18+
Когда они подъехали к дому, Лина крепко спала. Будить её было жалко. На лице девушки сохранялось благоговейное выражение, словно она продолжала разглядывать брошь, а возможно, представлять ту или тех, кто её носил…
Макс отнёс её в квартиру на руках по лестнице, любуясь по пути своей желанной ношей. Однако перед дверью в квартиру возникла проблема – ключи были в кармане Лининого пуховика, так что всё же пришлось ставить её на пол и, поддерживая одной рукой, шарить по карманам. Она умудрилась не проснуться. В прихожей Макс медленно прижал дверь ногой, чтобы замок щёлкнул как можно тише. Отнёс Лину в её комнату. Положил на тахту, осторожно высвободил из рукавов пуховика её безвольные руки, из которых он ещё в машине извлёк коробочку, переложив в карман своей куртки. Снял сапожки. Приподняв ей голову, подсунул подушку, накрыл пледом. Достал коробочку с брошью и положил на тумбочку рядом с фотографией кота, чтобы, проснувшись, она сразу вспомнила о своём очередном приключении. Понял, что не в силах от неё уехать. Да и вряд ли она была бы против того, чтобы он остался.
Он сварил себе кофе и ушёл с ним в «свою» комнату. Едва успел сесть на диван, как раздался звонок мобильного. Бабуля. Наверняка специально не ложилась спать, чтобы расспросить, как прошло его объяснение с «невестой» и как она восприняла подарок. Не подумала о том, что именно в этот момент он мог бы быть со своей избранницей в интимных обстоятельствах.
— Бабулечка, тут такое дело… … Нет-нет, всё хорошо, не волнуйся, ничего я не потерял. Я только хотел предупредить, что она думает, будто бы мы нашли клад. … Да, я романтик. … Ну какие бывают клады! Как этот, например, коробочка с драгоценностью. … Где такое можно найти? Ну, в каком-нибудь старинном особняке. … Да как же не осталось, вот нашли. … Затерянный в лесах. … В подмосковных… … … … Почему ты мне никогда не рассказывала?..
Макс долго молчал, слушая, что говорит бабушка, потом попрощался, откинулся на спинку дивана и задумчиво уставился в потолок. Вряд ли, конечно, но чего только в жизни не случается… И почему он раньше никогда не интересовался подробностями, откуда у бабушки эта семейная реликвия? Оказывается, её мама, его прабабушка, которую он даже немного помнил, родилась за семь лет до революции в одной из подмосковных усадеб. Из родственников, кто мог бы поведать, что за усадьба и где она находилась, никого не осталось. Кто-то эмигрировал после революции, кто-то был репрессирован и пропал в лагерях, кто-то, как прабабушкина мама, тщательно скрывал своё дворянское происхождение и никогда не говорил об этом даже с детьми. И всё, что осталось у прабабушки от прошлого, это брошь её мамы и смутные воспоминания о счастливом детстве со звуками рояля из окон большого бледно-жёлтого дома с колоннами, террасой с балюстрадой и широкими ступенями в сад, которые она передала своей дочери, его бабушке…
Ночь опять проходила без сна. Он слышал, как проснулась Лина, как тихонько прокралась мимо «его» дверей в ванную, как журчала вода, стекая с её тела, отзываясь в нём сладкой дрожью. Потом опять наступила тишина, нарушаемая лишь дыханием дома…
Забылся он только под утро, и в этот раз будила его Лина, поднеся ему под нос чашку ароматного кофе.
— Прости, что не даю тебе поспать, – виновато сказала она, – но уже десять часов, а я вчера не была у Ланы, и она, наверное, страшно волнуется.
— Десять?! – он резко сел в постели. Лина смущённо отвела глаза от его голого торса, поросшего на груди тёмными волосами, собственно, такими же, как и на голове. Ланин вопрос вспомнился совсем некстати, и она почувствовала, как загорелись от неловкости уши и щёки. Сама она была уже в джинсах и серой водолазке из тонкого трикотажа. – Я никогда так долго не спал, – он потёр себе глаза. Потом улыбнулся ей: – Теперь дамы носят кофе в постель?
— Это исключительно ради бодрящего запаха. Пить его ты будешь на кухне, – Лина быстро повернулась к двери. Выходя из комнаты, зацепилась ногой за ковровую дорожку в коридоре и шлёпнулась со всего маху.
Макс вскочил, подбежал к ней.
— Ударилась? Обожглась?
Лина лежала ничком, вытянув вперёд руки, в них – целая и невредимая чашка, правда уже пустая; кофейное пятно, расползалось по светлому полю ковра.
— Я так и знала, что когда-нибудь это случится, – пробормотала она, не поворачиваясь и не пытаясь подняться.
— Что именно? – он наклонился над ней, гадая, почему она продолжает лежать в положении пловчихи стиля «брасс». При этом не стонет, а значит, ударилась не сильно.
— Что я споткнусь об эту ковровую дорожку в самый неподходящий момент, – уныло ответила она.
— Подходящих моментов для того, чтобы споткнуться и упасть, не бывает, – попробовал утешить её Макс. – Но даже если и так, это не повод провести на полу оставшуюся жизнь. Давай я помогу тебе подняться, – сказал он, просовывая руки ей под мышки, но Лина энергично замотала головой.
— Нет-нет-нет…
Макс удивился, отнимая руки.
— Ты расквасила себе нос и не хочешь, чтобы я лицезрел тебя в таком виде? Не забывай, что я спасатель и видел не только расквашенные носы.
— Я ничего себе не расквасила, – ответила Лина.
— Тогда я теряюсь в догадках.
«Господи, ну почему я такая неловкая?!» – Лина была в отчаянии, к тому же воображение уже подсунуло картинку, как Макс склонился над ней… голый?.. Ведь, судя по тому, как быстро он выскочил в коридор, он не успел одеться… Лине казалось, что её сжигают на костре, так сильно полыхало тело. Она не сможет принять его помощь, чтобы встать. А самой подняться более или менее изящно из такого положения не получится. Придётся или отклячивать попу, или опираться на ладони и пятиться на руках, пока не встанет на колени… «Лана, это всё ты виновата! – адресовала она мысленный упрёк сестре. – До твоих разглагольствований у нас с Максом были чудесные искренние отношения!» – Лине хотелось разрыдаться от огорчения, от чувства безвозвратности, невозможности вернуться хотя бы на десять минут назад, до того, как ей пришла в голову мысль будить его запахом кофе.
— Ты лучше иди оденься, я не могу встать, пока ты рядом… голый, – наконец выдавила она.
— Ну… определённая логика в твоих действиях есть, – произнёс Макс после небольшой паузы, опять пряча в себя смех, – когда рядом голый мужчина, лучше лежать.
Лина молчала, прижимаясь лицом к мягкому ворсу ковра и занятая размышлениями о том, о чём раньше совсем не задумывалась. О том, как хорошо, что в их квартире совмещённый санузел. То, что всегда казалось неудобством, теперь было как нельзя кстати. Потому что можно делать вид, что заходишь в ванную сполоснуть руки, и открывать воду, чтобы скрыть все прочие звуки. Интересно, как живут вместе мужчина и женщина, если санузел раздельный? Вот как отлучаться в туалет, когда рядом с тобой в квартире находится до невозможности красивый кладезь ироничных шуток?..
Макс сжалился:
— Я не голый, на мне плавки. Представь, что ты на пляже. Споткнулась, упала носом в песок, где ты возьмёшь там одетых мужчин, которые могли бы оказать тебе помощь? Причём, заметь, на пляже и ты была бы гораздо более раздетой, чем сейчас.
Лина продолжала упорствовать.
— Хорошо, я ушёл одеваться, и даже закрыл дверь.
Он действительно прикрыл створки. Услышал, как она поднялась и убежала на кухню. Надел джинсы и свитер.
«Ну, бабуля, как тебе моя избранница? Годится в аристократки? Или лучше отправить её в детский сад на доучивание?» – обратился он про себя к бабушке.
Умывшись, нашёл в шкафчике в ванной средство от пятен и почистил испачканное место на ковре. Теперь получилось светлее, чем остальная поверхность. Лина выглянула из кухни.
— Оставь, пусть будет пятно. На память.
— Уже оставил, – сказал Макс.
Зашёл на кухню. Лина сидела за столом, перед ней лежала открытая коробочка с брошкой. Камни светились. То ли от падающего на них света, то ли сами по себе.
— Макс, она такая красивая, – прошептала Лина и подняла на него глаза, которые мерцали не хуже драгоценных камней. – Ты хотя бы проникся тем, что с нами произошло?
— Ты имеешь в виду недавние события в коридоре? – он принял мечтательный вид.
— Ты знаешь, что я имею в виду! – воскликнула Лина и поискала глазами, чем в него кинуть. Под руку попалась конфета «Белочка», её любимый сорт.
— Не кидай в меня конфетой. Я проникся, – он быстро намазал себе бутерброд и запихнул в рот. Время приближалось к 11, и Лана и впрямь могла волноваться из-за отсутствия сестры. Особенно в свете того, что эти девчонки там обсуждали накануне. Он отхлебнул кофе. – Я всё, поехали.
— Можно я возьму её с собой в больницу? Показать Лане? – она умоляюще взглянула на него.
— Это твоя брошка. Что хочешь, то и делай.
В машине Лина продолжила любоваться драгоценным цветком.
— Единственное, о чём я тебя попрошу, не отдавай её никому, тем более государству, – сказал Макс, искоса взглянув на Лину. – Она должна остаться в семье, – опрометчиво добавил он.
— В какой семье? – тут же уцепилась за его слова Лина.
— В твоей, – выкрутился он. – Передашь её потом по наследству.
Лина задумчиво посмотрела на брошь.
— Макс, я покажу её Лане, а потом ты подаришь её своей сестре. Получится памятный подарок на шестнадцатилетие.
Он не нашёлся сразу, что ответить. Когда бабушка завела с ним однажды разговор про эту брошь (это было вечером, после его первого спектакля, школьной премьеры «Гамлета», ему было тринадцать лет, сестра тогда ещё не родилась), он первым делом спросил, почему она не передала реликвию избраннице своего сына, его маме. Бабушка лишь поджала губы. Позже он узнал, что отец в своё время женился очень спонтанно, буквально на третий день знакомства, даже не поставив в известность родителей, бабушка не смогла ему этого простить. Когда родилась сестра, разговора про брошь больше не заходило. Возможно, потому что бабушка не захотела менять уже принятое и озвученное решение.
— Я буду тебе очень признателен, если ты оставишь брошь себе. Сестре пока рано иметь такие украшения. К тому же ей больше нравится бижутерия. А мы с тобой, глядя на брошку, будем вспоминать наш день.
След.глава:http://proza.ru/2022/04/26/402