В Голландию Элизабет приехала по работе, а так бы — ни в жизнь! Мы к моменту нашего знакомства уже жили в этой стране какое-то время и обросли маленьким, но плотным кругом общения. Тем не менее она с легкостью ворвалась в него, заняв приличный сектор и изрядно потеснив всех остальных.
Как большинство приехавших сюда иностранцев, Элизабет тут же попыталась пересесть с машины на велосипед. Первая же попытка оказалась неудачной, с велосипеда она свалилась. Ехала, само собой по-английски, по левой стороне, и врезалась в открывшуюся в тот момент дверцу припаркованной машины. Сука голландка бросила ей что-то вроде: «Сама виновата», осмотрела дверцу на предмет столкновения последней с велосипедом и, не предложив Элизабет носового платка, чтобы та вытерла кровь с лица и коленок, укатила прочь. Я как раз проходила мимо. Подобрала с тротуара треснувшие очки, затащила пострадавшую в туалет ближайшего кафе, помогла умыться и пошла дальше.
На следующий день я пришла в школу забирать своего сына. Первой, кого я там увидела, была Элизабет. Оказалось, наши дети учатся в одном классе. Надо ли говорить, что начиная с этого момента и до моего отъезда мы практически не расставались?
Элизабет была очень большая, причем, во всех смыслах. Большие глаза, высокий рост, тяжелая грива волос, густая, как у пони, челка. Мой парикмахер, когда увидел ее, сказал, что с такой челкой жить нельзя. Челку убрал, гриву она отвоевала. Большая грудь и крепкое жизнерадостное тело дополняли картину. Когда она начинала говорить, голос заполнял все пространство, а смеялась она так громко, что случайно оказавшиеся рядом люди вздрагивали.
Одевалась она просто, всю зиму могла проходить в одном и том же пуховике и джинсах. Максимум, что носила из украшений, это тяжелая нитка жемчуга и золотая цепочка, все еще пахнувшая мамиными духами. Как Элизабет расстроилась, когда цепочка порвалась и ее пришлось отдать в починку! Она просила не чистить золото, но ювелир забыл. От запаха духов и следа не осталось!
Чувство юмора у нее — потрясающее! Приведу маленький пример. Приходит она со своей собачкой, само собой разумеется, шотландской породы вест-хайленд-уайт-терьер к ветеринару. После процедуры спрашивает о каких-то общих рекомендациях. Ветеринар ей отвечает, что нужно больше двигаться и следить за весом. А она ему тут же: «Про меня все понятно, а что насчет собаки?» Ветеринар заливается счастливым смехом, и все последующие визиты к нему обходятся Элизабет в полцены.
Кстати, то, что русские — пьющая нация, это полный бред! После моего знакомства с шотландцами я так больше не считаю. Помню, на первой вечеринке у нас дома Элизабет открыла для себя Верку Сердючку. От нашего канкана дрожал весь дом, а с таксистом она пыталась расплатиться песней.
Не подумайте, что Элизабет только и делала, что развлекалась. Она, вообще-то, отельный бизнес в университете преподавала. А муж ее был академическим директором в том же университете. Англичанин, но про себя говорит, что шотландские гены жены победили, и он считает себя теперь тоже шотландцем.
Когда я уехала, она мне ни разу не позвонила! Звонила я и приезжала пару раз. Отношения постепенно угасли, что вполне укладывалось в концепцию функциональной дружбы. С эмоциональной все понятно: дружу, несмотря ни на что. А функциональная зависит от обстоятельств и продолжается ровно столько, сколько ее удобно поддерживать. Элизабет как-то сказала, что главное для шотландцев — семья, а друзья составляют второй, а то и третий круг близости. Я уже не в претензии.
Добавить еще маленький штришок к ее портрету? Она оказалась очень решительной особой. Оставила работу в Голландии, купила паб в Шотландии и уехала. Местечко, куда она удалилась, называется Гэрлох. Это деревня на севере страны с населением всего семьсот сорок человек. Северное сияние там тоже есть, а где ему быть, как не там, где Элизабет? Муж пока не решился переехать, но куда он денется.
Из цикла "Портреты зарубежья"