Галина Емельяновна, срочно пригласите всех воспитателей в детдом. Часам к двенадцати с проверкой подъедет старший инспектор Министерства просвещения Иващенко, - распорядилась Мария Александровна.
- Хорошо, приглашу.
- Надо бы проверить внешний вид детей. Когда был банный день? Что за дети! Встретила Лёню Иванова и Гогу-Витю. С рыбалки идут. Оба грязные. Вчера отругала Анну Ивановну, сторожа. Говорят ей не отпускать детей. Ведь в три утра бегут на эту рыбалку. А если что случится, кто отвечать будет? Опять же я буду виновата.
- Мария Александровна, Галину Фёдоровну тоже вызывать?
- Конечно! Почему её не вызывать?
- Да только что домой ушла, ночь отдежурила.
- Вот видите! «Ночь отдежурила». Лёню и Витю, этих сорванцов, из своей же группы проворонила.
Что это за дежурство?
Вятский детский дом проверяли часто. Почему, никто толком не мог объяснить: то ли он расположен поблизости от города, то ли с целью изучения и обобщения опыта работы педагогов с детьми-сиротами или ещё по другой причине. На этот раз в связи с приездом Иващенко меню в столовой поменяли - вместо молочного супа с вермишелью на первое начали готовить борщ, любимое блюдо инспектора по детским домам. Девочки средней группы должны закончить вышивку скатерти на пианино. Все, даже дети, знали и уважали инспектора за то, что он сам умеет вышивать, шить и учит рукоделию своего приёмного сына, мальчика- сироту, взятого им из Сотнурского детского дома.
- Ковёр несите, он у кастелянши находится. Стелите его на пол в коридоре, - командует директор Пушкина Мария Александровна, - из воспитательской надо выставить пианино.
- Куда пианино-то ставить?
- Галина Фёдоровна, Вы сами должны знать, куда. Голова просто разламывается. Переодели детей-то? Маргарита Яковлевна пришла? Без неё нам не справиться - вся документация в её кабинете, она хозяйка всех дел.
Старшие девочки моют полы в комнатах малышей, поправляют постели.
- Завидую Марии Степановне, живёт в Гришино, добеги до неё! Вот всегда так. Как какая проверка - её нет. Смотри, Галина, в группе Марии Степановны, у старших девочек, уже порядок. Нам каждый раз приходится убираться самим, - жалуется тёзке Галина Фёдоровна, - пойду-ка я, проверю своих мальчишек.
- Галина Фёдоровна, Коля Чибисов сломал стол! Надо отремонтировать, а то Иващенко Вас будет ругать.
- Ябеда ты, Гужа! Я сам стол поставлю на ножки! Сейчас подпорку найду.
- Коля, ты не справишься. Я позову кого-нибудь из старших.
- Не надо, я сам!
Из дома вызвали уборщицу Ксению в коридоре мыть полы. Все бегают, с места на место перетаскивают стулья, на пороге валяется сложенный ковёр, у выхода на террасу стоит пианино.
- Откуда начинать полы-то мыть? Ой, грязи-то натаскали! - возмущается тётя Ксения. - Не успею убраться-то.
Между тем по площади к детскому дому медленно движется легковая машина. В детдоме шум, уборка помещений, территории не закончена. Тётя Даша побежала в здание детдома за Галиной Емельяновной. Она не раз обращалась к воспитательнице за помощью «квасить» тесто. Директор просит к ужину приготовить плюшки, пышные булочки. Повар тётя Даша, всеобщая любимица, и так хотела их включить в меню, но только на полдник следующего дня. Опыт Галины Емельяновны месить тесто переняла давно, даже научила девчонок. Особенно это хорошо получается у Зои Отмаховой и Насти Герасимовой. Тётя Даша пригласила дежурить Зою, эту милую девчушку. Она для неё - первая помощница: и блины испечёт, и тесто поставит для пирога и булочек.
- Зоя, кем ты хочешь быть? Иди учиться на повара. Я ведь закончила всего-то три класса, так что я повар без диплома.
- Тётя Даша, я люблю стряпать. Куда меня отправит Мария Александровна, не знаю.
- Вот такая у нас она, директор детдома. Отругает кого угодно на чём свет стоит, а сама потом переживает, жалеет.
- Да не видно. Она и меня отлаяла за двойку. Всю ночь ревела.
- Сегодня к нам едет инспектор из Йошкар-Олы. Не Кочетов, а Иващенко едет.
Инспектор Иващенко остановил машину не у калитки детского дома, а у ворот Реутовых. Мужчина средних лет, очень видный, солидный, не спеша направился в сторону детского дома. Здесь он бывал не раз.
- Жаль Кочетова, на днях уволился, переезжает в Чебоксары. С ним было легко работать, и дети его любили. Он своё дело знал. Пойду-ка сразу к детям, как это делал Кочетов, - решил инспектор. Он знал, что его ждут дети, ждут и некоторые взрослые. Ему здесь многое нравилось: цветы на клумбах, эти черёмухи и акации. Воспитатели - настоящие мастера своего дела. А дети какие!
На террасе дети играют в настольный теннис. Малыши, в основном девочки, резвятся у цветочных клумб, ловят пчёл, бабочек, хлопочут о чём-то. Без особого внимания поздоровались с незнакомым человеком. Знали старшего инспектора, но не все.
- Здравствуйте! - поздоровался инспектор Министерства просвещения с детьми и техслужащей, моющей пол в коридоре. - Чистоту наводите?
- Да, тороплюсь, а то, говорят, из города какая-то комиссия едет.
- А-а! Комиссии нет, я один приехал. Начальство-то на месте?
- На месте. С утра директор ругается, разные распоряжения даёт. Меня вот на работу вызвала. А так у нас старшие девчонки полы моют.
- Пианино-то почему здесь стоит?
- В воспитательской комнате только что стояло, вытащить не успели. Старших ребят горн на обед позвал.
- Значит, дети на обеде. Можно, я пройдусь по комнатам?
- Можно, можно. Почему же нельзя? Малыши-то уже пообедали. Галина Емельяновна и Галина Фёдоровна перед тихим часом детей в прачечную ноги мыть повели. Везде босиком бегают. Да вот они! Галдят-то как! Точно бесенята.
Галина Фёдоровна сразу инспектора заметила, смутившись, поздоровалась. Воспитательница и инспектор следом за мальчиками хотели войти в комнату, но опрокинутый на бок стол лежал прямо у порога. Мальчишки через стол перелезли, а Коля Чибисов в руке держит ножку стола, виновато глядит на свою воспитательницу да как заревёт:
- Я обещал Вам поставить стол на ножки, все побежали на футбол фокинских с нашими, и я забыл, смотрел футбол. Ну отругайте меня! Отругайте! Что молчите?
- Ничего, ничего! Будет твой стол на ножках стоять, - спокойно ответил инспектор.
Мария Александровна догадывалась, что Иващенко по примеру Кочетова сразу отправится к детям. Прошлась по детдому, заглянула в спальные комнаты. Вроде бы везде порядок. Теперь директор сидела в своём кабинете, с непонятной для себя тревогой ждала представителя Министерства просвещения. Маргарита Яковлевна подготовила документацию и принесла её директору.
Напрасно прождала директор инспектора - он беседовал с детьми о жизни, пока не пригласила его в столовую сама тётя Даша. Она на обед испекла пирог с мясом и картошкой, а плюшки - на полдник. Тесто получилось превосходное. С утра его замесила Галина Емельяновна, а всё остальное сделала Зоя Отмахова. Теста много, поэтому на полдник - булочки. Роза Николаева как дежурная помогла их испечь и распределила детям, не забыла и гостя-инспектора. Иващенко понравилось, как дети подходят к столу под цветущей акацией и берут булочку. Удивился: ни одной лишней и всем хватило. Он подошёл к девочке, раздававшей полдник, познакомился с ней, побеседовал. Узнал, что она круглая сирота и через год покинет детский дом. Поговорили о планах на будущее.
Повар не могла ослушаться директора, поступала по совести: молочный суп с вермишелью перенесла на ужин.
Инспектор Иващенко навестил швейную мастерскую. Швейных машин «Зингер» было всего две. К удивлению всех, девчонок и мальчишек учил шить завхоз Аркадий Иванович, ему помогала кастелянша тётя Женя. Она не выбрасывала ничего, перешивала старые простыни, платья, наволочки, штопала их. Тётя Даша кроила. Можно только удивляться этой женщине-украинке из Донбасса, её мастерству, таланту не только в кулинарии, в педагогике. Главным воспитателем, советчиком в улаживании любых конфликтов между детьми и взрослыми была повар. Сама доставала канву, нитки-мулине. Если кончалась фабричная канва, брала старую простынь, шла в комнату к девочкам и вместе «ткали» канву для вышивки: «три ниточки оставить, а четвёртую - выдернуть». Дарья Ефимовна кроила мальчикам рубашки, девочкам - блузки, этому мастерству учила детдомовцев. Где только эта женщина, мать троих родных детей, ставшая матерью детям - сиротам, потерявшая мужа, находила силы и время? Девочки - рукодельницы показали инспектору вышитые блузки и рубашки.
- Мы эти нарядные вещи носим в торжественные и праздничные дни, а вот это - школьная форма. Учебный год закончился, поэтому тёмно-синие костюмы и штапельные платья находятся здесь, в мастерской, - рассказывает Зоя. - Рубашки шьют мальчики сами. Хорошо получается у многих: у Коли Коваленко, Гасима Диастинова, Толика Егошина.
- Зоя, тебя хвалит повар Дарья Ефимовна, хвалит и кастелянша тётя Женя. Ты просто молодец! Многое умеешь делать. К самостоятельной жизни, можно сказать, уже готова.
Так инспектор Иващенко поговорил со многими ребятами, проверил состояние воспитательной работы в Вятском детском доме, написал соответствующую справку.
- Мальчик, ты из детдома? - спрашивает почтальонка Колю Коваленко.
- Из детдома. А что?
- Письмо вашей воспитательнице Полушиной Марии Степановне. Передай, пожалуйста. Её дома нет. Сказали, что она в детдоме. Передашь?
- Передам. Не беспокойтесь.
Коля письмо положил в карман пиджака, бежит, тем более опаздывает на ужин. Засиделся у Ведерникова-одноклассника, с которым договорился завтра идти в Шегальскую среднюю школу подавать документы в восьмой класс. Коля несколько раз из кармана доставал письмо и клал на место. На душе беспокойно, но почему? Не мог понять, почему. В детдоме он сразу нашёл Марию Степановну, передал письмо.
- Коля, письмо-то от Регины Скворцовой. Надо же, доехала до Хабаровска, уже написала письмо. Спасибо, Коля!
На ужине Коваленко молчал, не ответил на пожелание матери «приятного аппетита». Сердце матери поняло: с сыном что-то неладное. «Что могло с ним случиться? Потом надо будет спросить у Гасима, - подумала Дарья Ефимовна. - Вон сидят, друг с другом переглядываются».
Коля действительно поделился с другом, рассказал о полученном Марией Степановной письме от Регины Скворцовой из Хабаровска. Конечно же, Регина воспитательнице написала о своих впечатлениях на новом месте. Коле и Гасиму это было ясно и понятно. Но как подойти к Марии Степановне и разузнать о той, кто не даёт покоя ни на один час, ни на минуту. Днём и ночью думы о ней. Попросить Маргариту Яковлевну, свою воспитательницу? Да, точно! К ней!
- Гасим, ты же начитанный. Помнишь стихи поэта Лермонтова? «И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды»...?
- А вот строки из этого стихотворения: «И жизнь - как посмотришь с холодным вниманием вокруг. Такая пустая и глупая шутка!» - продолжил Диастинов.
- Удивительно! Это только я недавно заметил. Какие потрясающие душу стихи! Пошли к Маргарите Яковлевне. Она посоветует, как быть, что делать. Она может узнать у Марии Степановны, о чём пишет Регина. Может, даст ей почитать. Составь мне компанию.
- Коля, иди один. Я - третий лишний. Кстати, Маргарита Яковлевна в воспитательской. Иди.
Действительно, его воспитательница была одна, только что приступила к дежурству, сидела за письменным столом, перечитывала «Педагогическую поэму» Макаренко.
- Здравствуйте, Маргарита Яковлевна! Извините! Вы заняты? Приду позже. Можно?
- Нет, нет. Проходи, пожалуйста! Садись. Слушаю тебя, Коля. Что-то случилось?
- Всё нормально. Ничего не случилось. Я к Вам по личному вопросу, хочу посоветоваться.
- Присаживайся, Коля. Не волнуйся, рассказывай.
Решив, что молчание и тоска не решат вопроса, по совету воспитательницы Коля Коваленко отправил письмо в Хабаровск, но ответа от тринадцатилетней девочки ни Мария Степановна, ни влюблённый подросток не получили. Да, безответная любовь к Регине Скворцовой до конца осталась безответной.