Семьи сейчас совсем обмельчали. У которых и по ребеночку-то нет. А ведь раньше деток рожали по шесть и больше в каждой семье. В иных было и девять, а то и двенадцать, редко когда шестнадцать.
Вот и у Галины никого не было, не сложилось, не встретила она свою половинку. Сама была женщина приятная, простая, домовитая. У её матери Полинарьи их было трое, у самой Полинарьи было четыре сестры и брат.
Все они жили дружно, связь друг с другом не теряли. А уж по праздникам как соберутся, так еле как за столом убираются. Собирались всё больше у Евдокии, родной сестры Полинарьи.
Готовить она была мастерица. Стол всегда был богатым. Соберутся и всё разговоры, да воспоминания у них. Старели потихоньку, стали уходить из жизни друг за другом, и тут вся семья всегда в сборе.
Дошел черед и до Галины, а она одна, ни деточек, ни внуков конечно, всё только родные по матери, да сестра с детьми. Брат у неё раньше умер, но сыночка после себя оставил-оставил.
Хворала Галина долго. Тут у неё и сердце стало пошаливать, и сахарный диабет образовался, а главное без ног она осталась.
Сестра ей сиделок наняла, сама с дочками бывала всегда, старалась время выкроить, две дочки у неё большие уже взрослые молодые женщины, племянницы значит Галине будут.
Собрались однажды все родственники, и те что по материнской линии еще живы были, и решили они дежурство установить по уходу за Галиной.
Сиделки менялись часто, тяжело за безногим человеком в одиночку, хоть она и худенькая всю жизнь была, а все же уже взрослый человек-то, кости у взрослого они тяжелые.
Хорошо когда родных много, подсчитали они свои "трудодни" и получилось, что им придется к ней побывать один раз в две недели.
Всех это устроило, помогут, заодно и пообщаются, повидаются не нарочно. А так, когда бы собрались, специально-то.
Так дело-то у них и пошло. Но как бы они не старались, больной организм взял свое. Сахар зашкалило, давление скакнуло, Галина впала в кому, и уже обратно больше не "вернулась".
В феврале ей исполнилось семьдесят пять лет. Могла бы еще пожить, кабы не эти хреновы болячки всякие. Можно было бы до девяносто дотянуть.
Тут живет одна женщина, фронтовичка-зенитчица, чем-то внешне на Галину похожа, живет и ничего, тянет, уже десятый десяток разменяла, а ведь воевала всё-таки. А Галины больше нет, отмучилась горемыка.