После долгих увещеваний себя не влюбляться в этого человека, крышу всё-таки срывает, когда общение неожиданным образом становится желанно ближе. И годы разумных доводов самой себе, что ничего с ним не выйдет, что будущего нет, что предстоит лишь долгая бессмысленная борьба, обреченная на поражение, сотрутся в порошок от вспыхивающих вопросов, посланных наивной надеждой: «А может, что-то…?»
Это чувство вопреки бытующим мнениям не принесёт мне ни радости, ни света, а изначально будет болезненно откликаться в районе солнечного сплетения. Однако хорошее придёт неизменно и по расписанию раз в неделю: жизнь потечёт легко и прекрасно, имея гарантию следующей встречи.
Что это за чувство на самом деле: ведь знаешь недостатки человека наперечёт и принимаешь их, хотя не должен их даже обнаруживать под воздействием этого самого чувства, если верить тем же бытующим мнениям.
Поначалу буду лишь хранить его в себе и не открою его никому. Буду смотреть загадочно, и говорить загадочно, интриговать всем своим существом.
Пока нежная дружба между нами смелеет и крепнет, в груди сворачивается комочек нервов, стекаясь со всего тела и концентрируясь в одной точке. Сначала будет едва саднить, но совсем скоро, как и от всякой запущенной простуды, как от нагнаивающейся ранки, начнётся лихорадка.
Я проведу в агонии четыре недели в конце зимы, именуемые февралём. Он утонет в огне, разведённом в воспалённом сомнениями и самоуничижением сознании. Это внутренняя война, которую не увидит никто. Это безумие, запертое в клетке моего тела. Это я мечусь по лабиринту и барабаню по стенам, не находя себе места.
С весной наступит кульминация — лава пробьёт кору и настоящая болезнь не заставит себя ждать: тяжёлый грипп и температура под сорок.
И болезнь, и весна придут как обновление. Восстановление сил на то, чтобы укротить чувство.
У души тоже есть иммунитет: проходя испытания, она становится крепче, сильнее и мудрее.
Перерождение окажется своевременным, потому что далее последует проверка на прочность. В целом всё будет хорошо. Однако человек, тот самый, чьи недостатки вывернуты наружу, склонен ненароком чужие чувства топтать.
Однажды мы не сговариваясь придём: он в синей рубашке и чёрных брюках, я в чёрной водолазке и синих полосатых штанах. Это будет наше последнее совпадение.
Сразу после этого начнётся время упрёков и недомолвок.