Продолжение. Начало в
http://proza.ru/2022/04/21/1206
Когда первые эмоции от встречи близких родственников улеглись, а затем обсуждены все случившиеся в пути ситуации, товарищи по несчастью начали совещаться – что предпринять дальше?
В первые дни войны принять решение было сложно: никто не понимал степени опасности от вторжения. Это потом стало ясно, что никаких высокоточных ударов по военным целям не будет, а будет варварское уничтожение всего. Не будет и провозглашенной безопасности мирного населения. Вместо этого будут убийства, изнасилования, повсеместный грабеж и мародерство. В Украину пришли не воины, защищающие фальшивые лозунги и русскоязычных, а чудовища.
Оставаться здесь или двигаться дальше? Тут нужно было прислушаться к своему сердцу – что оно подсказывает. Ясности не было, но предположить-то можно?
Алешу с семьей с первых дней войны приглашал его наш партнер, а по жизни и просто друг-итальянец. Несколько лет назад у Алексея завязались отношения по бизнесу, но к простому сотрудничеству добавились и настоящие приятельские отношения.
Он самый первый протянул руку помощи и приглашал Алексея с семьей к себе в Ломбардию, поэтому у наших домашних дело упиралось только в наличие автомобиля.
Кроме своих троих детей в их компании очутился еще один парнишка, друг старшего внука. Именно таким составом они и выдвинулись на границу. Главная сложность состояла в том, что всех документов, которые обычно предъявляют на границе, у них не было.
Я штамповал и отсылал какие-то копии, родители парня тоже высылали фотокопии документов и доверенность, но в мирное время этого было бы совершенно недостаточно. Однако, в тот момент настолько человечно сработали все пограничные службы, хоть с украинской стороны, хоть с противоположной, что проблем с выездом не случилось.
Другая компания, добравшаяся в Карпаты на Лешином автомобиле, также решила перебираться дальше, но уже своим ходом. Их доставили на границу, и они поехали в ту часть Европы, куда им посоветовали родственники. Там их ожидала поддержка и неплохой быт, всё сложилось благополучно. А вот что делать потом, как выстраивать свою дальнейшую жизнь – это самый болезненный вопрос, который кроме них никто не разрешит...
У меня в голове беспрерывно крутится один вопрос, из-за которого болела душа:
«Столько людей уехало, но все ли вернутся? Столько семей разделилось, а воссоединятся ли?..»
Остается лишь надежда, которой нужно просто-напросто довериться: все вернутся, и мы заживем прежней счастливой жизнью...
В последний день февраля пришла весть о гибели хорошо знакомого человека. Весть в первый момент прозвучала как свершившийся факт, а о подробностях его смерти я узнал уже гораздо позже.
Остеопат Сергей... Так он записан у меня в телефонной книжке смартфона. Познакомил меня с ним старший сын, который уже не раз к нему обращался не только по своим личным проблемам, но возил к нему всех своих страждущих домашних.
Он очень доверял этому доктору, и когда меня прижала боль в спине, предложил свозить к проверенному человеку. Сергей жил в сорока километрах от Киева, переселившись сюда из города несколько лет назад и устроив здесь что-то вроде просторного дачного участка. Ныне подобные места называют модным словечком – экопоселение...
Мне помнится, что у этого поселения имелось красивое название – «Долина джерел». То есть, долина источников. Но здесь у Сергея не было роскошных хором. Стоял отнюдь не самый большой деревянный дом, где проживал он с женой и тремя детьми. Детей-то всего у него имелось четверо, но старшая дочь жила в городе. По территории привольно разгуливал конь, степенно выхаживали домашние птицы, там и сям паслось несколько овечек.
Все выглядело, однако, не так представительно, как должно бы следовать из названия – поселение... В сущности это был самый настоящий украинский хутор из девятнадцатого века. Разве что в те стародавние времена под навесом стояла бы бричка, а не видавший виды серебристый Опель.
Сергей, загорелый и улыбающийся, небольшого роста мужчина с вислыми казацкими усами, встретил нас приветливо и провел не в кабинет, а в неказистый сарайчик, в котором мы и начали лечиться и разговаривать. Разговор – это часть лечения. И в первый раз меня беседа настолько тронула, что – сейчас я могу в этом признаться – меня несколько раз пробивало на слезы. Недаром потом кто-то из друзей называл Сергея не только лекарем с большой буквы, но и философом.
Так я познакомился с остеопатом Сергеем и его хутором, а позже приезжал сюда уже сам, когда припекало по здоровью, или привозил своих больных, кто нуждался в помощи.
Когда у меня несколько лет назад получилось издать книжку об авиации и я сделал ей рекламу среди друзей в фейсбуке, Сергей позвонил один из первых. Встретились в кафе.
Я надписал книжку и хотел ему вручить ее в качестве подарка.
- Нет, это неправильно. Свой труд нужно ценить не дешево, а достойной ценой, не говоря уже о том, что любой труд должен оплачиваться, - не согласился наш доктор.
- Тогда я вас угощу кофе, - разрешил я небольшое противоречие.
На том и порешили. Впрочем, так и должно быть у уважающих друг друга людей.
В начале февраля года нынешнего меня скрутило до такой степени, что даже спать стало невозможно. Что еще настораживало в моем недомогании, так это неясная природа боли. Обычно прихватывала поясница или капризничал сустав, а в нынешнем случае так щемило в груди, что не хватало никакой фантазии успокоить себя привычными посылами: все пройдет, не переживай, дружок...
Не выдержав пытки, я попросил сына отвезти меня к остеопату. Я заполз к Алексею в машину и скрючился полулежа на заднем сидении. Зимой смеркается рано, поэтому приехали к доктору уже в полной темноте. Мало-помалу Сергей начал меня приводить в жизнеспособное состояние.
Главное, что он определил и меня успокоил – все наверняка пройдет, пусть и не сразу. Действительно, все не так страшно. Неврит бывает у каждого. Мы еще поговорили о том, что нужно защищать свою нервную систему, от которой все болезни.
- Вот подрезал вас на трассе не самый вежливый водитель. Что в таких случаях мы обычно говорим? «Козел!», мы говорим, и посылаем ему вдогонку еще пару ласковых. Или же злимся на себя, когда сами неаккуратно что-то сделаем. А нужно только описывать свои чувства, не обвиняя кого-то, а тем более, себя. Подрезали вас и вы рассердились? Так и скажите – ах, как я зол, как я зол, но негоже мне сердиться... И все на этом закончится, все сложится, как надо. Никакой неврит к вам не прицепится, - закончил свое лечение Сергей.
После всех разговоров за жизнь, шуток, перемежающихся с лечебными манипуляциями, мы распрощались. А жить Сергею оставалось три недели...
Поселение, в котором Сергей обустроил свою усадьбу, расположилось вплотную к живописному селу Мотыжин. Танки оккупантов, с нанесенным знаком V, зашли сюда ночью. Один из сельчан встретил их с охотничьим ружьем. Ага, с дробовиком против танков... В ответ его прострелили навылет, рана оказалось очень тяжелой. Пострадавшего нужно было отправить в больницу как можно быстрее: вместе с кровью из его тела медленно уходила жизнь. Как это сделать, когда неспокойно, когда стреляют?
«Если не доктор, то кто это сделает?» - вероятно, так подумал Сергей и согласился рискнуть.
«Ситуация пятьдесят на пятьдесят», - честно предупредили его из терробороны.
Нужно было попробовать, не привлекая ничьего внимания, выбраться на большую трассу, а там все получится, там все будет хорошо. Разработали маршрут, в Опель, кроме раненого, уложенного на заднем сидении, погрузился и его сын. Автомобиль выехал не спеша и на пониженной передаче, чтобы двигатель громко не звучал.
Они не доехали до шоссе каких-то четыреста метров, уткнулись в блок-пост, развернулись, чтобы ехать назад. Их расстреляли без предупреждения и не из автоматов. Выжить в этой ситуации не было никакой возможности, они умерли мгновенно.
Более того, к месту расстрела неделю никто не мог подойти, хотя о серебристом Опеле, стоящего недвижимо неподалеку от блок-поста, уже знали через три дня после исчезновения Сергея с попутчиками.
А потом нашли их тела, выброшенные из Опеля, но самой машины рядом не обнаружили. Погибших тайно похоронили люди из терробороны рядом с тем местом, где они лежали. Семья Сергея спаслась, выехав оттуда сразу же после известия о его смерти. А через неделю их дом и все, что там было построено, было уничтожено огнем.
Для постороннего человека эта история покажется типичной для военного времени. Особенно для тех, кто наблюдает войну по телевизору, сидя на мягком диване, и не в своей стране. Мол, каких только бед не приносит война?
Но в том-то и дело, что эта история выглядит буднично. Герои этой истории никакие не воины. Это мирные люди, живущие в своих домах, которые сами выстрадали и выстроили. Они своими руками создали себе независимое ни от кого пространство и не требовали ничего и ни от кого, а просто хотели жить, работать и радоваться жизни. Они не ждали никакой беды. А потом кто-то по приказу пришел на танках и все пошло прахом.
Непостижимая будничность убийства, вот что страшно. И произошло это с хорошо знакомым мне человеком. Для меня доктор Сергей не посторонний человек, хотя наше знакомство ограничивалось только сеансами лечения. Но его знала вся наша не маленькая семья. Он разговаривал не только со мной. А разговор – это общение душ. Неважно, люди встречаются по поводу или без него. Важно другое: он остался у нас в памяти не только как доктор, а прежде всего, как замечательный человек.
Я забегу немного вперед, в начало апреля, когда орду вытурили из Киевской области, чтобы закончить свой рассказ о людях из Мотыжина. Само село пострадало не сильно, зацепило всего лишь несколько дворов. Только трагических страниц добавилось.
К троим, расстрелянным ночью в автомобиле Опель, добавилась семья старосты села: она сама, ее муж и их сын. Их сначала пытали, а потом убили и присыпали в лесу в братской могиле. Когда их обнаружили в песчаной яме, то народ ужаснулся: как же жалко выглядели их тела. Мужчины, с головами, разбитыми до кости и туго-натуго стянутыми бинтами, ее рука с недорогим перстнем, выглядывающая из песка...
Почему пытали, если они не владели никакими военными секретами и оружие в руках не держали?.. Наверное, потому, что представляли украинскую власть. Принимая во внимание, что это произошло за неделю до того, как оккупация свернулась, можно предположить, что хотели напоследок из них выбить каких-нибудь денег. Мол, староста села возле столицы должна иметь сбережения. Семейная Тойота ведь исчезла...
А еще не без основания говорят, что их задержали по навету кого-то из местных. Значит, были коллаборанты, которые рассчитывали на «новый порядок». Но этот «порядок» продержался один месяц. Рано или поздно всё откроется, всё тайное станет явным, и – я на это надеюсь – все получат по заслугам.
Вернусь назад. У нас уже канун марта, и только сейчас начинается битва за Киев.
Продолжение
http://proza.ru/2022/05/03/605