18+
Пока ехали в аэропорт, успели попереживать и из-за образовавшихся вследствие снегопада огромных пробок и из-за того, а будут ли вообще выполняться полёты. Но всё обошлось. Из багажа у них с собой были только спортивные сумки со сменной одеждой, а потому они взяли их с собой в салон. Лина искренне радовалась путешествию, вертела головой, выглядывала в иллюминатор, хотя практически ничего там не видела: снег по-прежнему шёл не переставая, и было странно, почему он не стал препятствием для авиакомпании.
Всё, что касалось предстоящего полёта, она уже выяснила у него в машине. И всё вызвало у неё бурный восторг: и то, что полетят они на Боинге-777, и что лететь им восемь с половиной часов, и что в самолёте у неё место возле окна, и что по местному времени они приземлятся около 11 утра, потому что разница с Москвой составляет девять часов… Макс наслаждался её непосредственностью и тем, что от слёз нет и следа, хотя ночной разговор не шёл у него из головы, а на сердце словно осталась глубокая царапина.
Снег внезапно прекратился как раз перед тем, как самолёт стал выруливать на взлётную полосу, будто по заказу. Третье кресло в их ряду осталось свободным, что, безусловно, добавляло комфорта и радовало Макса – восемь с половиной часов рядом с любимой. Только он и она… Лина прилипла к иллюминатору.
— Ты давно не летала? – спросил Макс.
— Давно… После того как разбились родители, я так и не смогла себя пересилить, ездила только поездом. (Макс внутренне застонал, как он мог забыть! Зачем задал такой бестактный вопрос?!) А вот Лана живёт по принципу: кому суждено быть повешенным, тот не утонет… Она права, наверное.
Макс молча взял её за руку, сжал её ладонь в своей. Лина обернулась на него, улыбнулась ободряюще:
— Ты за меня не бойся. Когда я с тобой, я храбрая.
И снова отвернулась к окну. Самолёт набирал высоту.
— Вдруг я увижу наш особняк, – загадала она.
— Когда мы вернёмся, съездим туда ещё раз. Я расскажу тебе одну историю, – сказал он.
Лина тут же придвинулась ближе к нему и заглянула в глаза.
— Давай лучше сейчас. Это связано с твоей брошкой?
— Она не моя. Она твоя, – Макс сделал вид, что сердится.
— Значит, всё-таки с брошкой, – сделала вывод Лина и умоляюще сложила руки: – Рассказывай!
— Ты совсем-совсем не расстроилась, что клад не настоящий? – немножко удивлённо спросил он.
— Для меня он был самым настоящим! – торжественно произнесла Лина. – Это, во-первых. А во-вторых, у нас осталась возможность продолжить там поиски.
— Можно найти другой старинный дом, – предложил Макс.
— Нет-нет, я тот особняк очень полюбила. Он такой… несчастный. Так что за история? – вернула она его к началу.
Макс поведал ей всё, что узнал от своей бабушки. Лина слушала, не перебивая, не сводя с него изумлённых глаз. Как только он закончил, тут же сказала:
— Это тот самый дом! Я уверена.
— Сейчас этого не проверить, – пожал плечами Макс.
Лина ненадолго задумалась.
— Значит, эта брошь – ваша семейная реликвия… Как же ты мог ею пожертвовать?
— Я не пожертвовал, она попала по назначению, – Макс смотрел на неё серьёзно и пытливо.
Лина покачала головой.
— Нужно вернуть её твоей бабушке. Я и без брошки никогда не забуду наше приключение.
— Она не возьмёт обратно. Она давно завещала её мне, точнее… моей избраннице.
— Вот и передашь… – Лина отвернулась и прижалась лицом к иллюминатору.
Макс молчал, не зная, как перевести разговор на какую-нибудь менее скользкую тему. Эта могла вызвать новые слёзы…
— Давай выбирать вулкан, хочешь? – предложил он.
— Давай, а как? – тут же отреагировала она, опять взглядывая на него. Длинные ресницы были влажные, глаза блестели – его предположение о слезах подтвердилось.
— Я сохранил фотографии из интернета в телефоне. Смотри (она придвинулась совсем близко), вот Авачинская сопка.
— Какой красивый, весь такой ровненький, просто классический вулкан, – Лина хлопнула в ладоши, словно уже предвкушала, как будет взбираться по его склонам.
— Да, классический… И классически опасный. – Макс открыл другую фотографию. – А это Корякский.
— Тоже симпатичный, – Лина склонила голову набок, оценивающе разглядывая заснеженную гору с ровно срезанной вершиной.
— Ты будто сувениры на прилавке выбираешь, – улыбнулся Макс. – Он, конечно, симпатичный, но тоже крайне опасный. Его должно быть видно от нашей гостиницы.
Самолёт тряхнуло. Лина тут же вцепилась в подлокотники. Макс накрыл её левую руку, ближнюю к нему, своей.
— Это просто воздушная яма. Смотри дальше. – Он «перелистывал» снимок за снимком, рассказывая ей то, что запомнил, пока скачивал фотографии. Память у него всегда была отменная, что позволяло ему без труда заучивать длинные тексты ролей, да и в учёбе очень помогала. – Безымянный… Горелый… Дикий Гребень… Карымский… Плоский Толбачек… Самый известный – Ключевская сопка…
— Сколько их всего?
— Действующих на данный момент двадцать девять. А всего около трёхсот. Кстати, ты знаешь, как на Камчатке появились вулканы?
Лина добросовестно постаралась вспомнить, что было об этом в школьных учебниках по географии… Наверняка что-нибудь про литосферные плиты, напряжение земной коры…
Макс молчал, не давая подсказок. Потом, когда насладился выражением мучительного поиска на её личике, сказал серьёзным тоном:
— В незапамятные времена в тех краях были только равнины, на которых паслись стада оленей, а пастухами были триста юношей. Храбрые воины и добрые друзья. Но однажды появилась среди них девушка. Похожая на нежный удивительный цветок.
— И они влюбились в неё? – взгляд Лины стал мечтательным.
— Влюбились… И стали ссориться, каждому хотелось, чтобы она стала именно его женой. Юноши забыли, что они друзья, но вспомнили, что они воины. И началась между ними жестокая битва. Олени же разбежались кто куда.
Лина взволнованно смотрела в глаза Макса. Он же почувствовал себя отцом, рассказывающим дочурке сказку на ночь.
— Пришла к ним тогда старая шаманка и потребовала, чтобы они прекратили сражение, иначе она превратит их в камни. Но юноши были так разгорячены битвой, что даже не услышали её. И тогда шаманка исполнила обещание. Вместо юношей тут же появились каменные горы. Но двадцать девять из них не смогли успокоиться даже в таком обличье. Сердца их до сих пор продолжают кипеть страстью, изливаться обжигающей лавой, взметаться ввысь жаркими искрами и чёрным пеплом… Иногда они затихают в печали, но потом воспоминания о любимой заставляют их снова бурлить и извергаться потоками огненных слёз…
Лина заворожённо слушала, не отрывая глаз от его губ, ловя каждое слетающее с них слово.
— Какая красивая легенда…
Она прислонилась к его плечу и долго молчала, Макс осторожно обнял её одной рукой, вдыхая запах волос, потом с трудом отстранился.
— Кстати, мы полетим на вертолёте, так что ты сможешь заглянуть в жерла сразу нескольких вулканов.
— Ты не слишком облегчаешь мою жизнь? – неуверенно спросила Лина, жалея, что не уточнила у сестры, важен ли для неё способ, каким она посмотрит в кратер…
— Не волнуйся, испытаний тебе хватит, дальше по списку тебя ждёт покорение семитысячника, на что потребуются все твои силы, поэтому скажи спасибо, что здесь мы можем их сэкономить. – Макс хотел добавить, что она и так преодолевает себя и становится сильнее хотя бы потому, что летит… вопреки всем своим страхам. Однако побоялся снова напомнить о погибших родителях и промолчал.
В просвет кресел из ряда перед ними выглянула седовласая старушка и с улыбкой посмотрела сначала на Лину, потом на Макса.
— Простите, мы мешаем вам разговорами? – вежливо произнёс Макс.
— Нет-нет, просто мне захотелось посмотреть, кому принадлежат такие славные голоса. Я предположила, что замечательной молодой паре. И не ошиблась. Вы летите в свадебное путешествие?
Лина зарделась. Макс не моргнув глазом подтвердил:
— Да, мы молодожёны.
— Ах, как это хорошо, когда молодые люди чтут традиции! А почему у вас нет обручальных колец?
Макс выругался про себя, впрочем, на выражении его лица, безупречно-вежливом, это никак не отразилось.
— Решили не рисковать, чтобы не потерять.
Старушка озорно взглянула на раскрасневшуюся Лину:
— Ах, милочка, какого же красавца ты себе отхватила! Теперь остаётся только держать его обеими руками.
Лина была готова провалиться сквозь обшивку самолёта. Макс покосился на неё, потом обнял и притянул к себе, поцеловал в губы, недолго, ровно столько, чтобы продемонстрировать свои права «мужа» и чтобы «молодая жена» не потеряла сознания от новых ощущений или не влепила ему пощёчину.
— Это мне повезло, и это я буду держать её обеими руками, – сказал он, обращаясь к старушке.
Пожилая дама несколько мгновений любовалась ими, переводя взгляд блёкло-голубых глаз с одного на другую, и снова скрылась в просвете кресел.
Макс посмотрел на Лину. Она всё ещё держала губы в таком положении, словно поцелуй продолжался. Подняв к нему лицо и глядя на него потемневшими от расширившихся зрачков глазами. Потом медленно выдохнула и, отодвинувшись, отвернулась к иллюминатору, за которым было уже совсем темно.
Стюардесса предложила ужин и напитки. Макс подтвердил заказ. Лина, не поворачиваясь, отрицательно покачала головой, отказываясь от еды.
— Ты не проголодалась? – осторожно спросил Макс. Он пока не знал, как вести себя с ней после этого «демонстрационного» поцелуя.
Лина, по-прежнему не глядя на него, опять отрицательно помотала головой. На самом деле она проголодалась, но ей очень хотелось сохранить вкус его губ. И сама мысль, что она добровольно уничтожит его вкусом каких-то блюд, казалась ей кощунственной.
Макс чувствовал себя виноватым. Судя по всему, это был первый поцелуй в её жизни (те два детских чмока в его губы, когда он даже не успел понять, что произошло, в расчёт можно было не брать), и, конечно, такая мечтательная натура, как она, вряд ли представляла себе, что первый поцелуй будет на показ для любопытной старушки. И назад ничего не отмотаешь…
— Прости меня, – он протянул руку и коснулся её плеча. – Прости, я повёл себя глупо.
Лина слегка повернула голову.
— Ты жалеешь, что поцеловал меня?
Макс мысленно охнул, когда же он научится правильно истолковывать её поведение?!
— Нет, конечно, что ты… Я бы целовал и целовал тебя до бесконечности… – тихо проговорил он.
Тележка с едой громыхала всё ближе, теперь он жалел, что заказал ужин, аппетит пропал совершенно.
Лина повернулась ещё на чуть-чуть, но всё ещё не смотрела на него.
— Почему?
— Потому что…
— Ваша рыба, – стюардесса с приклеенной дружелюбной улыбкой откинула перед ним столик и поставила поднос.
— Спасибо.
Он подумал, что момент для объяснения упущен, но Лина повторила вопрос.
— Так почему?
— Потому что ты мне очень нравишься, – сказал он. «Потому что я люблю тебя», – сказали его глаза, но она пока их не видела.
Наконец Лина посмотрела на него. Выражение её лица было загадочным. Макс уже не пытался его разгадать, просто ждал.
— Тогда поделишься со мной ужином? – её губы тронула улыбка.
Он выдохнул. Разумеется, не угадал бы. Как вообще можно такое угадать?!
— Поделюсь. – Он переставил поднос на её столик. – Забирай всё.
— Нет, тогда это будет не делёжка, а грабёж.
— Мне не жалко.
— Не торопись с выводами. Я попрошу у тебя ещё кое-что.
Макс, в качестве тренировки ума, попробовал придумать хотя бы парочку версий, но не придумал ни одной. И опять просто ждал.
Лина честно хотела съесть только половину, но было так вкусно, что она не заметила, как проглотила всё. Наверное, сказывалось волнение: и оттого, что произошло, и особенно оттого, что должно было произойти в ближайшие минуты.
Макс с ласковой усмешкой наблюдал за её действиями: как она отделила его половину порции, как потом её съела, как с аппетитом проглотила десертное пирожное и с растерянностью уставилась сначала на опустевший поднос, а потом на него.
— Какой будет вторая часть программы? – спросил он, улыбаясь.
— Теперь я не имею права ни о чём тебя просить, – удручённо прошептала Лина, её щёки покраснели.
— Проси, я щедрый.
— Сначала выключи свет, – в её шёпоте было что-то, что отозвалось жаром в его теле. Макс нажал кнопки на панелях над их креслами. Соседи спереди и сзади уже спали, так что их отсек погрузился в темноту.
Лина молчала, даже дыхания было не слышно. Он наклонился к ней, её глаза стали огромными и были совсем близко. Молчание же просто сводило с ума и словно наэлектризовало пространство между ними. Он вдруг понял, о чём она хотела попросить. Сердце перестало биться, чтобы своим стуком не нарушать повисшую между ними тишину. Он взял её лицо в ладони и медленно приблизил свои губы к её, чуть приоткрытым, ждущим... Почувствовал себя новичком, будто и для него это было впервые. И это было почти правдой. Ему никогда не доводилось целовать такие неискушённые доверчивые губы. Время исчезло. Нежность грозила перейти в страсть, с которой он уже мог бы не совладать. Лина уловила этот момент, прижала свои ладошки к его щекам, с трудом и неохотой отняла свои губы, отодвинула его лицо.
— Спасибо…
Сердце возобновило свою работу, но билось неровно, словно успело забыть, как делать это правильно. Макс отстранился, сказал хрипло:
— За такое не нужно благодарить.
— Нужно, – серьёзно ответила она. – Я буду помнить этот поцелуй всю жизнь. – Она прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза.
Макс выждал несколько минут. Потом вызвал стюардессу и попросил плед, накрыл Лину. Она спала, в уголках её чуть припухших от долгого поцелуя губ притаилась счастливая улыбка.
— Всю жизнь… Не расставайся со мной, и я буду хоть каждую минуту освежать твою память, – прошептал он.
След.глава:http://proza.ru/2022/04/26/435