Не прошло и 10 лет по возвращении из Франции, как Смоленский полк снова начал готовиться к выступлению в заграничный поход. Был конец августа 1827 года, когда полки 6-го корпуса, расположенного в Украине, в том числе м Смоленский уланский полк, получили приказание готовиться к походу.
Полк должен был идти в поход в составе 6-ти эскадронов, а 7-й запасный должен был остаться в Киевской губернии в г. Черкассы. При выступлении в 6-ти действующих эскадронах числилось: 4 штаб-офицера, 30 обер-офицеров, 102 унтер-офицера, 19 музыкантов, 680 рядовых, 79 нестроевых; лошадей строевых 720, подъёмных 76.
Полк получил приказание следовать в Бессарабскую область к г. Болграду, и прибыл туда 25 сентября. 6 октября полк был передвинут на другую стоянку в Подольскую губернию в г. Ямполь, но вместо назначенного 29 октября, прибыл туда только 2-го ноября, так как в дороге был задержан по распоряжению начальства, приняв участие в 4-х дневном маневре с 17 пехотной дивизией у г. Дубоссары. Около Ямполя на долю Смоленского уланского полка выпало несение кордонной службы на границах, по случаю появления в Турции чумы.
Тяжёлая служба пришлась на долю кавалерии и пехоты, так как по границе день и ночь ходили разъезды и патрули. Напряжённая аванпостная служба, риск заболеть ужасной заразой и умереть не на поле боя, а в чумном отделении госпиталя, и в физическом, и в моральном отношении подавляющим образом действовала на войска.
В Ямполе полк был переобмундирован по уланскому образцу: куртка уланская, клапаны на воротнике, вальтрап и кушак тёмно-синие; воротник, обшлага, лацкан, выпушки, полоски кушака, шапка, обкладка вальтрапа и нижняя половина флюгера – жёлтые; верхняя половина флюгера и эполеты белые. Уланам даны были пики, сабли и пистолеты. Пики и сабли полк получил из Хотинского арсенала. Красивая и эффектная форма пришлась по сердцу смоленцам.
Ещё до объявления войны, командиром 6-го корпуса, к которому была причислена 4 уланская дивизия, был генерал-лейтенант Рот, начальником 4-й уланской дивизии – генерал-лейтенант граф Крейц, а командиром 2-й бригады, в состав которой входил Смоленский уланский полк – генерал-майор барон Гейсмар.
Войска 6 и 7 корпусов были выдвинуты к берегам Прута. Смоленцы должны были выступить в четырёхэскадронном составе, имея по 20 рядов во взводе. Кадры 5 и 6 эскадронов были отправлены в Херсонскую губернию в Ольвиопольский уезд. После выранжировки выслуженных лошадей, 5,6 и 7 эскадроны поступили в состав резерва действующей армии под начальство командира запасного резервного кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта графа Витта. Командовали: 5 эскадроном – ротмистр Ваулин, 6 – ротмистр Рафалович и 7 запасным эскадроном майор Гампер.
Эскадронное расписание Смоленского уланского полка:
1 эскадрон командира полка
Полковник Шехавцев, ротмистр Печинский, штабс-ротмистр Гейгелин, поручики: Амосов, Золотницкий, Бржицкий, корнеты: Бельченков, Толкачёв, Болин и Понятовский, полковой казначей поручик фон Дистерло
2 эскадрон
Майор Лофан, штабс-ротмистры Полторацкий, Носакин, поручики: Данилов, фон Энгельгард, корнеты: Рожицкий 2, Гадон и Кешко
3 эскадрон
Подполковник Домброва, ротмистр Чигринцев, штабс-ротмистр Выговский, поручики: Сипайло, Белогрудов, корнеты: Слоновский1 и Слоновский 2
4 эскадрон
Ротмистр Сабуров, штабс-ротмистр Масон, поручики: Потоцкий, Лазаре, Станишев, Потёмкин, корнеты: Рожицкий 1 и Филиберт.
14 апреля 1828 года был объявлен манифест о войне с Турцией. Главнокомандующим действующей в Европейской Турции армией был назначен генерал-фельдмаршал граф Витгенштейн.
Предстоящий театр войны Смоленскому полку был хорошо знаком. Ещё недавно, с 1806 по 1812 годы полк действовал в Молдавии, Валахии и Болгарии. Невольно вспоминались дела, Гед полк участвовал и отличился. Большинство старших офицеров были живые представители славной эпохи 12,13 и 14 годов и были воспитаны на школе этих войн. В рядах нижних чинов то там, то здесь на груди старослужащих улан виднелись медали и георгиевские кресты.
Предстояло обновить на войне новое оружие - пику и спрыснуть кровью новую уланскую форму. Молодёжь восхищалась при мысли о предстоящих ей опасностях и грядущей славе. Дух войск был превосходен.
25 апреля, после молебна с коленопреклонением и по прочтении Высочайшего приказа главнокомандующий граф Витгенштейн, в сопровождении начальника главного штаба графа Дибича, объезжал войска.
После полудня полк, в составе остальных войск перешёл через реку Прут.
После переправы полк выступил в составе авангарда генерал-майора барона Гейсмара и следовал форсированным маршем через с. Фультенешты и г. Бузео к Бухаресту.
30 апреля авангард уже был близ Бухареста, то есть в три дня прошёл 230 вёрст. Узнав о приближении наших войск, владетельный князь Гика бежал за границу, а жители приняли русских с живейшим восторгом. Духовенство встречало наших с образами и хоругвями, как избавителей Валашской столицы от турок.
Жители, не зная, как благодарить войска, поднесли барону Гейсмару саблю, украшенную алмазами с надписью: «Благодарные жители Валахии своему спасителю».
К 1 мая войска наши заняли княжество, предупредив этим турок, что давало возможности непосредственно за действующим войсками заготовить продовольственные склады.
Вскоре, к живой радости армии, прибыл Государь. Здесь впервые полк увидел своего молодого царя, явившегося к войскам ободрить их и разделить с ними труды и опасности. Со времён Петра Первого Император Николай был первым из русских монархов внутри владений Оттоманской Порты.
9 мая полк был уже у крепости Журжа на аванпостах. 12 мая из крепости вышел целый полк турецкой конницы с целью покормить лошадей на пастбищах. Против них были двинуты два эскадрона Смоленского уланского полка с двумя конными орудиями, заставившие турок скрыться обратно в крепость. За это дело штабс-ротмистр Выговский награждён орденом св. Анны 3-й степени с бантом.
16 мая полк был отряжен в ночную экспедицию к д. Сомми, которую и сжёг.
Готовились к переправе через Дунай.
21 мая турки на 13 канонерских лодках переправились через Дунай из крепости Рущук в Слободзею. В подкрепление им выступило из Журжи значительное число пехоты и конницы. Тогда к крепости был направлен Смоленский уланский полк.
Первый дивизион полка с 2-мя орудиями Донской артиллерии и 3-мя казачьими полками был выслан против толпы турок, собравшейся у с. Селимы. Дружной атакой, не взирая на сильный огонь из крепости Журжи, эта толпа была рассеяна. Турки бросились в слободзейские дома и огороды, но, несмотря на упорное сопротивление, были оттуда выбиты. Около ста турок были убиты, ещё больше ранено, многие при отступлении утонули в Дунае. Только малая часть, бросив оружие, спаслась бегством под защитой канонерских лодок. Во время этого сражения второму дивизиону полка пришлось стоять в резерве под огнём, севернее Журжи.
Урон с нашей стороны: убитых 4, ранено 3 офицера и 14 нижних чинов.
За дело при Слободзее и быстрое занятие Бухареста начальник авангарда 6-го корпуса барон Гейсмар был награждён алмазными знаками ордена св. Анны 1-й степени.
Вслед за этим делом добровольно покорилась часть Запорожской сечи, издревле перешедшая в турецкое владение. Кошевой атаман Гладкий и более тысячи казаков с их семействами перешли обратно в русское подданство. Через некоторое время примеру Гладкого последовала и часть некрасовцев.
27 мая после удачной переправы через Дунай, у Браилова, в присутствии Государя Императора, отряд Рота получил приказание обложить крепость Силистрию, наблюдать за ней, ежели же представится возможность, пресечь её сообщение с другими крепостями, что и было исполнено.
После чего Смоленский и Курляндский уланские полки с батальоном пехоты и 6-ю орудиями временно были оставлены в Калараше, где пробыли до начала июля. Во время этой стоянки от полка часто высылались команды для рекогносцировки. 7-го июня с этой целью был послан поручик Станищев, направлявшийся с командой охотников на высоты, находящиеся на правом фланге неприятельского расположения. Только что они поднялись на гору, как неожиданно были окружены неприятельскими всадниками. Желая прорваться, поручик сомкнул свой взвод и бросился с ним сквозь толпу турок, при этом под поручиком Станищевым была ранена лошадь. Взяв у ближайшего улана другую, он со своим взводом помчался в атаку на турок, которые, не ожидая этого, бросились в рассыпную. За эту лихую атаку поручик Станищев был награждён орденом св. Анны 3-й степени с бантом.
6-го июля полк переправился через Дунай и обходом перешёл к Силистрии, куда явился 9 июля. В тот же день он принял участие в упорном деле с вышедшим из крепости войсками. Слабость отряда Рота позволяла обложить Силистрию только со стороны Гирсова и Шумлы. По обложении крепости, неприятель, видя слабость отряда, несколько раз предпринимал энергичные вылазки.
Здесь полк провёл около месяца, беспрестанно посылая разъезды в Гирсово, Шумлу и Разград. Предприимчивость турок, направленная на наш левый фланг, заставила Рота удлинить влево линию обложения. Смоленский уланский полк, 2 сотни казаков, 6 батальонов и 10 орудий, под командой генерал-лейтенанта Крейца, были передвинуты на левый фланг. После этого турки около двух недель не предпринимали ничего серьёзного.
12 июля 2-й эскадрон Смоленского полка и один эскадрон Харьковского уланского полка при 50 казаках, под начальством флигель-адъютанта графа Толстого, были командированы к Шумле для открытия сообщений с армией. Отряд этот, при следовании своём к Шумле и на возвратном пути, имел стычки с турками. При первом столкновении при с. Чекоджи убито до 20 турок, а при последнем, близ с. Афлотарь турки подкараулили наших улан и, засев в садах, открыли огонь, после чего скрылись. Со стороны русских в обоих случаях убить 2 и ранено до 7 человек. 21 июля этот отряд возвратился, и 2-й эскадрон присоединился к полку.
Непривычные климатические условия (40-45 градусов жары), дурная вода и тягости службы развили в войсках сильную болезненность, а в кавалерийских полках, по невозможности фуражировать на дальние расстояния, лошади в громадном количестве падали от бескормицы, так что две трети кавалеристом остались без лошадей.
С каждым днём турки становились смелее.
11 августа было замечено, что рогатый скот, под прикрытием пехотного отряда, выгоняемый из крепости Силистрия для пастьбы, несколько отдалился по Туртукайской дороге. Генерал-лейтенант Крейц приказал немедленно назначить 1 дивизион Смоленского уланского полка, 50 казаков, 2 батальон Охотского пехотного полка и 2 конных орудия для нападения на неприятеля. Казаки, подкрепляемые смоленскими уланами, быстро спустились с горы мимо пехоты, засевшей в садах, и прежде чем турецкая конница успела приготовиться к отпору, опрокинули её. Между тем, одна рота Охотского полка устремилась в сады, дабы отрезать засевших в них турок. Другая рота рассыпала цепь ближе к крепости, чтобы встретить огнём выходящее из неё подкрепление.
Уланский эскадрон обратился на собравшихся в значительную толпу турецких наездников и, рассеяв их удачной атакой, преследовал до крепости. Казаки в это время торопились отогнать скот, отнятый у неприятеля. Часть турецкой флотилии приблизилась к берегу и вместе с крепостными орудиями действовала по нашим войскам. Окружённая турецкая пехота защищалась отчаянно, но роты Охотского батальона, с одной стороны удерживали вышедших из крепости на помощь турок, а с другой – ружейным огнём и штыками почти совершенно истребили отрезанных ими турок, из которых только 11 человек раненых взято в плен. Остальная неприятельская пехота отступила в крепость. Было отбито около 600 голов скота. В этом деле был легко ранен Смоленского уланского полка майор Лофан. За это дело штабс-ротмистр Выговский награждён орденом св. Анны 3-й степени, а портупей-юнкер Стравинский произведён в корнеты.
30 августа пятитысячный турецкий отряд, следовавший из Шумлы с транспортом пороха и патронов, для снабжения ими гарнизона Силистрии, внезапно появился на нашем левом фланге близ д. Татарица, оттеснив нашу цепь на Туртукайскую дорогу и соединился с войсками, высланными из крепости. В это время многочисленная неприятельская конница устремилась на наш левый фланг. Барон Крейц, выдержав первый напор неприятеля, дал время подоспеть войскам, посланным к нему на подкрепление, и сам со своими уланами атаковал турок так стремительно, что, несмотря на превосходящие силы, опрокинул их и отбросил к крепости. При этом неприятель потерпел значительный урон от картечных выстрелов с наших редутов. Однако преследовать турок под выстрелами из крепости и флотилии было невозможно.
Наши потери: 37 нижних чинов убито (в Смоленском уланском – вахмистр Охромев, унтер-офицер Чередниченко, рядовые Кузнецов и Гусев), раненых – штаб-офицер 1, обер-офицеров – 7, нижних чинов 90. Неприятель оставил на месте более 200 человек убитыми 8 человек пленными. Захвачено значительное число турецких лошадей. За это дело поручик Энгельгард награждён орденом св. Анны 4-й степени.
3-го сентября неприятель снова произвёл на наш левый фланг сильную вылазку. Смоленским уланам было приказано атаковать турок. Ротмистр Полторацкий и полковник граф Сухтелен смело вынеслись вперёд и двинулись во главе своих дивизионов против многочисленного неприятеля. При этом штабс-ротмистр Масон со своим полуэскадроном 4-го эскадрона налетел туркам во фланг, при чём получил сабельную рану, но строя не покинул. Штабс-ротмистр Гейгелин с 1 эскадроном бросился вперёд, увлекая своим примером людей. Вражья пуля на вылет ранила его в грудь. Неприятель не ожидал такой лихой атаки и был вынужден с большим уроном ретироваться в крепость. Наши потери: убито 1 штаб-офицер, 1 обер-офицер и 44 нижних чина; ранено 4 обер-офицераи 51 нижний чин.
За дело 3-го сентября ротмистр Полторацкий получил золотую саблю с надписью: «За храбрость», полковник граф Сухтелен произведён в генерал-майоры, штаб-ротмистр Масон награждён орденом св. Анны 3-й степени с бантом, а Гейгелин – орденом св. Владимира 4-й степени с бантом. Штабс-ротмистр Гейгелин 17 декабря 1828 года скончался от полученной раны.
Отбитием этой вылазки заканчиваются действия 6-го корпуса под Силистрией. Их можно назвать успешными, так как малым числом войск, в продолжение более двух месяцев борьбы с сильной крепостью, части корпуса наносили большой урон неприятелю, многократно выходящему из крепости. Значительная потеря в людях блокирующего корпуса происходила от болезней и недостатка в продовольствии.
12 сентября корпус Рота был сменён 2, ему было приказано следовать на усиление войск, наблюдавших за крепостью Шумла.
20 сентября авангард корпуса под начальством генерал-майора Набеля, состоявший из Смоленского и Курляндского уланских полков, подходил к Шумле. Не доходя двух вёрст до нашей позиции под крепостью, отряд Набеля при выходе из теснин, был атакован превосходящими силами неприятеля. Но дивизионы улан, спокойно выходя из дефиле, строились и лихо пускались в атаку, после которых каждый раз турки были опрокидываемы. Бригада вывезла из дефиле свой обоз, опрокинула неприятеля и присоединилась к нашим войскам под крепостью Шумла. Это кавалерийское дело, где участвовала неприятельская конница и артиллерия, принадлежит к одному из блистательных дел в истории Смоленского полка.
Турки потеряли до 800 человек и Бим-Пашу. Главнокомандующий Гуссейн-Паша едва спасся от плена.
После этого 6 корпус присоединился к 3 и 7.
На исходе сентября, со взятием крепости Варна цель наблюдения за Шумлой была достигнута. Наступавшее зимнее время не позволяло думать о дальнейших военных действиях. Войскам, наблюдавшим за Шумлой, велено отступить: 6 и 7 корпусам на смену гвардии к Варне, а 3 к Силистрии. Накануне дня, назначенного к выступлению от Шумлы, в полдень 2 октября, значительные силы неприятеля произвели вылазку на наш левый фланг; в подкрепление его была выслана 4 уланская дивизия и несколько орудий. Дивизия вступила в дело, принудив неприятеля отступить.
После этого дела уланская дивизия отошла, в составе первого эшелона корпуса Рота, в Буданлык, и передовые части её заняли Енибазар по линии наших завоеваний за Дунаем.
Ненастная погода и наступившие заморозки испортили дороги и затрудняли дальнейшее движение к Варне. По приходе туда, войска расположились на зимние квартиры. Смоленский уланский полк был направлен в Молдавию, назад за Дунай, в м. Гаешты для зимовки. За время похода, начиная с августа по декабрь, в полку появились заболевания тифом и лихорадкой, которые приняли эпидемический характер. Всего за это время было зарегистрировано 393 заболевших.
В продолжении минувшей компании наших эскадронов едва хватало на ежедневные экспедиции, которые, вместе с неизбежной полевой службой, в скором времени окончательно истощили полки. Надо заметить, что разведочной и сторожевой службе тогда не обучали, так как преимущественно увлекались видом и стройностью маневрирования. Конница имела видных и рослых лошадей и была способна к сильным сомкнутым атакам, но её лошади требовали обильного корма и хорошего ухода и не были способны выносить продолжительных лишений и трудов походной жизни.
Недостаток воды и неимоверно жаркое лето, преждевременно истребившее траву, изнурили лошадей. С переходом через Дунай в фураже всегда был недостаток; фуражировали за 20-30 вёрст. Конница была в ужасном виде. Несмотря на всё это, 4 уланская дивизия была из наиболее сбережённых.
После трудов минувших походов войскам надо было отдохнуть и приготовиться к будущим успехам. Занялись внутренним устройством. По возможности расположились удобно. Солдаты ежедневно стали получать мясные и винные порции. С открытием сообщения с Одессой, стал чувствоваться достаток во всём, даже в предметах роскоши.
В начале ноября все корпуса действующей армии стояли на кантонир-квартирах. Селения, находившиеся в жалком состоянии, представляли плохое убежище для зимы. Войска занялись их улучшением и, вообще, необходимыми работами. Появились новые дороги, на всех перекрёстках столбы с русскими надписями, почты, ярославские ямщики. В крепостях устроены были госпиталя, запасные магазины. В завоёванный край тянулись из России купеческие обозы.
На случай непредвиденных действий, кавалерии было предписано иметь всегда в наличии зернового фуража в саквах на три дня полными дачами, а обозам – на 4 дня.
Чтобы не оставаться в совершенном бездействии, войскам производились учения, примерные боевые движения и небольшие экспедиции против незначительных партий неприятеля, бродивших иногда около передовых постов в поисках продовольствия.
Для укомплектования лошадьми ремонты были направлены через Фальчи в Бырлад, где находилось их общее депо, а оттуда уже расходились по полкам.
В Смоленском уланском полку в продолжении похода 1828 года убыль по разным случаям равнялась 89 человек. Укомплектование назначено было из отделённых до войны третьих дивизионов в две очереди: первая должна была прибыть к 1 марта 1829 года в места зимнего расположения полков, а вторая очередь к августу должна была явиться к Дунаю. 18 марта в полк прибыл майор Гампер, который привёл для укомплектования 4 –х действующих эскадронов 166 человек. Благодаря этому численный состав эскадронов значительно увеличился. Взамен майора Гампера, в находящийся в России третий дивизион был командирован подполковник Домброва.
На зимней стоянке обыкновенные занятия офицеров – карты, обеды и вино.
Во время этой войны было значительно сокращено количество офицерских повозок. Уменьшением офицерских повозок кавалерийские обозы значительно сокуратились. На дивизион полагалось всего две повозки: одна для штаб-офицеров, другая для обер-офицеров.
Обоз уланского полка состоял из:
Ящика письменных дел и казны 1
Лазаретных карет 2
Аптечного ящика 1
Инструментального ящика 1
Походной кузницы 1
Палаточных ящиков 3
Церковных фур (при старшем в дивизии полку) 2
Артельных повозок 4
Офицерских повозок 4
Кроме того, на полк полагалось две пароконные бочки со спиртом и уксусом. Последняя мера предпринималась для противодействия возможности заболевания цингой, в целях чего полагалось иметь и запас чёрного перца.
Вообще в кампанию 1828-1829 годов обращалось большое внимание на продовольствие и на сохранение здоровья нижних чинов.
Полковые обозы везли провиант на 10 дней и фураж на 3 дня. При расположении на месте войска получали мясную порцию 3 раза в неделю, а если был избыток скота, так шесть раз, на походе – тоже шесть. Скот приобретался на месте покупкой. Кроме того, полки могли пользоваться тем скотом, который отбивали у неприятеля или находили в селениях, оставленных жителями. Нижним чинам были розданы манерки.
Всем офицерам было выдано пособие, в размере годового оклада и полугодового – по заграничному положению, на покупку лошадей. Во время похода допущены значительные по тому времени отступления от формы. В жаркое время нижним чинам на походе разрешалось расстёгивать воротники и снимать галстуки, офицерам – носить сюртуки с шарфами, а в бою, вместо киверов, фуражки.
Во время стоянки на зимних квартирах 20 января 1829 года командир полка полковник Шехавцев был произведён в генерал-майоры с назначением состоять по кавалерии, а командиром Смоленского уланского полка был назначен из Нежинского конно-егерского полка полковник Густав Густавович Смиттен.
В начале зимы 1829 года граф Витгенштейн, изнурённый трудами прошедшего похода, просил об увольнении его от звания главнокомандующего по совершенно расстроенному здоровью. Главнокомандующим был назначен генерал от инфантерии, генерал-адъютант граф Дибич.
Первой заботой нового молодого энергичного главнокомандующего было устройство строевой и медицинской частей армии и обеспечение войска всяким продовольствием. Главное затруднение в продовольствии лошадей заключалось в позднем появлении подножного корма, ожидавшегося к исходу апреля.
Начало военных действий было назначено с появлением подножного корма, так как подвоз фуража был немыслим. К этому времени было велено изготовиться войскам. Солдат получал три раза в неделю по 1 фунту мяса и столько же раз по чарке водки. Ежедневную дачу составляли только 3 фунта сухарей и немного каши. Появившитеся в 1828 году болезни весной усилились, кроме того появилась, так называемая, валахская чума и моровая язва. Более половины людей не могло стать в строй. С начала ноября по конец апреля из полка выбыло 78 человек нижних чинов, умерших в госпиталях, и вдвое больше находилось ещё на излечении. Деятельность врачебного персонала, за время эпидемии, заслуживает высшей похвалы. Многие из докторов, фельдшеров и служителей поли жертвой своего долга, заразившись чумой при уходе за больными.
Ни врачебная помощь, ни заботы о нижних чинах в отношении жизни и питания не могли уменьшить хода ужасной эпидемии.
Компания 1829 года открылась движением главных сил наших к Силистрии. 29 апреля Смоленский уланский полк перешёл Дунай и направился к этой крепости.
В скорее за этим, в мае, получив известие, что неприятель деятельно занялся образованием из местных жителей военного ополчения, средоточие которого предполагается в г. Разграде, под прикрытием и наблюдением сильного отряда турецких войск главнокомандующий послал туда 14 числа барона Крейца с 4-ой уланской дивизией, 2-мя бригадами пехоты, артиллерией и одни казачьим полком, приказав истребить собирающиеся скопища и ополчения.
Пройдя в 3 дня около 90 вёрст по самой неудобопроходимой местности и почти на каждом шагу встречая вооружённых жителей, подкреплённых регулярной конницей, отряд барона Крейца везде уничтожал эти партии. Множество рогатого скота и более ста повозок с продовольствием, направлявшихся в Шумлу, были отбиты у неприятеля. Полковник граф Тимман, командовавший авангардом отряда Крейца, занял Разград, оставленный турками при приближении отряда. Близ Разграда один из разъездов схватил турецкого курьера с важными бумагами, свидетельствовавшими о намерениях великого визиря идти к Силистрии.
Узнав таким образом направление движения войск визиря, барон Крейц на другой день повернул из Разграда на Туртукай, имея в виду, своими нечаянными действиями истребить неприятеля, если он окажется там, а во-вторых, соединиться с нашим главным корпусом, осаждающим Силистрию.
18 мая, на рассвете, отряд выступил из Разграда и 19, подходя к Туртукаю, остановился на ночлег при д. Чиляк-Чиляр. Авангард отряда, состоящий из полков Смоленского уланского, 5-го Черноморского казачьего, батальона Тамбовского пехотного полка и 2-х конных орудий, под командой генерал-майора Шереметьева остановился при с. Болеслав.
Посланные в разные стороны разъезды улан и казаков донесли, что 1000 человек неприятельской конницы с двумя орудиями и значительным пешим ополчением расположились лагерем при д. Эскимил, в 12 верстах от авангарда.
Подкрепив авангард 2-мя конными орудиями и Курляндским уланским полком, барон Крейц приказал Шереметьеву на рассвете атаковать неприятеля.
Чуть занималась заря, когда генерал-майор Шереметьев с двумя эскадронами Смоленского уланского, эскадроном курляндцев и сотней казаков выступил с бивака. Тихо двигались уланы к спокойно спящему лагерю турок. Пользуясь складками местности, отряд подошёл незаметно и с места с громовым «ура» кинулся в атаку на беспечного врага.
По команде полковника Смиттена, смоленцы тронулись с места рысью. Неприятель, по поднятии тревоги, наскоро построился в колонны и стретил огнём приближающуюся кавалерию. Несмотря на огонь, майор Гампер, следуя со своим дивизионом впереди, врезался в пехоту. Старшие вахмистры Вдовенко и Молошенко первые врубились во ряды турок, за ними бросились другие. Одновременно с этим, под ротмистром Сабуровым 2-м, командовавшим 3-м эскадроном, была убита лошадь. Тогда он бегом, подняв высоко саблю, повёл эскадрон на растерявшуюся турецкую пехоту. Корнет Гадон, старший вахмистр Карпенко, портупей-юнкера Гзельи Козловский, следуя впереди, увлекли своих людей, которые саблями нанесли большие потери неприятелю.
Корнет Стравинский, командуя 3 взводом 3 эскадрона, попал под самый сильный неприятельский огонь, от которого во взводе было убито и ранено 16 улан; но он, не останавливаясь, с остальными врезался в неприятельские ряды. При этом 4 эскадрон с его командиром штабс-ротмистром Полторацким и поручиками Сипайло и Белогрудовым, заскакав за левый фланг колонны, без выстрела врубились в пехоту.
Шереметьев смял и опрокинул турок: их пехота была истреблена и рассеяна, а конница и артиллерия обращены в бегство.
В этом деле турки потеряли убитыми более 250 и пленными 117 человек; кроме этого победителям достались одно знамя, весь лагерь и всё имущество Гасана-Паши, начальствовавшего над регулярным войском и ополчением.
Потеря с нашей стороны была самая незначительная: 3 убитыми и 29 человек ранеными. За это дело генерал-майор Шереметьев получил орден св. Георгия 4-й степени. Майор Гампер, поручики Сипайло, Амосов и корнет Гадон награждены следующими чинами. Ротмистру Сабурову объявлено Высочайшее благоволение. Штабс-ротмистр Полторацкий и корнет Толмачёв награждены орденами св. Владимира 4-й степени с бантом; поручик Белогрудов и корнет Понятовский – орденами св. Анны 4-й степени с надписью за храбрость.
Вахмистр Коненко, фанен-юнкер Кулябка, портупей-юнкера Козловский и Гзель и юнкера Пельцер и Нарвоин произведены в корнеты. Вахмистры Вдовенко, Молошенко и рядовые Мина, Тимощук, Литвинов и Абрамов награждены знаками отличия военного ордена.
21 мая, после шестидневного и столь успешного поиска, отряд барона Крейца возвратился к осаждённой Силистрии.
Главнокомандующий в рапорте Государю с особенной похвалою донёс о решительных действиях генерал-майора Шереметьева и самого авангарда.
Осада Силистрии шла своим чередом. Ежедневно с 4-х часов утра начинался обстрел крепости, а днём, в сильный жар, все отдыхали. Турки изредка отвечали и, если с их стороны раздавалось несколько выстрелов кряду, то все наши батареи принимались громить их минут 5, так что они замолкали.
24 мая с рассветом главнокомандующий с частью войск, осаждавших крепость, и со 2-й бригадой 4-й уланской дивизии выступил на соединение с 6 корпусом Рота, расположенным в окресностях Эски-Арнаут-Лара, близ Правод, чтобы освободить этот город от угрожающего ему нападения великого визиря.
Последовавшее 4-х дневное движение наших войск было, по случаю жары и отсутствия воды, чрезвычайно затруднительно. По достижении окресностей Эски-Арнаут-Лара, приказано было соблюдать строжайшую тишину, песен не петь, огней не разводить и, вообще, быть на стороже. Всё предвещало приближение решительной битвы. На равнине у селения полки соединённых корпусов, выстроились, и полевым обер-священнником было совершено молебствование с испрошением у Господа успеха христианскому оружию.
После молебна отряд главнокомандующего прибыл на позицию при д. Таушан-Козлуджас и на рассвете 29 числа двинулся и проследовал через Енибазар по направлению к с. Мадерда.
На Енибазарских высотах произошла авангардная стычка, при чём взяо в плен около 100 турок, убито и ранено до 300 человек. В этой стычке Смоленскому уланскому полку не довелось принять участие, так как 2-я бригада 4-й уланской дивизии находилась при главных силах.
30 числа продолжали следовать к д. Мадерде и Кулевче, где под прикрытием сильного уланского авангарда генерала Крейца, войска корпусов заняли позицию на дороге из Шумлы в Проводы.
По занятии войсками позиции и открытии перестрелки, генерал-лейтенант Редигер с 13-й пехотной дивизией и 2-й бригадой 4-й уланской дивизии был направлен заслоном к Шумле, к Марашу, куда по окончании сражения должны были следовать войска генерала Рота. Гарнизон Шумля, узнав о начавшемся сражении, выслал против заслона часть войск, но, потерпев поражение, более уже ничего не предпринимал.
После одержанной победы при Кулече и принятии решения идти за Балканы, войска были направлены к Шумле, с целью угрожать осадой этой крепости, где находился тогда великий визирь с сорокатысячной армией.
В первых числах июня, согласно предначертанию, идти за Балканы, к корпусу Рота были присоединены 4 уланская дивизия и две бригады пехоты. 3-го июня, с наступлением сумерек, после обыкновенной заревой пушки, Рот тихо выступил из-под Шумлы, составляя левую колонну армии. 5 пришли в Девно. О движении русских неприятель узнал только 6-го июня.
Между тем корпус Рота на виду многочисленной турецкой армии переходил Балканы, следуя береговой дорогой у моря. За Балканами, от основания турецкой монархии, ещё не была нога русского солдата.
Переходы были тяжелы, жара была невыносимая. Все фуры были наполнены отставшими. Кто посмотрел бы на русских в эти дни, не мог бы подумать, что это самое войско победоносно дойдёт до Константинополя. Несмотря на испорченные потоками дороги, войска продолжали своё движение к р. Камчик, через которую нужно было устроить переправу, так как броды были весьма неудобны, а противоположный берег был занят сильным неприятельским отрядом. Наконец с горы глазам открылось Чёрное море, а глубоко внизу, в долине, первый турецкий сельский двор. Славный переход через Балканы был совершён.
5 июля на поляне, против с. Дервиш-Джевана, неприятель встретил русских большим сопротивлением. Пришлось сделать обход и 6 числа переправиться через Камчик при д. Дюльгер-Юрды. Отсюда 7 июля Рот повёл войска на сильно укреплённый лагерь турок у Дервиш-Джевана.
Смоленский уланский полк, при наступлении, был расположен в центре первой линии и несколько раз атаковал неприятеля во фронт. Дружный натиск русских заставил турок отступить. На месте сражения неприятель оставил до 300 человек убитыми. С нашей стороны потеря была также не малая: всех убитых и раненых было 300.
8 июля колонна Рота достигла с. Асиро. Авангард её занимал д. Полюбану, господствующий пункт Больших Балкан.
Следующие дни спускались вниз через долины, дубовые леса, мимо фруктовых деревьев и высоко вьющихся виноградных лоз. Налево мелькало, по временам, Чёрное море.
10 июля, с последним уступом Балканских гор, у с. Монастыркиой, авангард открыл неприятеля. Турки тотчас же были прогнаны, но далее усмотрены были новые силы их, числом от 6 до 7 тысяч, расположенные на правой стороне р. Нижакиой, под начальством сераскира Абдурахман-Паши.
Генерал Рот приказал атаковать неприятеля.
4 уланская дивизия и 2 казачьих полка награнули на турок так неожиданно, что после первых атак и выстрелов артиллерии турки обратились в бегство и, преследуемые вёрст 10 кавалерией претерпели значительные потери убитыми. Во время преследования лихие уланы были направлены к морскому берегу, где и овладели двумя батареями, защищавшими вход в корабельную верфь.
Неприятель потерял 9 знамён и 800 пленных.
Вслед за этим Смоленский полк с двумя другими полками своей дивизии был послан к крепости Мисемврия, доступ к которой прикрывал укреплённый лагерь. Неприятель встретил улан огнём. Командир полка полковник Смиттен, видя, что неприятель порывается атаковать нас, двинул в атаку весь свой полк. Майор Лофан, командуя дивизионом, ударил на левую неприятельскую колонну, а ротмистры Печинский и Протопопов, командуя эскадронами, врубились во главе их в неприятеля. Турки были смяты и бежали назад. При этом эскадроны захватили два неприятельских знамени. В это время подошла пехота с артиллерией и, после часового боя, турки бежали.
Для преследования были посланы смоленские уланы, которые захватили ещё одно знамя и много пленных. В этом деле все офицеры полка совершили подвиги храбрости и неустрашимости, подавая пример своим подчинённым. Было взято при преследовании 7 знамён и более 400 пленных, в укреплённом лагере – 875 пленных, 3 орудия и 2 знамени. По занятии лагеря, генерал Рот завёл переговоры о безоговорочные сдачи крепости. Назначив сроком ответа следущее утро, он стал расставлять войска на позиции. Позади цепи казаков был поставлен Харьковский уланский полк; против крепости, правее батальона егерей, расположены Курляндские уланы, а Петербургский и Смоленский полки посталены были около моста, при дороге на Монастыркиой. При каждом полку находилось по 2 конных орудия.
Расположив войска и выставив батареи, генерал Рот намеревался наутро начать решительные действия, но на рассвете комендант крепости Осман-Паша принёс ключи Мисемврии и сдал при этом военнопленными двухтысячный гарнизон крепости. В городе было взято 15 орудий, 10 знамён, разные запасы, 22-х пушечный военный корабль и большой запас продовольствия.
За эти два славных дела командир полка полковник Смиттен был произведён в генерал-майоры, с оставлением временно-командующим полком. Майор Лофан, ротмистр Печинский, штабс-ротмистр Выговский, поручик Махнюков, корнеты Толмачёв, Бельченков, Слоновский 1, Рожницкий 1, Слоновский 2 и Понятовский награждены следующими чинами; ротмистр Протопопов и штабс-ротмистр Масон награждены орденами св. Владимира 4 степени; штабс-ротмистр Амосов – орденом св. Анны 3-й степени, поручик Петров – орденом св. Анны 4-й степени; вахмистр Стыценко, юнкера Нирод и барон фон Берг произведены в корнеты. Вахмистры Пелонов, Кофиков, Козаренко, Хлопов, штаб-трубач Лукацкий, унтер-офицеры Степанов и Соловььёв и рядовой Остапенко награждены знаками отличия военного ордена.
На другой день Смоленский уланский полк вошёл в состав авангарда 6-го корпуса, под командой генерала Набеля и был направлен к Бургасу. Гарнизон Бургаса вышел, было, на встречу нашему отряду, но был стремительно атакован, опрокинут уланами 4 дивизии и с потерей 2 орудий отброшен в город. Смоленцы потеряли убитым рядового Захара Солоненко.
Преследуя неприятеля уланы на плечах у турок ворвались в город. 1500 человек бургасского гарнизона разбежались.
Этим блистательным делом, а также благодаря занятию важнейшей гавани, кроме пленных, нами добыты 10 орудий и огромные запасы.
В тот же день корпус перешёл в д. Аллакадию, откуда, соединяясь с корпусом генерала Ридигера, двинулся дальше.
Вокруг желтели поля зрелой пшеницы, но ни жилищ, ни деревьев, ни воды, ни людей не было видно. В греческом селении Румиликиой жители принимали русских как друзей.
В то время, как крепости Бургасского залива одна за другой сдавались нашим войскам, главный военачальник их Абдурахман-Паша искал спасения в бегстве к Андрианополю; граф Дибич приказал корпусу генерал-лейтенанта Ридигера, подкреплённому 4 уланской дивизией, поспешно двинуться через Румиликиой к Айдосу и занять его.
Турецкому войску повелено было держаться в Айдосе до последней крайности. Корпус под начальством трёхбунчужного паши состоял из 9 полков регулярной пехоты, 1500 человек регулярной конницы и столько же дели (наездников).
13 июля на восходе солнца густая колонна турецкой кавалерии встретила отряд. Быстрый натиск турок опрокинул казаков. Ридигер немедленно приказал двинуть вперёд 2 бригаду 4 уланской дивизии с 4 конными орудиями, под командой бригадного командира генерал-майора Шереметьева. Курляндцы и смоленцы стройными рядами ударили во фланг турок, смяли их и гнали на протяжении полутора вёрст, до самой речки. В это время пехота 7 корпуса, сбив регулярные турецкие войска, за ними ворвалась в город. Уланская бригада с казачьим полком генерал-майора Жирова была послана в обход правого фланга противника, для овладения Корнабадской дорогой и высотами за Айдосом.
Двигаясь вдоль речки, уланы наткнулись на турецкий резерв и, не взирая на превосходство неприятеля в числе, после упорного боя, несколькими блистательными атаками, сбили турок с поля сражения и, усеяв путь трупами, прогнали их назад в Айдос.
Вскоре подоспели остальные войска Ридигера, и, после жестокого трёхчасового боя, город был взят, а неприятель обратился в бегство и рассеялся в горах, по шумлинской и корнабатской дорогам. Наступление сумерек прекратило преследование. Потери турок в этом деле простирались до 1000 человек убитыми и ранеными. В плен взято 7 офицеров и 220 нижних чинов-низамов. С боя взято нами 3 орудия и 4 знамени. Наши потери незначительные – из фронта убыло около 100 человек. Смоленский уланский полк потерял 19 человек убитыми.
В Айдосе найдены значительные воинские и продовольственные запасы.
В этом сражении особенно отличились полки 4 уланской дивизии. Они показали, что европейская кавалерия и в гораздо меньшем числе может с успехом победить турецкую.
16 числа наша кавалерия без боя заняла Карнабат.
Чтобы не потерять из виду отступавшего из Карнабата неприятеля, того же 16 июля, для производства усиленной рекогносцировки, к городу Ямполю был отправлен генерал-майор Шереметьев со Смоленским и Курляндским уланским полками, сотней казаков и 4 конными орудиями.
19 числа, около 2 часов пополудни, следуя в Ямполь, в семи верстах от города были открыты передовые неприятельские посты, тотчас же опрокинутые казаками. Генерал-майор Шереметьев, имея в резерве Смоленский уланский полк, сделал с Курляндским уланским полком и 4 орудиями наступление к городу.
Неприятельская кавалерия, старавшаяся воспрепятствовать этому движению, была опрокинута, и Курляндский полк стал в 200 саженях от города, между р. Тунжей и виноградником. Турки неоднократно в больших силах выходили из города, чтобы оттеснить полк, но удачные действия орудий и атаками уланов каждый раз были обращаемы в бегство. Между тем сильная колонна регулярной кавалерии показалась на горе, угрожая правому флангу Курляндского полка. Курляндцы отбили атаку и преследовали бегущих. В это время два эскадрона Смоленского уланского полка достигли города. Однако город взять не удалось, турки имели значительное численное превосходство.
Поэтому генерал-майор Шереметьев решился отступить. Неприятель, пользуясь своим превосходством двинул для преследования сильную колонну, которая тотчас же была остановлена и опрокинута вышедшим навстречу 2 дивизионов Смоленского уланского полка.
Были отбиты все атаки турецкой конницы. Таким образом 8 эскадронов улан атаковали и дрались в течении почти 6 часов с 7000 регулярной турецкой кавалерии и 8000 регулярной пехоты, выведенными Галил-Пашой из Шумлы и собранными из остатков войск, разбитых под Айдосом. Шереметьев, оставив казаков для наблюдения, отступил на удобную позицию для ночлега. Турки, решив не ждать нового нападения, оставили город в ночь с 19 на 20 число. На другой день город был занят. отряд вернулся к 7 корпусу, расположенному при Карнабате.
В сражении при г. Ямполь русские понесли значительный урон; в Смоленском уланском полку убиты поручик Бржицкий и 19 рядовых, ранены ротмистр Сабуров, поручик Толмачёв и корнет Рожицкий 1, попал в плен подполковник Лофан.
В ночь с 30 на 31 июля бригада Шереметьева выступила из Ямполя и, остановившись в 8 верстах от Сливны, получила приказание огней не разводить и с рассветом, во время общей атаки на город, идти прямо на Енисарскую дорогу и занять её.
Утром 31 турки выслали из Сливны на дорогу к Ямполю значительную часть своей конницы и регулярной пехоты, ожидая оттуда нападения.
Шереметьев с успехом отбил несколько атак; в то же время наш левый фланг, с главнокомандующим во главе, атаковал город с другой стороны. Неприятель, видя свою ошибку, после нескольких выстрелов стал уводить свои орудия и отступать. По вступлении наших войск в город, турки в беспорядке бросились бежать по Ямпольской дороге и разными тропинками в горы и ущелья.
Отряд Шереметьева встретил бегущих, многих зарубил и взял в плен, а остальных преследовал до наступления сумерек.
Наши трофеи: 9 орудий, 6 знамён и 300 человек пленных. Снашей стороны убито и ранено 60 человек.
После разгрома турецкого корпуса при Сливне, состоявшего из 13 полков пехоты, 3 полков регулярной кавалерии, был назначен суточный отдых, после которого движение нашей армии к Андрианополю было ускорено.
Особо отличившиеся в делах под Айдосом, Ямполем и Сливно воинские чины Смоленского уланского полка получили следующие награды:
генерал-майор Смиттен – орден св. Владимира 3 степени
ротмистр Выговский, штабс-ротмистр Амосов орден св. Владимира 4 степени с бантом
ротмистр Сабуров золотая сабля «За храбрость»
ротмистр Печинский за Айдос орден св. Анны 3 степени с бантом
за Ямполь орден св. Владимира 4 степени
штабс-ротмистр Махнюков орден св. Анны 3 степени с бантом
штабс-ротмистр Полторацкий за Айдос произведён в ротмистры
за Ямполь орден св. Анны 3 степени с бантом и
Высочайшее благоволение
штабс-ротмистр Масон произведён в ротмистры
ротмистр Протопопов орден св. Анны 2-й степени
поручики Петров, Белогрудов орден св. Анны 3 степени
поручик фон Дистерло произведен в штабс-ротмистры
поручик Бутович за Ямполь произведен в штабс-ротмистры
за Сливны орден св. Анны 3 степени с бантом и
Высочайшее благоволение
поручик Толмачёв орден св. Анны 3 степени с бантом и
Высочайшее благоволение
поручики Слоновский 1, Слоновский 2, Рожицкий 1 орден св. Анны 4 степени с надписью
«За храбрость»
корнеты Филиберт, Рожицкий 2, Алейников орден св. Анны 4 степени с надписью
«За храбрость»
ст. вахмистр Малашенко, унтер-офицер Камке произведены в корнеты
юнкера Монтрезор, Кутеловский-Сокол произведены в корнеты
Старшие вахмистры: Артёменко, Фёдоров; вахмистры: Иванов, Мухин, Медведев, Семёнов, Павленко, Гирман; унтер-офицеры: Якимчук, Шаламилин, Нитяженко, Портянко, Сулевич, Валюхович, Голкушко и рядовые: Слепцов, Рогожа, Саратенко, Тарасов, Баранов, Свистун, Сабин и Корчехин – награждены знаками отличия военного ордена.
4 августа соединённые русские корпуса дошли до с. Панаскиой, а на следующий день до Буюк-Дербато, в 40 верстах от Андрианополя. 7 августа утром приблизились к Андрианополю, древней столице султанов. Внезапное появление русских войск возле города, так поразило андрианопольских пашей, что они не могли принять каких-либо решительных мер. Едва главнокомандующий успел обозреть неприятельскую позицию, как на передовые посты явились посланные для переговоров о сдаче города.
Пока шли переговоры, 8 августа в 5 часов пополуночи, согласно предварительному распоряжению графа Дибича, войска выступили фланговым маршем, слева двумя колоннами обходя город. Левой колонне, состоявшей из 3 пехотных полков, 2-й гусарской, 4-й уланской дивизий и 32 конных орудий, под общим начальством начальника главного штаба армии генерал-адъютанта графа Толя было приказано, заняв дорогу к Кирилиссу, стараться отрезать неприятелю и константинопольскую дорогу.
Турки, видя движение русских, не дождались назначенного срока для ответа на требования Дибича и в 7 часов утра поспешно прислали своих депутатов, в надежде испросить условия для себя наиболее выгодные. Ответ был короткий: войска наши идут к назначенным им местам, и изменить что-либо из требований главнокомандующего невозможно.
Когда русские войска значительно приблизились к городской стене, толпы народа, не ожидая окончания переговоров, вышли из города навстречу нашим колоннам. В то же время турецкое войско, бросая оружие и оставляя батареи, очистило нам свой лагерь, мало заботясь о том, что договор о сдаче города на капитуляцию ещё не подписан. Таким образом, без боя, мы заняли позиции неприятеля со всеми его батареями и овладели главным лагерем, где турки имели значительные запасы оружия. Наша кавалерия была немедленно направлена на адрианопольскую дорогу, чтобы отрезать отступление на Константинополь.
Кроме 56 орудий, найденных в Адрианополе, взято 25 знамён, 5 бунчуков, несколько тысяч новых ружей, а также чрезвычайно большое количество военных снарядов и запасов продовольствия.
В первый раз со времён падения древней византийской империи Адрианополь отворил свои ворота христианским знамёнам.
Войска радовались, что пойдут вперёд и что – ещё дня два- и наши уланы, и казаки будут поить коней в «Пресных водах» Константинополя. Вдруг все наши надежды рухнули. 9 августа по занятии Луле-Бургаса, Рот получил приказание остановиться. Между тем бегущие турки в смятении уже были готовы сжечь свою столицу и перейти в Скутари. Вместо занятия Царьграда русские остановились. Благодаря дипломатии Запада, старавшейся воспрепятствовать нашему дальнейшему движению, Порта, потрясённая до основания, решилась просить мира.
Стоянка в Адрианополе оказалась по климатическим условиям гибельной, несмотря на кажущиеся удобства. Полки таяли от болезней. Турецкие уполномоченные затягивали подписание мира. Чтобы подействовать на турок угрозой наступления на Константинополь, часть войск была направлена вперёд.
Смоленский и Курляндский уланские полки, с генерал-майором Сиверсом во главе, смело выдвинулись на правый фланг армии. Без сопротивления, 23 августа заняли г. Демотика и г. Ярголь. Кавалерия, составлявшая авангард неприятельского отряда число в 1500 человек, высланного из Константинополя, была опрокинута и рассеяна. 26 августа подошли к Эносу. На другой день эта крепость сдалась с 54-мя орудиями на капитуляцию.
1 сентября полки дошли до с. Кумсейды, где, переночевав, узнали, что 2 сентября в Адрианополе был подписан блестящий мирный договор. России уступлены восточный берег Чёрного моря и открыто свободное плавание по Дунаю и Дарданеллам. Признаны также независимость Греции и покровительство княжеств в Сербии.
17 октября во дворце Эски-Сарай, где имел пребывание граф Дибич, было совершено, в присутствии офицеров от всех полков, торжественное заверение и чтение мирного договора, подписанного в Адрианополе. После этой церемонии был дан завтрак.
Туркам понравились наши войска, но ещё больше пришлось им по вкусу шампанское. После завтрака главнокомандующим был произведён смотр, турки не могли не подивиться стройности движений русских войск и бодрому виду солдат, только что совершивших 2-х летний тяжёлый поход.
Турция впервые понесла столь сильное поражение. С этой минуты само существование её в Европе, без поддержки других государств, становится затруднительным.
Все генералы, штаб- и обер-офицеры за отличия в делах, храбрость и труды были щедро награждены. Одновременно был объявлен Высочайший манифест о славном мире. Оценивая заслуги войск, Государь выразился так: «Мужественное Российское воинство явило новые опыты истинного геройства в Европе и Азии, на суше и на морях; оно преодолело и трудности, природою положенные, и жестокое противоборство отчаянных врагов…… Благословением Всевышнего окончилась брань, в коей вы покрыли себя незабвенно новой славой, и трудами нашими Россия торжествует мир достославный. В двух сторонах света неумолчно раздавался гром побед наших…»
Кроме упомянутых лиц, получивших награды в эту компанию, надо ещё упомянуть нижеследующих:
полковой адъютант, поручик Золотницкий произведён в штабс-ротмистры и награждён орденами св. Анны 4-й и 3-й степени, лекарь Пучковский награждён званием штаб-лекаря, лекарь Костылев – орденом св. Анны 3-й степени, полковой костоправ Никитин следующим чином и денежной наградой в 150 рублей.
6 апреля 1830 года состоялся Высочайший приказ, в котором значилось: «В ознаменование подвигов и отличного мужества, оказанных в продолжение войны против Порты Оттоманской войсками 2-й армии, Всемилостивейшее жалуются Смоленскому уланскому полку знаки на шапки с надписью: «ЗА ОТЛИЧИЕ».
Во внимание к особым трудам, понесенным действующей армией в войну против Оттоманской Порты, всем офицерам и классным чиновникам Всемилостивейшее пожаловано, не в зачёт, годовое жалование, а нижним чинам по 5 рублей на человека.»
Трофеи войны 1828-1829 годов более 300 знамён, бунчуков и флагов, взятых в сражениях и крепостях, булава кошевого Запорожской Сечи, запорожские знамёна и бунчуки, до 80 замков и ключей от покорённых крепостей, и городов, по повелению Николая I, собраны в Санкт-Петербурге в Преображенском всей гвардии соборе, ограда которого состоит из 104 турецких орудий. Вокруг собора стоит 12 турецких пушек. В воротах ограды вделаны, в виде щитов, изображение медалей за эту войну.
По занятии Адрианополя, пока уполномоченные составляли статьи мира, войска в ожидании обратного похода, пробыли там почти три месяца. Наступила холодная ненастная осень. Появились болезни. Больные наши, большей частью, страдали поносами: дизентерия и лихорадки, обыкновенно, оказывались смертельны. Во всей армии, может быть, было человек 500 избежавших болезней, да и из этих счастливцев многие, по возвращении в Россию, вдруг заболевали тем же. Турция осталась памятна.
Сентябрь и октябрь Смоленский уланский полк содержал разъезды между Адрианополем и Демотикой. 8 ноября полк отошёл за Балканы в назначенные зимние квартиры к крепости Бургас.
В январе 1830 года, удостоверившись в искренности и совершенной готовности турецкого правительства к выполнению условий мирного договора, все войска 2-й армии, за исключением 17 пехотной и 4-й уланской (переименованной в 5-ю уланскую) дивизий, занявших княжества и Силистрию и вошедших в состав корпуса генерал-лейтенанта Ридигера, возвратилась в Россию. Смоленский уланский полк зимовал в Молдавии.
1 мая 1830 года ротмистр Амосов с командой был отправлен в княжество Валахское для образования земской стражи, где и находился до 2 апреля 1932 года, возвратившись в полк 26 июня.
Зимой в полк было зачислено значительное количество выздоравливающих кавалеристов разных полков, оставленных ранее в туземных госпиталях.
23 июля 1830 года полк принял Курляндского уланского полка подполковник Александр Петрович Зверев.
В пределы Российской Империи смоленцы возвратились 22 марта 1831 года. На границе, несмотря на желание скорее ступить на родную почву, пришлось выдержать скучный карантин.
1828 дек. 20 - Утверждены гербы на шапки новой формы по образцу установленных 24-го апреля 1828 года для пехотных и егерских полков, но только из белой жести (у офицеров серебряные) и так же с прорезной цифрой, присвоенной номеру полка: в Уланском е. и. выс. в. кн. Михаила Павловича - 1, в Сибирском - 2, в Оренбургском - 3, в Ямбургском - 4, в Белгородском - 5, в Чугуевском - 6, в Борисоглебском - 7, в Серпуховском - 8, в 1-м Украинском - 9, во 2-м Украинском - 10, в 3-м Украинском - 11, в 4-м Украинском - 12, в С.-Петербургском - 13, в Харьковском - 14, в Смоленском - 15, в Курляндском - 16, в 1-м Бугском - 17, во 2-м - 18, в 3-м - 19, в 4-м - 20. в Польском - 21, в Татарском - 22, в Литовском - 23, в Волынском - 24.
1829 нояб. 17 - В связи с переименованием 4-й уланской дивизии в 5-ю, а Бугской уланской в 4-ю, состоявшим в них полкам присвоены следующие новые номера: 1-му Бугскому - 13, 2-му - 14, 3-му - 15, 4-му - 16, С.-Петербургскому - 17, Харьковскому - 18, Смоленскому - 19 и Курляндскому - 20.
1830 апр. 6 - Курляндскому, Смоленскому, Харьковскому уланским полкам пожалованы знаки на шапки с надписью: "3а отличие", по образцу таких же знаков в армейской пехоте