- в должности четыре навигации, а до этого три практики прошёл.
- это хорошо. Значит, разбираешься в этом деле. А по поводу регистрации в комендатуре не беспокойся. За вас будет отчитываться наш начальник ведомственной охраны.
На следующий день Митя и его напарник Михаил, были доставлены на небольшой остров, на котором базировалось рыболовецкое звено, под началом здоровенного мужика средних лет Ермолая Емельяновича. Тот придирчивым взглядом осмотрел вновь прибывших и, заметив на Мите форменную амуницию речника, сказал:
- ты пойдёшь в помощники к нашему рулевому мотористу, а второй рыбаком в звено.
Так началась подневольная трудовая деятельность в рыбной отрасли ещё совсем недавно успешного и перспективного специалиста речного флота Бурова Дмитрия Степановича.
Из флота звену принадлежали: неводник, два баркаса, три подчалка, одна шлюпка и плашкоут. Хозяйство не весть какое, но внимание требовало к себе постоянно. Ответственный за его состояние Василий, тоже ссыльный, был мужиком аккуратным и работящим. Митя с ним быстро нашёл общий язык и стал незаменимым помощником. Ермолай Емельянович не нарадовался на них. Техническое состояние промыслового флота и оборудования всегда находилось в рабочей форме.
Вскоре Мите стала нравиться работа, и он с головой увлёкся её совершенствованием. Понимание того, что если раскиснуть и впасть в уныние, то время ссылки будет длиться вечно, заставляло его мозг действовать. Только труд и постоянная занятость мыслей могли спасти от разочарования в жизни и желания поставить на своей судьбе жирный крест. А это он допустить не мог. Память постоянно ему напоминала, что у него есть любимая жена Галя, бабушка Лена и брат Николай, с которыми он обязательно должен снова воссоединиться.
В межпутинный период, когда на водоёмах, включая Обскую Губу, были не лёд, не вода, звено несколько дней находилось в посёлке рыбзавода и его члены работали в цехе по переработки рыбы. К этому времени Митя уже знал, что большая часть, рабочих и технических специалистов предприятия состояла из ссыльных, прибывших из разных уголков СССР.
В начале ноября звено вновь приступило к добыче рыбы. Рыбаки жили на острове в деревянном просторном доме, который срубили и поставили сами.
Особенно Мите нравилась еда, состоящая из рыбы разных пород, реже из оленьего и лосинного мяса. А иногда даже из мяса белых куропаток. Готовил вкусные блюда Спиридон Васильевич, который до ссылки на Север работал поваром в одном из Омских ресторанов. Вскоре Митя заметно поправился и на щеках стал появляться румянец.
Промысел рыбы в основном вёлся сетями, неводами, ставными ловушками и фитилями. Самым тяжёлым был подлёдный неводной лов. При благоприятных условиях, в течение дня звено могло сделать не больше двух притонений. Кроме двух больших полыней для запуска невода под толстый лёд и вытаскивания мотни с рыбой, приходилось продалбливать пешнями ещё около полусотни небольших лунок. Но объёмы выловленной рыбы стоили этого труда. Тонны стерляди, нельмы, муксуна и прочих видов вычерпывались сачками из мотни на снег и через несколько минут покрывались ледовым панцирем. Затем извозчики подгоняли конные подводы, и, погрузив рыбу в огромные коробухи, установленные на сани, увозили на рыбзавод. В некоторые дни обоз доходил до пятнадцати подвод.
Митя быстро привык к свободному образу жизни на небольшом острове. Звено состояло из четырнадцати человек, не считая постоянно меняющихся извозчиков. Члены звена были в основном ещё молодые и здоровые мужики. О своей прошлой жизни мало кто из них рассказывал, но и сам не лез в чужую душу. Однако по их крестьянской хватке не трудно было понять, что все они из раскулаченного сословия.
В середине зимы Мите было приказано вернуться на рыбзавод. Собрав свои нехитрые пожитки, он сел на сани уходящего с острова очередного обоза и поздно вечером появился в комнате, где за ним сохранялся топчан.
Утром, при встрече, Иван Павлович сказал:
- директор назначил тебя начальником механического цеха. Будешь готовить рыболовецкий флот и подъёмное оборудование к весенней путине.
- но, я же судоводитель, - впервые возразил Митя
- это не ко мне. Директор приказал, а его приказ не обсуждается. Поэтому уже сегодня приступай к работе.
В механическом цехе числилось двенадцать человек. В основном это были пожилые люди, не имеющие раньше ни какого отношения к флоту. Трое из них до ареста и ссылки, работали техниками в железнодорожном депо Омска. Они и стали для Мити основными помощниками в выполнении порученного задания. Кроме флотских дел, рабочие цеха занимались техническим обслуживанием консервного производства, дизельной электростанции и котельной. Мелкий рыболовный флот хоть и не представлял для Мити профессионального интереса, но с другой стороны, хоть отдалённо, но напоминал ему о недавнем славном прошлом. И это порой приводило его в ностальгическое настроение. Он с замиранием сердца, вспоминал всё хорошее, что ему удалось испытать в короткой и яркой жизни. И только вера в счастливое бедующее давала силу для преодоления всех испытаний и душевных страданий. Митя ни на секунду не сомневался, что наступит время, и он снова увидит своих любимых людей – Галю, бабушку Лену и брата.
Прошла суровая зима, и на замёрзшую землю Заполярья, с большим опозданием, пришла долгожданная весна 1938 года, которой Митя радовался как ребёнок.
С возложенными обязанностями он успешно справился, и рыболовецкий флот рыбзавода к весенней путине был полностью готов. Осмотрев его, директор рыбзавода Пашин подозвал Митю и громко сказал:
- отлично поработал! Объявляю тебе благодарность!
- спасибо, Сергей Владимирович. Но я не один готовил флот. Все рабочие цеха трудились на совесть.
- скромничаешь. Ну, ладно, тогда и им передай моё большое спасибо, - улыбнулся директор рыбзавода.
В весеннею путину и летний промысел Митя участвовал уже не как рядовой рыбак, а как начальник всего рыболовецкого флота. Кроме этого с него ни кто не снимал ответственность за техническое обслуживание производственных цехов рыбзавода. По сути, Митя выполнял функции главного инженера завода, но статус ссыльного не позволял Пашину назначить его официально на эту должность.
Чем больше на Митю нагружали обязанностей, тем сильнее он становился духовно. Работал без устали и оглядки. В авральные периоды на производстве он порой даже забывал, что является ссыльным, лишённым гражданских прав, и действовал так-же самостоятельно, как когда –то на буксирном теплоходе «Анастас Микоян».
Но иногда ночью на Митю наваливалась страшная тоска и он не находил себе места. Воспоминания о Гале разрывали сердце на мелкие кусочки. «Это тяжелейшее испытание, которое мне преподнесла судьба. Я был очень счастлив с ней! Мы так сильно любили друг друга, что даже не передать словами. Неужели я никогда больше Галю не увижу? Страшно! Мама помоги мне одолеть все невзгоды и стать вновь счастливым. Ты мне всегда помогала в трудную минуту, помоги и сейчас», - шептал он.
Несмотря на строгий запрет, Митя дважды пробовал сообщить бабушке Лене и Николаю, что он жив и здоров и всё сделает, чтобы увидеть их и обнять. Но попытки оказались тщетными. Комендант вернул ему оба письма и грозно предупредил:
- с открытым огнём, играешь Буров. Ещё одно напишешь - с тобой будут разговаривать в НКВД. А там сюсюкаться не станут. Самое лёгкое наказание - месячный карцер.
Но однажды Мите вновь повезло. В Новый Порт с оборудованием для консервного цеха пришёл пароход «Морж», на котором первым помощником капитана служил Золотарёв Григорий. Друга студенческой поры Митя встретил в коридоре конторы, когда тот выходил от Пашина. Ещё не до конца веря своим глазам, он окликнул:
- Гришка, это ты?
Золотарёв повернулся на знакомый голос, и его лицо расплылось в улыбке.
- Димка, чёртушка! А мы с Петькой тебя уже потеряли. Как ты здесь оказался?
- долгая, друг, история. Я тебе в следующий раз расскажу. А сейчас давай хоть обнимемся, что ли.
После крепких рукопожатий и объятий, друзья весело засмеялись.
- ты неплохо выглядишь для ссыльного, - съехидничал Гришка
- стараюсь держать себя в форме. Мне же предстоит через четыре года догонять вас. Надеюсь, что уже капитанами будете бороздить бурные воды Великих Сибирских рек.
- всё может быть. А можем и рядом с тобой оказаться. Время сейчас ненадёжное,- посерьёзнел Григорий
- нет, други мои, здесь я вас не жду. Трудитесь на благо речного флота за себя и за меня. Это моё вам искреннее пожелание. А ещё у меня есть к тебе большая просьба, которую выполнить не так просто
- говори. Всё что смогу, сделаю.
- необходимо сообщить моей бабушке Елене в город Ишим о том, что я осуждён на пять лет ссылки. Уверен, что она до сих пор ничего об этом не знает. Учитывая, что я лишён всех гражданских прав, мои письма отсюда не выпускают. Поэтому, вся надежда на тебя. Но сообщать придётся не письмом, а личным посещением. Подозреваю, что все письма приходящие к ней подлежат проверке.
- обязательно выполню просьбу. Адрес говори, я запомню. При первой же возможности навещу твою бабушку.
- огромное спасибо тебе, что не отказал. Не очень простая просьба. Надеюсь, что у нас ещё много будет встреч, но только не при таких обстоятельствах.
- я тоже уверен в этом. Ты у нас парень физически крепкий и морально устойчив, поэтому все невзгоды переживёшь достойно.
Поговорив минут двадцать, друзья вынуждены были расстаться. У каждого были свои заботы и обязанности.
Эта встреча свежей волной вдохнула веру в жизнь и предала Мите дополнительную мотивацию для борьбы за неё.
Прошёл год ссылки. За это время своим добросовестным и творческим трудом, Митя укрепил доверие к себе руководства и снискал уважение коллектива рабочих, таких же как он, ссыльных переселенцев.
В начале ноября, на торжественное собрание по случаю очередной Годовщины Великой Октябрьской революции в рыбзавод прибыли начальник Ямальского государственного окружного рыбтреста Яковлев, секретарь райкома КПСС - Свиридов и оперуполномоченный НКВД, лейтенант Госбезопасности Бречилов. Мероприятие проходило в большом зале красного уголка. Гости уселись за длинный стол, накрытый красным сукном, и директор объявил собрание открытым.
Во время своего выступления Пашин несколько раз упомянул фамилию Мити, назвав его грамотным и добросовестным специалистом, благодаря которому резко повысилась эффективность работы флота, сократились аварии на рыбном промысле и в консервном цехе. От похвал директора Мите стало неловко, и он спрятался от высокопоставленных гостей за спину впередисидящего Ермолая Емельяновича. Пашин поискал его глазами, и не найдя, приказал:
- Буров, где ты? Встань. Пусть люди посмотрят на передовика производства.
Митя невольно вздрогнул и медленно поднялся.
- ты что там, задремал за широкой спиной звеньевого? – спросил директор, и сидящие в зале засмеялись.
- нет. Просто заслушался Вас,- ответил Митя и по залу вновь пробежал смешок.
После Пашина, по очереди выступили высокие гости. В основном они рассказывали о тяжёлой международной обстановке, о трудовых достижениях СССР и о героической борьбе Советской власти с кулачеством и врагами народа. Излагали тезисы очередного Пленума ЦК КПСС и ставили задачи перед коллективом рыбзавода на ближайшие пять лет. О том, что в зале сидят люди, лишённые гражданских прав они словно не замечали.
Подвёл итог работы торжественного собрания директор рыбзавода. Он сообщил, что в скором времени предприятие получит несколько единиц современных рыболовецких судов, резервную дизельную электростанцию и дополнительный гужевой транспорт. А так же поблагодарил высоких гостей, за то, что они приняли активное участие в этом мероприятии.
После торжественной части, силами творческой интеллигенции села Новый Порт был дан часовой концерт. Несмотря на непрофессионализм участников, смотрели его все присутствующие с большим интересом. Слабенький глоток прошлой счастливой жизни ощутил и Митя.
Всю зиму и раннею весну Митя занимался организацией ремонта старых рыболовецких судов, баркасов, шлюпок и прочих плавучих единиц. Занятый трудом и производственными проблемами, он не заметил, как наступила весенняя путина, а в верховьях Обской Губы открылась очередная навигация. Раздав весь рыболовный флот в бригады и звенья, он создал моторно – рыболовную станцию, которой вменялось в обязанности проведение технического обслуживания плавсредств непосредственно в местах летней локации. Такая форма работы была организована впервые на всём Ямальском Севере. Об этом вскоре заговорили не только в Новом Порту, но и во всех рыболовецких предприятиях Ямальского Госрыбтреста.
После ноябрьского торжественного мероприятия прошло более семи месяцев и многие о нём уже успели забыть. Но однажды, Митю пригласил к себе директор. В кабинете Пашин находился не один. Двое солидных мужчин сидели рядом и что - то – то бурно ему доказывали. Как только Митя перешагнул порог и остановился, глядя ему в глаза, директор спросил:
- догадываешься, по какому вопросу тебя вызвал?
- нет,- настороженно ответил Митя.
- выходит, зря тебя хвалил на собрании. Только рыбзаводу хуже сделал. Теперь придётся нам расставаться. Окружное руководство переводит тебя на другое предприятие.
Митя искоса посмотрел на солидных мужчин, в одном из которых узнал начальника Ямальского окружного госрыбтреста, и наивным голосом спросил:
- Почему переводят? Я же ещё работу механического цеха не до конца отладил.
- ссыльный Буров, нам виднее, где ты больше пользы принесёшь для Советской власти. Завтра рано утром мы вместе с тобой на катере отбываем из Нового Порта. А сегодня снимись с учёта в комендатуре и соберись в дорогу. Комендант в курсе и препятствовать не будет,- ответил за директора незнакомый мужчина.
Настроение у Мити заметно испортилось, и он, склонив голову, вышел из кабинета. Неожиданное известие в какой – то мере пугало и настораживало. Он уже вполне привык к тем условиям, в которых не по своей воле оказался и менять что – то в своей жизни на данном этапе не хотел. Но понимание того, что является неполноценным гражданином своей страны, обязывало мериться с любыми обстоятельствами.
Встретившись утром с «гостями» в конторе рыбзавода, Митя вместе с ними направился к причалу, где поджидал разъездной катер «Надёжный». Попрощавшись с Пашиным, «важные» люди поднялись на борт, и катер стал отходить от причала. Ему предстояло пройти против течения более трёхсот километров.
Только в пути, Митя узнал причину, из –за которой ему пришлось менять обжитое место. Завёл разговор управляющий Ямальским окружным рыбтрестом:
- по моему предложению и при поддержке окружного отдела НКВД, ты назначен на должность исполняющего обязанности директора Пуйковского рыбзавода. Хозяйство новое, сложное, не такое большое, как Новопортовский рыбзавод, но перспективное. Опыт руководящей работы у тебя есть, и ты успешно с ней справлялся. Раскрутишь рыбзавод, выведешь его на уровень передовых хозяйств – честь тебе и хвала. Нет – ответишь перед Советской властью и лично мной. Я правильно говорю, товарищ Ужинцев?
- не только правильно, но и во – время. Чтобы сразу понимал, какое серьёзное доверие ему оказывает власть, которую он однажды подвёл. Ещё одну осечку она не простит и накажет на всю катушку.
Митя слушал больших начальников и невольно думал:
«Почему они мне поручают такое серьёзное дело? Я неполноценный гражданин общества, не член КПСС и даже не комсомолец. Может, именно такой директор им нужен, чтобы в случае плохой работы рыбзавода повесить все просчёты и грехи на меня? Ладно, не буду гадать. От меня в этой игре ничего не зависит. Я простая пешка в ней. А пешке положено погибать первой в любом неравном бою».
- ты что молчишь? С чем – то не согласен?- услышал Митя голос Пашина.
- не знаю, что вам сказать. Да и что говорить, если всё за меня решено. На вопрос, смогу ли оправдать ваше доверие, мне сложно ответить. Но сделаю всё от меня зависящее, чтобы вы были не разочарованы в своём выборе.
- на том спасибо, - улыбнулся Ужинцев. И немного подумав, спросил:
- Лушникова Петра Николаевича хорошо знал?
От этих слов Митю, словно кипятком ошпарили. «Это что, провокация или простое любопытство?», - подумал он, но вслух произнёс:
- это мой тесть. Но хорошо я его не знал. Мы в разных слоях советского общества с ним находились.
- понятно. А я вот с ним всю гражданскую войну рядом прошёл. И для меня его расстрел полной неожиданностью оказался, - глядя на Митю, произнёс Ужинцев.
- мой отец тоже с ним служил,- невольно вырвалось из груди Мити.
- я знаю. Лихой был командир. Таких сейчас мало осталось.
«Так вот почему ты поддержал мою кандидатуру на должность директора. Видно, не очень веришь в вину Петра Николаевича», - подумал Митя, но в разговор вступать не стал.
Разъездной катер «Надёжный» к причалу маленького посёлка Пуйко, который располагался на острове у верхнего устья Хамманельской Оби подошёл в первой половине следующего дня. Сойдя на берег, Митя и его спутники направились к стоящему на возвышенности небольшому бревенчатому дому. На подходе их встретили пожилой мужчина, полная женщина и молодой парень, лет двадцати.
- с прибытием, дорогие гости,- произнёс пожилой мужчина и улыбнулся одними губами.
- спасибо Иван Игнатьевич. Веди нас в контору, знакомиться будем,- попросил управляющий трестом.
Иван Игнатьевич круто повернулся и быстрым шагом направился к дому.
Как только все зашли в помещение, Яковлев произнёс:
- дорогие товарищи, мы привезли вам молодого, но уже опытного директора. Зовут его Буров Дмитрий Степанович. До этого он работал на Новопортовском рыбзаводе. Может даже, и слышали о нём. И, помолчав минуту, обращаясь к Мите, продолжил:
- А это твои главные помощники. Иван Игнатьевич - заместитель директора, Эльвира Робертовна - главный бухгалтер и Александр – техник по добыче рыбы и по совместительству секретарь комсомольской ячейки. В рыбзаводе есть ещё специалисты и руководители нижнего звена, но они все на тонях рыбачат. В общем, знакомься пока с хозяйством, а мы навестим сельский совет. Необходимо народ собрать для знакомства с тобой. Ты же здесь будешь не только директором, но и представителем Советской власти, - сказал Пашин и первым шагнул за порог.
Как только высокое начальство вышло, Иван Игнатьевич спросил:
- с чего начнём?
- на ваше усмотрение.
- ну, тогда с конторы и вашего жилья, - предложил заместитель директора и продолжил:
- в большой комнате, в которой мы находимся, стоят рабочие столы главного бухгалтера, технорука и техника по добыче рыбы. Я тоже здесь иногда сижу. За стенкой расположен небольшой кабинет директора, а в конце коридора дверь в помещение, в котором проживал предыдущий директор. Иногда там останавливаются на ночлег специалисты из окружного госрыбтреста.
- понятно. Детальней всё это позже осмотрю. А промышленная зона у вас где?
- какая зона? – не понял Иван Игнатьевич.
- я имею ввиду – хозяйственный двор, мастерские, сетепосадочное производство.
- это метров пятьсот от конторы. Да особо там и смотреть нечего. Одни развалины.
- пойдём, посмотрим на развалины.
Обойдя всё вверенное ему хозяйство, Митя предложил заму направиться в сельский совет, где их уже поджидали.
В небольшом красном уголке собралось человек тридцать. В основном это были женщины и старики.
- управляющий «госрыбтрестом» выступил перед ними с короткой речью и в конце сказал:
- представляю вам вновь назначенного исполняющим обязанности директора рыбзавода- Бурова Дмитрия Степановича. У него есть хороший опыт работы на Новопортовском рыбзаводе, поэтому «госрыбтрест» и окружное правительство надеются на скорейший подъём вашего хозяйства с колен на ноги. А мы в этом поможем ему. Вопросы есть? Вопросов нет. И это хорошо. Спасибо за внимание. Собрание объявляю закрытым.
В этот же день Яковлев и сотрудник НКВД отбыли на катере в Салехард, до которого было около 90 километров водного пути. Прощаясь, Ужинцев предупредил:
- теперь ты у нас человек не простой, а исполняющий обязанности директора предприятия. Но это не значит, что свободен и можешь позволить себе больше, чем ссыльный. Уши и глаза у нас есть везде, в том числе и на этом острове. Так что любые крамольные мысли гони от себя прочь, чтобы не усугубить свой гражданский статус. Даже письма не вздумай отправлять своим родным и знакомым. До адресата они всё равно никогда не дойдут. Ты понял меня?
- понял
- вот и хорошо. Думаю, что я и сам тебя ещё не раз навещу. Как - никак, ты теперь в некотором роде крестник мой и я головой отвечаю за твоё поведение.
Митя долго стоял на берегу и с грустью смотрел в сторону удаляющегося катера. «Где, в каких краях сейчас мой «Анастас Микоян»? Хоть бы одним глазком на него взглянуть», - с ностальгией подумал он.