Глава 4. Большая охота
Нас вывели из темного нутра бронированной машины, и по глазам сразу резанули лучи послеобеденного солнца. Гул толпы, приглушенный стенками автомобиля, ударил по ушам с новой силой, а когда нас заметили, он стал почти нестерпимым.
Я смотрела на беснующуюся вокруг толпу и не видела людей — лишь сплошную массу, требующую зрелищ и нашедшую тех, на кого можно излить свою ненависть, боль и страх. Нас обступили десяток охотников, которые будут нас загонять и убивать ей на потеху.
Среди охотников был и Лекс. Он упорно не смотрел на меня.
В голове снова вспыли слова бабушки: «Человек — не человек… Такой — не такой… Да какие они сами люди после этого?!».Эх, увидеть бы ее сейчас и маму…
Но даже если они сейчас где-то наблюдают за мной и хотят привлечь к себе внимания — это бесполезно, ведь толпа не имеет лица.
Нас поторопили тычками прикладов в спины, и мы двинулись вперед, к воротам. По обеим их сторонам на широкой стене восседали отцы-основатели — пятеро мужчин, когда-то сделавших этот город оплотом спокойствия и благоденствия и которые с тех пор каждый год приговаривают подростков, у которых нашли мутаген, к смерти.
— Уважаемые жители Ковчега! — встал с кресла отец Квентин — высокий привлекательный брюнет средних лет с аккуратной бородкой. — Сегодня был очень важный день, который определил судьбы многих молодых людей. Они будут трудиться на всеобщее благо и, несомненно, сделают наш город лучше и прекраснее! Вы только взгляните на их счастливые лица! — отец Квентин повел рукой, и огромные экраны, установленные по обе стороны от ворот, вспыхнули кадрами счастливых подростков, которые выходили утром из Дворца Благоденствия с улыбками. — И чтобы их лица и дальше сияли счастьем, и они с таким же энтузиазмом продолжали смотреть в будущее, мы должны жестко выпалывать молодую, но больную поросль, которая может уничтожить все, что нас окружает! И да будет так! — Он поднял вверх кулак.
Толпа неистово поддержала своего лидера, и я испугалась, что она прорвет сдерживающий заслон и растерзает нас прямо здесь.
Следующим слово взял бессменный ведущий этого мероприятия — невысокий полный мужчина с завитыми и уложенными в невероятную прическу белыми волосами в аляпистом костюме, который переливался всеми цветами радуги. Так вызывающе безвкусно и ярко выглядеть в Ковчеге разрешалось только господину Гримграсу, а вот его подражатели жестоко высмеивались и осуждались. Он маленьким мячиком заскакал по стене, рассказывая о главном сегодняшнем событии и произошедших забавных случаях. Народ немного успокоился и расслабился, и тогда он обратил внимание на нас.
Во время Большой охоты не принято вспоминать, из какой семьи вышли жертвы, потому что они автоматически вычеркивались из всех метрик и хроник, будто их и не было никогда. А вот обсудить внешний вид «чудовищ» и поиздеваться над ними — это всегда пожалуйста.
Только на этот раз этого почему-то не случилось. Его подозвал к себе отец Берган и что-то сказал. Показалось, что в этот момент он посмотрел на меня и я вздрогнула.
Выслушав отца-основателя, веселый толстячок всплеснул руками:
— …Настало время выгнать из нашего стада паршивых овец! И да начнется Большая охота!
Раздался сигнал гонга, и ведущий раскинул руки, будто дарил присутствовавшим величайшее из благ и безумно этим гордился. Широкая улыбка не сходила с его лица.
Люди на стенах взорвались овациями и одобрительными топотом и свитом.
Огромные городские ворота начали медленно открываться.
В последнее время они мне часто снились, как и дикие крики толпы, посылавшей меня и еще пятерку неудачников на смерть. Я просыпалась в холодном поту и даже плакала от облегчения, что это мне только привиделось и никогда ничего подобного со мной не случится.
Но сейчас это был не сон — ворота города, за которые я никогда в жизни не выходила и которые оберегали жителей благословенного Ковчега, открывались, а стоявшие позади охотники приготовились вытолкать тех из нас, кто не поторопится выйти сам. А дальше…
…будет охота. Охота на нас.
Я гипнотизировала ворота взглядом, ожидая, когда створки откроются настолько, чтобы можно было выбежать. И все же не удержалась и обернулась.
Лекс… Еще утром — а кажется, что уже годы назад — мне казалось, что я влюблена в него. Что он отвечает взаимностью… Когда-то мне многое казалось… Сейчас же он стоял в строю тех, кто будет загонять меня, как животное, на потеху толпе.
У меня осталась лишь одна надежда — выскользнуть отсюда первой и бежать! Бежать так быстро, чтобы успеть скрыться в подлеске до того, как закончатся традиционные три минуты форы. А там…
Лучше умереть от лап чудовищ, чем от рук тех, на защиту кого полагалась всю жизнь и кто это доверие предал.
«Беги к воде — она скроет следы. Следуй за зеленоглазым, не бойся. И помни: все лгут! Дар — это не плохо. Дар — это дар. А ложь душит тех, кто ею живет».
Бабушка знала… Она точно знала, что будет именно так, и ничего не могла с этим поделать. Что ж, пусть исполнится ее пророчество, и ложь отцов-основателей их когда-нибудь задушит — я не отказалась бы на это посмотреть.
Ворота открылись достаточно, чтобы в щель можно было проскользнуть. Переглянувшись, мы с Карадом рванули вперед.
До ближайшего подлеска было недалеко, всего метров сто. Раньше было больше, гораздо больше, но с каждым годом лес все ближе подкрадывался к стенам города. И теперь у нас были все шансы успеть скрыться от охотников.
Мы с Карадом вырвались вперед, следом бежали вихрастый, одна из девушек и бугай. Другая девушка осталась у ворот и кричала, срывая голос и размазывая по лицу слезы:
— Я не мутант! Я человек! За что?! Пощадите! Вы же люди!
Я от ее слов лишь припустила быстрее. Ждать пощады от толпы или отцов-основателей, один из которых так хладнокровно отправили меня смерть? Ну уж нет!
Некоторое время мы бежали по небольшой тропке, вытоптанной, наверное, охотниками, но делать это и дальше было глупо, и, как только стало возможно, нырнули в чащу леса.
Как раз в этот момент раздался выстрел, а крики девушки, просящей пощады и человечности, сменились ликующим воем толпы…
На миг мы застыли, переглянулись. Вихрастый ломанулся глубже в гущу зарослей, а бугай побежал дальше по тропке. Девушка побежала за нами, но зацепилась широкой юбкой за сухостой и застряла, пытаясь ее отцепить.
В этот момент я от души поблагодарила бабушку, которая не дала мне нарядиться в платье и туфли — аккуратные ботинки на небольшой платформе сейчас оказались как нельзя кстати.
— Ай! — не успела я порадоваться этому, как зацепилась за ветки ели длинными волосами.
Карад обернулся, но я уже рванула за пряди, высвобождая их и оставив клок на ветке. Перехватила волосы одной рукой и продолжила пробираться вперед. Резинки у меня, к сожалению, с собой не оказалось, и я только сейчас подумала о том, что нужно было поискать хотя бы какой-нибудь лоскут ткани и перевязать им волосы.
Мы наткнулись на овраг с лужей на дне, пришлось его огибать, а когда оказались по другую сторону, услышали выстрел и женский вскрик. Я сглотнула и, больше не оборачиваясь, побежала за Карадом — он прокладывал нам путь.
Немного спустя раздалась целая очередь выстрелов, которая подстегнула нас двигаться еще быстрее. Прозвучали они в стороне, но это не значило, что охотники не шли по нашему следу.
Большая охота редко длилась дольше пары часов. Все происходило быстро и жестоко. А как иначе? Что могли противопоставить безоружные и не подготовленные к такому повороту жизни подростки обученным охотникам? И эта мнимая фора в три минуты — просто насмешка над жертвами, чтобы не пришлось их долго искать.
Новые выстрелы раздались уже недалеко от нас. Похоже, в живых остались только я и Карад. Мы молча обменялись взглядами и, не сговариваясь, припустили еще быстрее, стараясь быть бесшумными, насколько это вообще было возможно в лесу. Под кронами высоких разлапистых деревьев подлесок был негустой, пробираться по нему было гораздо легче, но и догнать нас становилось гораздо проще. Хорошо, в этом году наступила ранняя весна, и листья на деревьях успели распуститься, скрывая нас от преследователей зеленой дымкой.
Я шарахнулась от выстрела, раздавшегося совсем рядом, запнулась и полетела в очередной овраг. Карад, пригнувшись, застыл, глядя на меня со страхом и беспокойством — мы понимали друг друга без слов, и я видела, что он тоже понял, что стреляли в нас.
С трудом встала, и парень помог мне выбраться из овражка. Я посмотрела на сбитые в кровь ладони и перепачканную белую одежду. И пожалела, что испачкала ее так мало, недостаточно, чтобы стать незаметной. А вот у Карада одежда больше подходила для пряток в лесу, он был почти незаметен на фоне кустов.
Об этом же подумал и Карад.
— Прости, но с тобой мне не убежать. Здесь наши пути расходятся, — очень тихо сказал он с сожалением и скрылся, мгновенно растворившись в чаще.
Несколько драгоценных секунд я пыталась отдышаться и осознать, что теперь совсем одна. Я не осуждала парня — здесь каждый сам за себя, он и не должен был мне ничего с самого начала, но все равно вел меня по лесу все это время и поддерживал одной своей решимостью выжить. А потому сейчас я застыла в растерянности.
Наверное, только поэтому сквозь шум крови в ушах расслышала тихий плеск воды впереди.
«Беги к воде — она скроет следы» — молнией мелькнули в голове слова бабушки, и я рванула на звук.
Неширокий и неглубокий — по щиколотку — ручей обнаружился почти сразу за кустами, и я, не раздумывая, ступила в холодную воду и побежала вниз по течению. Но очень скоро поняла, что не то что бежать, а даже идти в ледяной воде по илистому дну и порожистому течению — плохая идея. С горечью подумала, что городской девочке выжить в лесу нереально, но тут же отогнала эти мысли. О каком выжить в лесу может идти речь, когда цель сейчас стоит просто выжить?!
Пришлось выбираться на другую сторону ручья. Зубы отбивали чечетку, но я стиснула челюсти и продолжила пробираться по его берегу. Мне казалось, что у ручья безопаснее. По крайней мере так я была уверена, что иду вперед, а не плутаю по лесу, возвращаясь назад прямо в руки охотников.
Чем дальше я шла, тем больше маленьких ручейков вливалось в речушку, вдоль которой лежал мой путь.
Не знаю, действительно мне удалось запутать следы, или охотники увязались за Карадом, но следующие полчаса я пробиралась по лесу, не слыша погони. Для жертвы в Большой охоте это большое достижение.
Я невесело усмехнулась. За всю историю Ковчега жертвам всего пару раз удалось убежать от охотников, и было это очень давно. Как только охотники поймут, что не могут найти бегуна, в небо поднимут дроны, которые будут облетать лесной массив в поисках жертвы. Конечно, засечь беглеца в лесу непросто, но дроны имеют шансы на успех. Идеальным для меня было бы в ближайшие час-два найти какое-нибудь более-менее надежное укрытие и пересидеть там до утра — бродить ночью в лесу опасно. Днем опасности тоже никуда не денутся — приносят же охотники с вылазок безобразные туши чудовищ, — но сейчас я хотя бы могу их увидеть, а ночью даже просто подвернуть неудачно ногу — раз плюнуть.
Я снова невесело усмехнулась. Оказывается, я неисправимая оптимистка: уже думаю о ночевке, хотя Большая охота в самом разгаре.
За невеселыми мыслями не сразу обратила внимание на усилившийся шум воды — речушка превратилась в широкую, хоть и мелкую каменистую речку, и я шла по самому ее краю, хоть и приходилось быть аккуратной, чтобы не поскользнуться — лезть в кусты дальше от берега не хотелось. Я прибавила шаг и скоро поняла, что плато впереди резко обрывается, образуя водопад.
Я застыла, глядя на обрыв и не зная, что делать, но решила все же подойти поближе к краю, чтобы осмотреть окрестности и оценить, где лучше спуститься.
С каждым шагом шум воды усиливался, как и опасность соскользнуть в бурлящий поток. Пришлось продираться сквозь кусты чуть выше от берега. На краю обрыва я выдохнула, выбравшись, наконец, на не заросший каменистый уступ.
Дыхание перехватило от открывшейся взору красоты: внизу раскинулось синее озеро, с высоты похожее на блюдце. Камни по его краям образовывали «корону», а ближе к середине оно было темно-синим, намекая на большую глубину. Сам водопад утопал в белой дымке брызг и переливался в лучах вечернего солнца. Такой красоты мне еще не приходилось видеть, и я застыла, любуясь и проникаясь ею.
Что-то заставило меня обернуться. Бывает так: стоишь и вдруг резко без причины оборачиваешься и обязательно сталкиваешься с чьим-нибудь внимательным взглядом.
Я встретилась взглядом с Лексом.
Он стоял на противоположном берегу метрах в тридцати и сжимал в руках пистолет.
Кровь застучала в висках, дыхание перехватило, а на глаза навернулись непрошенные слезы. Столько убегать, чтобы все равно попасться… и кому? Разве еще утром я могла предположить, что мой парень может стать моим палачом?
Я смотрела, как он медленно поднимает руку с зажатым в ней пистолетом, как направляет его на меня, и не могла поверить, что это происходит. Казалось, время замедлило бег. Ноги будто приросли к земле, а в голове билась лишь одна мысль: «Не верю… Не могу поверить…».
Внезапно кусты рядом с Лексом зашевелились, и из них вышел другой охотник. Он быстрым цепким взглядом оценил представшую перед ним картину и, усмехнувшись, сказал ему что-то подбадривающее. Но Лекс, покосившись на него, продолжал стоять, направляя на меня пистолет, и я видела, как он кусал губы.
Тогда второй охотник покачал головой и вскинул свой пистолет.
Неужели все?
Меня качнуло назад, сердце бухнуло в ушах. Я испугалась, что сорвусь с обрыва. Застыла на месте боясь шелохнуться и неотрывно смотрела на охотников. Знала, что кто-то из них выстрелит, и все равно не могла сделать и шагу.
Охотники не спускали с меня взглядов, и старший явно инструктировал Лекса, заставлял выстрелить и так увлекся, что перестал смотреть на меня. Лекс сосредоточенно ему внимал и будто ушел в себя, перестал кусать губы и сжав их в тонкую линию.
Внезапно он опустил руку. Я смотрела на него с неожиданно вспыхнувшей надеждой и благодарностью. Вот только взгляд у него был так холоден и безэмоционален, что я поняла — обрадовалась рано. Старший охотник понаблюдал за мной с усмешкой и внезапно сделал приглашающий жест рукой с пистолетом. Я непонимающе на него посмотрела, и он кивнул, подтверждая, что я не ошиблась — он не будет прямо сейчас меня убивать, а приглашает подойти.
Я окинула взглядом ухмылявшегося мужчину, своего бывшего парня, который только что набирался смелости меня убить, и поняла, что к ним идти нельзя. Не знала, что они задумали, но мне это явно не понравится. А после общения с отцами-основателями в голову лезли такие мысли, что хотелось броситься вниз с обрыва немедленно.
Я обернулась, посмотрела на острые камни у подножия водопада, снова повернулась к охотникам. Глядя на гаденькую улыбочку старшего и холодный взгляд Лекса, я верила в то, что если попаду к ним в руки, то пожалею, что не получила пулю в лоб.
Уступ, на котором я стояла, довольно широк, нырнуть в заросли я бы точно не успела, да и недалеко бы убежала от пули или тренированных охотников. Мне не оставалось ничего иного, как идти к ним.
Дойдя до конца уступа, я посмотрела в глаза Лексу. Показалось, что нас и не разделяют эти метры, сморгнула последнюю слезу по этому парню и, резко развернувшись, рванула к краю пропасти. Я не хотела умирать. Я хотела жить. Глупая надежда, что я смогу от них сбежать, прыгнув в водопад, билась на краю сознания, и я прыгнула.
Раздался выстрел и злой недоуменный возглас старшего охотника, относившийся точно не ко мне:
— Ты что творишь?!
Я еще успела с горечью подумать, что Лекс все же решил меня убить, когда по ногам ударила водная гладь.
Холодная вода обдала, словно кипятком, аж дыхание перехватило, тело сковало, и я камнем погружалась на глубину. Промелькнула мысль, что мне все же удалось перелететь острые камни, вот только как теперь выплыть, ведь плавать я не умею, еле-еле держусь на воде. В детстве несколько раз ходила с родителями в бассейн, но потом его закрыли.
Распахнула глаза, чтобы определить, где поверхность, и начала усиленно грести руками. Вот только воздуха в легких становилось все меньше, а поверхность, казалось, не приближалась — холод сковывал движения, паника душила, а когда краем зрения я увидела метнувшуюся ко мне откуда-то сбоку тень, из горла вырвался беззвучный крик, из-за которого я потеряла остатки воздуха в легких, а потом сделала вдох…
От автора: Если вам понравилось начало этой истории, приглашаю вас ее дочитать на другой ресурс: https://litmarket.ru/books/izgnannica-put-k-svobode