http://www.oldmikk.ru
Вооруженному восстанию 1863—1864 годов предшествовал довольно длинный подготовительный, или манифестационный период. Не прерывавшаяся с 1831 года деятельность польской эмиграции держала все Царство Польское в постоянном напряжении, но железный режим наместника князя Паскевича не допускал серьёзных осложнений. После его смерти (1856) в короткое время сменился ряд наместников: князь Горчаков, Сухозанет, граф Ламберт, граф Лидерс, выбор которых не был удачным.
В 1861—1862 годах на территориях прежней Речи Посполитой, отошедших к России, усилились требования аграрных реформ, демократизации и независимости. Радикальные демократические и патриотические группировки (так называемые «красные») выступали за открытую вооружённую борьбу и готовили восстание. Начало подготовки к восстанию приурочивают обыкновенно к 1859 году, так как война Франции с Австрией подала полякам будто бы надежду, что после Италии Наполеон III захочет освободить и Польшу. Несомненно, однако, что первый приступ к организации восстания относится ещё к 1857 году, совпадая с основанием Сельскохозяйственного общества, возглавлявшегося графом Анджеем Замойским и возвращением из Сибири в силу амнистии ссыльных поляков.
В конце 1862 года конспиративная организация, готовившая восстание, охватывала около 20—25 тысяч членов и планировала вооружённое восстание на весну 1863 года. С лета 1862 года заговором руководил Центральный национальный комитет (ЦНК, польск. Centralny Komitet Narodowy), основанный в октябре 1861 года под началом Ярослава Домбровского. Повсеместно организовались революционные кружки по системе троек, которые в совокупности должны были составить громадный и тесно сплоченный организм. Каждый рядовой член кружка знал только двоих участников и десятника, чем значительно затруднялось раскрытие заговора.
Более умеренные группировки «белых» объединяли аристократию, помещиков, зажиточное мещанство. Программа «белых» отличалась от программы «красных» главным образом тем, что освобождение крестьян от крепостной зависимости предусматривало высокие компенсации, национально-освободительное восстание откладывалось на отдалённый срок.
Начало волнений относится к периоду наместничества князя Горчакова. Первой открытой манифестацией считают обыкновенно состоявшиеся 10 июля 1860 года торжественные похороны вдовы генерала Совинского, погибшего при защите Варшавы во время восстания 1830—1831 годов. Сами похороны прошли спокойно, но после них польские студенты и городская беднота отправились на соседнее православное кладбище, где стали плевать на могилы и рвать посаженные там цветы.
Началась кампания против развлечений: в домах, где проводились балы, выбивали стекла, появлявшимся в дорогих нарядах женщинам мальчишки резали платья. С магазинов срывали вывески, написанные по-русски и на любом другом языке, кроме польского. Русские жители Варшавы были завалены письмами с угрозами.
Более значительны были манифестации, ознаменованные годовщиной первого восстания (17 ноября) и особенно годовщиной Гроховского сражения (25 февраля 1861). 15 февраля (27 февраля) 1861 во время очередной демонстрации при столкновении войск с толпой было убито 5 человек.
Сначала правительство надеялось водворить порядок примирительной политикой и реформами. В марте было распущено Сельскохозяйственное общество, которое стало центром сбора радикалов. 14(26) марта вышел указ Александра II о восстановлении Государственного совета Царства Польского и учреждении органов самоуправления в Польше.
2 октября (14 октября) 1861 новый наместник Ламберт, вступивший на этот пост после смерти Горчакова, объявил в Царстве Польском осадное положение. Однако уже через два месяца Ламберт подал в отставку, после того как у него произошёл конфликт с генералом Герштенцвейгом, в результате которого последний застрелился.
На должность наместника был назначен генерал Лидерс. В июне 1862 года на него было совершено покушение. В то время как он прогуливался в парке, неизвестный выстрелил в него сзади из пистолета. Пуля пробила ему шею, челюсть и щеку, но Лидерс остался жив.
После этого наместником Царства Польского был назначен великий князь Константин Николаевич, человек, пользовавшийся доверием императора, и либерально настроенный. Маркиз Велёпольский был назначен при нём начальником гражданской части в царстве и вице-председателем Государственного совета. Однако вскоре после приезда Константина Николаевича в Варшаву на него было совершено покушение. Портной-подмастерье Людовик Ярошинский выстрелил в него в упор из пистолета вечером 21 июня (4 июля) 1862, когда он выходил из театра, однако он отделался лёгким ранением.
Было два покушения и на Велёпольского (26 июля и 3 августа).
В начале этого смутного времени Смоленский уланский полк квартировал в г. Умани, когда последовало Высочайшее распоряжение уланской бригаде 2-й кавалерийской дивизии направиться в Царство Польское для несения караульной службы.
21 апреля 1860 года полк, под командой командира графа Тулуз-де-Лотрек, выступил из Умани в Царство Польское, имея травяное довольствие в г. Владимир-Волынском, куда прибыл 30 мая. Расположившись в городе и его окрестностях, полк пробыл здесь до 7 июля. Так как было известно, что в середине августа в Варшаве ожидался Высочайший смотр, то во время стоянки на травяном довольствии полк энергично готовился к смотру. Было обращено особое внимание на рубку саблями, фланкировку пиками, прицеливание из пистолетов и пешую выправку.
7 июля полк выступил из Владимира-Волынского и направился к Варшаве, куда прибыл 2-го августа и расположился в гусарских и уланских казармах, сменив Новороссийский драгунский полк.
Через несколько дней по приходе в Варшаву, полк был осмотрен командированным Свиты Его Величества генерал-майором Гичевичем, который 8 августа произвёл смотр конному строевому учению, а 18 – бригадный манёвр.
25 августа, за упразднением сводной кирасирской дивизии, все 7 лёгких кавалерийских дивизий при сохранении присвоенных им номеров приказано было именовать впредь кавалерийскими дивизиями, без прибавления названия «лёгких».
Высочайший смотр прошёл в начале октября.
В продолжение 1861 года, как в царстве Польском, так и в западных губерниях Российской империи происходили беспорядки: подбрасывание мятежных прокламаций, пение революционных гимнов в костёлах, тайное изготовление оружия, боевых запасов и прочего.
Уличный сброд и праздношатающиеся овладели Варшавой, принимая участие во всех манифестациях; малочисленная полиция уступала перед толпой: если и производились аресты, то лишь для приличия: задержанные выпускались в тот же день.
Мало-по-малу манифестации принимали вид возмущений: мятежники, не сдерживаемые и не укрощённые, нахально подняли голову. Кроме пения польского гимна в костёлах, в городах начались разгромы лавок, выбивание стёкол в квартирах, занятых русскими, кошачьи концерты, вообще всё, что могло изобрести безумное воображение фанатиков, игравших в революцию. Несмотря на все старания властей, беспрестанные происки и подстрекательства возмутителей поставили Варшаву в такое положение, что необходимо было принять особые меры для ограждения спокойствия мирных обывателей города. Поэтому весь город был разделён на 4 отдела, подчинённых особо назначенным генералам, которым были даны подробные инструкции на случай подавления и прекращения беспорядков, для каковой цели были составлены заранее диспозиции. Войска должны были прибывать по тревоге к назначенным пунктам. Согласно этого распоряжения, Смоленский уланский полк должен был прибывать на Саксонскую площадь.
От полка ежедневно посылались по городу конные разъезды, при чём один дежурный эскадрон назначался в королевский манеж.
13 февраля, в воспоминание дня сражения при Грохове, в городе происходили демонстрации, против которых пришлось употребить вооружённую силу. В виду малочисленности Варшавского гарнизона, главнокомандующий признал нужным, в виде временной меры, усилить войска вызховом из окрестностей 10 батальонов сводного учебного казачьего полка, трёх сотен казачьего № 18 полка и одной батареи.
27 марта около 5-30 часов дня толпы народа начали собираться на замковой площади и ко всем входам, ведущим к замку. По тревоге были вызваны войска. Пришлось открыть огонь.
Одновременно с этим мятеж стал распространяться и по всему Царству, почему часть войск пришлось двинуть из Варшавы в другие местности: в числе других войск в августе 1861 года перешёл в м. Мендзыржец и Смоленский уланский полк.
В начале октября полк проводил своего командира, полковника графа Тулуз-де-Лотрек, произведённого в генерал-майоры, с назначением помощником начальника 4-й кавалерийской дивизии, а в конце года уже прибыл новый командир полка, полковник Георгий Ильич Папаафанасопуло.
Придя на новую стоянку и немного устроившись, несмотря на напряжённое состояние и тяжёлую службу, полк не переставал заниматься обычным делом мирного времени: учения шли своим чередом, как ни в чём не бывало. Предпринимались и строевые проездки, обыкновенно, за местечко, до полуэскадрона включительно, причём главнейшим образом имелось в виду втянуть лошадей в работу, приучить их к быстрой и продолжительной рыси, словом, были приняты все меры, чтобы в кратчайший срок подготовить людей и лошадей к трудам настоящей военной жизни, которая и не замедлила вызвать Смоленцев на боевое поле.
Ряд смотров, произведённых в 1862 году командиром корпуса, состоящим при главнокомандующем 1-й армией генерал-лейтенантом Гичевичем и начальником дивизии, показал, что работа чинов полка не пропала даром. Полк найден был в отличном состоянии, за что эскадронные командиры, подполковник Федоровский, майор Богатырёв и ротмистр фон-Дерфельден, получили благодарность от начальства.
В сентябре 1862 года в Царстве Польском было решено провести рекрутский набор.
Революционная партия всеми мерами противодействовала набору и, узнав о сроке его, предупреждала конскриптов. Незадолго до рекрутского набора в Варшаве значительная часть молодых людей, записанных в конскрипционные списки, желая избавиться от военной службы, а также стремясь принять участие в приготовлявшихся в разных частях Царства Польского беспорядках, скрылась из города.
Мятеж явно вспыхнул в ночь с 10 на 11 января, начавшись резнёй сонных русских солдат, и распространился по целому краю. Шайки вооружённых повстанцев появились в лесах; некоторые шайки, в особенности в первое время, были весьма многочисленны и недурно вооружены.
Царство Польское было объявлено на военном положении и разделено на военные отделы.
Для уничтожения шаек пришлось со всех сторон направлять в лесные трущобы отряды русских войск, предпринимать поиски, экспедиции, тем более трудные, что повстанцы избегали прямых встреч с войсками, и, будучи раз настигнуты, рассеивались в разные стороны для того, чтобы снова собраться, после того как опасность миновала. Волнения усиливались. Военное начальство предписало немедленно сформировать сильные, подвижные, самостоятельные отряды из 3-х родов оружия и самыми решительными мерами, не стесняясь ничем, уничтожить шайки возмутителей, употребляя для быстроты движения, если понадобится, обывательские подводы.
К началу военных действий Смоленский уланский полк состоял из 4-х эскадронов и был расквартирован в г. Бяла и окрестностях.
На другой день после явного восстания во все военные отделы был разослан приказ, чтобы малые отряды, стоящие по разным местечкам, были немедленно стянуты в более важные стратегические пункты. Смоленский уланский полк поступил в состав Люблинского военного отдела.
Командир полка, полковник Папаафанасопуло, заметив в Бяле наплыв каких-то подозрительных лиц, которые ранее не встречались, отдал распоряжение, чтобы лошади в эскадронах были постоянно засёдланы и люди были бы настороже.
С 10 на 11 января, в 12 часов ночи, по колокольному звону повстанцы напали на солдат, но подготовленные смоленские уланы, поднятые по тревоге, выехали из города, не допустив внезапного нападения на конюшни. При этом, однако, полк лишился своей парадной мундирной одежды, а кашевары и хлебопёки попали в плен к повстанцам; кроме этого попало к мятежникам 70 сабель и 70 пик.
Два эскадрона, квартировавшие в Мендзыржеце, были направлены в Венгров.
14 января первый полуэскадрон 2 эскадрона, посланный в м. Ломазы (в 34 верстах от Бреста) за вещами 2-го эскадрона, внезапно выступившего перед тем в Бялу, был встречен на площади этого местечка выстрелами из толпы мятежников. Штабс-ротмистр Зиатханов, командовавший полуэскадроном, немедленно атаковал мятежников, рассеял их, положив до 30-ти человек убитыми, и отбил захваченных ранее повстанцами 16 наших улан, оставленных в местечке для присмотра за цейхгаузом. Преследуя остатки толпы полуэскадрон наткнулся на выходящую из костёла вместе с процессией другую вооружённую шайку мятежников, которая, увидя улан, дала по ним залп, причём с нашей стороны выбыли из строя 2 человека и одна лошадь и ранено 2 рядовых. Затем мятежники, скрывшись за церковную ограду, продолжили обстреливать площадь. Так как тесные улицы
м. Ломазы, в которых находились цейхгауз и казармы нижних чинов, были также заняты вооружёнными мятежниками, то штабс-ротмистр Зиатханов, видя полную невозможность забрать эскадронные вещи, отступил в м. Бялу. За это дело штабс-ротмистр Зиатханов награждён орденом Св. Анны 4-й степени с надписью: «За храбрость».
Его Императорское Высочество, наместник Царства Польского, с Высочайшего соизволения, пожаловал наиболее отличившемуся нижнему чину при стычке в м. Ломазы один знак отличия военного ордена 4-й степени; по приговору нижних чинов Георгий достался рядовому Литвенюку, на которого и был возложен.
По сформировании отрядов, были начаты решительные действия против мятежных скопищ в Венгрове, где повстанцы собрались в числе до 6-ти тысяч, под начальством Янко-Сокола и, объявив там временное правительство, приготовились к обороне, для чего сожгли мост на реке Ливце между Венгровом и Ливом и устроили в городе баррикады.
Высланный 19 января из Седлена в Мокоботы по направлению к Венгрову 2-й дивизион Смоленского уланского полка под командой полковника Папаафанасопуло, выдвинув на рекогносцировку один полуэскадрон к Венгрову, убедился, что мятежники занимали в значительных силах не только Венгров, но и окрестные селения. В виду этого полковник Папаафанасопуло, присоединив к себе вышеупомянутый полуэскадрон, остановился в Мокоботах, в ожидании дальнейших приказаний и подкреплений.
20 января в 8 часов вечера к дивизиону Смоленцев были направлены из Седлена взвод нарезной лёгкой № 3 батареи 5 артиллерийской бригады, 2 и 9 роты Костромского пехотного полка на подводах и 21 января в 7 часов вечера из Збучина 4-й эскадрон Смоленского уланского полка, дивизион конно-батарейной № 3 батареи и 12 рота Костромского полка. С прибытием этого подкрепления, полковник Папаафанасопуло выступил со своим отрядом на позицию при с. Шарута, в 6 верстах от Венгрова. В продолжение всей ночи отряд тревожили шайки мятежников, выходивших из прилегающих лесов. Наконец, после нескольких пушечных выстрелов поляки прекратили нападения.
На другой день в 6-30 утра, отряд двинулся к Венгрову и в 8 часов остановился на расстоянии пушечного выстрела от города. Артиллерия немедленно открыла огонь и настолько удачно, что в городе произошёл пожар, вследствие чего там было замечено смятение, а вслед затем мятежники стали удаляться из города по всем направлениям; главная же их масса потянулась к м. Соколову. Оборона города и прикрытие отступающей толпы возложено было на особый отряд, в виде арьергарда до 500 человек, котрый стоять на улице близ заставы со стороны Мокобот.
Чтобы отрезать мятежникам, выходящим из города, путь отступления, полковник Папаафанасопуло двинул на рысях к дороге, ведущей из Соколова, 4 эскадрон Смоленского уланского полка. Уланы бросились на отступающих и оттеснили их к городу, где толпа эта заняла кладбище. Одновременно были выдвинуты орудия конно-батарейной № 3 батареи под прикрытием взвода 2-й роты и 2-го эскадрона улан, и по толпе был открыт огонь.
В это время неприятельский отряд, стоявший у входа в город, выступил в поле с одушевляющими криками и пением «Boze cos Polska», бросился на артиллерию и подошёл так близко, что орудия стреляли по ним картечью, а офицеры из револьверов. Большая часть неприятеля бросилась в беспорядке назад. В это время 2-й эскадрон пошёл в атаку на толпу: человек 150 мятежников, не взирая на огонь, отбивались от улан косами, продолжая двигаться вперёд.
Дивизион артиллерии прекратил стрельбу, взяв на передки, а взвод улан 3-го эскадрона под командой подполковника Федоровского, бросился на перерез наступающим мятежникам, и вскоре почти все они были уничтожены. Только небольшая их часть укрылась в городе. Во время этой атаки у подполковника Федоровского от удара по ружью переломился клинок, и он остался без сабли, тогда рядовой Савицкий подал эскадронному командиру свою саблю, что дало возможность ему отбить тут-же направленный на него удар.
После непродолжительного действия из орудий в городе обнаружилось большое движение. Пожар, зажженный артиллерией в начале дела, стал более и более распространяться, увеличивая беспорядок. Мятежники толпами бросились по огородам в прилегающие леса, преследуемые огнём пехоты, занявшей город. За нею вступили туда остальные части отряда. Для преследования неприятеля, рассеявшегося по лесам, по направлению к Соколову и Лукову были высланы уланские разъезды.
В этом деле, где уланы в храбрости соперничали с пехотой и артиллерией, было взято 2 неприятельских знамени, а оружия по числу убитых и раненых. Наша потеря была ничтожна: ранено 6 рядовых и 6 строевых лошадей, из них две побиты косами в грудь и живот.
На месте боя найдено до 150 трупов и 9 тяжело раненых. Многих убитых и раненых мятежники успели унести с собой, и число их неизвестно.
После разгона скопищ Янки Сокола на рассвете 23 января из Варшавы на подкрепления отряда полковника Папаафанасопуло прибыл отряд генерал-майора Криденера.
В Смоленском уланском полку за оканную храбрость в деле под Венгровым были награждены: подполковник Федоровский (орден Св. Анны 2-й степени с короной и мечами), ротмистр фон Дерфельден (орден Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом) и корнет Соколов (орден Св. Анны 4-й степени с надписью: «За храбрость»), поручик Добродеев произведён в штабс-ротмистры. Знаками отличия военного ордена 4-й степени были награждены: 2-го эскадрона унтер-офицер Подгайный и Филиппов, рядовой Павлов; 3-го эскадрона старший вахмистр Маняк, унтер-офицер Холодзинский и рядовой Анощенко.
Венгровский бой был первый сколько ни будь серьёзный бой этого восстания. О нём зашумели все повстанческие листки.
К вечеру 22 января прибыл в Бялу из Бреста 1-й эскадрон Смоленского уланского полка, конвоирующий 2 орудия конно-облегчённой № 4 батареи, а из Мендзыржеца две роты Костромского полка и дивизион конно-батарейной № 3 батареи. 23 января этот эскадрон с полутора ротами пехоты и одним орудием был направлен на поиски к югу от Бялы к Ломазам и, не найдя в окрестностях местечка мятежнических шаек, в тот же день возвратился в Бялу.
Во всех делах с мятежниками потери наших войск были ничтожны, так как мятежники, вооружённые косами, пиками и охотничьими ружьями, не могли вредить нашим войскам, действовавшим нарезным оружием, а иногда и артиллерией на дальние расстояния. Атака холодным оружием производилась только при преследовании мятежников, бежавших в беспорядке после большой потери от нашего огня.
Офицеры и нижние чины оказывали неизменное мужество и полную готовность к перенесению всех трудов и лишений. На походе, при движении по дурным дорогам в неблагоприятное время года отставших и больных не было, несмотря на постоянные форсированные марши.
5 февраля в Бялу дали знать, что шайка мятежников напала на 2-ю роту Ревельского пехотного полка, расположенную близ с. Воскрженице – на Брестском шоссе. Немедленно был послан туда на рысях лейб-эскадрон Смоленского уланского полка, 2 конных орудия и взвод 5-й роты Костромского полка на подводах, под общей командой Смоленского уланского полка майора Квицинского.
С прибытием этого отряда мятежники бросились в лес; по отступающим было сделано несколько выстрелов картечью. Рота Ревельского полка была осовобождена.
По показаниям захваченного инсургента, мятежники увезли на восьми подводах всех своих убитых и раненых, на месте же оставлено только два тела.
По возвращении отряда в Бялу было получено донесение, что по Брестскому шоссе и в окрестностях крепости Брест-Литовский снова стали появляться в разных местах шайки мятежников. 7 числа из Бялы направлены в крепость Брест полуэскадрон Смоленского уланского полка и рота пехоты.
Для уничтожения шаек посылались летучие отряды, которые, появляясь неожиданно в разных местах, не позволяли мятежникам образовать большие скопища. Поиски эти проводились днём и ночью, причём приходилось делать до 70 вёрст в сутки. Однако мятежники, получая заблаговременно от своих сообщников сведения о всех передвижениях наших отрядов, рассеивались на мелкие партии и успевали укрываться в болотистых и густых лесах.
По случаю появления значительных шаек в Луковском и Радзинском уездах для более своевременных действий против мятежников, на командира Смоленского уланского полка, полковника Папаафанасопуло было возложено исправление должности Бельского отрядного начальника.
16 февраля полковник Папаафанасопуло, составив летучий отряд из 2-х рот пехоты, 4-го эскадрона Смоленского уланского полка, 2-х орудий и 50 казаков, повёл его из г. Седлена в
м. Соколов, куда прибыл того же числа и, узнав, что в лесу Сивое-Багно находится шайка мятежников под предводительством Янко-Сокола, тотчас двинулся туда, послав 4-й эскадрон и 20 казаков в обход на д. Купентин. войдя в лес, отряд занял небольшую прогалину, а цепь стрелков с резервами двинулась вперёд и, подойдя к лагерю, только что оставленному мятежниками, была встречена огнём неприятельских пикетов, прикрывавших отступление шайки. Оставленный мятежниками лагерь был занят нашими войсками.
В это время 4-й эскадрон, посланный в обход, заметив вооружённую партию, конвоировавшую две телеги, бросился и отбил их; телеги оказались нагруженными пиками. При этом два мятежника убиты и несколько человек взято в плен; остальные разбежались. Преследовать шайку не было возможности по причине густоты леса и наступающей темноты. Отряд возвратился в м. Соколов, где и заночевал.
На другой день отряд отправился в м. Стердынь, но узнав, что мятежники круто повернули на юго-запад, двинулся на перерез их пути к Косову, где получено было известие, что партия прошла севернее местечка.
18 числа из Косова отряд преследовал мятежников через Жохи, Угощь до Медника, но так как мятежники, направляясь на д. Комедзянь, разделились на мелкие партии, с намерением пройти в Плоцкую губернию, то полковник Папаафанасопуло, видя бесполезность дальнейшего их преследования, возвратился с отрядом в Седлец 20 февраля.
Государь Император, войдя в положение офицеров, которые не получали столовых денег и находились в беспрерывных переходах, вызвавших непредвиденные расходы, повелел выдать офицером третное жалование.
Для разгрома мелких партий в окрестностях Бялы, 3-го марта был послан из этого города отряд под командой Смоленского уланского полка майора Квицинского, по направлению от Мендзыржена к Россошам, Ломазам и другим деревням, но здесь мятежников не встретили. Эскадрон майора Квицинского (1-й) в м. Россошах захватил живописца из Варшавы Вронского, которому было поручено главным начальником мятежников воеводства Подлесского Левандовским набирать людей и направлять в Луков, для присоединения к главной шайке, под предводительством самого Левандовского.
В конце марта слухи о приготовлениях к новому усиленному восстанию всё более и более распространялись. Большие шайки хотя и появлялись в последнее время редко, но повсюду бродили партии мятежников от 10 до 30 человек, которые бесчинствовали в местах, незанятых войсками, вешали мирных жителей, даже женщин, заподозренных в преданности правительству, вербовали в шайки, грабили кассы, почты, а с приближением наших войск, пользуясь своей малочисленностью, успевали уходить в леса.
По слухам эти партии должны были собираться в условленных пунктах во время праздников Св. Пасхи, что в самом деле и подтверждалось появлением значительных новых шаек в тех местах, где в последнее время их вовсе не было.
Всё это время эскадроны Смоленского уланского полка неоднократно посылались для поисков по разным направлениям, но шаек не находили.
Отряд под начальством ротмистра Смоленского уланского полка фон Дерфельдена (1-й полуэскадрон 2-го эскадрона, взвод 3-й стрелковой и 8-я рота Костромского пехотного полка и 20 казаков), командированный из Бялы 30 апреля, того же числа в лесу у д. Вульки-Плещанской, атаковал шайку Крысинского, численностью до 300 человек. Мятежники были сбиты с позиции и преследуемы в лесу на расстоянии 5 вёрст до окончательного рассеяния шайки.
Потери неприятеля в точности не известны: отрядом подобрано до 35 трупов; кроме того, взято у мятежников 17 ружей, 4 сабли, 3 пистолета и 20 кос.
За это дело ротмистр фон Дерфельден произведён в майоры, а ротмистр Палеолог и штабс-ротмистры Калиновский и Зиатханов награждены орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом.
В этот день из нижних чинов 2-го эскадрона Смоленского уланского полка особенной храбростью и распорядительностью отличились юнкер Альбертов и унтер-офицер Гагендорн, произведённые за это дело в корнеты и унтер-офицер Семёновский, получивший знак отличия Военного Ордена 4-й степени.
11 апреля утром отряд был послан из Седлеца (4-й эскадрон Смоленского уланского полка и две роты пехоты), под начальством полковника Фофанова по дороге в Луков.
Придя около полудня в д. Гржензувку и узнав, что мятежники расположились лагерем в лесу между этой деревней и Ольшицами, немедленно продолжали движение к позиции противника. Подходя к д. Клинки, заметили до 50 всадников. Начальник отряда немедленно командировал против них полэскадрона, который прогнал мятежников обратно к лесу, но там был встречен пешими инсургентами и потому, послав об этом донесение, остановился против их позиции, вне оружейного выстрела. Наша пехота подошла и метким залпом положила до 30 человек убитыми. Мятежники замялись. Уланы атаковали. Неприятель в беспорядке отступил в глубь леса и был преследуем 4-м эскадроном на расстояние 10 вёрст до деревень Ольшицы и Доманен.
Шайка была на голову разбита: в ней находилось 200 пеших и 50 конных инсургентов. Из этого числа убитых более 100 человек и взятых в плен двое; кроме того, захвачено 7 лошадей и разное оружие. Предводитель шайки Константин Мицевич взят в плен казаками ещё до начала боя в помещичьм доме в Гржензувке. С нашей стороны убитых и раненых не было.
В этом деле в 4-м эскадроне Смоленского уланского полка особенно отличились храбростью и мужеством и были представлены к наградам: поручики Али-бей-Эдигей и Шахназаров, корнет Раевский; старший вахмистр Компанейцев, унтер-офицеры: Жуковский, Мазурин и рядовой Колесняк – к знаку отличия Военного Ордена и рядовой Решетников к прощению штрафа.
На другой день отряд осмотрел окрестные леса, где были взяты ещё несколько мятежников, и 13 апреля возвратился в Седлец.
14 апреля первый полуэскадрон 3-го эскадрона Смоленского полка, под командой полкового адъютанта поручика Бахмутова, выступил из г. Седлец и участвовал в рекогносцировке в отряде майора Антушевича (2 роты Костромского пехотного полка, два орудия и 50 казаков), причём, пройдя м. Морды и м. Стерлин и прибыл 18 числа в Косов, узнал о нахождении мятежников за деревней Сойданы в Боярском лесу. На следующий день отряд двинулся к этому месту.
При входе на опушку леса, пройдя д. Сойданы, отряд был встречен выстрелами неприятельских аванпостов. Лагерь банды, в числе более 100 человек, был расположен среди болот на возвышенности, севернее Косова. Окружённые нашими войсками, мятежники бросились бежать по болоту, почти непроходимому, и были преследуемы уланами и казаками до р. Буг, на расстоянии более двух вёрст.
Шайка эта, под начальством Лютенского, в числе более 100 человек была совершенно разбита и рассеяна. Убитых было до 20 человек, и, кроме того, несколько человек потонуло в болотах. В плен взято два; отбито ружей 3, кос и пик 8. На месте лагеря взято: 4 чугунных котла, часть продовольственных припасов, небольшое количество готовых патронов и пороху. С нашей стороны потерь не было.
В лагере мятежников найден повешенным неизвестный человек лет около 24-х.
Под вечер 22-го числа из Бялы дали знать о нападении шайки на почтовую карету близ станции Сыцыны, и в ночь на 23-е число против этой шайки был командирован отряд (первый полуэскадрон лейб-эскадрона, две роты Костромского пехотного полка и 40 казаков), под командой майора Квицинского. Не найдя в этом пункте мятежников, отряд пошёл на юг от шоссе, где лесистая местность особенно благоприятствует для укрывательства банд. Вскоре следы движения мятежников были найдены, и они привели к д. долгой. В этой деревне был схвачен одинокий всадник, старик лет 65, как впоследствии оказалось, начальник войск в Подлясском воеводстве Александр Чарнецкий, именовавшийся Бончею.
При дальнейшем следовании отряда, передова часть его была встречена в д. Утрувке залпом из домов, и вслед за тем мятежники, быстро отступив из деревни к лесу, заняли его опоушку. Перестрелка на опушке продолжалась более получаса, после чего майор Квицинский приказал наступать. Мятежники, не выдержав атаки, начали отступать, несколько раз останавливаясь в лесу на позициях, и встречая наших залпами. Заметя направление отступления шайки на д. Жероцин, начальник отряда послал в обход к этому селению, вдоль опушки леса, улан под командой ротмистра Кудаева, а с остальными войсками продолжал теснить инсургентов с фронта и вскоре обратил их в совершенное бегство. Преследование продолжалось до д. Жероцин, где мятежников встретил полуэскадрон Смоленцев и довершил их разгром.
В шайке этой, состоявшей из 600 человек, хорошо вооружённых, было убито человек 80 и взято в плен 10. Кроме того, раненых осталось в наших руках человек 6. Взято 11 лошадей, 15 ружей, 5 винтовок, 50 кос и патронный ящик с 4-мя пудами свинца и 4,5 пуда телеграфной проволоки.
У нас легко ранено 3 человека.
За это дело майор Квицинский произведён в подполковники, штабс-ротмистру Кудаеву пожалован орден Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом; отличившийся особенной храбростью старший вахмистр Медынский получил знак отличия Военного Ордена 4-й степени, а юнкер Бузанойский произведён в корнеты.
Получив от пленных сведения о бывшем нападении на г. Мендзыржец, Квицинский на ночь перешёл из Жероцина в этот город, а на другой день выступил для поисков в окрестностях Мендзыржеца и, не найдя нигде шаек, возвратился в Бялу 27 апреля.
В то же время центральный комитет употреблял все средства, чтобы возродить восстание. С этой целью им были рассылаемы в разных направлениях небольшие партии инсургентов для призыва всего населения к поголовному восстанию. Городские обыватели, связанные присягой, предварительно взятой с них ещё до начала восстания, добровольно подчинились требованиям комитета и потому главное усилие его было обращено на сельское население, которое сперва старались прельстить заманчивыми обещаниями о даровом наделе землёй, а так как крестьяне не очень доверяли этим обещаниям, то центральный комитет не стеснялся употреблять против них самые жестокие меры, чтобы страхом склонить на свою сторону.
Собранные добровольными приношениями, насильственными налогами и грабежами деньги дали возможность комитету закупить за границей запасы огнестрельного оружия, и, несмотря на меры, принятые австрийскими и прусскими пограничными войсками, и частые конфискации военной конрабанды, весьма значительное количество оружия было ввезено в пределы Царства Польского.
В первой половине апреля появились значительные банды, преимущественно в тех местах, где граница не представляет значительных естественных преград, а закрытая местность способствует укрывательству шаек. К маю месяцу революционное движение в крае разрослось до крайней степени напряжения. Повстанцы шныряли повсюду. 4-й эскадрон Смоленского уланского полка был командирован из Седлеца в м. Стердынь, в отряд майора Антушевича с 3-мя ротами, 4-мя орудиями и 50 казаками. Там, по слухам, находилась банда повстанцев. Известие это оказалось ложным и было распространено мятежниками умышленно, чтобы отвлечь войска в другую сторону.
Между тем, получив в Стердыне достоверные сведения, что значительная литовская шайка Стасюкевича находится на левом берегу Буга около г. Бялы в 100 верстах от Стердыни, майор Антушевич немедленно двинулся туда и, быстро преследуя инсургентов, уходивших на подводах мимо Бялы к Влодаве, настиг их 13 мая при д. Мазановке и атаковал передовыми частями своей колонны. 4-й эскадрон Смоленского полка и 50 казаков, под командой штабс-ротмистра Палеолога пошли в атаку, при чём неприятель потерял 25 убитых и 14 человек пленными. Сильное утомление людей, сделавших переход в 40 вёрст без привала, заставило остановить преследование и расположить отряд на ночлег в Мазановке.
На другой день майор Антушевич выступил вслед за бандой к Словатычам и, узнав там, что инсургенты, перейдя через Буг в Гродненскую губернию, расположились в 8 верстах от границы за фольварком Черск, немедленно двинулся за ними с 4-м эскадроном улан, 2-мя орудиями, 50-ю казаками и 60 охотниками от пехоты на подводах. Несмотря на усталость людей и испорченные мосты на пути следования отряда, войска, при содействии крестьян, преодолели эти препятствия и, настигнув банду за фольварком Черск в Домачевском лесу, разбили её наголову. Убито до 100 мятежников, в плен взято 15; отбит обоз с оружием, 17 лошадей с повозками и по 3 пуда свинца и пороха.
За эти два дня в 4-м эскадроне Смоленского уланского полка особенно отличились и получили следующие награды: ротмистр Палеолог и штабс-ротмистр Калиновский ордена Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, штабс-ротмистр Али-бей-Эдигей, поручики Раевский, Бахмутов, Емельянов и корнет Раевский – ордена Св. Анны 4-й степени с надписью: «За храбрость». Унтер-офицеры Трофимов и Жуковский и разжалованный из корнетов рядовой Хвостов – знаки отличия Военного Ордена 4-й степени.
18 мая 4-й эскадрон возвратился с отрядом в Седлец, пройдя в 10 дней не менее 400 вёрст.
Вечером 3-го июня частный военный начальник в г. Бяла получил известие о появлении в Бяльском уезде банды Крысинского и на другой день в 3 часа утра направил для уничтожения её 3 небольшие колонны. 2-й эскадрон Смоленского уланского полка ротмистра фон-Дерфельдена вошёл в состав левой колонны с 2-мя ротами пехоты, 2-мя конными орудиями и 25 казаками, под начальством командира конно-батарейной № 3 батареи, полковника Башилова. Колонная направилась к лесу параллельно дороге в м. Ломазы.
Инсургенты, узнав о движении против них левой и правой колонн, пошли на Поросюки, рассчитывая этим движением проскользнуть между отрядами. Посланный вперёд от2-го эскадрона штабс-ротмистр Зиатханов с казаками открыл мятежников в лесу, близ Дубовского фольварка и завязал с ними перестрелку.
В то же время, несмотря на густоту леса, заваленного срубленными деревьями и пересеченного неудобопроходимыми канавами, оба конных орудия и 2-й эскадрон улан прискакали на место боя. С их появлением пешие и конные мятежники, а равно и обоз, обратились по разным дорогам в самое беспорядочное бегство. Уланы преследовали их до леса, окружающего д. Кросунку и мимо Ломаз до м. Россоши. По этому последнему направлению настигнуто и убито несколько всадников, в числе которых адъютант Крысинского – Коссовский. Предводитель банды Крысинский был ранен.
В ночь с 10 на 11 июня эскадрон Смоленского уланского полка выступил из Седлеца с отрядом генерал-майора Дрейера, для поиска к Желищеву, где находились в сборе не менее 1300 человек инсургентов под начальством Лелевеля.
В селении Станы открыты были свежие следы шайки, по которым отряд настиг её у д. Жебраки. С приближением войск, мятежники начали отступать. совершенно уничтожив мосты на болотистой речке Кострынь. Обходное движение было невозможно, а потому началось восстановление мостов, длинной до 5 саженей, которое и было окончено в течение полутора часов благодаря неутомимости и сметливости солдат.
В 8 часов утра отряд двинулся за шайкой, которая, несмотря на то, что выиграла около 2 часов времени, была у с. Рукса, где мятежники заняли позицию в лесу. Войска опрокинули их и преследовали более 20 вёрст.
В 5 часов вечера артиллерия и обоз были остановленв у д. Вульки-Заславки, а кавалерия и 2 роты пехоты продолжали преследование ещё 10 вёрст, до совершенно рассеивания неприятеля, при чём до 50 человек охотников не отставало от кавалерии, держась за стремена и хвосты лошадей.
Таким образом, банда мятежников, не менее полутора тысяч человек, бывшая по показанию пленных, под начальством Лелевеля и других лиц, разбита на голову и совершенно рассеяна. лелевель едва ускакал с 6-ю конными. Потери неприятеля убитыми более 200 человек, взято в плен 4 человека, отбито знамя, 46 ружей, в том числе 30 австрийских штуцеров, 100 кос и другого холодного оружия; кроме того, отбито 40 лошадей 25 фурманок, до 3000 патронов, 25 пудов свинца, разная амуниция, медные котлы, фураж и продовольствие для людей. С нашей стороны потеря незначительна: нижних чинов убито1 и ранено 6, лошадей убито 4 и ранено 3.
Отряд имел заслуженный отдых и ночлег в с. Вулька-Заславка, откуда 12 числа, пройдя цепью лесов на Ягодно и Доманице, возвратился в Седлец. За эти два славных дела получили награды: штабс-ротмистр Петров – орден Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, ротмистр Трженик и штабс-ротмистр Романенко – ордена Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, поручики Розенгейм и Эттинген – ордена Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», унтер-офицер Бибик и рядовой Пономарёв – занки отличия Военного Ордена 4-й степени, унтер-офицеры Пантелеев, Мазурин, Рябчук и рядовые Проказюк и Ковалёв – денежные награды, а унтер-офицеру Брумбендеру и рядовым Литовченко и Сергиеву – прощены штрафы.