18+
Глубокой ночью, убедившись, что Макс спит, Лина выскользнула из-под его руки и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Прокралась в прихожую, включила бра над шкафом и стала отколупывать скотч, которым Макс приклеил листы обоев к зеркальным створкам. Получалось плохо, она взяла ножницы на кухне, ведь всё равно завтра он обещал снять эту «завесу тайны», и, проткнув дырочку стала резать бумагу. Звук ей казался ужасно громким, она периодически замирала, прислушивалась и снова резала. Когда разрез получился достаточно длинным, почти до её макушки, сменила направление на горизонтальное. Спустя несколько минут остановилась, взяла паузу перед последним движением, когда снимет вырезанный лист и откроется зеркало. Сердце билось как у загнанного зайчонка, она пережидала, делала глубокие вдохи и выдохи. Наконец убрала лист и взглянула на себя. Обнажённую, без всяких прикрас.
Сначала вздрогнула, пытаясь сопоставить ту, что стояла в отражении: худую, с выпирающими рёбрами, впалым животом, тоненькими ручками-ножками, с головой, которая казалась несоразмерно крупной относительно такого субтильного тельца, с глазами, словно увеличенными под сильной лупой, с нелепым ёжиком волос и белой повязкой – с собой прежней, такой, какой она себя ощущала. Размотала бинт, отбросила его в сторону. И это после пяти дней счастья и нормального питания?! В каком же виде она предстала перед Максом пять дней тому назад?! За что ему такое испытание?.. Она накинула на себя пуховик, выключила бра и села на пол в уголочке у входной двери. Вспомнила Кристину. И ту девушку с заставки в телефоне. Их холёные, роскошные тела… Вспомнила предупреждение сестры… Слёзы не замедлили явиться. Гуглить что-то там про любовь совершенно не хотелось, какой в этом смысл? Что вообще можно к ней испытывать, кроме жалости?!
Макс опять проснулся от чувства неуютности и сразу понял, что это из-за отсутствия Лины. Сначала полежал, прислушиваясь, но в квартире было тихо, и в щель под дверью свет не пробивался. Стало тревожно. Он поднялся, натянул джинсы и вышел в коридор. Темнота. Ни малейших звуков. Он зажёг в коридоре свет, заглянул сначала в ванную, в гостиную, в Ланину комнату, на кухню, обвёл взглядом полутёмную прихожую, его взгляд натолкнулся на разрез в обоях на зеркале. На бинт на полу. Как минимум причина её исчезновения прояснилась. Увидел, что на вешалке нет Лининого пуховика, сразу сбилось дыхание, он схватил куртку и кинулся к входной двери, даже не вспомнив про ботинки, и тут заметил её. Она сидела в самом углу за вешалкой, одетая в пуховик на голое тело, подтянув коленки, опершись о них лбом и обняв себя руками, словно изолировавшись от мира. Со вздохом облегчения он опустился на пол рядом с ней и обхватил за плечи, осторожно придвинул к себе, поцеловал в тёплую макушку. Она не отнимала рук и молчала. Наверное, уже выплакала все глаза и осталась без сил.
— Заклеишь его обратно? – наконец расслышал он её шёпот.
— Конечно. Прости, я поторопился и указал тебе не тот срок. Ты слишком долго болела, а поэтому и восстанавливаться организму нужно долго. И ты снова будешь себе нравиться.
— А тебе? – в её голосе зазвенели слёзы.
Макс вздохнул.
— Скажи, если бы я заболел, а я предупреждал, что довольно часто попадаю в больницы, я бы тебе разонравился?
Лина вскинула голову, глаза загорелись возмущением.
— Тогда зачем ты подозреваешь в этом меня?
Она думала несколько мгновений. Он смотрел на неё, сердце изнывало от нежности.
— А вдруг тебе опять захочется таких роскошных женщин, как Кристина и та другая, из телефона? – выговорила она с невыносимой болью, боясь взглянуть ему в глаза.
Он ответил не сразу, честно признавшись себе, что сегодня при виде Кристины определённые части его тела вспомнили проведённые с ней часы постельного досуга, но потом он опять представил, что в таком случае потеряет Лину, и ему стало не по себе. Нет, это слишком высокая цена. К тому же только с ней у него начинало учащённо биться сердце, только на неё реагировали не определённые, а абсолютно все части его тела. Она его половинка, его данное ему судьбой чудо.
— Я люблю тебя. И я тоже умею держать клятвы, а я поклялся оберегать тебя от всех напастей, – наконец сказал он серьёзно. – И я требую заключения брачного контракта. Ты мне сегодня обещала.
— Чтобы ты прописал в нём свои привилегии? – покосилась на него Лина, и он уловил в её голосе улыбку.
Как же хорошо, что она такая отходчивая.
— Можем прописать и твои тоже.
— Не можем, а обязательно пропишем.
— Хорошо, только завтра, на свежую голову, а сейчас я займусь продумыванием пунктов, чтобы ты не обвела меня вокруг пальца.
Макс отнёс её в постель, накрыл одеялом, сам лёг рядом не снимая джинсов. Он пока не мог придумать, в чём ему ходить дома. И получалось, что был либо голый, либо в джинсах. Вероятно, сказывался пример отца. Не в том смысле, что он видел его голым, а что никогда не видел на нём спортивных «домашних» штанов, только брюки или джинсы, летом – шорты. Тихо баюкая Лину, он размышлял об их будущем. Можно было бы, конечно, перевестись в подразделение МЧС по Москве или вообще сменить работу. У него, как и у всех сотрудников Центроспаса, помимо квалификации «Спасатель международного уровня» была куча нужных по жизни специальностей и дипломов. Он вспомнил, как горячо она запротестовала против его увольнения. Может, действительно подождать… Он так любил свою работу. В своё время это был осознанный и взвешенный выбор. И работать хотелось именно в элите, среди суперпрофессионалов, когда уверен в каждом из коллег.
— Ты думаешь над пунктами? – услышал он её тихий шёпот.
Макс в темноте прижался губами к её лицу. Улыбнулся.
— В некотором роде.
— А я свои уже придумала.
— Да? А мне показалось, ты засыпаешь. Ну, давай делись, что ты от меня хочешь, моя повелительница, властительница моих дум…
— Что ты пообещаешь выполнить два моих условия.
— Всего?! – удивился Макс. – Я заинтригован.
— Первое. Ты никогда не бросишь свою работу из-за меня.
Макс замер, потом опять с нежностью её поцеловал.
— Но ты единственная уважительная причина.
— Это не обсуждается. Это обязательная часть контракта, – Лина продолжала выдерживать строгий тон.
— А второе?
— Подаришь мне книжку.
— Какую? – не сразу смог перестроиться с серьёзной темы Макс.
— Какую обещал. «Капитал» Маркса.
Он тихо засмеялся, опять покрывая поцелуями её лицо и чувствуя, что одеяло между ними никак ему не помогает.
— Я передумал. Не нужно тебе никаких книжек. Не хочу, чтобы ты смотрела на других мужчин, тем более голых. Ты сама всему постепенно научишься, с моей помощью. Посмотри, какой у тебя уже прогресс. Ты просто отличница.
— Тогда, – она выпростала из-под одеяла одну руку и осторожно провела по его груди, перебирая волоски, наслаждаясь тем, как напряглись его мышцы и громче застучало сердце, – планируй вспышку страсти…
Продолжение: http://proza.ru/2022/04/27/1581