- Здравствуй, Война, - Смерть, как обычно элегантный, в красивом пальто и уложенными волосами, с лёгкой полуулыбкой подошёл ближе. Весь его образ был насквозь аристократическим и даже мягким, глаза были тёплыми, если не вглядываться поближе. Тогда можно утонуть и захлебнуться в могильном холоде, прорывающимся сквозь нарочито мягкую и тёплую оболочку. Война хмуро посмотрел на него и отвернулся, тряхнув неровно остриженными по плечи волосами. Почему он и после предпочитал этот образ, спрашивать не хотелось. Как и нарваться на аналогичный вопрос.
- Ты не сможешь игнорировать меня вечность, мы в любом случае идём рука об руку.
Смерть ещё раз сделал полукруг, чтобы попытаться посмотреть в непривычно хмурое, полное неприязненного выражения лицо. Человеческая жизнь - то ещё развлечение, бессмертные сущности живут слишком долго, чтобы не разбавлять своё существование хоть какими-то новыми эмоциями.
- Как долго ты собираешься злиться? Ну же, поговори со мной, Война, мой прекрасный напарник.
Война всегда отличался постоянством. Он был честным, даже добрым, а ещё очень вспыльчивым, пусть и пытался держать себя в узде. Вот и сейчас он вскинулся, взъярился и схватил Смерть за воротник. Их образы были лишь порождением сознания, но даже в этом странном месте, в Ничто, был отчётливо слышен треск ткани, с такой силой Война вцепился в него. Он оскалил зубы, зарычал и встряхнул так, что Смерть почувствовал вдохновенные отголоски боли, накатывающие ласкающей волной. Он прикусил язык и сейчас медленно обвёл им губы, раскрашивая как помадой. Всё это, и кровь, и одежда и тело - только проекция их сущностей, но даже так Война прищурился и жадно вдохнул запах крови.
Он был таким милым на самом деле.
- Почему бы тебе не открыть рот и не поговорить со мной в конце, концов? - ласково проговорил Смерть, ощущая тепло металлической руки на горле. - В чём я перед тобой виноват?
"На этот раз" - договорил каждый из них в своей голове.
- Ты бросил меня, - наконец ответил Война. Голос его, как и всегда, был хриплым как сотни предсмертных криков. - Ты оставил меня одного. Снова. Уходи, Смерть. Может быть мы и схожи глубоко внутри, но это не значит, что каждый раз ты можешь просто отбрасывать меня и надеяться, что по возвращении я буду рядом. Хватит. Хватит, Хель, я устал.
Он улыбался. Улыбался невозможно горькой и болезненной улыбкой.
Теперь боль вовсе не была желанной и нежной, она наполняла нутро, заставляя всю сущность извиваться и корчиться от того, как сильно это было.
Благими намерениями выложена дорога в Ад, сказал однажды Голод. Он был самым юным из них, самым беззащитным и верящим. Он пропадал в мирах живых, пытаясь найти что-то, что хоть немного насытит его. Нежность, привязанность, любовь.
Смерть был старшим из них и с горечью ждал момент, когда Голод сдастся и позволит безумию окончательно поглотить себя. Как это случилось с Чумой.
Война ещё держался, но тоже был не далёк от того, чтобы превратиться во что-то иное, в сгусток и отголосок происходящего во всех мирах, не более того.
- Чего ты хочешь от меня, Война? - он наконец перестал улыбаться, провёл по волосам, чуть взлохмачивая их. Пальто сменилось чёрной мантией, скрывая фигуру, делая его темнее, холоднее и гораздо, гораздо старше. Он не любил этот образ, не любил осознавать и вспоминать, насколько древним существом был, но время для игр закончилось и уже давно. Хотя бы Войну нужно постараться уберечь, хотя бы его.
- Я хочу, чтобы ты перестал забывать, Смерть, - ответил тот ломко, жадно смотря на то, каким белым казалось лицо Смерти на фоне чёрного одеяния. Как красиво лежали на предплечьях светлые кисти. Каким могущественным и древним было существо перед ним. Война был едва ли сильно младше, но, как и раньше, перед Смертью хотелось преклониться, обнять за ноги и насладиться, как пальцы путаются в волосах. - Я готов быть твоим псом, насыщать тебя и отдавать собственную силу, но каждую человеческую жизнь ты пропадаешь, ты отдаёшь меня другим и никогда не остаёшься сам. На что ты надеешься каждый раз? На то, что я не вспомню? На то, что мне не будет обидно и больно? Я мог быть твоим в этой жизни, твоим! Я бы убивал за тебя, я бы умирал за тебя! Чего тебе ещё надо?! На что ты надеешься?!
- Я надеюсь на то, что ты забудешь. Забудешь меня, забудешь о том, кто ты. Я надеюсь, что ты умрёшь, - голос задрожал, и Война увидел как сильно Смерть прикусил губы, как обнял себя, одинокий и беззащитный. Смерть никогда не показывал себя таким перед ним, никогда даже не пытался доверить, что под его улыбками и дорогими пальто, холодным отношением и склонности рано погибать кроется что-то другое. Что-то ломкое, уязвимое, бесконечно и беспросветно одинокое.
Вот она - любовь Смерти. Самый драгоценный дар - забвение. Он готов был дарить его каждому, чтобы больше не видеть ничьих страданий. Но время циклично. Они умирали, но рождались и перерождались вновь. Из этого круга не вырваться никому.
- Ах ты ж глупец, - так вот что всё это время скрывалось. Вот что ты прятал.
Война ласково обхватил руками лицо Смерти, вглядываясь в повлажневшие глаза и касаясь губами губ. Дыхание у Смерти, вопреки всем байкам, было тёплым. Он немного дрожал от внутреннего холода, но вцепился в ответ с такой силой, что мог бы одними объятиями выдавить жизнь.
К счастью они оба были не совсем живы, но точно не мертвы.
Война гладил его волосы, спину и слышал, как чужое сбитое дыхание пульсирует на его плече. Глупая, глупая Смерть. Кто же захочет остаться в одиночестве, когда все остальные уйдут?
Смерть был глупым, очень глупым. Он так упорно отталкивал от себя того, кто мог быть с ним рядом, только чтобы не видеть чужих страданий.
- Ты распоследний трус, ты знаешь об этом? - проговорил Война в чуть порозовевшее ухо. Смерть вздрогнул от смешка и обнял крепче, вжимаясь, вплавляясь в другое существо.
- Я просто хотел, чтобы ты жил. Все вы.
- Поэтому я и говорю, что ты тот ещё глупец. Невозможно уберечь всех, сам же знаешь. И только потому, что ты такой дурак, я буду оставаться рядом, чтобы огородить тебя от ещё больших глупостей. И только попробуй снова оставить меня! На зло тебе буду возрождаться и преследовать!
Смерть наконец рассмеялся и поднял голову. Глаза у него мягкие-мягкие. Тёплые. Он ласково убрал неровно обрезанную прядь за ухо, поглаживая прохладную щёку. Они у Войны всегда были такими, будто только зашёл с мороза.
- Спасибо.
Война ухмыльнулся, толкнув его плечом.
- Голод опять потерялся?
- Он ещё юн, - Смерть улыбнулся. - И пытается найти того, кто будет любить его.
- Найдёт, - Война всё ещё был обижен, да и вряд ли прошлое так быстро перестанет тяготеть над ними, но он был рядом, он облокачивался на чужое плечо и позволял играть с волосами. - Ты же нашёл.
Да, действительно нашёл.