Ф-Элевсинские гинандрии 777-горг-777

               

Третий рассказ был написан исчезающим шрифтом. Но я переписал начисто  тот, что был между первым и вторым.

Я предчувствовала землетрясение и вышла из дома. Лёгкий ветерок сдувал одинокие, сверкающие в лучах яркого солнца, бисеринки с заснеженных ветвей сосен. Исполинские деревья тихо и отрешённо, как тибетские аскеты, погружённые в бездонные глубины медитации, излучали нирваноовалоиды. Они будто не чувствовали снежного груза, прорастая сквозь него своею стройностью и воздушностью. Глубокий снег не позволял двигаться быстро. Тёплый пар рисовал химерические узоры в эфирном морозном воздухе. Заснеженная земля целомудренно простиралась как только что накрахмаленная простыня – ни единого следа – перед моим взором. Небесная лазурь концентрировалась над самыми верхушками сосен акварельными эллипсоидами. Невидимые волны заколыхались под ногами. Я оглянулась на дом. Он покрылся паутинами мелких трещин. На балконе второго этажа стоял, судорожно вцепившись в тонкие металлические перила, античный мыслитель. Он был в одном тонком белом хитоне. Его одежда и пепельно-белая борода резко контрастировали с ярко-бронзовым телом. Козырёк крыши нависал над головой этого необычного человека крылом грезящей эринии. Глаза мыслителя были обречённо-возвышены и проникновенно-грустны. Новые, более мощные волны прокатились под ногами. Дом перекосила эпилептическая судорога и он стал разваливаться на куски. Через мгновение груда камней была также спокойна как сосны, небо и ветер. Так погиб знаменитый античный философ Эпихиор. И будто от заснеженных ветвей шёл голос: «Именно в такие моменты в просьбе с просьбой познаётся истина».

Море синее до неестественной яркости. Мы лежим на кремовом пляже обнажённые и блаженные. Пляж и море уходят в бесконечность. В море плавают гигантские чудовища… Здесь нет никого кроме нас двоих никого ничего никаких мгновений

Мы идём по тихой воде. Мы перед началом новой онейровселенной. Мягкие тихие нежные ласкающие волны волны волны не волны а поцелуи

Однажды проснувшись утром, я с удивлением обнаружил, что опять живу. Я думал, что уже навсегда перешёл в сфру сна. Но нет, я опять возвратился в это никчемное его отражение. Наша чисто материальная грубо посюсторонняя жизнь это даже не отражение сна, а лишь некий сегмент, отвалившийся от этого отражения. Это отражение может быть в разных состояниях как вода. И вот когда оно находится в тяжёлом малоподвижном состоянии, когда оно уже не просто отражение сна, а его грубая уродливая метаморфоза, тогда оно может раскалываться на разные фрагменты. Вот одним из таких фрагментов и есть наша вульгарно-материальная жизнь. Но довольно о ней! Я хочу говорить только о сне, о чистом сне, об актеоническом сне, об оккультном сне, о сюрреальном сне, об эйдоонерической небесной обители вечного творческого сновидения…  геммологии онерической поэзии…

Невозможно говорить о сне словами орфографического словаря… Психологи всё врут. Никто ничего не знает. На пороге сна открываются двери... определить… невозможно… и что дальше?.. дальше только можно фиксировать крупицы… микрочастички… околонулевые эфемерии… Но я и ими не пренебрегаю и фиксирую…
Я думал об это когда шёл по лесу. Лес – это комплекс таинственных храмов обрамляющих сновидения осенний лес – это подземные лабиринты этих храмов лес бесконечен лес – это хаос энигматических зеркал

Идёшь совершенно один
Это начало онерического творчества
И сотворчества

Эти текстоиды не для чтения психиатров О бестолковые эрудиты! Обестолочные ерундиты! нудные педанты! плоские болтуны! Психология – одна из самых глупых наук! Науки вообще все глупы, а психология глупее всех. То ли дело мифология и эйдология! Правда есть науки уважаемые: арахнология, энтомология, география, ПАЛЕОНТОЛОГИЯ, дендрология, минералогия, астрономия… Астрофагия и порнофагия – это филиалы гиперпанковских ирокезских текстомиррарий… психологию не ругать невозможно… противно смотреть как она всё хочет разложить по полочкам, препарировать мой тиаматический внутренний космос(хаос)… психология – это паталагоанатомический ментальный искус проникнуть в сновидения… но вот ей – по самый локоть! никуда она не проникнет! ей сначала нужно взять на это разрешение у богов… а она в них не верит… психолгии я противопоставляю поэзию… поэты подобны ведьмам: любое дерьмо от их чар превращается в сладость… психологи же любую самую изысканную сладость превращают в говно… ну и пусть копаются в нём сами… а мы поэты на крыльях из ртути улетаем к чёрным звёздам…

Я иду по лесу. Величественные храмы деревьев и трав услаждают мой слух и возводят потрясающие сооружения света и тени. Дельтамистическая архитектура. Паутина, вытканная исключительно из нитей утренних звёзд. Роса, рассыпанная выбегающими из ручья нимфами. Еле уловимые эскизы тумана. Среди кустов зарождающиеся русалии. Прохлада натирает тело освежающими бальзамами и оно обретает упругую силу полёта. Тишина как огромная сфера незаметно сжимается и превращается в яркую точку восходящего солнца которое пульсирует моей кровью. Таинственные шорохи и звуки окружают меня и вьются как струи голубоватого дыма вокруг деревьев. Я их не пытаюсь расшифровать а только впитываю вакуумом своего тела. Как впитываю галлюцинации и фантазии земли деревьев трав кустов камней грибов мхов лишайников подвижный и неподвижных тварей. Я хочу прикоснуться к их любви своей душой. Я хочу всегда быть в этой непостижимости имя которой Сновидения.